Вообще-то, когда я пришёл на это место, оно никак не называлось Просто безымянный провал в земле, которого даже не было на официальных картах. Уже потом, когда я зарегистрировал там алмазный прииск, а бюрократы от географии установили, что провал — это древний кратер, ему присвоили моё имя. Сухов, конечно, не моя настоящая фамилия, но пользуюсь я ею уже больше половины местного года, двести с лишним дней, так что привык. А когда сменю, требовать переименования кратера не буду. Пусть остаётся как память.

— Гена, бревно!

Как оказалось, я задумался и чуть не наехал на хвост каменного варана, который Жанна приняла за бревно. Представляю, что было бы с машиной, если бы это чудовище под нами дёрнулось. Мы остановились, когда хвост уже исчез под передним бампером, а до колеса оставалось всего несколько сантиметров.

Я закрыл глаза, вошёл в транс и мысленно потянулся к варану. Почувствовал его довольную сытость, радость от первого солнечного тепла после долгих дождей… Ему было хорошо и не хотелось двигаться. В природе у каменного варана почти нет врагов, мало кто может прокусить его толстую шкуру, да и убежать от этого хищника тоже мало кто может. Охотники, добывшие подобный трофей, пользуются в своих кругах заслуженным уважением.

Я начал осторожно внушать гиганту, что во-он там, на поляне, отдыхать будет не в пример удобнее, там и солнце ярче, и трава зеленее… Раздался скрежет, машину дёрнуло, и хвост исчез в придорожных кустах.

— Так это было не бревно? — голос Жанны был тихий и испуганный.

— Бревно, бревно. Поехали. — Я включил первую.

— Я к твоим шуточкам, Струна, никогда не привыкну. Как ты с ними вообще общаешься?

— Это ты у Питера ван Рюйтера спроси. Он теорию гораздо лучше меня знает.

В Лимпо въехали, когда солнце клонилось к закату. И машину, и меня с женой отлично знали, поэтому патрульный быстро прокатал наши АйДи сканером, и мы рванули к дому четы Окочукво.

А вечером, под отличный змеиный стейк с холодной «Новомосковской» водкой, делились новостями. Джозеф и я были с жёнами, Питер ван Рюйтер пришёл с представительницей Ордена Мэри Сью. Был даже старый Курт Майер, владелец оружейного магазина. Впрочем, ни у одной стороны новостей почти не было, жизнь на Новой Земле в мокрый сезон практически замирает.

Некоторое время женщины восхищались моими сапогами и курткой Жанны. Мне было приятно. А затем подошёл полковник Окочукво.

— Гена, как твой новый дом?

— Нормально, Джо. Перезимовали без проблем. А твой как?

— Никак не привыкну. Последние годы я жил в таких низких домах, что чуть макушку об потолок не царапал, а тут хоть могу ровно стоять.

Я дежурно улыбнулся. Эту фразу я слышал не меньше пяти раз. Росту в Джозефе больше двух метров, а дом его родителей, в котором он жил до свадьбы, был построен в Лимпо одним из первых, по принципу «и так сойдёт». Так что восхищение новым, отмеренным под его размер домом я слышал уже не раз.

Говорить толком было не о чем. Женщины активно перемывали кому-то косточки, а мы в итоге принялись обсуждать преимущества русского оружия перед западным. Курт только-только закончил петь дифирамбы «хеклер-коховской» «четыреста шестнадцатой», рассказывая, какая она безотказная, точная и многофункциональная, как к нам подошла Мэри.

— Гена, ты алмазы привёз?

— Конечно. Карат тридцать будет.

— В Орден собираешься сдавать?

— Мэри, какие ещё у меня варианты? Курт, например, не возьмёт. — Я рассмеялся.

— Я думала, может, понесёшь новому ювелиру. Перед самым сезоном дождей к нам в Лимпо приехал мистер, или лучше мсье Омделёр. Причём заявил, что слышал про новый прииск и хочет скупать не огранённые камни прямо на месте. А ты не знал?

— Нет, мы же как приехали, сразу к Джо. Но спасибо, что сказала. Завтра обязательно зайду.

— Зайди. И Жанну возьми. Он вчера выставил на продажу немало украшений, думаю, она себе что-нибудь обязательно подберёт. Я подобрала. — И она коснулась мочки уха, где висела изящная витая серёжка с двумя небольшими, не больше двух десятых карата, камешками. Серьга привлекала простотой и изяществом исполнения. Похоже было, что делал её настоящий мастер.

— Интересная вещица. Дорого?

— Не дороже денег. Он весь мокрый сезон изготавливал украшения, а вот теперь выставил их на продажу.

— Жанне покажи.

— Уже, — она хитро улыбнулась. — Ладно, пошла я к девушкам, а то твоя жена ко мне ревнует.

Мэри по-кошачьи потянулась, выгнувшись так, что её большая грудь, казалось, сейчас разорвёт тонкую ткань платья, потом хитро мне улыбнулась и томно сказала:

— Что же ты, милый, мне сначала не позвонил. Собрались бы в представительстве. А здесь даже бассейна нет.

Она игриво дотронулась пальцем до кончика моего носа, развернулась на пятке и, покачивая округлыми бёдрами, отошла. Я налил себе ещё пятьдесят граммов водки и залпом выпил. Зря Мэри Сью это делает. Всё ведь давно кончилось. Да, я неделю спал с этой женщиной в одной постели, и Жанна об этом отлично знает. Но то было в прошлом, ещё до наших с моей женой отношений. И больше, я уверен, не повторится.

Новая Земля. Дагомея. Лимпо.

25 год 2 месяц 12 число. 09:30

Мы с Жанной проснулись одновременно, посмотрели друг на друга и звучно поцеловались.

Ночевали как обычно, на биологической станции. Когда-то начальник полиции Лимпо, Питер ван Рюйтер, предоставил нам это право, благо станция стояла заброшенной, без должного ухода. Теперь в каждый свой приезд наша семья останавливалась только там, а в остальное время никто даже не думал входить в это здание и тем более что-то брать. Можно было сказать, что в Лимпо у нас появился свой дом.

Сегодня проснулись поздно. Обычно в это время я уже находился в шахте, но мы ведь устроили себе день отдыха. Поэтому можно было не спеша проделать все утренние процедуры, позавтракать и только тогда решить, чем сегодня будем заниматься.

— Рыжая, я собираюсь сходить с камнями к новому ювелиру. Пойдёшь со мной?

— Сам ты… э… — Жанна долго подбирала слово, не нашла и показала мне язык. — Струна, вот! Давай завтра? Сегодня я хотела к Мелинде в Фиссу сходить. Мне носить нечего.

— Как я люблю это ваше «носить нечего». Обычно оно означает, что места в шкафах уже нет.

— Это чьё это наше? А? Сколько у тебя ещё женщин? — Она накинулась на меня и принялась притворно кусать за нос, уши, щёки… Я схватил жену в охапку и поднял над собой.

— Сдаёшься?

— Да! Сдаюсь. Я само повиновение, мой падишах.

Я поставил жену на пол и тихо сказал:

— Тебе эта фраза не идёт.

Мы молча сделали ещё по глотку кофе, и я предложил:

— Давай тогда ты в Фиссу, а я к Майеру зайду. Он вчера новой винтовкой хвастался, вот и постреляю, посмотрю, так ли она хороша.

Я довёз Жанну до магазина, оставил машину там же и пошёл к оружейнику пешком. Благо идти было всего ничего.

— Доброе утро, Курт. Как ты себя чувствуешь?

— Гут морген, майн кумпель. Если вам больше пятидесяти лет, вы проснулись и у вас ничего не болит, значит, вы умерли.

— Смешно. Ты вчера про какую-то невероятную винтовку рассказывал. Покажешь?

— «Хеклер-Кох 416»?

— Именно.

— Так поехали на стрельбище. Сам и попробуешь. — Курт достал из-под прилавка новенькую чёрную винтовку, формой похожую на «Ml6», и положил её передо мной.

— А она действительно и штурмовая, и снайперская?

— Сам увидишь. Хочешь снайперскую — вешай оптику. Хочешь штурмовую — пристегни подствольный гранатомёт. Хочешь — коллиматор, хочешь — магазин на сто патронов. А главное, надёжная как «Калашников».

Объясняя всё это, Курт одновременно в секунды пристёгивал и отстёгивал гранатомёт, оптический прицел, тактическую рукоятку и так далее. В конце концов я загорелся. Хотелось уже попробовать это универсальное оружие.

— Ну поехали, поехали. А то у меня скоро слюна капать начнёт.

На стрельбище нас встретил Джозеф с выводком молодых ополченцев. Я вошёл за деревянный забор и замер. На меня смотрели десять пар удивлённых глаз. А полковник торжественно произнёс:

— Итак, бойцы, это и есть тот самый мистер Сухов, который один ликвидировал всю банду «Красные скорпионы». Сейчас он покажет вам, как надо стрелять.

Я отозвал Окочукво в сторону и зло прошептал:

— Ты что делаешь-то? Джо, я эту винтовку впервые в жизни в руки взял. А если облажаюсь? Разобьёшь мальчикам идеалы, да и я от стыда сгорю.

— Не облажаешься. — Он тяжело хлопнул меня по плечу, и я чуть не присел. — Мне Питер всё рассказал. Сразу после того, как я тебя застрелить грозился, помнишь?

— Конечно. Незабываемое зрелище. Тёмно-серый Джозеф с палочкой идёт убивать русского снайпера.

— Вот-вот. Он мне тогда долго описывал, как ты на тамтам отреагировал и что шансов у меня в этой дуэли не было ни одного. Я теперь думаю, у тебя в роду никого из банту не отметилось?

— А банту это кто?

— Один африканский народ. Мой народ. Как раз банту и достигли самых больших успехов в развитии религии вуду.

— Тогда вряд ли. Я русский немец.

— Потому ты с Куртом и сошёлся. Хотя постой. Как это? Насколько я знаю, русские и немцы — это разные народы.