Андрей Максимушкин

Опальный адмирал

Пролог

От удара заложило уши. Пол и стены блиндажа подпрыгнули. С потолка посыпалась земля. Второй удар. Уже чуть дальше. Грохота взрывов не слышно. Они слились в один гудящий рокот. Лейтенант Арт подошел к амбразуре. Сквозь узкую щель виден кусочек нейтральной полосы, спутанные, рваные ряды колючей проволоки, надолбы. На нейтралке рвутся снаряды скорострелок. Имперцы пытаются проделать проходы в заграждениях.

Опять ударило рядом с блиндажом. Амбразуру заволокло дымом. Противник стреляет наобум, по площадям. Пытается перепахать фугасами первые две линии окопов, достать спрятавшуюся в блиндажах и норах пехоту. Это долгое и хлопотное дело. Людей в окопах нет, убрали в самом начале обстрела. Блиндаж можно пробить только прямым попаданием.

Да, некоторым не повезет. Только на прошлой неделе рота лейтенанта Арта потеряла четверть личного состава. Но зато сами отбили две вялые атаки. Вон имперская шваль до сих пор валяется на нейтралке и висит в колючей проволоке.

Сам Ури эрл Арт смерти давно уже не боялся. Четыре месяца на фронте. Достаточно даже для младшего отпрыска древнего рода эрлов Арт. За это время люди или гибнут, или сходят с ума, или становятся фаталистами. Четыре месяца — это уже ветеран, прошедший обстрелы, штурмы, сам выживший в яростных атаках старый боец. Многие и трех месяцев не переживают. Арт не помнил, сколько он похоронил и списал своих людей. Совершенно незаметно это становится неважным.

Обстрел закончился. Только что ревели взрывы, и вдруг тишина. Слышно только, как оседают стены и накаты блиндажа, сыплется земля, откашливаются люди. Арт первым делом отправил посыльных поднять в окопы наблюдателей. Противник с каждым днем становится хитрее и опаснее. Имперцы уже неоднократно делали паузу во время обстрела, а потом накрывали огнем спешащих по ходам сообщения, разбегающихся по окопам солдат.

Зазвенел голосовой телеграф.

— Лейтенант, у тебя сейчас гости будут, — прохрипел в трубку комбат. — Большие дауры из штаба, с ними гость с самой Лимбуры. Головой отвечаешь.

— Мой майор, линию обстреливают. Сегодня опасно.

— Они хотят на передовую. Покажешь блиндаж и уцелевшие окопы. При обстреле закрывать телами, — прорычали на том конце провода.

Лейтенант подумал, что закрывай, не закрывай, а от смерти не уйти. Осколок восьмидюймового снаряда прошивает тело навылет, отрывает ноги и руки. Сам Арт к смерти относился спокойно. От Пряхи не уйти. Однако плохая примета, если на твоем участке погибнет кто-то из высоких чинов. Потом обязательно что-то нехорошее случится. Так уже бывало.

Окопы больше не обстреливали. Наша артиллерия перестреливалась с имперской. Привычная фронтовая дуэль между батареями. Иногда она даже дает результат. Во всяком случае вражеские канониры не отвлекаются на окопы валузов.

Королевский министр Аранг Винг бежал по ходу сообщения. За ним поспевали командующий пятой армией и трое штабных чинов. Впереди, позади и между высоких гостей трусили солдаты взвода охраны. Свой конвой Винг оставил с пародвигами. Пользы от стражников на фронте мало. Лучше положиться на обстрелянных бойцов линейной пехоты. После месяца на фронте у человека подсознание иначе работает. Он чувствует, когда позицию накроет залпом, старается заранее уйти в безопасное место.

Ход вывел к врытому в землю командному пункту первой линии. Неприметный блиндаж. Закопанный в землю сруб из толстых бревен. Снаружи и не понять, что это такое. Ничего лишнего, ничего не выступает и не блестит. Хорошо замаскировались. В двух десятках шагов пулеметное гнездо под бревенчатым накатом. Окопы глубокие и сухие. В стенках вырезаны ниши для укрытия.

Неплохая позиция, обустроенная. Видно, ротный заботится о людях. Недавно обстрел прошел, а солдаты уже расчищают засыпанные землей ячейки и ходы. Нижние чины работают внешне неторопливо, но старательно, при этом из окопов не высовываются. Даже грунт из окопов выбрасывают осторожно, чтоб не так видно было.

В блиндаже министр жестом остановил бросившегося рапортовать лейтенанта. Не нужно. Пусть занимается своим делом.

Через амбразуры видно плохо. Только кусок нейтралки, первая линия вражеских окопов и чахлая рощица покалеченных осколками деревьев за позициями Империи. Внимание Винга привлек брошенный перед окопами бронеход «Гриф».

— Коробка давно стоит? Вытащить не могли?

— Разбит напрочь. Два пробития. Котел взорвался. Ходовая разбита, — лейтенант говорит коротко, по делу. — Мы под ним оборудовали наблюдательный пост и пулеметную точку.

— Хорошо. Имперцы его обстреливают?

— Прицельно — нет. Мы пока не раскрываемся.

— На вашем участке часто стреляют?

— Последний обстрел закончился час назад. У противника здесь восьмидюймовые гаубицы и шестидюймовые пушки. Изредка прилетают подарки в десять и двенадцать дюймов с соседних участков. Обстреливают раз в два-три дня. Полевые орудия не считаю. Их везде много.

— Так по всей линии фронта, — согласно кивает генерал. — У нас расход снарядов уже больше расхода патронов.

— Возвращаемся, — Аранг Винг первым открыл дверь блиндажа.

Он увидел все, что хотел. Везде одно и то же. Окопная война, которой он так хотел избежать. Плохо. Прошлой осенью все виделось совсем в другом цвете. Тогда даур Винг был куда более оптимистичен. Он ведь тогда еще не был главой кабинета.

Глава 1

Обычный рабочий день Министерства Флота королевства Валузия. Из кабинетов доносится шум печатных машинок. В коридорах и на лестницах суета, клерки с бумагами, морские офицеры и управляющие с верфей. Посетители растекаются по зданию, бегут из кабинета в кабинет, спорят с чиновниками. Офицеры в чинах и судостроители ведут степенные беседы в приемных, ждут назначенного часа у помощников министра. Жизнь бурлит, работа идет.

День как день. В этом здании всегда шумно. Только в крыле, отведенном под рабочие кабинеты министра даура Аранга квайра Винга, тишина и благолепие. Иногда бывают. Сегодня, например, министр отменил все встречи и посвятил день работе с документами.

Почта не радовала. Из стопки выложенных на подносе писем министр даур Аранг Винг выхватил послание от своего агента в Мервиле. Письмо отправлено две недели назад из столицы Заморянской Федерации, но до сих пор актуально. Полное подтверждение вчерашней телеграммы — переговоры зашли в тупик. Ни Заморянская Федерация, ни Бурландия не собираются идти на компромисс по поводу уступок в архипелаге Урадан.

Старый конфликт, готовый в любую минуту вылиться в полноценную войну. Плохо. Война неизбежна, но она не ко времени. Война вообще редко бывает своевременна. Особенно эта война. Для Валузии крайне нежелательно разряжать застарелый конфликт раньше времени.

Даур Винг раздраженно швырнул письмо на стопку в левом углу стола. Обстановка напряженная. Катастрофа приближается. Хорошо, старый хитрый лис первый министр Лишер заранее подстраховался и дал понять, что Валузия не будет вмешиваться в давний заморянский спор. Этим самым он одернул союзников в Федерации, напомнил о договорах и планах на другую, куда более серьезную войну. Войну, которую надо избежать всеми силами, но не получается. Остается только тянуть время, копить силы и готовить подходящий для первого удара момент.

Это все планы. Даур Овиг Лишер сам балансирует на грани отставки. На него давят молодые ястребы из кабинета. Крупные промышленники не разделяют пессимизм Лишера. Сам король уже два раза нелицеприятно высказывался насчет слишком, по его мнению, осторожной политики первого министра.

Массивное кресло застонало. Даур Винг забросил ноги на тумбочку и уставился в потолок, сложив руки на груди. Минута отдыха не помешает. Нет, по большому счету не все так плохо. Архипелаг Урадан — вкусный кусок пирога и плохо делится на двоих, но драться за него рискованно. Ситуация в Ойкумене сложная, мир слишком зыбок. Ни у кого нет гарантии, что после первых выстрелов в драку не втянутся куда более серьезные игроки.

В Заморье будут бряцать оружием, грозить войной, призывать к освободительному походу, но первыми войну не начнут. Не дураки, хоть все бывшие купцы и фермеры, как один. Кризис разрядится благодаря Овигу Лишеру, а значит, выигран месяц мира как минимум. Затем опять придется что-то придумывать.

Взгляд Винга равнодушно скользнул по резным панелям на стенах, шкафах мореного дуба, задержался на стойке с алебардами у двери. Нет, слишком мрачновато. Давно пора заказать хороший ремонт. Резьба и гобелены, дедовское оружие — это, конечно, очень благородно, но не к месту. Такая обстановка хороша для старых пеньков из Министерства Регалий. Пусть копошатся с древними пергаментами при свете свечей, за старинными столами под рыцарскими доспехами.

Министру флота к лицу светлая краска на стенах, подволок со стрингерами вместо потолка, стальные стулья для посетителей. Подойдет скромно примостившаяся в углу абордажная револьверная пушка. Даур Винг негромко рассмеялся — а ведь стоит попробовать. На дворе век металла и пара, благородная эксцентричность в цене. Хуже другое — шутку не поймут и примутся бездумно копировать.