Одна половина Шейха оцепенела от ужаса, вторая же пыталась анализировать: как Улью удается создавать искажения? Значит, никакая это не мистика — обычная физика, до которой человечество просто не доросло.

Неведомое явление метнулось к огромной сосне и рассыпалось. Точнее, залегло серой кучей, похожей на замшелую кочку. Шейх некоторое время не двигался — вдруг оно среагирует? Но вечно стоять столбом нельзя, и он, холодея, шагнул вперед.

Ничего не случилось. Пепел не шевелился. Мансуров осторожно ступил на мох, ожидая нападения. Сектор не дает расслабляться. Для пущей уверенности Шейх стал прощупывать «копьем» землю перед собой. И все равно в непонятном Секторе он был почти как дома. Потому что за туманом — родное солнце, за барьером — люди, которые не ведают, что их ждет…

Тамила, наверное, уже умерла. Или превратилась в чудовище. Шейх запретил себе думать о ней.

Дохнуло ветерком. Шейх выбрался на дорогу, ускорил шаг и вдруг услышал рев мотора. Сначала Мансуров подумал, что это слуховая галлюцинация, но чем дальше он шел, тем отчетливей был звук. Или трактор, или грузовик. Здесь? В Секторе? Невозможно!

Шейх вспомнил КамАЗ из темпоралки и повел плечами. Звук все нарастал. Мансурову показалось, что он слышал перекличку и мат. Люди? В лесу?

Задумавшись, он едва не вляпался в гравицапу — заметил ее только по поваленным молодым сосенкам, а в центре деревья стояли невредимые. Здоровенная, метров тридцать, а за ней еще какая-то гадость.

Натужно зарычал двигатель. Клацнула дверца. Тут гравицапа, а в лесу что за странное искажение? Точно ведь в ловушку заманивают, искажения это могут. Он напряг чувства: там, где ревел мотор… точнее, моторы, опасности не было.

И все-таки Шейх не до конца доверял интуиции. На голоса он пошел скорее из любопытства, чем движимый радостью: «Ура, меня спасут!»

— Картошка, ну чё там? — хрипло заговорили совсем близко.

— На дороге — гравицапа, колонна не пройдет, — ответили бодрым баритоном. — А тут болото — нормально.

— Ты смотри мне, у нас уже один БТР завяз, двум пришел писец, осталось три.

— Надо было мотолыги брать.

Затрещали ветви кустов, хлюпнуло — кто-то шлепал по болоту. Чувства не предупреждали об опасности, и теперь Шейх позволил себе обрадоваться: люди!

— Смари, — задыхаясь, продолжил Хриплый. — Сектор-то какой спокойный, ты такое раньше видел?

— Не.

— И я, а десятый год тут брожу. Будто вся дурь, вся неправильность влезла в людей и они тю-тю. У Сектора просто сил не осталось.

— Ага.

Наконец Шейх заметил первого следопыта и предположил, что это Картошка: он был настолько низок, что закатил рукава плащ-палатки, чтоб не болтались, и так кругл, что она натягивалась на его животе. Капюшон скрывал лицо, но Мансуров был уверен, что оно напоминает поросячье рыльце. Длинная палка в руках Картошки походила на посох.

Следом за ним хлюпал по жиже второй следопыт, тоже с посохом, в плащ-палатке и в кирзачах. За спиной у него болталось ружье. Обычный мужчина среднего роста, лицо не рассмотреть из-за капюшона.

— Сектор в помощь, — проговорил Шейх и шагнул навстречу следопытам.

Картошка вскрикнул, тот, что повыше, выругался, схватил ружье и выстрелил — Мансуров едва успел рухнуть в мох.

— Мужики, вы охренели? Я свой.

— Ага, так я и поверил, — говорил Хриплый.

Картошка оказался более доверчивым:

— Бука, тише! Они не говорят!

— Это там не говорят, здесь вполне даже могут…

— Меня зовут Алан Мансуров! — вжимаясь в мох, кричал Шейх. — Я сотрудник МАС, располагаю важной для вас информацией!

— Что там у вас? — крикнул кто-то еще. — Помощь нужна? С кем вы разговариваете?

— С зомбаком, — ответил хриплый Бука.

— Отставить!

В надежде на адекватность третьего (наверняка там есть и четвертый, и десятый), Шейх снова прокричал:

— Я сотрудник МАС, полковник в отставке Алан Мансуров! Прошу меня выслушать, а потом делайте, что хотите!

— Не стрелять!

— Повезло тебе, — прохрипел Бука. — Вставай. Руки за голову.

Шейх послушался, скрестил пальцы на затылке и развел локти. Бука выбрался из болота, держа вероятного противника под прицелом, обошел вокруг Мансурова, сбросил капюшон. С такой рожей только злодеев в театре играть: под огромными бровями не видно глаз, нос крючком, губы сжаты в куриную гузку.

Картошка на всякий случай достал обрез и спросил:

— Мужик, как тебя в Сектор занесло безоружного?

— Я был в Глуби, — сказал он честно. Картошка присвистнул, Бука вскинул бровь. — А что случилось на Зе… Здесь?

Следопыты переглянулись, Бука махнул прикладом в сторону болота:

— Топай давай, командир разберется. У него реактивы есть, враз определит, кто ты.

— Не понимаю, — сказал Шейх, ступая в затянутое ряской болото — правая нога тотчас увязла, он ее вытащил и продолжил: — Случилось что-то серьезное? Это важно.

Бука прохрипел:

— В Секторе не осталось людей, всех убили хамелеоны, вот что случилось. И вообще людей осталось мало.

Шейх вспомнил мертвых ихтиандров и поверил.

— Не представляю. Как вы можете быть не в курсе, — затараторил Картошка за спиной, получил затрещину от Буки, ойкнул.

— Хватит трепаться, не наше это дело. Пусть командир разбирается.

— А правда, что Глубь…

— Цыц, я сказал!

Картошка смолк. Сопел одышливый Бука, хлюпала жижа под ногами и шелестели листьями осины. Двигатели больше не рычали — видимо, их заглушили. Интересно, кто сюда пожаловал — военные или МАС? И вообще, что случилось?

Болото закончилось, дальше шли сосняком, Шейх все еще держал руки за головой и не сомневался, что если сделает неловкое движение, Бука выстрелит.

Когда он увидел три БТРа и две старенькие самоходные установки «Тунгуска», то опешил. Не техника, пробравшаяся так далеко в Сектор, так удивила его — логотипы. Два БТРа были армейскими, на третьем красовалась эмблема МАС. Да, дело действительно серьезно, раз решили объединиться давние конкуренты.

Экипаж торчал из люков. Завидев Шейха, и вояки, и масовцы повылезали на кузова БТРов. Немного их, по четыре человека в каждой машине. Мансуров рискнул, поднял руки над головой, затем опустил и зашагал быстрее, говоря:

— Я вам не враг. Я побывал в Глуби… Точнее там, куда ведет тоннель…

Коренастый военный (ого — генерал!) со смутно знакомым лицом спрыгнул на землю и прицелился в Шейха из АК:

— А ну стоять! Никак Алан Мансуров собственной персоной! Гнида ты карьерная! Вот так встре-е-еча!

Шейх прищурился, пытаясь разглядеть генерала, который стоял метрах в десяти. Лоснящееся лицо, веселые морщинки в углах лукавых глаз, полуулыбка на губах, «утиный» нос… Да это же Коротков Сережка, крыса штабная, стукач паскудный!

— Сергей! Что было, быльем поросло. Я забыл, ты забыл. У меня важная информация…

— Да уж, да уж. Хотел бы я знать, где ты был, когда всех мочили, в какой норе отсиживался? Если ты вообще человек. Сейчас я кину наручники, а ты заведешь руки за спину и защелкнешь их…

— Я был в Глуби, — проговорил Шейх громче, рассчитывая, что его услышат другие военные или МАСовцы. Если Коротков тут главный, то хана: Алан Мансуров знал о его махинациях, повлекших человеческие жертвы; он сам едва не пал их жертвой и был уволен из армии, а эта крыса осталась. Астрахана бы сюда, чтоб посмотрел, чей приказ выполнял его командир Алан Мансуров.

Коротков скривился:

— Ладно тебе, Алан, все знают, что ты карьерист. Чтобы выкрутиться и воспользоваться ситуацией, ты любую байку выдумаешь. Лови. Опа!

Шейх поймал наручники, стиснул челюсти. Вот ведь бред! Он сделал почти невозможное — добрался до людей, и эти люди теперь отказываются его слушать.

— Считаю до трех, — Коротков прицелился. — И раз, и два…

Шейх защелкнул наручники и повернулся спиной, дернул разведенными руками. Он не собирался лгать и испытывать терпение Короткова, сотрудничество сейчас — самый правильный выход. Главное, добраться до кого-нибудь поумнее.

С МАСовского БРТа спрыгнул высокий мужчина в камуфляжных штанах и черной футболке с демоном, навис над Коротковым (он был на полторы головы выше) и подпер голову рукой:

— А я с удовольствием послушал бы этого человека.

— Вы уверены, что он — человек? — Коротков затанцевал от нетерпения.

— Есть такое подозрение. Назовите ваше имя, я не расслышал.

— Алан Мансуров…

— А-а-а! Это наш внештатный сотрудник, который получил задание, связанное с поимкой какого-то преступника… Меня в подробности не посвящали.

— Тараса Астрахана, — напомнил Шейх, все еще стоя на месте, позади него сопели следопыт Бука и Картошка. — Это он инициировал вторжение.

Вояки зашептались. Коротков и незнакомец остались равнодушными. Кто этот высокий? Пересекаться вроде не приходилось.

— Я курирую экспедицию, — улыбнулся Коротков. — Мансуров, или кто ты на самом деле, иди сюда, надо взять анализ крови…

— В моей машине, я настаиваю, — уперся масовец. — Он знает! Идемте, Алан.

Шейх поравнялся с высоким и приподнял голову, чтобы заглянуть ему в лицо: совершенно незнакомый мужчина. Смоляные волосы, льдистые синие глаза, нос с горбинкой, похож на еврея-полукровку.

— О чем я знаю? — на ходу спросил он у масовца. — И куда вы направляетесь?

— Сначала мы должны убедиться, что вы — человек.

Коротков взобрался на личный транспорт и принялся давать распоряжения. Бука смел ему дерзить:

— Чисто там, зуб даю…

Обшивка БТРа, куда Шейх залез вслед за масовцем, глушила внешние звуки. Обстановка в кузове была обычная: сиденье механика-водителя, две скамьи вдоль стен, тусклые лампы. На скамьях — служащие, по два человека с каждой стороны, одеты по гражданке.

— Ваня, проверь, — распорядился командир и сел за руль.

Не дождавшись приглашения, Шейх опустился на край скамьи — пассажиры отодвинулись, с другой скамьи спикировал Ваня — парень лет двадцати трех — двадцати пяти с крапчатыми совиными глазищами и вздернутым носом. В руке он сжимал стилет.

— Извините, мне нужна ваша кровь.

Шейх оттопырил раненую руку. Кожу обожгло — парень сделал надрез и взял пару капель крови в пипетку, капнул на предметное стекло и добавил синеватой жидкости. Шейх вскинул бровь.

— Человек, — проговорил парень и еще что-то добавил, но его голос утонул в реве мотора.

— Дай ему ключи, — распорядился командир и по совместительству механик-водитель. — И садись на мое место, нам надо побеседовать.

Сняв наручники, Шейх потер запястья, скривился — раненую руку пекло огнем, самодельная повязка напиталась свежей кровью.

— Вы ранены? — спросил командир, присаживаясь рядом. — Я не представился, извините — Роман Якушев, начальник… впрочем, уже неважно.

— Мелочи, не рана — царапина. Ближе к делу. Что значит — «человек»? Неужели не видно?

— Вы в самом деле не знаете? Под воздействием биотина и Сектора люди стали массово превращаться в… хамелеонов. Они очень напоминают зомби, но быстро учатся. Во всем мире паника, их больше, чем неизмененных. Благодаря заговору полковников, в Питере проблема устранена, но по стране ситуация печальна.

— Что вам надо в Секторе? — не унимался Шейх, осознавая, что не в трясущемся БТРе ему надо быть, а в штабе, чтобы решать проблему вместе с учеными.

— Взорвать Глубь, пока Сектор не активен. Ударить ракетами и закрыть канал.

— Ерунда. Провальный план. Ничего не изменится, а последствия могут быть необратимыми. Соедините меня со штабом.

Якушев потер подбородок, посмотрел на Шейха грустно:

— Расскажите мне. Вдруг вы переоцениваете важность информации.

Психоаналитик нашелся, злобно подумал Шейх и начал рассказ:

— Вы знаете, что такое эта Глубь и куда она ведет? Она — всего лишь шлюз. Я раньше вас узнал, что биотин меняет людей, перестраивает их, делает частью сообщности пришельцев…

Все больше распаляясь, он будто увидел себя со стороны: раскосые глаза сияют нездоровым блеском, ноздри раздуваются, жестикуляция тоже слегка нездорова, двухнедельная щетина топорщится… Сейчас крикнет «Аллах акбар» и бросится в Глубь очертя голову…

Он вдохнул-выдохнул и смолк, натолкнувшись на недоверие во взгляде Якушева, который поерзал и сказал:

— Ну-ну, пришельцы, значит. Значит, из космоса. А глубь — это шлюз. И где тогда сам корабль? Почему наши приборы его не зафиксировали?

Руки враз опустились. Что-то доказывать этому человеку, а тем более Короткову — бесполезно. Надо утихнуть, дождаться отрицательного результата операции и разговаривать со штабом, там наверняка выжили хоть какие-то ученые.

— Алан, перед тем, как люди начали вести себя странно, наблюдался мощный Всплеск. Наверное, ваша реальность, субъективная, заместила объективную. То, что вы рассказали — безусловно, правда, но — ваша. Надеюсь на ваше понимание.

— Но с вашим руководством мне все равно надо встретиться, — сказал Шейх деловым тоном и замолчал.

— Конечно, но — на обратном пути.

Якушев потерял к нему интерес, а Шейх сидел и негодовал. Драгоценное время уходит! Возможно, именно этих минут не хватит человечеству, когда наступит время финальной битвы. Что делать? Захватить БТР, сорвать операцию и ехать в Питер? Но где гарантия, что начальство устроит правда? Так есть вероятность, что его хотя бы выслушают. А может, ни Якушев, ни Коротков просто не знают, что происходит? Правду скрыли, чтобы не деморализовать их.

— Роман, — проговорил Шейх. — Просто свяжитесь со штабом и скажите, что с вами Мансуров, который говорил с профессором Астраханом.

Он вспомнил Централь и Лукавого, пускающего пену. Знать бы заранее, чем обернется его тщеславие! Да и сам хорош, поверил такой гниде, поперся за ним в пекло. На что рассчитывал?

— А что с Сектором? У вас самоходные установки, там же электроника!

— Как бы это правильно сказать… Сектор изменил напряженность, что ли, а техника у нас специальная, для Сектора адаптированная. Даже Могилевский стал просматриваться со спутника, но над ним — какое-то черное марево. И никакого космического корабля.

— Почему тогда авиацию не задействовали? Было бы эффективнее.

Якушев ответил, сделав скорбное лицо:

— Нет у нас авиации. Ну, почти нет. Да и если Сектор снова заработает, самолет упадет, а мы как-никак выберемся.

Шейх согласился, вспоминая, как ловил Астрахана на вертолете, а Якушев продолжил:

— Всего мало: людей, техники… Если нам не удастся прервать сигнал из Глуби, Питер долго не продержится.

— А в других странах что?

— То же самое. Их — орды, людей — жалкие тысячи.

— Роман, а сам-то веришь, что получится?

— А что мне остается? Не в космический же корабль верить!

Больше Шейх тему не поднимал. Пусть стреляют по Глуби, что они сделают, когда это всего лишь проекция? Неактивный телепорт? Он рассчитывал самостоятельно связаться со штабом, пока они заняты целью. Нахрапом брать ситуацию под контроль неразумно.

Ехали с полчаса — то останавливались, то снова трогались. Наконец затормозили окончательно. Якушев откинул люк и вылез, донеслись взволнованные голоса. Шейх тоже покинул салон и, щурясь на солнце (туман пал на землю росой), сел на кузове.

«Тунгуски» заворочали гусеницами, сминая мох и разбрызгивая грязь, развернули ракеты к «Глуби». Начались приготовления. Коротков бегал от одного ЗРПК к другому, размахивал руками и матерился.

— Сигареты есть? — спросил Шейх у парня, спускающегося на землю с БТРа. Тот кивнул и дал Шейху всю пачку вместе с зажигалкой, предупредив:

— Но с возвратом!

Мансуров кивнул, вдохнул терпкий дым и закрыл глаза, делая по возможности безмятежный вид. «Я ничего не замышляю. Сижу себе на солнышке, греюсь. Не обращайте на меня внимания».

К его разочарованию, в салоне остался Ванька — парень, который брал у него кровь. Он сидел за рулем и следил за происходящим через окно. Шейх навис над ним и проговорил:

— Вань, как думаешь, получится?

Парень вздрогнул, обернулся, снова посмотрел вперед. В эту минуту Шейх обхватил его за шею здоровой рукой, уперся ею в раненую и принялся душить, морщась от боли. Жертва неумело сопротивлялась, таращила глаза, но вскоре «уснула».

— Прости, друг, так надо, — проговорил Шейх и включил передатчик: — Прием! Срочный вызов!

Ему ответили усталым голосом:

— Второй на связи. Что случилось?

— С вами разговаривает Алан Мансуров, — затараторил Шейх. — Тот самый, что был послан на поимку профессора Астрахана. Мы проникли в Глубь, Астрахан инициировал вторжение. Ракетный удар не принесет положительных результатов, вам следует его срочно отменить, это не остановит вторжение.

— Повторите. Вы были в Глуби?!

— Больше того — в очаге вторжения, я знаю врага в лицо…

В этот момент в салон запрыгнул Якушев, вытаращился злобно и заорал:

— По какому праву…

Из динамиков лилось:

— Дайте мне Короткова или Якушева.

Оттеснив Шейха, масовец согнулся в три погибели и проговорил:

— Якушев на связи.

— Почему не доложили?! Сворачивать операцию! Мансурова — срочно в штаб! Двигайтесь к Твери, там вас встретят. Как понял?

— Боюсь, что не успею…

— Исполнять!!!

На улице «Тунгуска» дала залп. Могилевский был в нескольких километрах от зенитных установок, но Шейх почти наяву увидел, как ракеты, не долетев, падают в Московское море…

Раздалась серия взрывов. Неужто ракеты достигли цели?!

Земля вырвалась из-под ног. Шейху показалось, что БТР качается на волнах. Пришедший в себя Ваня вцепился в кресло, Якушев упал носом в пол. Вихрь пронесся над Сектором и швырнул на лобовое грязь, перемешанную с опавшей хвоей. Похоже, БТР тащило, будто щепку, пока он во что-то не уперся.

Буря стихла так же быстро, как началась, но едва Якушев начал подниматься, как его скрутило, из ушей полилась кровь.

В голове Шейха будто взорвалась граната и сотней осколков впилась в череп. Всплеск! Давно забытое ощущение. Согнувшись пополам, он сполз на пол и вцепился в сиденье обеими руками. Мир плясал, расползался цветными пятнами, потолок пикировал, пол вырывался из-под ног. Постепенно боль отпустила, и мир начал обретать привычные очертания. Превозмогая головокружение и тошноту, Шейх уперся в скамейку и поднялся. Якушев лежал ничком, не двигался и, похоже, не дышал. Мансуров потянулся, чтобы проверить пульс, и заметил, что ребра масовца шевелятся.

Ваня распластался в кресле, свесив руки и вытаращив глаза. Свет не пробивался сквозь засыпанное землей лобовое стекло, лишь тускло горели лампы. Шейх подвинул скорчившегося Якушева, попытался восстановить связь со штабом — как бы не так. Сектор начал пробуждаться. Учитывая, что Улей обладает искусственным интеллектом, можно ждать любых сюрпризов. Тварей опасаться не стоит, даже хренозавр бессилен перед БТРом, а вот бродячие искажения на пути образоваться вполне могут.

Шейх рывком поднял Якушева, тот застонал и схватился за горло.

— Командир, валить надо! Не знаю, как ты, но я собираюсь жить хотя бы до тех пор, пока не расскажу людям, что мне известно.

Якушев замычал, сжал виски и снова осел на пол.

Придется брать командование на себя, но для начала надо подсчитать потери. Шейх откинул люк, вылез и поморщился: было похоже, что по лесу прошел торнадо. На одну из «Тунгусок» упала сосна, вторую протащило в лес, и она застряла между двумя огромными стволами. БТРы тоже раскидало, но все они были на колесах.