— Что еще?

— Локализованы повреждения внешней карго-системы. В секторе вашего расположения повреждены микротрубопроводы номер…

— Минимизировать доклад. Прогноз последствий.

— К прибытию в Порт-Кеннобо функционирование карго-системы составит менее десяти процентов. Функционирование динамических датчиков телеметрии составит не более сорока процентов. Давление рабочей жидкости продолжает падать, потеря объема составляет около одной единицы в минуту.

Я молчал. В открытом космосе эта самая «потеря объема» выглядела очень эффектно. Эдакий сияющий шлейф на хрен-знает-сколько-парсеков следом. Шикарный ориентир для пиратов… потому что второй раз мы уже не отобьемся.

Вот и шлюз. Стянуть с себя этот потный кокон и добраться до холодильника. Там много прохладного пива. Больше — ни мыслей, ни желаний.

— Алекс? — Тон Макса изменился. — По моим расчетам, к моменту посадки на Кеннобо все будет совсем плохо. Погрузочные платформы и грузовые шлюзы встанут. Все. Мы не сможем принять на борт груз, даже если вам с Лео удастся найти фрахт.

Ровный синий свет шлюз-камеры.

— Закрывай.

Беззвучная вибрация. Б атмосфере было бы слышно мерзкое пронзительное шипение сто раз ремонтированной системы. А тут — только решетчатый пол малость подрагивает. Красота!

— Сбой сегмента G-4 диафрагмы.

— Повторить функцию.

— Сбой сегмента G-4 диафрагмы.

— Макс, закрывай, я ж сдохну тут!

— Сбой сегмента G-4 диафрагмы. Аварийное спасение членов экипажа. Превышаю мощность приводов на шестьдесят процентов… закрытие шлюза. Подача давления в систему.

— Ты просто издевался надо мной, да?

— Алекс, тебе необходимо обратить внимание на работу сервис-систем. В один прекрасный день ты останешься за бортом.

Ну вот. Макс, как обычно, заладил свое. Как будто мы с Лео не знаем, что грузовик-тысячник великоват для экипажа из двоих человек. И что системы требуют обслуживания по профилактическим журналам, а не «когда сломается». И что нам срочно нужны новые микротрубы, сервоприводы, стим-блоки, болты, гайки и другая ерунда. Но денег в обрез — на топливо и пиво. Похоже, уже и без бутербродов. Дернув зажимы, я стянул шлем.

— Не сейчас, Макс. Может быть, позже, если на Кеннобо нам перепадет работенка.

— Общий износ систем корабля составляет…

— Я просил на линию Лео.

— Согласно показаниям моих датчиков, компаньон Лео находится в индивидуальном отсеке в состоянии покоя. Просил не беспокоить еще два часа тридцать семь минут семнадцать секунд.

Я вздохнул. Эта придурочная железяка никогда не научится говорить по-человечески. Интересно, о чем думали его конструкторы, когда программировали такой безумный лексикон? Или они и сами все чокнутые?

— Спит, что ли?

Мне отчетливо показалось, что Макс хихикнул. Или это помехи на линии…

— Это утверждение корректно. Компаньон Лео спит и просил его не будить.

— Приказываю разбудить. До Порт-Кеннобо все равно осталась всего пара часов хода.

— Компаньон Лео будет сердиться.

— Это не твое дело. Выполняй. И скажи ему, чтобы топал в ходовую рубку.

— Принято. Предполагаемый срок реализации указания — четыре минуты.

— Просто чудесно.

На ходу сдирая скафандр, я протопал в ходовую рубку и метнулся к холодильнику. За последний час я потерял жидкости больше, чем за неделю, проведенную на Калахари-15, а там, между прочим, дожди идут раз в сто лет!

Лео явился взлохмаченный и совсем не добрый. И с порога рассказал мне, кто я такой, кем буду в будущем, а также что он вообще думает об уродах вроде меня.

Все это я выслушал, блаженно устроившись в капитанском кресле с прохладной банкой пива, уже второй, поэтому только благодушно улыбался в ответ.

— Не злись, Болт. Просто тут одна проблемка возникла… я подумал, тебе стоит знать. Мы падаем на Кеннобо.

Вместо ответа Лео свирепо глянул на меня и плюхнулся в штурманской зоне. Пока он впитывал информацию, я тихонько прихлебывал из банки и радовался, что мы пока еще живы.

Предпосылок к этому, сказать по правде, было не слишком много. Скорее, удачное стечение обстоятельств. Началось с того, что в секторе Лебедя, где мы обычно подвязались на планетарных линиях, начались конфликты между местными и моллюсками-торгашами. Все бы ничего, да только флот империи закрыл сектор для частных полетов, а транспортные фрахты аннулировал. По собственному решению. А что, у них линкоров много, можно и покомандовать.

Мы остались без работы. Правда, тем, кто не успел унести ноги от Гаммы Лебедя, пришлось еще хуже. Пользуясь случаем, местные сослались на блокаду и конфисковали торговые корабли для военных нужд. Вот просто так. То есть совсем за недорого — бесплатно. Поэтому мы не жаловались, а просто от Альфы Лебедя тихонько двинули в центр сектора, надеясь пристроить так и не доставленный на Гамму груз молибденовой руды. Нет, совесть нас не мучила… не знаю, почему. Груз удалось сдать барыгам, хоть и дешево, зато тут же, на орбите Альфы. На вырученные деньги мы славно повеселились в барах орбитали, заправились и подлатали наше корыто. Лео даже лично подновил гордую надпись «Лейдн Эйршн» на борту. Ну, чокнутый он. Сколько раз предлагал это дурацкое название сменить на что-нибудь попроще — ни в какую. Мол, как в доке корабль назвали, так тому и быть.

Это была благословенная неделька отдыха, когда пиво лилось рекой, жизнь казалась приятной, а будущее виделось в розовом цвете галактических кредиток. Девчонки нас любили, мы, ошалевшие от неожиданно свалившегося счастья, ударно пили, корабль в дорогих частных доках обретал былой достойный вид.

А потом начались скитания в поисках случайных фрахтов. Банковский счет и топливо стремительно таяли. Удавалось, конечно, ухватить то тут, то там, но по мелочи. Износ оборудования нарастал, денег на ремонты не хватало… и так продолжалось уже два года.

Транспорты нашего класса — малые грузовики до десяти тысяч тонн — очень надежная техника. Первые корабли сошли со стапелей лет сто назад и с тех пор только совершенствовались, потому что все гениальное — просто. Рубка, жилой блок, четыре трюма и двигатели. Два маршевых, три выносных маневровых, еще планетарные гравитационники. Ничего лишнего. Конструкция узлов упрощенная, зато каждая заклепка на своем месте. С виду, конечно, такой корабль похож на летающее корыто: этакая фиговина с узкими крылышками двигателей по бокам. Но повторюсь: надежно и практично.

Есть, правда, один изъян. Пушек на борту всего две — слева и справа от основного корпуса. Так, чисто номинально, от скуки по метеоритам пулять. Поэтому главное условие космического боя для малых грузовиков одно: не попадайся!

Мы с Лео попались. Как раз в тот момент, когда меньше всего ожидали. Про такое говорят: закон подлости. Хорошо сказано. Фокус в том, что и пиратский рейдер не ожидал никого встретить в том квадрате. Захолустное место. Пустое пространство, не самые выгодные разгонные траектории. Никаких патрулей, но и никакой добычи. И тут — мы! На борту ведь не написано: «Пустые трюмы». Пират обрадовался. Мы — нет. После воя сирен и вопля Лео «Отваливаем!» я даже успел переключиться на оружейный интерфейс и увидеть, как в алых перекрестиях мелькнул темный бок рейдера. Нажать гашетки, конечно, не удалось… а потом уже и смысла не было. Залп в упор — страшная штука. Но эффект неожиданности был силен — рейдер ударил не прицельно, мы нырнули в гиперпрыжок, унося надежды на поживу, остатки правого борта и адреналиновую дрожь от встречи с хищником.

Строго говоря, после залпа у нас и проблем-то почти не было. Ничего глобального. Герметичность не нарушена, вспомогательные системы работали нормально, топлива до Кеннобо — с избытком. Даже маршевые двигатели исправны. Только по правой стороне корпуса их мощность, вместо того чтобы сконцентрироваться в кинжальное лезвие направленной тяги, красиво сияло и рассеивалось в пространстве. Считай, что ее нет. Вариантов не много. Либо мы собираем тягу в пучок за счет переносных стим-блоков (эту миссию я успешно провалил), либо сажаем посудину как есть, без автоматики.

— Там пиво еще осталось?

Я молча поднялся и сам лично отволок Лео банку. Его можно понять. Новости не из приятных, а сажать корабль на остатках тяги предстоит именно ему.

— Я пытался восстановить вектор тяги. Настроил вручную запасной стим-блок от главных ходовых и пытался установить у генератора, чтобы сфокусировать.

— Что-нибудь вышло?

— Я вспотел и поругался с Максом. Да, и стимблок еще улетел. А новый я настроить не успеваю, даже по готовым параметрам.

— Довожу до сведения компаньона Лео, что вероятность успешного приземления на рассеянном векторе тяги составляет менее восьмидесяти процентов. При этом программы посадки в автоматическом режиме не предусмотрено. — Бархатистый баритон компьютера звучал издевательски.

Лео задумчиво посмотрел в потолок и хлебнул пива.

— Ну и гад же ты, — философски изрек он. — Макс, команда.

— Принимаю.

— Закнись до дальнейших указаний!

— Принято. Отключение голосового режима.

— Я его тоже не люблю. — Я допил банку и метнул ее под пульт. К черту, потом уберем. Если выживем.