В это время чуть слышно загудели моторы, и лопасти всех четырех винтов эфиролета закрутились, медленно набирая обороты. Милославский рывком открыл входной люк и шмыгнул внутрь.

В кабине аппарата шум двигателей вообще не был слышен. В полной тишине у панели управления стояли два человека. Еще двое сидели в пилотских креслах. На их головах были надеты летные гарнитуры. Техник сделал два шага и в нерешительности замер посреди салона.

— Отрыв, Андрей Саныч, — раздался возбужденный женский голос.

— Что? — Семенов повернул голову и вдруг увидел переминающегося с ноги на ногу Милославского. — Герман? Ты что здесь делаешь?

Эти слова будто вывели техника из ступора. Он дернулся, поднял над головой флакончик и с решительным эханьем шарахнул его о металлический пол. Во внезапной тишине раздался звон бьющегося стекла, в салоне резко запахло лекарствами.

— Ты с ума сошел, — убежденно сказал доктор Семенов и медленно закрыл глаза.

За ним, как по команде, опустились на пол двое, бывших за пилотским креслом. Через минуту Герман уже стоял один среди четверых спящих крепким сном людей. Он некоторое время изумленно оглядывал результат своих действий, затем достал из кармана скотч и трясущимися руками стал связывать сонных. Работа заняла у него не меньше пяти минут. Лента рвалась, не хотела ровно отматываться. Тела лежащих оказались неожиданно тяжелыми, и к концу связывания Милославский дышал так, будто перенес на пятый этаж рояль.

Он вдруг вспомнил, как смеялись над его неуклюжестью партнеры, когда он работал грузчиком, и скривился.

— Ваня… — зло прошипел Милославский сквозь маску. — Я вам покажу Ваню.

— Семенов, что случилось? Вы почему висите? — вдруг взволнованно произнес динамик на стене.

— Черт! — невнятно воскликнул Герман и кинулся к приборной панели. — Где тут?..

Он поводил рукой над элементами управления в поисках нужного рычага, затем достал из кармана смятую бумажку, разгладил ее и довольно хмыкнул. Сел в освободившееся пилотское кресло, осторожно надавил педаль и повернул штурвал.

— Все в порядке, — стараясь не сильно приближаться к микрофону, ответил он.

Аппарат дернулся, резко набрал высоту и завис в сотне метров над зданием лаборатории. Герман вынул из внутреннего кармана планшет и потыкал в экран пальцами, запуская нужную программу. Открылся навигатор, и приятный женский голос предложил:

— Поверните налево.

Милославский еще раз сверился с бумажкой, отвел штурвал влево и снова надавил педаль. Горы в иллюминаторе поплыли в сторону. Он приподнял пластиковую маску и сделал осторожный вдох. Ничего не произошло. Тогда Герман сорвал с лица свою защитную конструкцию и судорожно запихнул ее обратно в карман.

— Продолжайте движение в этом направлении, — посоветовал навигатор.

— Заткнись, дура, сам знаю, — огрызнулся мужчина и отдал штурвал от себя.

Послышался легкий гул, салон завибрировал. Техник откинулся в кресле, нервно вздохнул и громко произнес:

— Я Милославский! Я — Герман Милославский.

Послышался грохот далекого взрыва. Герман зло улыбнулся. Он знал, что это было: разорвало газовый котел в бойлерной, а вместе с ним взлетела на воздух как минимум половина лаборатории.

Милославский встал с кресла и гордой походкой прошелся по салону, надменно глядя на спящих связанных людей, лежащих на полу. Остановился возле доктора Семенова, присел на корточки и хозяйским жестом положил руку на плечо ученого.

— Что, Саныч, не ожидал? Думал, Милославский тюфяк? Думал, лох пробитый? А вот хрен вам всем, а не Иванов.

Он попытался плюнуть в сторону ученого, но рот от волнения пересох и плевка не получилось. Герман вынул из кармана пачку сигарет, щелчком выбил одну, повертел ее в пальцах, но прикуривать не стал, а вместо этого порвал сигарету на куски и бросил под ноги. Затем приблизился к лежащей на спине красивой рыжей девушке.

— Что, милая, облажалась? — спросил он у спящей.

Милославский наклонился и вдруг широко провел языком по щеке беспомощной жертвы.

— Ты дура, как и все бабы, — с ненавистью продолжил техник. — Проснешься — еще жалеть будешь, что отказала самому богатому мужчине в Республике. Дура! — крикнул он.

Герман отвернулся, с минуту постоял, оглядывая салон эфиролета, затем выглянул в иллюминатор, но сразу же отшатнулся. Он боялся высоты, хотя никогда никому не говорил об этом. Отдышавшись, молодой человек занял пилотское кресло, проверил по навигатору путь и закрыл глаза.

— Скоро, мой ангел, — прошептал Милославский. — Еще пара дней, и мы с тобой будем счастливы.

Глава 1

Новая Земля, Русская Республика,
Новая Одесса. 23 год,
10-й месяц, 35-е число. 21.15

— Герман Милославский? — мило улыбаясь, спросила девушка. — Красивое имя. Мне нравится.

— Мне тоже, — ответил Герман.

Он сказал чистую правду. Эту фамилию, как и имя, он выбрал при переселении на Новую Землю, как только узнал, что здесь можно назваться как угодно. Тогда казалось, что новое имя перевернет всю его судьбу.

— А тебя как зовут?

— Анжелика. — Девушка жеманно наклонила голову, хитро заглядывая молодому человеку прямо в глаза.

— Тебе идет.

— Герман, а какие у тебя планы?

— Не знаю пока. Я в Новой Одессе всего на сутки. Завтра возвращаюсь в Светлогорск.

— Светлогорск. Ты авиатор? — с восторженным придыханием поинтересовалась Анжелика, и ее высокая грудь поднялась от волнения.

Герман как завороженный следил за плавным движением бюста.

— Не совсем, — без эмоций, как сомнамбула, ответил он. — Я… ученый.

— С ума сойти, — девушка весело засмеялась. — Всегда любила умных мужчин. Особенно ученых. Ты биолог?

— Нет, — осторожно возразил Милославский, боясь спугнуть удачу. — Я скорее этот, физик.

— Какая прелесть! За это надо выпить. Ты угостишь меня, милый?

— Конечно. Ты что будешь, ангел мой?

— Ой, ангел. Как мило, — девушка снова засмеялась. — Мне какого-нибудь вина. Это только такие сильные и умные мужчины, как ты, могут пить водку.

В принципе Герман не собирался выпивать сегодня. В Новой Одессе он был впервые и хотел прежде всего осмотреть город. В лаборатории он слышал, как Жанна рассказывала о Потемкинской лестнице, «почти такой же, как на Старой Земле», о первом в Новом Свете профессиональном драматическом театре, и хотел увидеть все собственными глазами. В бар «Гамбринус» Милославский зашел потому, что название показалось ему знакомым. Кто же мог предполагать, что он встретит внутри такую красивую и почему-то печальную девушку.

Анжелика удивила молодого человека сразу же. Во-первых, она сама подошла, чего в жизни Германа никогда не было. Во-вторых, его поразил взгляд прекрасной одесситки. Заинтересованный, волнующий, полный скрытой глубокой печали. Сразу захотелось прийти на помощь несчастной страдалице. Конечно, в надежде на последующую благодарность.

— Герман, — прервала его размышления девушка. — А что вы делаете в Одессе?

Молодой человек секунду помолчал, но потом беззаботно улыбнулся и пояснил:

— Гуляю. Любуюсь городом. Смотрю достопримечательности.

— А хотите, я вам все покажу? — хитро улыбнулась Анжелика.

— Все-все? — Герман не преминул задать двусмысленный вопрос.

— Ну, это как вы себя будете вести…

— Постараюсь не разочаровать.

Молодые люди переглянулись, стукнулись бокалами. Милославский, красуясь, одним махом выпил свою водку, но не выдержал и скривился. Девушка, кажется, не заметила его гримасы.

— Лихо, — прокомментировала она, сделав маленький глоток. — Вы во всем так же решительны?

— Ты, — поправил собеседницу Герман.

— Что? — не поняла девушка.

— Может, пора перейти на «ты»?

— Хорошо. Куда бы ты хотел сходить в первую очередь?

Анжелика оказалась хорошим и очень веселым экскурсоводом. Они с Германом до темноты бродили по городу, разглядывая все мало-мальски интересные места. Кое-где девушка требовала, чтобы молодой человек перенес ее на руках или помог подняться, неизменно вознаграждая усилия звонкими поцелуями. Милославский торжествовал.

Говоря откровенно, это была первая в его жизни беззаботная прогулка с настоящей красавицей. Да еще и так откровенно ему симпатизирующей, и мужчина не сомневался, что ночь они тоже проведут вместе. О, как он ждал этой ночи! Но девушка, как назло, не торопилась заканчивать их совместную прогулку. Давно стемнело, Герман уже украдкой зевал, но Анжелика, не торопясь, водила его по городу, обращая внимание на здания, которые и достопримечательностями-то назвать язык не поворачивался. Наконец молодой человек сдался.

— Темно уже, — прозрачно намекнул он.

— И правда. Мне уже домой пора. А ты свернешь через одну улицу налево, и там будет то самое кафе.

— Может, мне стоит тебя проводить?

— Нет.

Это было сказано так безапелляционно, что Герман и не подумал настаивать. Он грустно вздохнул и остановился.

— Герка, ну пойми, — примирительно заговорила Анжелика. — Я же с родителями живу.

— А ко мне… — с еле теплящейся надеждой начал он.

— А к мужчинам на первом свидании ходят только непорядочные девушки. Ты очень хороший, правда. И когда ты в следующий раз приедешь в Одессу, все будет, обещаю. Но не сегодня.