Глава 5. Бахтияр

Джамаля удалось встретить только утром следующего дня. Он уже был одет в богатый халат, а на его широком поясном ремне красовалась кривая сабля в отделанных серебром ножнах.

— Тимофей! — обрадованно воскликнул новый староста при виде драгуна. — Я тебя много помнить! Я думать, живой ты со свой командир? А вы и сами сюда с ним приехать. Какой хороший, какой крепкий одежда! Красивый, совсем не похож на тот, какой раньше быть, — произнёс он, оглядывая с улыбкой мундир.

— Джамаль, это тебе от нас, — проговорил Гончаров, протягивая золотую монету с выбитым на ней профилем Екатерины II. — Бери, бери, и спасибо тебе за всё.

Горец не стал отказываться и, рассматривая её, довольно зацокал языком.

— Какой красивый, какой хороший царица, ай-ай-ай! Жена ваш царь? Да продлятся её годы.

— Не-ет, это наша императрица, — объяснил Тимофей. — Бабушка нынешнего императора Александра Павловича. При ней русские войска разбили в двух больших войнах турок, выгнали с Кавказа персов, победили шведов и наказали мятежных поляков. Она уже десять лет как умерла.

— Ах, какой горе! — совершенно искренне огорчился Джамаль. — Такой сильный царица, столько много врагов победить и умереть! Ай-ай-ай! Как плохо!

— Ничего, сейчас её внук всех побеждать будет, — проговорил с улыбкой Гончаров. — Запомни, Джамаль: Александр Первый — Благословенный, победитель. Так всем теперь и можешь говорить. Ты ведь теперь прямо от него тут императорскую власть представляешь.

— Да, я служить русский царь, — нахмурившись, проговорил староста. — У меня уже есть большой бумага от важный русский генерал.

— Вот и правильно, служи, — поддержал его Гончаров. — Вопрос у меня к тебе от своего командира есть, Джамаль. Ты же помнишь, из какого аула нас сюда выкупил Гахраман-бек?

— Да, я хорошо помнить, — ответил тот. — Плохой, очень злой этот аул. И бека слушаться не хотеть, хотеть только много в набег ходить и всех грабить, а работать совсем не хотеть, подати платить тоже нет. Гахраман сильно злится, мало-мало терпеть, сам хотеть идти их наказать. Теперь они и меня не слушать.

— Ну вот, всё верно ты говоришь, злые там люди, — согласился Гончаров. — Если им укорот не дать, ох и намучаешься ты с ними, Джамаль. Могут ведь и правда не принять твою власть и сами на это селение набежать. Но если ты хочешь, мы со своим командиром переговорим с большими начальниками и попросим дать нам много солдат, чтобы их строго наказать.

Староста встрепенулся и, чуть подумав, протянул золотой червонец Гончарову.

— Я очень хотеть, Тимофей. Возьми деньга с царица, говори с большой начальник. Я быть очень благодарен и ещё тебе заплатить.

— Не, не, не, — запротестовал тот и усмехнулся, отталкивая руку. — Это уже твоё, Джамаль. Нам ничего от тебя не нужно, только чтобы ты рассказал подробно о том ауле. Сколько там людей, какое может быть оружие, где живут воины и где они держат наших пленных? А ещё было бы лучше, чтобы ты показал нам дорогу, ну или хотя бы дал проводника.

— Я понять тебя, Тимофей. Пошли к твой командир, я ему сам всё рассказать. А потом привести к нему того, кто сможет показать дорога в тот злой аул.

— Говорит, ваше высокоблагородие, что совсем немного осталось, — перевёл слова проводника знающий местный язык казак. — Тут вот развилка, старый путь лет десять назад завалило камнепадом, и по ней теперь больше никто не ходит, а вот этим, новым пользуются. — Он махнул рукой на тянущуюся среди скал дорогу.

— Что думаете, господа? — Полковник обвёл взглядом стоявших рядом офицеров.

— Крутая дорожка, — почесав бороду, проговорил есаул. — Мои казаки-то, конечно, могут и на конях по ней пройти, но тихонько и самое большее по двое. Ни о какой атаке в конном строю и речи даже не может тут быть.

— Да это само собой, — согласился с ним капитан Огнев. — Драгунам тоже только лишь в пешем порядке здесь атаковать. Хороший заслон горцы на скалах выставят и будут держать путь, сколько им надо. Пушки-то и за день сюда не подкатишь.

— Ну, для хорошего заслона, господин капитан, здесь, в ауле, столько людей против нас не наберётся, — отметил полковник Бомбель. — По нашим сведениям, многие воины ушли в столичную Нуху к хану Селиму. Не успели мы ещё от Елисаветполя даже отойти, а он уже большой сбор среди шекинцев объявил. Тут, на Кавказе, соглядатаев хватает, а вести, и сами знаете, как быстро разносятся.

— Это да-а, — послышался гул голосов от собравшихся.

— Давайте поступим так, господа, — продолжил совет старший сводного отряда. — Приданную нам роту из пятнадцатого егерского полка вместе со спешенной сотней Васифа мы отправляем по старой дороге. Потихоньку, не спеша, пусть они по завалам выходят к аулу. Все остальные силы двигаются сторожко по главной дороге. Буде встретится нам в пути неприятель, завязываем с ним бой и в итоге атакуем селение с двух сторон…

Спешенный взвод фланкёров шёл, рассыпавшись по дороге. Драгуны поводили стволами ружей по сторонам, беря на прицел большие валуны, ниши в скалах и росшие кое-где кусты. Вокруг было тихо, подозрительно тихо.

— Похоже, совсем недалеко нам до аула осталось, — произнёс негромко Лёнька. — Уже давненько вот так вот крадёмся. Может, и не будет никакого заслона, и так аул нам отдадут?

— Не знаю, на душе тревожно, маета какая-то, — проговорил Тимофей. — Гляди, какие места для засады удобные. Васильевич, ты с Ваньками слева, Герасим с Мироном и Стёпкой, справа и чуть впереди, шагов за десять от нас держитесь. Остальные за мной. Штуцерники, внимательнее по верхам глядите, вон сколько удачных мест вокруг. Вперёд, братцы! — И головной дозор пошёл дальше.

Шедший первым Кошелев вдруг резко присел и сместился за лежащий на обочине валун.

— Берегись! — рявкнул Федот, и все порскнули с дороги, ища укрытие.

— Бам! Бам! Бам! — ударила россыпь выстрелов. Пули свистели над головой, щёлкали по камням и рикошетили.

— А-а-а! — послышался крик с правой обочины.

— Рыжего подстрелили, — донёсся возглас Герасима. — Держись, Стёпка! — И, перебежав ближе, он задёрнул лежавшего на дороге к валуну.

— Огонь, братцы! — крикнул Тимофей. — Огляделись — и пали прицельно! Не лежим бревном, а то перестреляют нас, как кроликов, совсем не боясь! — Сам, высунув дуло из-за укрытия, выстрелил в сторону расположенной на скалах позиции неприятеля.

— Хорошо укрыты! — крикнул подбежавший Блохин. — И винтовальным стволом-то не больно их возьмёшь. Сверху сидят, далеко глядят. — Он прицелился и спустил курок. Прилетевшая с той стороны пуля ударила в камень прямо возле локтя, и штуцерник проворно нырнул вниз. — Ах ты ж, зараза, — пробормотал Лёнька, доставая новый патрон из лядунки. — Какие же мы меткие!

— Сколько до них? — спросил его Гончаров.

— Саженей сто, небось, есть. — Тот пожал плечами, вытаскивая шомпол. — Ну не знаю, может, немного и меньше. Так-то и гладким стволом по ним можно бить, да только ведь вверх не больно удобно целить. А вот им, напротив, совсем даже в нас хорошо.

— Да-а, твоя правда, неудобно, — пробормотал Тимофей, выглянув из-за укрытия. — Можно, конечно, побольше стрелков здесь выставить и прижать огнём, да ведь не больно-то всех их тогда укроешь. Побьют, если они кучно будут стоять. — И, прицелившись, послал пулю в мелькнувшую голову.

Сзади раздался топот, и к ним нырнули, прячась от огня, Копорский с Плужиным.

— Сколько их там всего? — спросил, заполошно дыша, подпоручик.

— Десятка три, ваше благородие, — доложился Тимофей, засыпая из патрона порох в дуло. — У меня одного молодого уже подстрелили. Было бы и больше подстреленных, да Кошелев их как-то почуял, сорвал прицельный залп. Нам бы раненого назад оттащить и перевязать.

— Ну да, хорошо расположились, — оглядывая подступы к неприятелю, процедил сквозь зубы взводный. — Самое узкое место перекрыли своим огнём. Толпой побежишь, так ещё, небось, и камнепад устроят, как это они любят. По верху нельзя их обойти как в тот раз?

— Нет, Пётр Сергеевич, смотрел я уже, тут нам никак не подняться, — отозвался Тимофей. — Отвесные скалы всюду. Только если огнём плотным горцев прижать да потом попробовать напропалую ринуться, но всё верно, есть риск, что под осыпь попадём.

— Вот-вот, и я о том же, — промолвил Копорский. — Ладно, сейчас оба наших эскадрона сюда подойдут и рота мушкетёров. Огня хорошего дадим, а вы под шумок своего раненого вытащите. Ждите! — И отбежал в тыл.

— Лёнька, а ну-ка сдвинься чуток, дай я теперь из своего штуцера стрельну, — попросил Плужин. — Куды там пулять лучшивее?

— Ты левее, Демьян Ерофеевич, возьми, — посоветовал Блохин. — Там один шибко смелый всё время из-за круглого большого камня по грудь высовывается. Может, подловишь его, а я давай-ка приманю? — И, вынырнув с другого бока валуна, замахал руками. — Эй, абрек, сюда гляди!

Несколько пуль ударили в камень, и вот грохнул винтовальный ствол.

— Кажись, попал! — воскликнул обрадованно унтер. — Ну точно, попал, глядите, оттаскивают! Бейте, братцы, у кого заряжено!