Андрей Белянин, Дарья Менделеева

Ученица царя обезьян

Где я?!

Почему вдруг стало так темно? И тесно? Я упираюсь плечами, головы не поднять, ноги скрючены, колени давят на подбородок…

Хи-хи, нет, не могу поверить, что этот пустоголовый бык смог поймать меня!

Но я слышу, как он ревёт и бьёт копытами от восторга. Подожди, подожди, рогоносец… Неужели ты действительно думаешь, что так легко смог обвести вокруг пальца Великого Мудреца, Равного Небу? Сейчас я тебе покажу! Мне бы только выпрямиться, мне бы… я бы…

Проклятье! Плечи упираются в стенки темницы. Ничего не получается! А это животное только ещё больше хохочет…

Я размажу тебя по Великой Китайской стене, безмозглый яогуай!..

Как же здесь душно и пыльно… Может, удастся чихнуть погромче и превратить прочные стенки своей тюрьмы в тонкую бумагу? Было бы здорово.

Нет, чихнуть не получается.

Ничего не получается!

Почему?!

Бесконечность спустя

Что это за звуки? Какие странные голоса…

Сколько времени я здесь провёл? Наверное, тысячи лет, и я уже стал совсем сморщенным, как головастик, выброшенный из дурно пахнущего пруда под палящее солнце, или сушёный банан. Даже бык больше не приходит позлорадствовать.

Он спрятал меня где-то? Наверняка этот рогатый яогуай со своими погаными демонами сейчас устроил праздник в Пещере, скребущей облака, и думает, что может заставить мир навсегда забыть моё имя. Но я не позволю себя забыть!

Я — Великий Мудрец, Равный Небу! Я — каменная обезьяна, родившаяся на жерле вулкана из небесного камня! Я… ой!

Что происходит? Опять по голове…

За что-о?!

…В маленькую комнату панельной высотки ворвалось солнце, и Ольга на мгновение зажмурилась. Пожалуй, даже хорошо, что её окно выходит на детский сад. Дети, конечно, ужасно шумные, но зато не проспишь, с ними никакой будильник не нужен. Девушка зевнула, потянулась и поправила отдёрнутую занавеску.

Что ж, раз в университет сегодня не надо, значит, самое время заняться уборкой. Нужно в очередной раз доказать родителям, что она способна жить самостоятельно. Ольга осмотрелась: с чего бы начать? Потом сгребла мелочь со стола и привычно побросала монетку за монеткой в дешёвую керамическую копилку-обезьянку, поправила домашний халатик, собрала светлые волосы в хвост, надела жёлтые перчатки с ладошками в пупырышках. За работу!

С пылесосом по квартире, тёмные вещи в стиралку, весь мусор в два пакета, теперь на очереди полки и шкаф. Ольга осторожно встала на табурет, прошлась по корешкам книг, ловко вкрутила радужный веник в самые труднодоступные места на антресолях, протёрла фланелевой тряпочкой стеклянные дверцы. Вроде всё чисто, не прицарапаешься.

Взгляд упал на шкатулку с украшениями. Девушка аккуратно смахнула пыль с резной шкатулки и уже вернула её на место, и тут вдруг табуретка покачнулась, Ольга пискнула, неаккуратно махнула рукой и зацепила рукавом халата копилку. Глухой «бздынь» с высоты в полтора метра — и вот на полу вместо уродливой обезьянки только черепки и два-три десятка монеток…

— Давно надо было выкинуть этот хлам, — проворчала блондинка, выбрала из осколков монеты, собрала черепки и выбросила в мусорное ведро. — Ну а теперь завтрак, — решила она, направляясь на кухню, но замерла на пороге.

На втором табурете, привалившись плечом к холодильнику, сидел молодой мужчина. Увидев, что она заметила его, незваный гость бросил в девушку монетку. И ещё одну. И ещё.

— Ай! — Ольга пыталась уворачиваться, но монеток у него было много, и кидался подозрительный гость очень метко.

— Ай, больно же!

— Хи-хи-хи! — осклабив белые зубы, хохотнул он в ответ.

— Вы… — Девушка прервалась, уворачиваясь от очередной монетки. — Ты кто такой?

— Хи-хи-хи! Ты мне скажи! — снова рассмеялся мужчина.

Ольга прикрыла кухонную дверь, прячась за ней от обстрела.

— Вот только разбей стекло в двери — убью кроваво! — шёпотом пообещала она, но незнакомец почему-то услышал.

— Понял.

Удивительно, но он действительно сразу перестал бросаться деньгами в хозяйку дома и вообще постарался принять самый благообразный вид, насколько это было возможно в его ситуации. На вид лет двадцать семь — двадцать восемь, грязный, тёмные волосы взъерошены, странная мешковатая одежда грязно-серого цвета. Кожа смуглая, глаза узкие, но лицо вроде приятное…

«Китаец? Кореец? Вьетнамец? Японец? Казах какой-нибудь?!» — лихорадочно перечисляла Ольга, наблюдая за ним в приоткрытую щель.

— Что смотришь? — не выдержав, спросил гость.

— Любуюсь тобой, — саркастично ответила девушка, уже смелее распахивая дверь.

— О да, мне известно, что я красавец, — самодовольно улыбнувшись и слегка откинув голову, ответил мужчина. — Мне часто приходилось слышать об этом. Но я должен, раскрыв свою душу, как ладонь, честно сказать тебе, желтоволосая белокожая женщина, что моё каменное сердце холодно, словно лёд с вершины горы Золотого Дракона, и я никогда не смогу…

— Ты кто такой? — перебив его обещающую быть долгой речь, спросила Ольга, на всякий случай прикидывая, как далеко от неё находятся разделочные ножи и сколько времени ей понадобится, чтобы допрыгнуть до тумбочки, чтобы хоть чем-то вооружиться.

— Что? — сбившись, растерялся незваный гость.

— Кто ты такой? — с готовностью повторила блондинка, как бы невзначай делая пару шагов по направлению к стойке с ножами.

— Я? — искренне удивился мужчина. — Ты не знаешь, кто я?!

«Ага, под дурака косит… — догадалась девушка. — Надо и дальше тянуть время, пусть думает, что он контролирует ситуацию, пока я… быстренько… ап!»

— Ты кто такой? — уже гораздо уверенней повторила она, добравшись до ножей и встав рядом у плиты. — И как ты вообще тут оказался?

— О, наивная желтоволосая женщина… — равнодушно сомкнув веки, протянул узкоглазый. — Если ты думаешь, что сможешь нанести урон моему телу этим скромным орудием, которым только и можно, что пилить тушку цесарки (ведь оно ужасно тупое, и разрезать им давно ничего нельзя), то я развею твои иллюзии, хоть это и огорчит тебя. Мало того что я, обладающий семидесятые двумя магическими умениями, способен на очень многое, но сейчас мне даже не понадобится магия. Прежде чем твои белые пальчики дотянутся до рукояти этого несуразного, лишённого должного баланса клинка, я не только успею вырвать из твоей груди трепещущее сердце, но даже и съем его, наслаждаясь вкусом этого горячего сосуда жизни. Твоё бездыханное тело…

— Ты не ответил, — вновь прервала его речь бесцеремонная девушка.

— Ах да, — вспомнил её собеседник, легко перескакивая с одного на другое. — Твои вопросы законны, но бессмысленны. Разве не очевидно, что ты сама освободила меня, разбив моё узилище?

— Какое ещё узилище?

— Раскрой свой разум, глупая женщина! Откуда я могу знать?! Мне неизвестна форма или название моей страшной тюрьмы, потому что изнутри она напоминала каменный мешок с узкой прорехой в потолке. И в эту прореху ты, неразумная, иногда скидывала вот эти медяки, которые падали вниз, больно ударяя меня по голове! — Прорычав последние слова, он не выдержал и запустил ещё одной монеткой в Ольгу.

— Ай! В копилку, что ли?! — не поверила она. — Хочешь сказать, что ты сидел в этой уродской копилке-обезьяне?!

— Ну конечно! Обезьяна! Какая жестокая ирония… Уродливая обезьяна из обожжённой глины. Этот проклятый У Мован не мог не поиздеваться надо мной напоследок. Безмозглый бык и шутки у него дурацкие…

— Так, — решительно встав перед странным гостем, сказала Ольга. — Ты думаешь, я поверю, что ты сидел в этой маленькой копилке? Извини, мне не пять лет. В сказки не верю. Более правдоподобные версии будут?

— У меня нет версий, а есть лишь истина, которую ты уже услышала, но твой разум слишком приземлён, чтобы поверить в неё.

— Вот не надо оскорблений и лапши на уши, — не унималась девушка. — Говори, как ты сюда попал и кто ты такой, иначе я сейчас полицию вызову!

— Полиция? — приподняв мохнатую бровь, поинтересовался узкоглазый. — Это кто? Стражники?

— Типа того, — подумав, решила Ольга.

— Тогда зови их, мы все повеселимся… — равнодушно пожав плечами, ответил гость. — Что же касается твоего второго вопроса, то я не могу понять, как ты могла задать его? Вероятно, ты необразованна, словно мышь, крадущая рис с полей провинции Ухань.

— Чё?

— Знай же, белокожая женщина, что перед тобой сидит на этом неудобном табурете, словно на каменном троне, сам Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян Сунь Укун!

— Сунь что? Какой царь? Каких таких обезьян? Ты прикалываешься, что ли?

У её собеседника нервно приподнялась верхняя губа, обнажив внушительные клыки, но он сделал пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться, и терпеливо объяснил:

— Просто прими как данность, что сам Сунь Укун, прекрасный царь обезьян, рождённый на вулкане из небесного камня, сидит в твоей тесной хижине и проявляет смирение, достойное самого Золотого Будды, чтобы объяснить тебе истину, которая и так лежит перед тобой словно жемчужина на серебряном блюде, но которую ты не желаешь понять. Весь Китай знает моё имя! Спроси любого крестьянина, любого вельможу, самого мелкого чиновника, монаха в самых изношенных одеждах, благородного генерала, увенчанного шрамами и славой, или даже Нефритового императора, чьи подвески на шляпе звенят, ударяясь друг о друга тяжёлыми бусинами под влиянием своенравного ветра, — все они сразу скажут тебе, кто такой…