— Значит, все-таки… будем? — с надеждой посмотрел на друга Геннадий Николаевич.

— Что будем?.. — недоуменно нахмурился тот.

— Вести собственное расследование?

— Тьфу на тебя! Говоришь ему, говоришь… — махнул рукой Ненахов.

— Давай хотя бы на место аварии съездим! — взмолился Бессонов.

— А кто тебе сказал, что мы туда не поедем?

— Ты… Ведь ты же говоришь, что расследованием…

— Тьфу на тебя еще раз! — перебил отставной розыскник. — Расследование и осмотр места происшествия — это две разные вещи.

— А! — радостно вскочил с дивана Геннадий Николаевич. — Тогда все хард-рок! Тогда поехали!

— Куда поехали? — заглянула в комнату Зоя Валерьевна. — А ну-ка, обедать!

Обед наверняка был вкусным — по-другому супруга не готовила, — но спроси у Геннадия Николаевича, что он только что ел, вряд ли бы он вспомнил. Мысли занимали как переживание за сына, так и нетерпение поскорей заняться делом. Хоть умом он и понимал, что осмотр места аварии вряд ли поможет найти Ничу, но эмоции брали свое. Это было все-таки лучше, чем поминутно вскакивать с дивана и нарезать круги по комнате.

Зоя Валерьевна, услышав, куда собрались мужчины, попросилась сначала с ними, но, еще не дождавшись отказа, замахала руками:

— Нет-нет, езжайте одни! Я вам лишь мешать стану… Ты мне только сразу звони, Гена, как что-то узнаешь, хорошо? Нет, ты мне в любом случае звони время от времени, а то я изведусь тут…

— Хорошо, милая, хорошо, — поцеловал жену Бессонов и за рукав потащил Ненахова из квартиры. Тот всего лишь и успел, что кивнуть хозяйке на прощание и поймать в ответ взгляд, полный мольбы и надежды.

Ненахов остановил «Волгу» метров за триста от места аварии.

— Мы ведь не доехали, — недоуменно посмотрел на друга Геннадий Николаевич.

— Не стоит афишировать, чем мы интересуемся, — пояснил тот. — Вполне возможно, что место происшествия под наблюдением.

— Эфэсбэ? — спросил Бессонов, на что Ненахов даже не стал отвечать, лишь вздохнул, скосив на товарища взгляд:

— Вообще-то ты бы посидел в машине… Один я меньше привлеку внимания.

— Ну уж нет! — поспешно распахнул дверцу и полез наружу Геннадий Николаевич. А когда друг тоже покинул машину, пояснил: — Я не смогу тут. Игорь!.. Когда… вот… рядом совсем…

— Ладно, — кивнул Ненахов и запер «Волгу». — Только постарайся вести себя непринужденней, головой особо не верти. Мы с тобой просто гуляем.

— Здесь? — округлил глаза Геннадий Николаевич и повел рукой. Пейзаж и впрямь мало подходил для прогулок. Справа — пыльные от близкой дороги трава и низенькие чахлые кустики, слева — неопрятный пустырь с кучами строительного мусора, чуть дальше — серые ряды гаражей и редкие бетонные коробки производственных зданий, обнесенные бетонным же грязно-серым забором.

— М-да… — оценил картину бывший полковник. — Ну тогда мы идем в автосервис, — указал он на одно из серых зданий вдали. — На всякий случай и впрямь придется дойти, недалеко. Лучше перестраховаться, чем иметь дело с этой конторой.

— Чего ж мы тогда машину бросили и пешком поперлись? Разве это подозрительным не покажется?

— Так она сломалась. Вот мы в автосервис и идем. По-моему, логично как раз.

— Ну-у… — развел руками Бессонов. — Тебе видней. Ты у нас сыщик.

— Бывший! — поднял палец Ненахов. — А сейчас я — вообще никто. Простой пенсионер-автолюбитель. О себе можешь сказать правду. Кроме того, что ты отец участника событий.

— Кому сказать? — заморгал Геннадий Николаевич.

— Им, — неопределенно мотнул головой Ненахов. — Ты же сам говорил.

— А-а!.. — протянул Бессонов. Вообще-то ему мало верилось, что кто-то сидит в этих грязных кустах и неведомо чего или кого ожидает. Впрочем, он тут же вспомнил о спутниках-шпионах и прочих технических чудесах спецслужб, что вызвало на его лице невольную улыбку. Ага, эфэсбэшникам нечего больше делать, как через спутник следить за двумя старыми пердунами! Не совсем еще, конечно, старыми, но… Этакие Неуловимые Джо из древнего анекдота. Потому неуловимые, что на хрен никому не нужны, вот их и не ловят.

— Ты чего лыбишься? — глянул на него друг.

— Анекдот вспомнил.

— Про Неуловимого Джо?

— А… как ты?!.

— Мастерство не пропьешь, — не вполне понятно констатировал Ненахов и кивнул: — Пошли.

И они пошли. Неспешно, как и договаривались. Вот только не крутить головой у Геннадия Николаевича не получалось — хвостик, в который были забраны густые, темные с проседью волосы, так и мотался туда-сюда. Отставной полковник сделал другу одно замечание, другое, а после третьего махнул рукой. Тем более, как он сумел определить, за местом аварии никто все же не наблюдал. Скорее всего. Лишь редкие автомобили проносились по шоссе с обеих сторон, не сбавляя скорости.

Несмотря на это, останавливаться возле того места, где на асфальте жирно чернели тормозные следы, Ненахов запретил. Друзья просто замедлили шаг, разглядывая место происшествия, как сделал бы на их месте любой, слышавший о случившемся и увидевший детали картины. Геннадий Николаевич хоть и не обладал сыщицким опытом, но мыслить логически, хотя бы в силу профессии, умел, а потому убедился, что рассказанное об аварии Ненаховым походило на правду. Длинный тормозной след оставил «КАМАЗ». Причем именно на той полосе, по которой и ехал до этого. Маршрутка же тормознула непосредственно перед столкновением. И произошло это на встречной полосе, то есть на той же самой, по которой ехал самосвал. Вывод один — именно микроавтобус выбросило лоб в лоб «КАМАЗУ», и произошло это быстро и неожиданно для водителя. Причиной могло быть как лопнувшее колесо, так и, например, то, что водитель маршрутки просто заснул. Впрочем, тогда бы её тормозного следа не было вовсе. Но теперь и оставалось разве что гадать — микроавтобус пропал. Что, собственно, и составляло главную загадку. Такой вот, как говорится, хард-рок.

Геннадий Николаевич почувствовал досаду — тащились они сюда и впрямь напрасно. Он хотел уже было повернуть назад, но друг словно почувствовал это и взял его за локоть.

— До автосервиса, — сказал вполголоса отставной полковник. — Как договаривались.

— Но… — попытался возразить Бессонов, однако друг был неумолим:

— Любая операция должна осуществляться строго по плану, если внешние обстоятельства не вносят в эти планы коррективы.

В автосервисе Ненахов пообщался с мастером, поинтересовался, ремонтируют ли они «Волги», за какое время следует записываться «на прием», задал еще несколько сугубо «автомобильных» вопросов. Бессонов, вспомнив обещание, отзвонился супруге. Разговор занял не больше минуты — рассказывать было нечего, — и, убрав мобильник, Геннадий Николаевич откровенно заскучал. Он принялся разглядывать полуразобранные, а то и вздернутые подъемником, словно на дыбе, автомобили в большом, как ангар, гараже, освещенном такими же, как на уличных фонарях, люминесцентными лампами. От этого мертвенного света и вида неживых раскуроченных машин, будто вскрытых патологоанатомом трупов, Геннадий Николаевич почувствовал себя неуютно и зябко. Вообще-то он спокойно относился к подобным вещам, являлся даже в какой-то мере любителем «черного юмора», но сейчас явная ассоциация с моргом вызвала у него мурашки на коже и холод вдоль позвоночника. Он поежился и невольно шагнул к выходу. Впрочем, туда уже направлялся и друг.

— Ты чего? — бросил он на товарища внимательный взгляд.

— Так, замерз что-то, — передернул плечами Бессонов. — Пойдем скорей на солнышко.

На улице ему и впрямь стало лучше, даже настроение неожиданно поднялось, словно вместе с лучами земное светило передало ему тайное послание, уверяющее, что сын жив-здоров и вообще все обязательно будет хорошо.

* * *

Если в эту сторону друзья шли по обочине вдоль полосы движения злополучной маршрутки, то назад двинулись по другой стороне дороги. Поравнявшись с местом аварии, вновь замедлили шаг. Но опять ничего интересного не увидели. Не было ни осколков стекла, ни, слава богу, крови — одни лишь черные полосы, оставленные резиной на асфальте.

Геннадий Николаевич шел следующие пять-семь метров, повернув назад голову, словно зачарованный этими черными знаками, перечеркнувшими его спокойную жизнь, а потому не заметил, как неожиданно замер на месте Ненахов, и, разумеется, налетел на друга.

— Ты чего? Говорил же, не останавливаться!

— Посмотри, — проигнорировал возмущение товарища бывший полковник и показал на дорогу.

— Ну, смотрю, — сказал Бессонов. — Ремонт бы не помешал, но бывает и хуже.

— Какой ремонт? — поднял недоуменный взгляд Ненахов.

— Дороги… А ты что имел в виду?

— Вот это. — Ненахов присел и коснулся асфальта в паре десятков сантиметров от обочины.

Геннадий Николаевич огляделся, не попадут ли они под чьи-нибудь колеса, и тоже присел. Теперь и он увидел то, на что показывал друг. Царапина на асфальте. Точнее, выбоина. Сантиметра три-четыре длиной. Судя по всему, свежая. Но он бы ее точно не разглядел, когда шел, даже если бы искал специально. С тем большим уважением он посмотрел на друга: