Завтракали молча. И лишь когда, блаженно жмурясь и постанывая, супруг приступил к дегустации восточного напитка, Зоя Валерьевна, робко коснувшись запястья мужа, сказала:

— Ген, ты прости меня за вчерашнее…

Геннадий Николаевич резко, плеснув кофе на блюдце, поставил чашку, обнял ладонями руку супруги и собрался что-то сказать, но поперхнулся, закашлялся, и Зоя Валерьевна, вскочив, начала стучать по спине мужа сухоньким кулачком.

Откашлявшись, Геннадий Николаевич допил кофе, поблагодарил жену и, задержавшись в дверях кухни, пробубнил:

— Ну… Ты тоже… это… не серчай на меня.

— Надо бы Коле позвонить, — вздохнула Зоя Валерьевна, — он, наверное, обиделся на нас.

— Угу, позвони. Ему ведь тоже на работу к девяти, всяко проснулся уже.

— Да он уже в автобусе, наверное, — махнула рукой Зоя Валерьевна. — На работу позвоню.

Геннадий Николаевич снова угукнул и пошел одеваться.

Проводив мужа, Зоя Валерьевна не спеша вымыла посуду, прибралась на кухне, даже помыла там пол, а потом, войдя в уборочный раж, переместилась в прихожую, а затем и в комнаты. Домашние хлопоты, особенно такие вот, сугубо механические, не требующие ни физической силы, ни умственных затрат, всегда ее успокаивали. Под эти занятия хорошо думалось ни о чем, мечталось. Если она при этом находилась в квартире одна, то пыталась даже напевать.

Вот и сейчас, мурлыча незатейливую мелодию без слов, Зоя Валерьевна увлеклась уборкой настолько, что совершенно забыла позвонить Коле. И, когда запиликал телефон, ойкнула, бросила взгляд на часы и сокрушенно замотала головой: «Совсем старая стала, ничего в голове не держится!»

Она подняла трубку, мысленно подбирая для сына слова извинения, но услышала голос мужа:

— Ты… это… Ниче звонила?..

Геннадий Николаевич произнес фразу нарочито небрежно, и эту нарочитость Зоя Валерьевна сразу же уловила.

— Что?.. Что с Колей?! — выдохнула она, чувствуя, как подгибаются колени.

Муж словно увидел это и заговорил уже обычным, хоть и заметно встревоженным тоном:

— Да ты успокойся! Сядь и успокойся. Ничего с Колей не случилось. Просто я дозвониться до него не могу. Мобильник у него вне зоны действия сети. А рабочий телефон я не помню. Такой вот хард-рок.

— А зачем тебе… Коля?.. — опустившись на диван, выдавила Зоя Валерьевна, с трудом шевеля губами.

— Ну, мать, ты даешь! — натужно хохотнул супруг. — Зачем мне сын!.. За тем же, зачем и тебе! — Но услышав в ответ лишь сиплое дыхание, он быстро сменил тон: — Э! Зоя! Ты в порядке?..

— Д-да, — клацнула зубами Зоя Валерьевна.

Мир в ее сознании рухнул. Она отчетливо поняла, что с сыном случилась беда. И это понимание произошло не от того, что она услышала от мужа, — в его словах и впрямь не было ничего страшного. Она почувствовала это чем-то другим: материнским ли сердцем, внезапно проснувшимся первобытным чутьем — не важно.

Нажав кнопку отбоя, она впала в ступор. Сколько она просидела так, недвижно, без единой мысли в голове — пять, десять минут, полчаса? — неизвестно. Внезапно очнувшись, тут же набрала Ничин рабочий номер. К телефону долго никто не подходил, а потом в трубке раздался незнакомый мужской голос:

— Планово-экономическое управление, Юрий Макаров. Слушаю вас.

— Могу я услышать Николая Бессонова?

— Вы знаете, а его… А кто его спрашивает?

— Это его мама… Где Николай?..

— Вы меня простите, пожалуйста… — Голос в трубке отдалился, послышались другие, плохо слышимые: «Чего там?», «Это мать Бессонова…», «Случилось что?..», «Дай сюда!..», а потом телефон заговорил густым и липким, словно клейстер, басом:

— Добрый день. Начальник ПЭУ Леонид Васильевич Голиков. Вы мать Бессонова?

— Да, я Колина мама… А что с Колей? Где он?!

Зоя Васильевна вскочила с дивана, готовая сорваться и бежать. Знать бы только — куда?

— Да вы успокойтесь!.. Как вас зовут?

— З-зоя Ва…лерьевна… — У нее опять застучали зубы и перехватило дыхание.

— Успокойтесь, Зоя Валерьевна. Это как раз я хотел узнать у вас, что случилось с Николаем Геннадьевичем. На работу он не пришел, домашний телефон молчит, мобильный — вне зоны доступа…

— Как не пришел? Почему не пришел?.. — вновь опустилась на диван Зоя Валерьевна.

— Вот и я хочу знать почему? — тяжело вздохнули в трубке. — Вы его давно видели?

— Вчера…

— С ним все было в порядке? Не заболел, не… гм-м… праздновал чего?

— Да вы что! Разве Коля…

— Нет-нет, это я так, мало ли! Все ведь люди.

— Нет, Коля был абсолютно здоров и… трезв. — Разозлившись, Зоя Валерьевна почувствовала себя уверенней, даже перестали трястись губы и выровнялось дыхание.

«Может, в аварию попал?» — послышался чей-то отдаленный голос, трубка в ответ свирепо шикнула, а потом все тот же липкий бас заговорил неестественно слащаво, отчего Зое Валерьевне показалось, что эта приторная масса потечет сейчас из динамика прямо ей в ухо, и она невольно отодвинула трубку.

— Вы только не волнуйтесь, я думаю, это всего лишь недоразумение. Возможно, Николай Геннадьевич просто забыл пропуск и вернулся за ним. А телефон оказался разряжен… Или почувствовал недомогание и поехал в поликлинику. Или ава… Ава… А вас я попрошу, если вы что-то узнаете, сообщите, пожалуйста, нам.

«Авария!!!» — набатом загудело в голове Зои Валерьевны, и она, не попрощавшись с Колиным начальником, прервала разговор и бросилась к тумбочке, где лежал телефонный справочник.

«Больница, больница, — трясущимися руками стала листать она книгу, — где эта чертова больница?» Потом, сообразив, что именно там работает ее муж, она отшвырнула справочник и только стала набирать знакомый номер, как входная дверь щелкнула замком.

— Что?.. Что?! Что-о-о?!! — завопила она, метнувшись в прихожую.

Геннадий Николаевич ринулся к ней, сграбастал в охапку, принялся гладить по голове и спине.

— Ты чего? Ты чего, Зоюшка? Ничего ведь не случилось. Ничего страшного.

— Коля?.. Где Коля?! Что с ним?.. — Зоя Валерьевна не выдержала и разрыдалась.

Не выпуская из объятий супругу, Геннадий Николаевич, наступая на задники туфель, разулся и повел жену в комнату, к дивану. Усадил ее, опустился рядом, не переставая гладить ее голову, но тут же вскочил:

— Успокойся, Зоя, прошу тебя! Что тебе принести? Валерьянки?..

Зоя Валерьевна отчаянно замотала головой, разбрызгивая слезы.

— Ну тогда водички, — сорвался с места Геннадий Николаевич. — Я сейчас!

Он сбегал на кухню и вернулся с кружкой.

— На, выпей…

Зоя Валерьевна вцепилась в кружку так, словно в ней было спасение. Сделала пару судорожных глотков и дернулась:

— Что это?..

— Вода. И я туда пару капель коньячку плеснул. Тебе надо прийти в себя. Пей и не морщись!

Зоя Валерьевна терпеть не могла алкоголь, но сейчас почему-то не стала спорить с мужем и сделала еще несколько глотков. Даже от этих едва ли ста граммов подкрашенной коньяком воды в голове приятно зашумело, в животе стало тепло, и паника нехотя отступила, подыскав себе более мягкую замену — тревогу.

— Почему ты пришел? Ты что-то узнал про Колю? — отставила кружку Зоя Валерьевна и бросила на мужа взгляд, полный одновременно надежды и страха.

— Нет, не узнал, — положил на ее плечи руки Геннадий Николаевич. — Клянусь, я тебя не обманываю, не успокаиваю специально! Но…

— Но что? — вцепилась Зоя Валерьевна в отвороты рубашки супруга.

— Если ты будешь так реагировать, — осторожно отнял ее руки Геннадий Николаевич, — я ничего не стану рассказывать. То, что я собрался сказать, возможно, и вовсе не связано с Ничей.

— Я не буду, не буду! — словно маленькая девочка замотала головой Зоя Валерьевна и даже спрятала руки за спину. — Пожалуйста, расскажи все, что ты знаешь! И… почему ты вернулся…

— Да потому и вернулся, что тоже ведь за Ничу переживаю! — крякнул супруг, отводя глаза в сторону. — От меня там толку сейчас!.. Авария сегодня утром была…

— Авария!.. — подпрыгнула Зоя Валерьевна, сжав лицо ладонями.

— Зоя! Ну ты же обещала!.. — притянул ее к себе муж. — Да, авария. Есть… погибшие. Но Ничи среди них нет.

— А среди раненых?..

— Ты знаешь, — почесал в затылке Геннадий Николаевич, — раненых вообще нет. Не считая водителя «КАМАЗА», который в эту маршрутку въехал. Но у него просто шок нервный…

— В маршрутку?! — снова подпрыгнула Зоя Валерьевна. Но быстро опомнилась и спросила уже более спокойно: — Какой номер? «Шестерка»?..

— Да откуда я знаю!.. — махнул рукой супруг. — Спрашивать не у кого, трупы одни… — Он испуганно глянул на жену и добавил извиняющимся тоном: — А к «камазнику» этому не пускают никого, кроме врачей.

— Кто не пускает?

— Милиция. И, похоже, не только.

— То есть? А кто же еще?..

— Ну, я точно не знаю. Там машин понаехало!.. Говорят, что вроде и эфэсбэ заинтересовалась.

— Но… почему?..

— Не знаю. Наверное, потому что жертв очень много.

— Много? Сколько? Ты ведь говорил, что…

— Я говорил, что раненых нет. А погибших… одиннадцать.

— Да ты что!.. — снова схватилась за щеки Зоя Валерьевна.

— Такой вот хард-рок… — виновато развел руками Геннадий Николаевич.