— Ура! — выскакивая следом, крикнул Копорский. — Взвод, за мной! Вперёд, братцы! Ура!

— Ура-а! — сотня драгун с криком влетела в стремительное течение горной реки. Балансируя и стараясь не сверзиться в ледяную воду, бежал со своим отделением и Гончаров. Глубина тут была чуть выше колена, но на стремнине попробуй ты пробеги быстро. Вот впереди бежавший драгун, как видно, поскользнулся на камне и, расплёскивая фонтан брызг, сверзился в воду. Его тело подхватило и понесло течением вниз.

— Держись! — Парня подхватили Чанов и драгун из первого взвода.

— Не останавливаться! Вперёд! — прокричал, обернувшись, капитан. — Перестреляют всех, коли замедлимся, вперёд, братцы!

Только тут Тимофей заметил, что по ним ведут плотный огонь. Вот свистнула над головой пуля. Вскрикнул и выронил мушкет шагах в пяти унтер из взвода Комаровского.

«Если сейчас все отбегающие горцы вернутся — хана!» — мелькнула в голове паническая мысль.

— Ура-а! Быстрее, братцы! На тот берег, быстре-ей! — Гончаров поднял над головой мушкет и прибавил хода. На берег он выскочил мокрый по самую каску и бросился вслед за Огневым. Высунувшееся из-за валуна длинное ружейное дуло блеснуло пламенем и окуталось дымом, капитан резко дёрнулся и схватился за руку. Тимофей проскочил мимо него и с ходу влепил прикладом горцу в голову. Его товарищ попытался хлестнуть саблей драгуна, и клинок рубанул по казённику мушкета, высекая искры.

— На-а! — Удар носком сапога в пах — и горец, взвыв, упал на бок.

— Хэк! — Пробегавший мимо Герасим проткнул его штыком.

— Да зачем, — пробормотал Гончаров. — И так он уже не боец был.

Пара десятков ханских воинов неслась сломя голову в сторону ущелья, их преследовали спешенные драгуны.

— Ваше благородие, как вы?! — Тимофей, развернувшись, подбежал к командиру эскадрона. — Кровит у вас сильно, перетянуть руку нужно!

— Ничего, Гончаров, ничего, — зажимая рану, прошипел капитан. — Главное, что кость цела. Ты беги к своим, беги.

— Лекаря! Лекаря сюда, командир эскадрона ранен! — Тимофей замахал призывно рукой.

В его сторону бежал эскадронный трубач и с ним два драгуна из нестроевых.

— Беги, беги! — Огнев махнул здоровой рукой. — Попробуйте татар нагнать.

Тимофей подхватил свой мушкет и засеменил вслед за отбежавшим по дороге эскадроном.

— Вот ведь дурень, в горячке штык сразу не пристегнул, — бормотал он, вынимая клинок из ножен. — В следующий раз так может и не повезти. Думать нужно головой, думать всегда!

Впереди хлопали выстрелы, на дороге лежало несколько трупов горцев, тел в русских мундирах среди них видно не было.

«В панике отбегают», — думал Тимофей, стараясь догнать эскадрон.

Вот и ущелье. Навстречу, придерживая хромавшего драгуна из отделения Плужина, вышли двое.

— Всё уже, можешь не спешить! — крикнул Тимофею Дерюгин. — Утекли татары. Там у них кони за поворотом стояли, они на них запрыгнули и дали по дороге дёру. Попробуй их пёхом догони!

Вслед за троицей из ущелья показалась толпа драгун. Во главе её шёл заместитель Огнева штабс-капитан Кравцов и взводные офицеры.

— Гончаров, живой! — воскликнул обрадованно Копорский. — А я гляжу, нет тебя, неужто, думаю, подстрелили!

— Да я, ваше благородие, около господина капитана задержался, — ответил Тимофей. — Потом уж следом припустился, да вот уж не сумел догнать.

— С Сергеем Ивановичем худо?! Что с ним?! — одновременно с Копорским воскликнул и штабс-капитан. — Он ведь первым через реку перебежал. А потом глядь, его с нами и нет!

— Да всё хорошо, живой их благородие! — успокоил их Гончаров. — Руку немного поранило. Там уже лекари с ним.

— Плужин! — обернувшись, позвал унтер-офицера Кравцов. — Со своим отделением останешься пока в ущелье. Наблюдайте, чтобы татары не подскакали свободно к переправе. У коноводов коней заберём и ваших тоже подгоним.

Полтора десятка драгунов остались караулить дорогу, все остальные отправились к броду. Здесь уже царила суета. На правом берегу сновали нестроевые из драгунских эскадронов и егеря. Они сносили и складывали в ряд убитых горцев, которых уже было около дюжины. Отдельно лежало два тела, закрытых с головой епанчами. В одну кучу были свалены ружья, сабли, пояса с пороховыми рожками и прочая амуниция. Через реку под ободряющие крики унтеров переходила рота пехотинцев. На левом берегу в колоннах стояли воинские подразделения, гарцевали на лошадях штаб-офицеры и подкатывали обозные повозки. Ведя за поводья коней, в реку медленно завели жеребца полковника. Конь испуганно прядал ушами, сидевший верхом на нём Бомбель оглаживал его гриву и что-то приговаривал. Вслед за полковым командиром в воду вступили и кони штабных офицеров.

— Станови-ись! — скомандовал штабс-капитан Кравцов. — Встали, встали в общий строй, братцы! Разобрались в четыре шеренги!

Въезжавшего на противоположный берег полковника уже встретило какое-то подобие строя.

— Вольно! — Он махнул рукой рапортовавшему офицеру. — Почему на тот берег без команды перешли?! А если бы вас горцы там отрезали? А если бы у них большие силы там были?!

— Господин полковник, это был мой приказ. — Капитан Огнев подошёл сбоку с перевязью через шею. — Штабс-капитан не виноват, я отдал приказ воспользоваться отходом неприятеля и, заняв противоположный берег, преследовать его дальше.

— Господин капитан! — выкрикнул в гневе Бомбель. — Вы отдаёте себе отчёт!.. — Оглядев замерший строй, он махнул рукой. — Потом, не при подчинённых. Эскадрон свой заместителю будете сдавать?

— Никак нет, господин полковник, — ответил тот. — Рана несерьёзная, прошу оставить меня на командовании.

— Ну-у, хорошо, — нахмурившись, пробурчал Бомбель. — Казачий дозор пока через реку не прошёл?

— Никак нет, — ответил за капитана Кравцов. — В ущелье одно лишь наше отделение пикетом выставлено. Горцы ускакали по дороге прочь.

— Владимир Францевич, да подгоните же вы казаков! — обернувшись к майору Кетлеру, выкрикнул в сердцах Бомбель. — Их превосходительство спросит, а у нас ещё разъезды к Нухе не ушли. Что мне прикажете ему отвечать?

— Сию минуту, господин полковник. — Тот козырнул и, развернув коня, вступил опять в горную речку.

Двое последующих суток стычек с горцами не было, войска генерала Небольсина приближались к столице Шекинского ханства — Нухе. За три версты от крепостных стен Селим-хан решил дать русским сражение. На выходившую из гор в долину русскую колонну он кинул свою многочисленную конницу.

— Татары! — нёсся с криками казачий дозор. — Татары скачут! Тьма!

— Трубач, сигнал «Атакует неприятельская кавалерия»! — скомандовал ехавший с авангардом майор Кетлер, и в воздухе поплыл тревожный напев.

— Эскадронам спешиться! Коноводам отвести коней в тыл! Фронтом к долине, в две шеренги станови-ись! Оружие к бою! Штыки надеть!

Выхватив из бушмата мушкет, Гончаров отдал коноводу Чайку и сместился вправо. Всё его отделение деловито щёлкало крышками полок замка, проверяя затравку, отстёгивало клапаны лядунок, примыкало к дулам штыки, а со стороны долины в облаке пыли уже накатывала голосящая масса неприятельской конницы.

— Не робей, братцы! — донёсся крик майора. — С флангов нас не обойдут, с тыла не вырубят, поспешили басурмане, теперь им только лишь в лоб переть, а тут их уже ваша пуля и верный штык встретят. Стой твёрдо, спину врагу не показывай, труса не празднуй, и с Божьей помощью все устоим.

На душе от этого уверенного голоса стало как-то спокойнее.

— Устои-им, а чего нет? Сколько раз уже вот так отбивались!

— Первая шеренга, це-елься!

Прищурив левый глаз, Гончаров «поймал на мушку» нёсшегося в первых рядах горца.

— Пли-и!

— Баба-ах! — раскатисто прогремел первый залп, и пороховое облачко от сгоревшего пороха заслонило неприятеля. Пальцы, по привычке выхватив из лядунки новый патрон, уже поднесли его ко рту. Хрусь — зубы рванули плотную провощённую бумагу, скусывая самый кончик.

— Вторая шеренга, огонь!

По ушам с двух сторон ударили выстрелы, рука чуть дрогнула, и немного пороха просыпалось мимо полки. В первой шеренге — такое себе занятие стоять, когда вторая прямо из-за тебя в упор лупит. Ладно, ничего, слегка оглохнешь вначале, потом уж привычнее будет. Крышка замка захлопнута, приклад мушкета у левого сапога, а в его ствол сыплется основная часть заряда. Теперь сюда же пулю прямо в бумаге, примнём всё плотнее шомполом. А орущая масса ханской конницы уже совсем близко! Успеем, нет ли ещё раз ударить?! Заряжено! И Тимофей прижал плотнее приклад к плечу.

— Первая шеренга, огонь!

Палец потянул спусковую скобу, и выстрел его мушкета вплёлся в общий ружейный залп.

— Вторая шеренга, огонь!

Неподалёку от русского строя пули свалили несколько десятков всадников и коней. К сверкавшим на солнце штыкам подскакало только лишь с десяток самых отважных.

— А-а-а! — Горец вздыбил коня и, осаживая его, хлестнул кривой саблей наотмашь. Клинок просёк каску резко отпрянувшему Мирону и не достал до его головы самую малость.

— На-а! — Калюкин с Ярыгиным, подшагнув, ударили одновременно штыками. Ванькин вонзился татарину в ногу и, видать, задел своим жалом животное. Конь опять вздыбился, и Стёпкин штык прошёл мимо цели.