— Разрешите вопрос? — подал голос Углов.

— Хорошо. Вам, майор, разрешаю, — кивнул Волков.

— Я, конечно, не историк, но, как я помню еще с университета, Николай вроде сам умер. Простуда, грипп… Что-то в этом роде.

— А еще существует теория о том, что он яд принял, — добавила женщина с короткой стрижкой. — Отравился. Не вынес поражения в Крымской войне.

— Я в курсе, — ответил Волков. — А уж наши эксперты — тем более. Тем не менее они высказали предположение, что современники — а вслед за ними и историки — ошиблись. И что на самом деле мы имеем дело с хорошо организованным убийством. И вот тут начинается ваша работа.

Полковник Волков сделал паузу, обозначая особую важность момента, затем продолжил:

— Ваша группа отправится в прошлое. Если конкретно, в точку, обозначенную 12 февраля 1855 года. Это тот день, когда император Николай почувствовал близость смерти и передал управление государством своему сыну Александру. Руководителем группы назначается следователь по особо важным делам майор Углов. Ему будут помогать кандидат исторических наук, консультант Следственного комитета Екатерина Дмитриевна Половцева…

Тут полковник вновь сделал паузу, повернувшись к женщине с короткой стрижкой. Углов и его сосед тоже повернулись и взглянули на консультанта СК новыми глазами.

— …И кандидат технических наук, сотрудник СК капитан Игорь Сергеевич Дружинин, — продолжил Волков. — Ваша задача состоит в том, чтобы выяснить все обстоятельства смерти императора Николая. И если есть хоть малейший намек на то, что имело место убийство — хоть малейший намек, вы понимаете? — вы должны тщательным образом проверить этот вариант. Если действительно произошло преступление, вы должны изобличить преступника, собрав неопровержимые доказательства его вины, и передать его судебным органам. Судебным, полицейским — в общем, тем, которые действовали в то время. Но основная ваша задача — другая, более ответственная.

В этом месте полковник замолчал на несколько секунд — видимо, чтобы подчеркнуть важность того, что собирался сказать.

— Ваша главная задача — не найти исполнителя, а установить заказчика, — вновь заговорил Волков. — Выяснить, кто задумал убийство российского императора. Кто и зачем! Какую долгосрочную цель преследовал этот человек и в целом страна, которую он представлял? Только когда мы это узнаем, руководство сможет правильно оценить сегодняшнюю расстановку сил на мировой арене. И только тогда вы можете с чувством исполненного долга вернуться и доложить об исполнении задания.

Руководитель проекта «Хронос» замолчал и внимательно посмотрел на подчиненных: все ли они поняли? А те, в свою очередь, недоуменно уставились на него. Первым заговорил капитан Дружинин — как видно, он не привык уважать служебную субординацию.

— А как же мы будем сотрудничать с этими… жандармами, околоточными… ну, кто там еще был? С какой стати они будут нас слушаться? Ведь для них приказ Бастрыкина ничего не значит! Да что там Бастрыкин! Для них и указ президента — не указ!

Полковник Волков взглянул на любознательного капитана с мрачным выражением. «Сейчас он ему влепит по первое число!» — подумал Углов. И ошибся. Видимо, руководитель проекта счел вопрос важным и решил закрыть глаза на нарушение порядка.

— Верно, — согласился он. — Ни шеф жандармов граф… эээ…

Он замялся.

— Орлов, — подсказала консультант Половцева. — Граф, а впоследствии князь Алексей Федорович Орлов, генерал-адъютант и шеф корпуса жандармов до 1856 года. А позже — глава Кабинета министров.

— Вот именно, — кивнул Волков. — Ни этот самый граф и ни один из его подчиненных вас слушаться не будут. Мало того — как только вы перед ними появитесь, они вас немедленно арестуют!

— А это еще почему? — спросил Углов.

— А как иначе они должны поступить с тремя лицами, явившимися ниоткуда, без документов, да еще и в голом виде?!

— Что?! — возмутилась кандидат исторических наук. — Как это — в голом виде? Почему?

— На этот вопрос пусть лучше Григорий Соломонович ответит, — сказал Волков. — Это его епархия.

— Тут ничего страшного нет, голубушка, — сообщил доброжелательный Григорий Соломонович. — Николай Иванович немного преувеличил. Не в голом, конечно. Хотя вначале получалось, что именно в голом.

— Что-то я ничего не понимаю, — признался Углов. — Объясните, пожалуйста, понятней.

— Сию минуту, — сказал научный руководитель проекта. — Помните, я вам говорил, что в прошлое отправитесь не вы сами, а ваш генетический код? Соответственно, код может быть только ваш, никаких добавочных кодов одежды — всяких там брюк, юбок и рубашек — мы отправить не можем. Иначе получится, как в одном фильме, где к изобретателю телепортации в камеру залетела муха. Таким образом, получалось, что путешественники во времени прибудут на место в костюмах Адама и Евы. Что, конечно, не очень удобно. В конце концов, нам удалось частично решить эту проблему. Удалось создать одежду — вернее, пленку, — которая дублирует генетический код путешественника, как бы сопровождает его. То есть на вас будет нечто вроде тонкой оболочки, похожей на полиэтиленовую. И это все.

— Ничего себе! — воскликнул Углов. — И как же мы в этой пленке будем работать? Проводить следственные действия?

— В пленке вы, конечно, ничего проводить не будете, — успокоил его научный руководитель. — Будете и одеты, и обуты. Мы все продумали.

— А, то есть вы забросите в прошлое группу обеспечения? — догадался капитан Дружинин.

— Никакой группы обеспечения! Вы сами себя обеспечите. Конечно, с помощью царствующего дома.

И, видя недоумение на лицах будущих «следователей во времени», Григорий Соломонович пояснил:

— Мы решили, что будет удобней, если процедура вашей «заброски» произойдет в одном из помещений Зимнего дворца, а ныне Государственного Эрмитажа. Ваши, Екатерина Дмитриевна, коллеги подсказали, что в середине XIX века в этой комнате хранилась одежда, которой в данное время не пользовалась семья императора. Хранилище весьма обширное, особенно хранилище женской одежды, предназначенной для императрицы Александры Федоровны. Сам-то Николай, как известно, был в одежде неприхотлив. Там, в кладовой, вы оденетесь и обуетесь. А затем проследуете в комнату самого Николая. Он в эти дни, как свидетельствуют хроники, будет находиться в забытьи, так что вас он не увидит. Там, в его комнате, пользуясь императорской печатью и гербовой бумагой с царским вензелем, вы изготовите себе самые лучшие рекомендательные письма. Да и деньгами, наконец, разживетесь — Николай их хранил, судя по воспоминаниям современников, просто в ящике стола.

— Как же мы изготовим эти письма? — спросил Углов. — Что, самого Николая разбудим и заставим писать? Так он, скорее всего, не захочет…

— Зачем же беспокоить тяжело больного человека? Для этих целей у вас имеется специалист по почеркам капитан Дружинин, — ответил ему полковник Волков. — Мне говорили, что капитан не только определяет любой почерк, но и с легкостью его копирует. Верно, Дружинин?

— Да, это я могу, — кивнул капитан. — У меня в наборе для этого и ручки разные есть, и карандаши…

— А вот этого не будет, — покачал головой Григорий Соломонович. — Забыли, что я говорил? Никаких вещей! С собой вам взять ничего не удастся: ни ручек, ни отмычек, ни оружия. Все добудете на месте.

После этой фразы наступило молчание. Члены «группы заброски» сидели, осмысливая услышанное. А затем неугомонный капитан Дружинин задал новый вопрос:

— Простите, я не понимаю… Если вы думаете, что императора убили, то не лучше ли предотвратить убийство, а не расследовать его? Почему не заслать группу на несколько дней раньше? Когда убийца еще не начал действовать. Выявить его и… нейтрализовать.

— Я так и знал, что кто-нибудь выдвинет такое предложение, — усмехнулся Григорий Соломонович. — Ответ на него очевиден. Я даже не буду сам отвечать: по лицу вашей коллеги, уважаемой Екатерины Дмитриевны, я вижу, что она готова вам ответить.

— Представьте, капитан, что вы остановите убийцу, — сказала Половцева, повернувшись к Игорю Дружинину. — Таким образом, император Николай останется жив. И что случится вслед за этим?

И, поскольку кандидат технических наук не спешил ответить на этот вопрос, Половцева ответила сама:

— Случится то, что его сын, император Александр, не вступит на престол в 1855 году. И когда вступит, неизвестно, и вступит ли вообще. А ведь это император, прозванный Освободителем! Осуществивший в России коренные реформы! История страны пойдет по другому пути. Это вмешательство в ход истории, капитан…

— А этого мы ни в коем случае не должны допустить, — закончил Григорий Соломонович.

Наступило тяжелое молчание. Наконец Углов произнес:

— Ну, теперь, кажется, все понятно. Нам можно идти? А то некоторые дела закончить надо… Когда, вы говорите, отправляться, 12 февраля? Сегодня первое, значит, у нас еще две недели осталось…

В ответ на эти его слова трое руководителей проекта переглянулись, потом дружно усмехнулись, и Григорий Соломонович уже собрался ответить майору, но его опередила Екатерина Половцева.