Андрей Буторин

Подземный доктор

Выражаю признательность моему сыну Денису за бета-тестирование и предварительную редактуру романа.


А мы живем в мертвящей пустоте,
Попробуй надави — так брызнет гноем,
И страх мертвящий заглушаем воем —
И те, что первые, и люди, что в хвосте.


И обязательные жертвоприношенья,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье —
Лишили разума, и памяти, и глаз…

В.С. Высоцкий

Старый, новый, светлый

Объяснительная записка Вячеслава Бакулина

Здра-аавствуйте! Угада-аайте, кто я?

Нет, вовсе не адмирал Крузенштерн. Приглядитесь-ка получше. Вроде, с бородой. Вроде, зимой. Вроде даже, не с пустыми руками. Значит… Стоп, но, с другой стороны, новогодние праздники, вроде, уже отшумели, петарды отхлопали и головы отболели (разумеется, у той части наших читателей, которая даже не шестнадцать, а все полноценные восемнадцать плюс. А то и двадцать один, если законопроект таки продавят). И вообще, на дворе уже вовсю две тысячи шестнадцатый. Так?

Может, и так. Но если не случится ничего ужасного, то эта книга вполне может оказаться у вас в руках прямо в канун старого Нового года. А значит, я еще с полным основанием могу поиграть в Деда Мороза. Только, чур, не такого, как в романах Андрея Буторина. Жена не поймет.

В общем, дорогие мои выжившие, кроме традиционных поздравлений и желаний мы с Андреем приготовили вам настоящую русскую народную сказку. Разве что не зимнюю, но это, может, и к лучшему — во время зимы вновь очутиться в лете, пусть и на Русском Севере. Во всем остальном же… Ну, смотрите сами. У нас есть:

Дед Мороз;

Снегурочка;

царица-колдунья;

страшилище-великан с золотым сердцем, да еще и гораздый огонь вызывать;

еще один то ли колдун, то ли вовсе демон, который, говорят, может оживлять мертвых и соединять живое с неживым;

русалочка;

добрый дракон-балагур;

говорящие полулюди-полуволки, полулюди-полумедведи и даже один волк с человеческой головой;

«шитые братцы» с разновеликими руками-ногами;

совершенно волшебные темные леса, быстрые реки и высокие горы… пардон, увлекся. Высокие горы в романе отсутствуют. Зато присутствует во всей своей красе наша «Вселенная» в преломлении творческого видения Андрея Буторина. А он даже такую мрачную штуку, как постапокалипсис, ухитряется подать именно как сказку. Где надо — страшную, где надо — поучительную, а где — и откровенно забавную. И при всем этом — неизменно волшебную, добрую и светлую, с четким прицелом на счастливый конец, торжество «наших» и справедливое наказание «ненаших», ну и, разумеется, на «жили они с тех пор долго и счастливо».

Кто-то скажет: «не бывает».

Кто-то скажет: «не верю».

А кто-то — как Сергей Владимирович Михалков:


… под Новый год
Что ни пожелается —
Всё всегда произойдет,
Всё всегда сбывается.

Вы ведь не забыли, что у нас в этот раз все проходит под маркой «старый новый»? Старый Новый год. Старый новый Буторин. Старая новая «докладная записка». Старая новая сказка. Старая новая «Вселенная».

Вот я и пожелал — да и сейчас продолжаю искренне желать — всем нам в новом году побольше сказок и поменьше катастроф. Ведь недаром говорят: «Как год встретишь — так его и проведешь».

Пролог

Тьма туннеля слепила глаза. Так, во всяком случае, казалось Венчику. Он даже закрыл их. И сразу о том пожалел — Игорь всё заметил и зашипел, дурачась:

— Что, стручок, страш-ш-шшно?

— Не страшно мне, — дернул плечом парень. — Просто не видно там ничего, зачем попусту зенки пялить?

Запахло землей, облицованные кирпичом стены кончились. Юноше стало совсем неуютно; в животе противно заныло, будто кто-то сдавил холодной ладонью внутренности.

— Будет видно, будет, погодь, — успокоил старший дозорный. — Вот дойдем до развилки, фонарь зажжем. А пока и без света не заблудимся. Масло-то, сам знаешь, беречь надо. Да и себя огнем выдавать ни к чему.

— Вот и стояли бы на посту, чего мы сюда-то поперлись? Семен узнает — тебе же попадет, что пост оставили, ты старший.

— Не боись, не узнает, — усмехнулся Игорь, продолжив поход во тьму. — Если, конечно, ты не доложишь. Но ты ведь не из тех, кто на друзей стучит, правда, Венчик? Да и не нарушаем мы ничего, если подумать. Ведь пост почему там, где он есть, — не дальше, не ближе? Ну-ка, включи соображалку, дозорный!

Венчику, что и говорить, приятно было услышать такое к себе обращение. Дозорный! Иногда их называли еще караульными, даже Семен так порой к ним обращался, но «караульный» — это что-то, скорее, обыденное, обобщенное, а «дозорный» было почти званием, которое носят с гордостью и честью. Вот ведь, еще совсем недавно завидовал этим смельчакам, уходящим на пост с автоматом за плечом, а теперь, как шестнадцать исполнилось, и сам таким стал. Без автомата пока, правда, ну так «калаш» всего один — ведь и ходят в дозор поодиночке. То, что их с Игорем двое, — это только сейчас, поначалу, пока он, Венчик, привыкает. Сходят еще два-три раза на пару, тогда и ему автомат доверят и одного на дозорный пост отправят. Нужно только проявить себя как следует: шагать в эту чертову тьму и не показывать, что поджилки трясутся, да на вопросы отвечать быстро и точно — наставление для дозорных выучено наизусть.

— Пост находится там потому, — уверенно начал он, — что там еще хватает света, чтобы заметить движение по туннелю. Но пост расположен не очень близко к жилью, чтобы, если нападающих окажется много и они всё же прорвутся, люди смогли приготовиться к бою, а старики, женщины и дети успели уйти по туннелю в сторону центра.

— Правильно, стручок, — потрепал волосы Венчика наставник. — Но правильно для того случая, когда дозорный один. Если бы он покинул пост, зашел в глубь туннеля и здесь на него напали, то он бы просто мог не успеть предупредить людей об опасности. А нас-то с тобой двое! Я, ежели что, отбиваться останусь, а ты назад побежишь, тревогу бить.

— Разве что так, — вздохнул Венчик. — Только всё равно, зачем?

— Так для тебя же, бестолковый! Должен же ты представлять, откуда следует опасности ждать и какая именно прийти может. Или на посту стоят, только чтобы перед девками крутизной хвастаться: вон я какой, с настоящим «калашом»?

— Перед какими девками? — едва не завопил в голос юноша, радуясь, что темнота туннеля скрывает покрасневшее лицо. — Были бы девки-то еще…

— А Катька? — хохотнул, двинув плечом в плечо, Игорь. — Так тебя глазищами и облизывает, того и гляди слопает. А Лолка Кудряшова? Ту бы я и сам слопал, да меня Верка моя на куски порубит, в фарш перетрет и свиньям скормит.

— Катька — дура, — буркнул Венчик. — У нее и без меня хватает, кого лизать и кого лопать. А Лолка — старуха уже, ей за двадцать давно, до Катастрофы родилась.

— Сам ты, паря, дурак, — вздохнул наставник. — Старуха!.. Да Лолка — она… Эх!.. Ладно, хорош, в дозоре не о девках думать надо.

— Так ты же сам начал!

— Не шурши, стручок! Как начал, так и закончу. Давай к делу вертаться. А ну, говори, откуда здесь опасности ждать?

— Понятно откуда, — буркнул Венчик. — От реки. Туда и выйдешь, если по туннелю до конца топать. А у реки — бандиты. Говорят, их уже сто собралось, а то и больше.

— Кто такие бандиты? — продолжил экзамен Игорь.

— «Дикие» мутанты, которых не пустили в Устюг. Вот и чего прутся? Сидели бы в своих лесах, шишки лузгали. Здесь и своих уродов хватает, — сплюнул парень, — морозовцев долбаных.

— Они, кстати, тоже могут по туннелям пробраться, — заметил старший дозорный. — Но это, брат, не все…

— А кто еще-то? «Архангельский демон» со свитой из преисподней? — сдавленно и весьма неестественно хихикнул Венчик. Ладонь, сжимавшая проволочную ручку масляного фонаря, внезапно вспотела, фонарь едва не выскользнул. Пришлось перехватить его другой рукой, а эту вытереть о штаны. — Только не говори, что ты веришь в эти сказочки. И меня ими кормить не надо, мне шестнадцать, а не шесть.

— То-то и оно, Вениамин, что тебе всего лишь шестнадцать, — сказал старший дозорный тоном, от которого Венчику враз расхотелось шутить. — Стручок ты еще, а потому не знаешь многого. Детишкам ведь не всё говорят, а если те услышат что, о чем знать еще рано, то́ им на сказку и перекладывают.

— Ты хочешь сказать, что «архангельский демон» и правда есть? — невольно остановился паренек. — Но ведь это же… Да нет, ты прикалываешься, напугать меня думаешь.

Игорь тоже остановился. В ставшей почти непроницаемой темноте туннеля едва проступали два маленьких пятнышка — белки его глаз.

— Я тебя не пугаю. Мы в дозоре стоим, а не байки травим. Но ладно, если это, по-твоему, сказки, тогда назови, куда какие отворотки от этого туннеля ведут?

— Ближе к реке одна налево уходит, — начал вспоминать рассказы старших Венчик. — Раньше там тоже храмовники жили, а потом на них напали — давно еще, — и они ход завалили.

— Кто напал? — поинтересовался, как бы невзначай, Игорь.

— Не знаю… не помню, — помотал головой парень. — Морозовцы, наверное.