Глава 5. Подготовка

— Светлеет потихоньку. — Варун показал на небо. — Ветер стих, скоро снегопад прекратится, и вообще тут развиднеется. Чего ты сам-то скажешь, Филат, как сию твердыню у немца забирать будем?

— Тут, пожалуй, больше к Назарке вопрос, как ему лучше свои камнемёты и орудия огненного боя выставлять, — проговорил тот, пристально вглядываясь в проступавший силуэт крепости. — Что сам думаешь, смогут твои ворота порушить? — И он толкнул плечом старшего орудийщика.

— Да-а, непростая задача, — отозвался тот, покачав головой. — На хорошем месте её немцы поставили. То, что крепость полукругом река огибает, сейчас, в холода-то, это не страшно, лёд пока крепкий, любую тяжесть он выдержит. Но вот сам подъем, что к воротам идёт, он уж больно длинный и крутой, а штурмовать всё одно нам их придётся, с других-то ведь сторон вообще вона какие отвесные обрывы. Видать, и были они тут от природы, так ещё и при постройке более пологие склоны хорошо эдак срыли. Не-ет, там с боков никакой длины для наших лестниц не хватит, хоть ты из каких хороших жердин их ни вяжи, — проговорил он задумчиво. — Ладно, предположим, вот тащим мы к воротам пушки с онаграми. Тут у нас от реки до поворота где-то четыре сотни шагов пути. Пластуны говорят, что даже и сюда два стреломёта с крепостных стен достают, хоть и на излёте. Опосля самого поворота и до рва ещё три с половиной, а то и четыре сотни шагов. Немного пройти по прямой — и здесь уже камни от их дальнемёта начнут долетать. А ещё ближе подступимся — и тут уже стрелы с арбалетными болтами посыпятся. Если они всех стрелков сюда вот на эту воротную сторону соберут, а именно это, как я мыслю, они как раз и сделают, то полторы-две сотни их так нашим сверху накидают, что те кровью при штурме обильно умоются. А может, и вовсе даже назад откатятся при больших потерях.

— Неужто невозможно без большой крови эту крепость взять? — поинтересовался Филат и кивнул на темнеющие стены. — Думай, Назарка, хорошо думай. У тебя голова большая, в поместье вам розмысловую науку зодчие и всякие прочие умные люди обильно вкладывали. Вот давай-ка теперь в жизнь её здесь претворяй.

— Пару дней мне дай, Савельевич, — проговорил тот задумчиво. — Всё равно ведь ещё не полностью у нас тут осадное войско собралось. Я пока прикину всё основательно, расчерчу на бумаге каждую огневую и метательную позицию. Рассчитаю, откуда сподручнее будет орудиям бить и где лучше наших стрелков расставить.

— Один день, Назар, ни днём больше, — не согласился с ним старший осадного отряда. — Потом мы начинаем подготовку к штурму. Сейчас после такой вот пурги непременно большая оттепель нагрянет. Подтает, поплывёт всё, потом в сто раз тяжелее будет на приступ идти.

— Ладно, понял, — уступил тот и вздохнул. — Мне бы самому взглянуть, как там немец со стен работает. Вон как в самом начале похода за Изборском степняки первую крепость хорошо разведали. Может, они и тут такой же наскок повторят?

— Они уже пятерых только убитыми здесь перед пургой потеряли, когда вдогон за отсидевшимися в лесном городище скакали, — ответил Варун. — Ещё и на том городище у них тоже, небось, потери будут. Не выдумывай, Назарка, мои и так тебе всё подробно обсказали, что и как. Вот ты и прикидывай с их слов. Пора нам, Савельич. — И, развернувшись, старший бригадный разведчик пополз прочь от крепости. Вслед за ним направился Филат и десяток пластунской охраны.

— А всё же своими глазами оно было бы лучше увидеть, — пробормотал Назар. — Ну что, Ваня, рискнём? Давай-ка мы вон там, с краюшку, попробуем чуть ближе к стенам проползти. Благо снежок пока ещё сверху сыплет, глядишь, и прикроет он нас от вражьего взгляда.

Двое выползли из-под заснеженных кустов и скользнули по сугробу в сторону крепостных ворот. Сорванным прутиком Назар время от времени тыкал понизу, проверяя плотность и глубину снежного покрова. Вот и поворот, до видневшихся стен оставалось чуть больше четырёх сотен шагов прямого пути. Вдруг впереди что-то глухо щёлкнуло, и в паре саженей перед орудийщиками в снег впилась огромная, в рост человека, стрела. Её древко ещё мелко вибрировало, а вторая со свистом пронеслась над самой головой.

— Бежим! — рявкнул Назар и, вскочив на ноги, понёсся прочь. — У них зарядка долгая, Ванька, главное — отбежать поскорее!

Вот он, поворот, розмыслы быстро проскочили его и нырнули в лесные заросли. Над крепостными предместьями вновь повисла тишина.

— Селантий, сегодня, коли ты у нас на готовке, так ещё и расчисти всё получше вокруг. Видишь, как шатёр и подступы к нему за три дня занесло. — Десятник кивком указал на походное жилище. — В пургу его ставили, второпях, потом вот с работ вернёмся, вместе перетянем. Ну что, потопали, ребята? Вон уже и другие десятки к лесу выходят.

Действительно, множество людских ручейков тянулось от разбитого русскими лагеря к лесу. Там уже стучали топоры и время от времени с треском и глухим шумом падали срубленные деревья.

Пока более опытные товарищи валили сосны, Петька, Митяй и Ярец обрубали ветки.

— Берёзу не трогайте! — донёсся крик сотника. — Ну говорил же я вам! Терентий, вы чего это делаете, дурни?! Сказано ведь было всем — сосну одну только нужно рубить! У неё ствол прямой и длинный, как раз такой, какой и нужен нам. Чего вы с кривой берёзой-то делать будете?

— Да это для дров, Ратиша Якимович! — долетело из леса. — Сухостоя совсем ведь мало, очаги топить-то ведь тоже чем-то нужно. А берёза, она и сырая может гореть. Всё, всё, сейчас сосны валить будем.

— Вот и валите! — рявкнул сотник. — У других вон уже сколько хлыстов к вывозу заготовлено, а вы всё о топке очагов да о каше думаете.

— Поберегись! — крикнул Селантий и, рубанув в последний раз сосну, поднатужившись, нажал на её ствол плечом. Раздался громкий треск, и она рухнула вершиной к обрубщикам. — Шустрее, парни! — обратился к молодым пешцам дядька. — А то сейчас и нам от Якимовича достанется. У нас тут пока вона как мало наготовлено. Разозлим сотника, так потом в караулах все мёрзнуть устанем.

Марат с Митяем бросились обрубать ветки-лапы и сучья, а рядом со сваленной сосной рухнула ещё одна.

— Моя! — крикнул Ярец и подскочил к ней с топором.

На обед все шли красные, распаренные. Работа отняла много сил, и, поев, десяток завалился на лапник отдыхать.

Где-то в центре воинского стана протрубил рог и забили железкой о железо.

— Встаём, встаём! За работу! — донёсся крик командиров. И опять к лесу потянулись людские ручейки. Через два дня наготовленные на вырубке брёвна, хлысты и жерди начали вывозить на широких и низких санях-волокушах к Педье. Здесь уже розмыслы и особо искусные в плотницком деле пешцы начали ладить огромные осадные щиты и длинные лестницы.

Подскакавший передовой десяток степной сотни встретили радостными криками.

— Наши из лесного городища вернулись! — разнеслось по русской рати. — Удачно они к нему сходили, без большой крови в этот раз обошлось. Ещё ведь и не одни обратно вернулись, а с помощниками.

— Филат Савельевич, Варун Фотич, — это вождь того лесного рода, к городищу которого вы нас посылали. — Онни кивнул на стоявшего впереди пяти десятков эстов крепкого, седобородого дядьку.

— Филат, Варун. — Бригадные старшины ударили себя в грудь, представляясь.

— Айгар. — Седобородый сделал лёгкий поклон.

— А это его помощник Гуннар, — перевёл слова вождя Онни. — Говорит, что он и его люди рады быть полезными русским, тем более если после удачного штурма крепости им тоже достанется доля добычи.

— О как, быстро они свои лапти-то переобули, — проворчал Варун. — Как только немцы силу потеряли, так теперь и другим рады служить, лишь бы было за что.

— Да ладно тебе бухтеть, Фотич, — одёрнул друга Филат. — Разве плохо, если местные нам тут помогать будут. Их ведь, по сути, все эти леса вокруг. Или ты хотел из них лучше стрелы ловить?

— Пусть помогают, — ответил тот, пожимая плечами. — Но я за ними всё одно присматривать буду. И в городище, как Онни сказал, ещё дюжина раненых немцев осталась. Пусть, как только мы крепость возьмём, он потом в Дерпт съездит и на верность князю Александру присягнёт, как и другие вожди и старейшины родов эстов.

— Это само собой, — согласился Филат. — А пока поглядим, какие они нам помощники.

Пришедшим с санями угандийцам показали, где им разбить походные шатры. Нарубив жерди и связав конусом, их потом быстро обтянули шкурами, а внутрь заложили сосновый лапник. К вечеру пять десятков помощников уже присоединились к заготавливавшим осадной материал русским. На их низких с широкими полозьями, как у лыж, санях было очень удобно вывозить его из леса.

— Смотри, как работают лесовики тихо, — отметил, покачав головой, Шестак. — Не то что вы, оруны, только ведь и слышно с нашей росчищи галдёж. А там вон даже и деревья падают не так, как у нас. Как-то эдак они глухо, без привычного треска валятся.

— Так привычка у них отродясь всё время и всего сторожиться. Вечно ведь чего-то боятся лесовики, — с ухмылкой проговорил Ярец. — Не то что вот мы, новгородцы, народ вольный, шумный, завсегда голос свой подать могём и никогда ничего не боимся.