Глава 4. Аул Гахраман-бека

— Задача у нас всё та же, — стоя перед строем, пояснял подпоручик. — Ближняя разведка дороги перед прохождением колонны. Дальним дозором проскакивают казаки Агеева. Мы же идём головным прямо перед основным войском. Только теперь уже следуем всем взводом вместе, братцы, а в войсковом авангарде за нами едут оба наших эскадрона. Держимся настороже, сами знаете, через пару суток поворот к Нухе будет. От шекинских мятежников после вчерашнего теперь всяких неприятностей можно ждать. Да, и последнее, второе отделение у нас почитай, что всё выбито, командир его с простреленной ногой в лазарет положен. Трое уцелевших драгунов на время распределяются по оставшимся отделениям. В первое к младшему унтер-офицеру Гончарову переходит Кузнецов Илья. В третье к Плужину Дерюгин Фома и Стогов Афанасий. Всё, взвод, разойдись! Обихаживаем и седлаем коней!

— И так цельная дюжина в отделении, куда ещё одного нахлебника сунули, — топая к загону с лошадьми, традиционно ворчал Герасим.

— Обращаешься давно с ним? — поинтересовался, кивнув на штуцер, у переведённого драгуна Гончаров.

— Да с полгода как выдали. — Тот пожал плечами, идя рядом. — Как на Баку с князем Цициановым выходить, как раз ведь тогда обоз из Тифлиса пришёл. Ну, вот с ним мой штуцер и привезли.

— В бою стрелять приходилось из него? — полюбопытствовал Лёнька. — А то учения — это одно, а вот когда горячее дело — совсем другое.

— Да вот только вчерась, когда татары нас зажали, пуль семь точно из него выпустил, — проговорил Кузнецов.

— И как, попал? — всё не унимался со своими вопросами Блохин.

— В двоих точно попал, — уверенно ответил Илья. — А вот за остальные пули не скажу. Там ведь не до счёту тогда было. Со всех сторон по нам палили басурмане. Галдят, орут что-то по-своему, по камням прыгают. Жуть! Еремей Потапович кричит: «Стреляйте, братцы, стреляйте чаще!» А как же чаще, когда тут винтовальный ствол? Его и в покое-то не быстро зарядишь, а уж когда лёжа, да ещё и за камнями прячась, так и вообще перезарядка шибко мудрёная.

— Да-а, досталось вам вчера, — со вздохом заметил, подходя к своей кобыле, Гончаров. — Молодцы, устояли, если бы чуть-чуть слабину дали, всем бы татары горло перерезали, вряд ли кого в плен по скалам потащили. Айда, айда, моя хорошая! — Тимофей достал сухарь и сунул его подошедшей Чайке. Пока она его хрумкала, он достал их сумы щётку со скребком и начал традиционную, положенную каждой строевой лошади чистку. — Сейчас тебя почищу, воды попьёшь, овса ещё задам, а там и поедем уже совсем скоро, — разговаривал он с кобылой. — Застоялась ты, небось, в такой-то вот теснине? Ну всё-всё, не шали, давай-ка теперь правый бочок. — И начал обихаживать её с другой стороны.

Взвод уже третий час медленно ехал по горной дороге. Драгуны держались настороже, у всех в руках были ружья, приведённые к бою. Неприятеля видно не было, похоже, после вчерашнего боя он отошёл в горы.

— Пётр Сергеевич, вроде знакомые места, — оглядывая скалы, проговорил Гончаров. — Вон там выше, за камнями, та расщелина должна быть, где мы с вами прятались после побега. Значит, ещё версты три хода — и речка, а там и поворот на наш аул будет.

— Тебе виднее, Тимофей, — произнёс подпоручик. — Я тогда после ямы не очень-то и в себе был. Сергей Иванович сказал, что их превосходительство одобрил заход в селение, так что навестим знакомцев. Как сам думаешь, рады нам будут?

— Сомневаюсь, — хмыкнул унтер-офицер.

Из-за дальнего поворота дороги выскочило несколько всадников. Подпоручик приказал спешиться и приготовиться к бою. Пока коноводы отводили лошадей, два десятка драгунов заняли оборону.

— Свои! Свои! — послышались крики от подъезжавших.

— Не стрелять! Курки на ружьях опустить, казаки едут! — крикнул Копорский и выскочил из-за придорожного валуна на дорогу.

— Вашблагородие, там за рекой у дороги татарва залегла! — доложился казачий урядник. — Сотни полторы-две их всего где-то. По нам шибко пуляют. Есаул приказал скорее к генералу с вестью скакать. Туда бы пару пушек выкатить и картечью вдарить, басурмане тогда, как воробьи, все прочь унесутся. А то если через реку пойдём, пострелять с того берега могут.

— Понял, скачите к командующему, — сказал, кивнув, Копорский. — Взвод, в сёдла! Рысью за мной марш! — И драгуны поспешили к месту перестрелки.

Через пару вёрст езды издали долетел грохот выстрелов. Спешившись, взвод перебежал ближе к реке. Залёгшие за камнями казаки изредка высовывали свои короткоствольные карабины и палили как в белый свет, особо не целясь.

— Есаул Мащенко Павел Дмитриевич, — представился невысокий пожилой казак. — На броде нас подловили. — Он показал на лежавшие у воды два человеческих тела и убитую лошадь. — Ещё одного течение вниз унесло. Переходить речку было начали, а эти давай палить. Ещё двоих раненых вон за тот утёс оттащили. — Казак махнул рукой в сторону скалы. — И ведь до поры до времени вообще никого на том берегу видно не было. Как мыши тихо за камнями сидели.

— Обойти их никак не возможно? — спросил, оглядывая подступы к реке, подпоручик.

— Не-ет, куда там! — Есаул отмахнулся. — Я пару десятков послал в обе стороны разведать. Говорят, теснина по нашему берегу, течение такое, что любого с ног собьёт, и скалы со всех сторон отвесные, только здесь вот и переходить реку. А как, если тут эти засели? — Он кивнул в сторону мелькавших на противоположном берегу горцев. — Нет, ну можно, конечно, целую колонну погнать, только вот людей много потеряем. Быстро-то реку никак не перебежишь, а эти как сумасшедшие палят. Сотни полторы, ну, может, две от силы, но уж больно они ярые.

— Да-а, «на ура» их, пожалуй, не возьмёшь, — проговорил с досадой Копорский. — У них тут аул неподалёку большой. Вот они здесь и засели, чтобы к нему не допустить. Ладно, скоро начальство пожалует, решит, что с ними делать. А мы им пока тут пыл охладим, а то больно дерзкие. Уже и не прячась вон, совсем в открытую палят. Взвод, слушай мою команду! — крикнул он, обернувшись. — Рассредоточиться у брода! Огонь по своему прицелу и сноровке. Сбейте с бородачей пыл, братцы!

Тимофей с Лёнькой перебежали открытое место и нырнули за лежащий на обочине огромный камень. Здесь уже сидели три казака. Один возился с зарядкой короткоствольного ружья, другой стирал тряпкой кровь с лица привалившемуся спиной к камню товарищу.

— Двиньтесь, станичники! — прокричал Лёнька, чуть оттолкнув того, что сидел с карабином. — Много ты с этого коротыша настреляешь! — И высунув ствол, замер.

— Бам! — грохнул выстрел, и облачко сгоревшего пороха отнесло в сторону.

— Е-есть один, — удовлетворённо пробормотал стрелок.

— Чего это у него? — спросил казака с тряпкой Гончаров.

— Да крошкой каменной посекло, — ответил тот. — С кармультуков бьют, голову не высунешь. Вона как Стенька долго целил, пуля в камень рядом угодила — и ага.

— Да ладно, ничего, главное, не в башку, — пробасил казак. — Хватит ужо, Маркел, кровь сбил, и будя. А вы поберегитесь, метко стреляют басурмане, — обратился он к Гончарову.

— Побережёмся, — хмыкнул тот и оттёр плечом Блохина. — Дай-ка, чуток в сторонку сместись, а то пока ты перезарядишься. «До цели шагов двести или метров сто пятьдесят, — рассчитал он навскидку расстояние. — По меркам этого времени не очень-то и лёгкая дистанция для стрельбы из гладкого ствола, да ещё и кавалерийского, укороченного. Ну да зато и заряжать такой проще. Ничего, повоюем». И Тимофей, поймав в прицел фигуру стоявшего открыто горца, спустил курок. Видно, пуля пролетела рядом или чиркнула, и он резко отшатнулся.

— Ничего, сейчас пристреляемся, — проворчал Гончаров, подмигнув сидевшему с коротышом молодому казаку. — Главное в нашем деле это что?

— Целить лучше? — Тот пожал плечами.

— Не-ет, — заталкивая шомполом пулю и усмехаясь, ответил Тимофей. — Главное, чтобы каптенармус много не воровал и чтобы интендантские сухари без плесени из куля насыпали. А хорошо целить и любой дурак научится. — Взведя курок, он опять высунулся из-за камня. — Какой же ты неуёмный у нас, — пробормотал он, совмещая мушку на середине фигуры всё того же горца. — Ничего-о, сейчас научим. — И, замерев на полувдохе, плавно потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, приклад толкнул плечо, а горец, согнувшись, упал на камни.

— Во-от, один готов, — удовлетворённо протянул Гончаров. — Долго тебе ещё? — задал он вопрос Блохину.

— Разок стрельнёшь ещё, — ответил тот, стукая молоточком по шомполу. — Чуток осталось дожать.

Тимофей перезарядил мушкет и опять выпустил пулю. Горцы, наученные горьким опытом, уже держались более осторожно. Стоявших в открытую не было, и твёрдо определить, попал или нет, он уже не мог.

— А вот теперь дай я, — проговорил Лёнька, протискиваясь сбоку. — Ух ты, у самой реки-то уже всех посбивали! Ла-адно. Вот этого, что с самого края притулился, теперяча снимем. Есть! — воскликнул драгун после выстрела.

Вскоре ответный огонь с противоположного берега стих. Только изредка, показывая, что держат оборону, били ружья горцев да грохали им в ответ мушкеты и штуцера драгун.