Потом передние колеса машины врезались в пол. Карлик как-то удержался, а меня швырнуло вперед, и я головой пробил пленку в раме. С хрустом сломался бампер, что-то заскрежетало сзади, и двигатель смолк. Сендер встал, причем передние колеса его ушли глубоко в корпус, а багажник приподняло.

Я лежал грудью на капоте. Ступни зацепились за рулевое колесо, руками я обнял машину.

— Слазь, южанин! — В поле зрения показался Чак с хаудой в руках. — Ишь, вцепился в нее, как в бабу!

Я заелозил животом по железу и стал съезжать головой вниз. С двух сторон Лука и Юна подхватили меня под мышки, сдернув с капота, поставили на ноги.

— Чак, хауду мне! — хрипло приказал я.

Подскочивший карлик вложил мне в руки обрез.

— Ты это хаудой называешь, наемник? — спросил он. — Никогда такого слова не слыхал!

В нижней части спирального коридора началась давка — люди побежали назад, сталкиваясь, сендер преследователей пытался развернуться, буксуя и бешено ревя двигателем.

Из будок у ворот выскочили несколько человек. Я переломил стволы, достал два патрона из петель на ремне и стал заряжать. Лука Стидич вытащил из-под плаща оружие, похожее на армейский пистолет с глушителем. Потом на свет появилась алюминиевая трубка с прозрачной полусферой на одном конце. Под полусферой что-то серебрилось.

Жрец ударил трубкой о пол, раздался звон, полетели прозрачные осколки, и на конце ее с шипением расцвел факел магниевого огня. Одновременно он поднял пистолет и выстрелил в прожектор.

Раздался хлопок. Через мгновение в нижней части градирни воцарилась темнота.

Стидич побежал вокруг штабеля рельс, подняв трубку над головой. Холодный серебряный свет магния превратил мир в мигающий черно-белый калейдоскоп.

— Куда теперь? — крикнул я, подталкивая Юну перед собой.

— Нам надо вниз, — ответила она. — Лука сказал, там нас ждут…

— Но куда вниз, красава? — подал голос бегущий следом Чак.

— Тут есть подземные цеха. И канализация. Мы потому и встречались в Балашихе, что внизу нас ждет Почтарь, чтобы отвести в Храм…

— Но почему именно в Балашихе? — спросил я.

— Не знаю! Наверное, отсюда можно скрытно добраться до Храма.

Сзади раздались выстрелы. Судя по нарастающему шуму мотора, сендер смог развернуться в нижней части спирального коридора и ехал за нами, ориентируясь по свету химического факела в руках Луки. Я уже хотел крикнуть жрецу, чтобы он выбросил свою трубку, но решил, что тогда мы не найдем дорогу в темноте — свет масляных ламп, падавший сверху, был совсем тусклым.

Впереди раздались топот, крик, пятно серебряного света заметалось… Треснула электродубинка, блеснули искры.

Справа из темноты прямо на нас вылетел человек с тесаком, и я, вскинув хауду, машинально выстрелил из двух стволов. Человека отбросило назад, но рядом появился второй, и Чак метнулся ему под ноги. Зацепившись, он упал ничком, карлик вскочил на него, в маленькой ручке что-то блеснуло, хищно метнулось вниз, будто клюв… Человек вскрикнул, задергался, Чак спрыгнул с него и побежал дальше.

Лука Стидич навалился на дверь будки, из крыши которой торчала штанга с проводом, идущим от прожектора, распахнул и нырнул внутрь.

Когда мы ввалились туда, в будке стало совсем тесно. Серебряный свет озарял железные ящики, торчащие из стен гвозди, где висели куртки, какие-то котомки, цепи, мотки проволоки. В углу был круглый люк. Лязгнув засовом, Лука откинул крышку и сказал:

— Вниз.

Девушка полезла первой, следом карлик. Жрец достал из-под плаща круглую ребристую гранату, разматывая тонкий провод, и положил ее на ящик. Перезарядив хауду, я встал у двери. Сендер приближался, но был пока не виден за штабелем рельс.

Лука повесил вторую гранату на торчащий из стены гвоздь, примотав к рычажку запала конец провода, велел:

— Лезь.

В этот момент из-за штабеля рельс вынырнули двое, и один из них сразу выстрелил.

Я отскочил в сторону, а жрец швырнул наружу трубку. Она с гудением пронеслась мимо меня, пятно света ударилось о штабель и разлетелось комками горящего серебра.

Захлопнув дверь, я на ощупь заложил засов. На четвереньках добрался до люка, спустил вниз ноги, нащупал верхнюю перекладину лестницы и полез. Снизу доносился стук подошв о железо и звук дыхания.

— Лука! — позвала Юна. — Разин!

— Спускайтесь, — откликнулся жрец, — мы за вами. Там должен быть туннель, отойдите в сторону, может посыпаться.

Над головой стукнул люк, лестница тяжело заскрипела под весом четырех тел. Лука сказал:

— Наемник, я подложил под крышку ящик. Провод не длинный, скоро придется дергать. Будь готов.

Я позвал:

— Юна! Слышали?

— Мы уже в туннеле! — крикнула она.

— Отойдите в сторону! Быстрее, я прыгаю!

— Давай, человече! — пропищал в ответ карлик. — Не боись, я ее увел! Только пол тут бетонный, имей в виду…

Прыгать я все же не рискнул — заскользил по штангам, цепляясь за них ногами и руками, обдирая ладони о ржавчину. Когда ступни ударились о пол, вверху раздался взрыв.

* * *

— Такие вещи умеют делать в Меха-Корпе, — шепотом сказала Юна Гало. — Больше нигде, только в наших лабораториях. Не знаю, как это попало к Луке. Мы называем их факелы холодного огня. Ну или просто фаеры.

Лука Сидич шагал впереди, подняв над головой трубку, испускающую холодный серебряный свет, за ним шли девушка с карликом, замыкал я. Скорее всего, взрыв двух гранат основательно завалил люк — мы двигались уже несколько минут, и пока что нас не преследовали.

Свет озарял низкие своды туннеля, по стенам которого тянулись провода на кронштейнах. Впереди капала вода, было сыро, я несколько раз наступал в маслянистые лужи, пахнущие мазутом.

Еще раз прислушавшись — в туннель сзади не проникало ни единого звука, — я обогнал Юну с Чаком и зашагал рядом с Лукой.

— Куда мы идем?

— Вперед, — сказал он.

— Зачем? Там ждет этот твой Почтарь? Кто он?

Лука молча шел дальше, трубка в его руке потрескивала и шипела, серебряный свет облизывал низкий свод в трещинах. Звук шагов изменился, появилось эхо — впереди туннель вливался в более просторное помещение.

— Ну так что впереди? — Я взял его за рукав.

Жрец развернулся, левая рука взлетела, но я был готов — и, поднырнув под дубинкой, ударил его кулаком в грудь. Лука Стидич отскочил, высоко подпрыгнув, в вихре взметнувшихся пол плаща. Шагнув назад, я слегка пригнулся и вытянул перед собой руки. В одной была хауда, но стрелять я не собирался.

И тут же между нами оказалась Юна Гало.

— Что вы двое опять делаете?!

— Просто хочу знать, куда мы идем, — пожал я плечами.

— Кто ты такой, чтобы задавать вопросы? — холодно произнес жрец.

— Я уже говорила тебе, Лука: он тот, благодаря кому я все еще жива, — сказала Юна. — Он заслужил право спрашивать. И тебе говорила, Разин: относись с уважением к…

— Спрашивать — но не получать ответы, — отрезал Лука. Дубинка будто по волшебству исчезла в рукаве плаща.

— Откуда мне знать, что ты не ведешь нас в ловушку?

— Разин! — Девчонка повысила голос. — Это же Лука Стидич, посланник самого Владыки, на встречу с которым я и спешила! Он сказал, что ведет нас к Почтарю, который должен проводить нас в Храм! Именно туда мы и направлялись с самого начала.

— Он ничего не хочет объяснять. Мне не нравится идти непонятно куда для встречи неизвестно с кем. Что это за Почтарь? Вдруг его давно пришили, а вместо него там ждут люди кланов?

— Да не ждут, не ждут, — прозвучал сиплый голос из темноты. — Я тут один, никого больше нет.

Я вскинул хауду, Лука Стидич поднял пистолет с глушителем. Голос раздался снова:

— Кто эти люди?

— Переговорщица Меха-Корпа и ее охранники, Почтарь. — Лука выпрямился, кивнув Юне, пошел вперед, и в серебряном свете факела стало видно, что там находится большой зал.

Что-то знакомое, решил я. Сделал несколько шагов следом за жрецом — и понял, что туннель привел нас на станцию метро.

Глава 14

В Москве я бывал неоднократно, и на метро довелось поездить, но такой станции не помнил. Довольно быстро стало понятно, что это какая-то правительственная ветка или нечто подобное. Вроде я даже читал в Интернете, как ее отыскали какие-то диггеры.

Серебряный свет озарил пассажирский перрон, рельсы и дрезину на них. На передке, за рычагами ручной тяги, виднелась тумба с кривыми рукоятями переключателей, двигатель и топливный бак, от всего этого хозяйства под днище уходили провода и шланги.

На дрезине стоял невысокий сухонький человечек в черной, наглухо застегнутой хламиде. С откинутого капюшона свисали концы шнурка. В руках он держал необычное оружие: трубка с прорезью и натянутой тетивой, кривая деревянная рукоять, на ней спусковая скоба. Похоже на ружье для подводной охоты, но слишком короткое.

— Ладно, не свети, не свети, — сипло произнес он, прикрывая глаза ладонью. Голос казался каким-то неуверенным, словно обладателю его не часто приходилось говорить. — Погаси штуку свою, говорю.

— Но тогда мы ничего не будем видеть, — возразила Юна Гало, подходя к дрезине.

— Да будете, будете, сейчас я… погоди…

Маленькое небритое личико с острым носом и вздернутой верхней губой напоминало крысиную мордочку. Невозможно было определить возраст этого человека — ему с равным успехом могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят.

Посапывая, двигаясь быстро и суетливо, Почтарь спрыгнул с дрезины, обежал ее, вскочив на передок, дернул что-то и повернул. Затарахтел мотор, закашлял, перхая, словно больной, посыпались искры из-под днища, и на тумбе зажглась фара. Мерцающий тусклый свет озарил небольшой зал с железными дверями в конце. Все встали у дрезины, а я забрался на перрон. На другой его стороне не было туннеля с рельсами… Точно, правительственная ветка. Наверх можно подняться только по лестнице за этими железными дверями, наглухо запертыми. Я обернулся, положив хауду на плечо, встал на краю перрона.

Почтарь соскочил с дрезины, снова обежал ее, присел и ковырнул что-то — искры из-под днища сыпать перестали.

— Ну, садитесь! — позвал он. — Надо ехать уже. Впереди вон лавка да сзади… Нет, то мое место, там я, изыди, изыди!

Он бросился вперед и кривой лапкой цапнул за плечо Чака. Карлик, усевшийся на выступ за тумбой с рукоятями, оглянулся на монаха и слез. Лука с Юной тем временем устроились на сиденье в передней части. Девушка позвала:

— Разин, быстрее.

Я спрыгнул на дрезину. Рычаги, которые надо было качать, чтобы она ехала, находились посередине, а на лавке сзади лежал потрепанный портфель со сломанной ручкой и раздутыми боками, словно внутри находилось что-то объемное, едва поместившееся туда. Я переставил его на железную полку сбоку, и внутри звякнуло.

— Эй, ты, не трогай это! — зашипел Почтарь, подскакивая ко мне. Небритая рожица его смешно исказилась, низкий лоб сморщился, черные брови задрались, как и верхняя губа, обнажившая острые мелкие зубы. — Не трогай чего не положено, не научила тебя родительница чужого не брать?! — Озабоченно сопя, он поправил портфель, погладил быстрыми тонкими пальцами шершавую кожу и побежал обратно.

Чак, забравшись на заднюю лавку, посмотрел вслед монаху и постучал кулаком по лбу. Покосился на меня, придвинувшись ближе, зашептал:

— Ну ты хорош, наемник. Зачем с Лукой Стидичем опять сцепился? Я ж говорил, он не просто монашек какой — глава храмовой разведки! А жрецы покруче ребят из школы убийц Меха-Корпа будут. Захотел стрелку отравленную в шею получить, умник?

Почтарь, взгромоздившись на выступ за тумбой с рукоятями, обернулся на пассажиров.

— Все готовы? — спросил он. — По сторонам глядите, если что увидите — сразу стреляйте.

— А что мы можем увидеть? — живо полюбопытствовал Чак.

— Да много тут всякого, — монах сдвинул рукоять и подался вперед, нажимая на педаль, — в темноте шастает.

Скрежетнули тормозные колодки, двигатель снова заперхал, и дрезина покатилась вперед.

* * *

Колеса стучали на стыках рельс, мотор тарахтел и чихал. Туннель полого изгибался, иногда с покатого свода капала вода. Фара на стойке рулевого колеса мерцала, то почти совсем угасая, то разгораясь ярче.

— Почтарь, сколько нам ехать? — спросила Юна Гало.

— Долго, долго, — ответил монах, не оглядываясь. — С конца в конец пути. Я вас после другим передам, они на тепловозе, на большом. Я не люблю это, я сам по себе…

— Лука? — Юна повернулась на лавке. — Я думала, ты придешь не один, а с другими монахами. Ведь Гест должен понимать, что в Балашихе для нас опасно.

Жрец ничего не ответил, зато снова заговорил Почтарь:

— С другими только опаснее! Я один по туннелям и езжу, и хожу…

Лука Стидич заерзал на лавке.

— Сообщения разношу из Храма, — продолжал монах, поворачиваясь и быстро кивая, — послания, посылки, вылез наверх, передал — и сразу вниз. Живу здесь, всё тут знаю. А другие ничего не знают. Только шуму от них да света много. Факелы их, стуки-грюки… Только хуже будет, а Почтарь вас куда надо доставит. Почтарь…

— Болтаешь много! — оборвал его Лука.

Монах отвернулся. Некоторое время мы ехали молча. Сырая тьма расступалась перед дрезиной и смыкалась за ней. Пахло мазутом и плесенью, воздух был спертый, дышалось тяжело. Наклонившись к Чаку, я тихо спросил:

— Что за школа убийц в Меха-Корпе?

Карлик взглянул на меня удивленно:

— Это чё за вопрос, человече? Что за школа… Да вот такая у них школа. А чем, по-твоему, Меха-Корп вообще занимается?

Припомнив рассказ Юны, я ответил:

— Держит лаборатории с мастерскими, где развивает всякие… ну, науки, которые были до Погибели. Электронику.

— Ну, а монеты они где на все это берут? Чтоб лаборатории эти содержать?

Понятия не имея, как Механическая Корпорация финансирует свои исследования, я предположил:

— Продают то, что изобрели, а как же еще?

Карлик покрутил головой, покосился на сидящих впереди спиной к нам Юну с Лукой и прошептал:

— Ты откедова свалился, южанин? С чего б они продавать стали? Чтоб врагов своих сильнее делать? Это только Цеха харьковские всем, что клепают, торгуют направо да налево… Хотя нет, и у них, говорят, есть такое, что они сделали, но продавать никому не желают, при себе держат. А Меха-Корп — как Замок Омега все одно, наемников обучает и тем живет. Только Замок такие… взводы солдат из наемников составляет, войны ведет за деньги, а Корпорация больше… как их назвать… элитных бойцов готовит.

Когда он замолчал, мои мысли сами собой вернулись к тому, о чем я уже неоднократно думал. Что вокруг? Куда я попал? Как, если это виртуал, узнать правду? Неожиданно в голову пришел простой ответ: надо сделать нечто невероятное, невозможное для этого мира. Нечто, что убьет меня.

Что, если, к примеру, сейчас я перемахну через рычаги ручной тяги, пройду между Лукой и Юной, оттолкну Почтаря и прыгну на рельсы перед дрезиной? Что, если она переедет меня, размажет грудь, голову?.. Может, после этого стены туннеля станут прозрачными, исчезнут, и я увижу зал лаборатории и три силуэта за тонированными стеклами под потолком?

Картина эта встала перед глазами очень ясно, я зажмурился и мотнул головой, избавляясь от наваждения. Нет, это не выход, потому что я не знаю точно, виртуал вокруг или нет, и могу умереть по-настоящему. Надо придумать что-то другое…

Карлик, воспринявший мое движение по-своему, прошептал, отпрянув:

— Э, человече, тебя что, мутит? Ты, смотри, на меня не того… Да мы ж не быстро едем совсем, что с тобой?

— Ничего, просто… — начал я и замолчал. За стеной туннеля зашумела вода, что-то гулко плеснулось, будто опрокинулась большая ванна, и сквозь щели брызнули тонкие струйки. Напор усилился, они ударили сильнее, а потом туннель изогнулся, и этот участок остался за поворотом.

— Плохо, плохо! — Почтарь привстал, глядя назад поверх наших голов. — Что, дождь наверху?

— Сильный дождь, — подтвердил Лука. — Может затопить?

Монах снова сел, громко сопя.

— Здесь — нет, здесь не может, но впереди… там и раньше… В Тихие туннели неохота сворачивать, ох неохота, там много всего… много всякого…

— Что такое Тихие туннели? — спросил я, но он не ответил.

Тональность звука, с которым дрезина катила по рельсам, изменилась, и слева возникло отверстие другого туннеля, узкого и с низким сводом — если бы мы въехали туда, мне и Луке пришлось бы пригнуть головы. В проход свисали толстые языки мха, они качнулись в потоке воздуха, когда дрезина проехала мимо.

— Почтарь! — позвала Юна. — Это ответвление ведет в Тихие туннели, про которые ты говорил?

— Туда, туда. Сейчас еще будет…

Дрезина накренилась на повороте, и справа опять возникло заросшее мхом начало туннеля, а потом, с небольшим промежутком, еще два. Перед последним колеса простучали по стыку рельс на стрелке. Мелькнул рычаг с черным коробом на конце, а в боковой туннель убежали две тусклые полоски рельс. Проезд в него был частично перекрыт гермозатвором, на треть выдвинутым из стены.

Почтарь почему-то засуетился, привстал, оглядываясь, сдвинул ремень самострела на плече, накинул на голову капюшон и затянул шнурок.

— Знаешь, что за оружие у него? — тихо спросил Чак, кивая на монаха.

Я покачал головой.

— Гарпунер, вот что. Он дротиками стреляет особыми. Впереди игла полая, в нее забиты крупицы пороха. Под ней крючок с серной головкой… Гарпунеры только один харьковский Цех делает, машинка вроде и простая, но заряды дорогие. В них порох особый, влаги не боится, говорят, даже под водой можно стрелять.

— Почтарь, я что-то слышу… — начала Юна, и монах, засопев громче, перебил:

— Слышит! Слышит она! Я уже давно слышу… Бегут сюда. Нам навстречу. И рокочет… вода там. Земля просела на краю кратера, прорвало, значит… Эх!

Теперь сквозь тарахтение мотора я тоже услышал эти звуки — шорох, стук, цоканье, пока еще приглушенные, но быстро усиливающиеся. Лука Стидич приподнялся на лавке, вслушиваясь, и приказал:

— Почтарь, назад! Езжай назад!

— Да знаю я, знаю! — Монах дернул рукоять.

Дрезина со скрежетом встала, движок стих, погасла фара, но тут же разгорелась снова — мотор опять затарахтел, загудело под днищем, и машина медленно покатила назад. Шорохи, стук и цоканье нарастали, они лавиной ползли на нас, и следом с плеском и бульканьем двигалась вода.

— Святой крест! — выкрикнул монах, налегая на рычаг. — Догоняют!

Дрезина поехала немного быстрее. Лука Стидич встал с пистолетом на изготовку и сказал:

— Вода еще далеко, но крысы близко.

Оглянувшись на нас с карликом, Юна спросила:

— Но куда мы едем, Почтарь?

— К стрелке, к стрелке надо… Ты! — вдруг выкрикнул он, тыча пальцем в Чака. — Сюда, живо!

— Ну, чего тебе? — Карлик пролез под рычагами, протиснулся между Лукой и Юной.

— Вот эту ручку видишь? Дернешь, когда крикну. А эта… — Почтарь что-то еще объяснял, но я не слушал. Как и Лука, я выпрямился во весь рост и достал оружие.

Дрезина неторопливо катилась задним ходом, впереди туннель был прямой, и на границе освещенного фарой пространства вдруг замелькали быстрые тени.

— Разин, до стрелки далеко? — спросила Юна.

Ответить я не успел — монах, спрыгнув с дрезины, побежал вдоль стены туннеля, цепляя ее плечом.

— Рядом, рядом! — крикнул он на ходу. — Но я ни разу ее не трогал, никогда — может, сломана…