— Кто таков?

— Метёлкин Иван! — отозвался первый из троицы. — Рядовой Тифлисского мушкетёрского полка.

— Ты! — Бомбель направил палец на второго.

— Рядовой Кузякин, — хрипло ответил ему седой доходяга. — Кавказский гренадерский полк.

— Младший унтер-офицер Федин Илья, — не дожидаясь, представился самый низкорослый. — Семнадцатый егерский полковника Карягина.

— О-о, семнадцатый полк Павла Михайловича! Унтер-офицер! — воскликнул Бомбель. — Как и где в плен попал, егерь?!

— О прошлом годе, ваше высокоблагородие, — ответил тот глухо. — Под крепостью Мухрат, когда пушки у персов отбивали. По голове получил, более ничего не помню. Местные подобрали, отлежался у них, они же потом и в соседний аул продали. Два раза бежал, ловили, продавали, и вот я тут.

— Третий раз бы побежал? — спросил его полковник.

— Так точно, вашвысокоблогородие, побежал бы, — вздохнув, промолвил егерь. — Только силов мало, да и пригляд был большой. Но всё равно побежал бы.

— Молодец! — воскликнул Бомбель. — Отпишу про тебя в полк. Славный солдат, как раз под стать своему командиру. Остальные кто? — Он кивнул на стоявших кучкой доходяг.

— Из местных они, — ответил Федин. — Из тифлисских грузин в основном все. В набегах горцами взяты.

— Грузины нынче тоже все под нашим подданством, — нахмурившись, произнёс Бомбель. — Вон как измучили людей. Всем этим по сто плетей! — Он показал на стоявших под конвоем пленённых в бою горцев. — Есаул, скажешь своим казакам, чтобы не жалели, кто под кнутом помрёт, так, стало быть, и Богу угодно. А местным наука будет, как бунтовать перед властью российского императора! Переведите старейшинам, всё оружие, что есть в ауле, снести сюда. Обеспечить провиантом отряд. Контрибуция с аула три сотни рублей и пятерых аманатов [Заложников.] из их родов в Тифлис на пять лет.

Сводный отряд задержался в ауле на три дня, и наутро четвёртого колонна, растянувшись на добрую версту, пошла в сторону Бакинского тракта.

Глава 6. К Нухе

Эскадронные трубачи выдували из сияющих, начищенной медью труб сигнал «Утренняя заря». Из селения слышался бой ротных и полковых барабанов русской пехоты. Расквартированные в нём и в полевом лагере солдаты разбирали оружие и выходили на утреннюю поверку.

— Отделение, в три шеренги становись! — скомандовал Гончаров, завидев шедших в их сторону господ офицеров. — Резцов, бегом в строй! — прикрикнул он, завидев метавшегося у шатра драгуна. — Быстрее, тебе говорю, рохля!

— Пуговица с погона слетела, — придерживая розовый [Полковой цвет нарвских драгун розовый, в этом цвете были обшлага, погоны и выпушка на воротнике.] матерчатый лоскут, бормотал «низкий Ванька», заскакивая на своё место. — Как же с таким погоном-то в строй вставать, Тимофей Иванович? Ведь заругает их благородие!

— Тихо ты! Прижми пока его, дурень, — ругнулся унтер-офицер. — Взвод, сми-ирно! Господин подпоручик, в строю тридцать один человек. В лазарете трое. Незаконно отсутствующих нет!

— Вольно, — отдал команду Копорский и козырнул. — Повестка на сегодня, драгуны, всё та же. После утренней поверки обихаживаем лошадей, далее будет завтрак и занятие по полковому учению. После обеда два часа на отдых. Первое отделение младшего унтер-офицера Гончарова готовится заступить в ночной караул. Будете охранять генеральский штаб. Разбейте людей на три смены. Проверьте, чтобы в каждой был старший из самых расторопных. Внешний вид и оружие должны быть у всех в наилучшем состоянии. Ну, вы и сами понимаете, их превосходительство и наш полковой командир никакого небрежения не потерпят. Пароли вам скажут уже по самому заступлению. Взвод, равняйсь! Смирно! Первая шеренга — шесть шагов, вторая — три, шаго-ом арш!

— Ох и суетной же сегодня караул нам выпал, — лёжа на топчане, рассуждал Чанов. — Прошлый, говорят, так вообще ти́хонький был. Курьер только в охранении десятка казаков от Шемахи с пакетом прискакал, да генерал со своей свитой пару объездов по лагерю сделал. А так всё начальство в доме бека по большей части сидело. А сегодня словно бы улей, туда-сюда, туда-сюда вона как все бегают. Иванович, ты, случаем, не знаешь, почто такая суета?

— Да будто бы мне кто чего скажет, — откликнулся, отмахнувшись, начищавший сапоги Гончаров. — Может быть, к маршу готовимся, только вот куда? На Баку или к ханской Нухе, кто же его знает.

Посмотрев в приоткрытую дверь на дом, который занимал генерал Небольсин, Тимофей оглядел большое помещение сарая, отданное под размещение караула. Бодрствующая смена сидела на лавках, привалившись к стене с оружием в руках, отдыхающая лежала на топчанах и на сундуках, скинув сапоги.

— Гляди, как быстро темнеет, — проговорил он озабоченно. — Вон часовых уже перед входом еле видно. Пора менять. Так, отдыхающая смена, встаём, оправились, сапоги обтёрли, и выходи все во двор! Бодрствующая на их место ложится.

Пятеро драгунов, натянув сапоги, расправили мундиры и, закинув мушкеты за плечо, потопали вслед за отделенным командиром.

— Стой, кто идёт?! — донеслось от стоявших у крыльца.

— Смена караула! — откликнулся Тимофей.

— Пароль?!

— Самара! — ответил он на вопрос часового.

— Смоленск, — произнёс тот отзыв. — Проходи, Тимофей Иванович. Мы уж думали, вы забыли про нас, вона какая темень.

— Забудешь, ага, как же, — проворчал пристраивавшийся с правой стороны от входа Герасим. — Небось, меньше других стоять выпало. А я и вздремнуть даже толком не успел.

— Разговорчики, Антонов! — буркнул менявший караул Гончаров. — Хочешь, чтобы дежурный офицер или адъютант всем выволочку устроил? Заступил на свой пост и стоишь молча!

— Да стою я уже, — пробормотал тот.

— Сменившиеся — за мной! — скомандовал унтер, и Блохин с Хребтовым затопали вслед за заступающими на другие посты.

Расставив людей у ворот и на заднем дворе, Тимофей повёл сменившихся к караулке.

— Ничего интересного не слышал? — спросил он негромко у Лёньки. — Вон сколько беготни нынче было. Все старшие сегодня у их превосходительства собирались.

— Главный от казаков с егерским майором у крыльца разговаривали, — ответил друг так же еле слышно. — Не всё я там разобрал, но вроде как нам на Нуху приказано идти.

— Не покорился, значит, Селим-хан, — заключил Гончаров. — Из селений горцев к себе собрал и отбиваться от нас надумал.

— Похоже на то, — согласился с ним Блохин. — Есаул этот майору говорит, что непростое нам дело предстоит. Ханская столица в удобном месте выставлена, оборонять её легко. Да и подходы непростые, кругом горы, быстрые реки, холодно. Лучше бы, дескать, на Баку нас двинули, там, у моря всё бы полегче воевать было.

— Ладно, начальству виднее, куда нас посылать, — вздохнув, произнёс Тимофей. — В Нуху значит в Нуху. Заходите, братцы. — Он кивнул на дверь караулки. — Пока вон на лавках рассаживайтесь. Не спите только, а то сегодня, сами знаете, в дежурных суетной офицер из Томского полка. К каждой мелочи придирается. Калюкин уже кулаком в морду получил.

Через два дня после караульной службы при штабе отделение Гончарова стояло в общем строю сводного отряда на большом сельском выгоне. После смотра генерал Небольсин похвалил войска за хороший внешний вид и строевую выучку.

— Скоро, братцы, нам предстоит жаркое дело, — оглядывая ряды, крикнул он, горяча коня. — Там, за горными вершинами, — продолжал Небольсин, махнув рукой на север, — лежит столица мятежного Шекинского ханства, коварный правитель которого Селим-хан отверг власть нашего императора и нарушил данную ему присягу, переметнувшись в стан врагов. Так пойдём же и накажем мятежников! Покажем, что русского солдата не страшат заоблачные вершины и стены любых крепостей! Ура, братцы!

— Ура! Ура! Ура-а! — ревели солдатские шеренги. Поход на Нуху начался.

Неделя пути прошла в относительном спокойствии. У дозорных казаков были две небольшие перестрелки, да перед основной войсковой колонной случился обвал, чуть было не накрывший собой роту егерей из пятнадцатого полка. Стрелки облазили вокруг все скалы, но никакого присутствия неприятеля не заметили.

— Может, само собой случилось? — гадали солдаты, оглядывая крутые горные склоны. — Тут вон один камешек сверху сорвётся, а к низу уже цельная тыща валунов слетит.

Первая настоящая стычка случилась у переезда через речку Кюнгютчай. Казачий дозор, подошедший к воде, обстреляли с противоположного берега, и он быстро откатился назад. Авангард из драгунских эскадронов был на месте уже через час, и, спешившись, кавалеристы повели огонь по мелькавшим среди камней горцам.

— Сейчас, как и тогда, у селения, сюда пушечки подкатят, и под их прикрытием пехота реку перемахнёт, — забивая пулю в винтовальный ствол, проговорил Кошелев. — И правильно, чего же это сломя голову да под пули лезть?

Горцы ждать пушки не стали, один за другим они выскакивали из-за камней и бежали по дороге в сторону ущелья.

— Уйду-ут. Дотянем, все так уйдут, — сказал недовольно Огнев. — Илья Петрович, прикрой огоньком? — попросил он Самохваловского. — А я со своими через речку перебегу. Пока это мы всех тут дождёмся! Эскадро-он! Слушай мою команду! — Выскочив из-за камней, он выхватил из ножен саблю. — За мной! В атаку! Ура!