Беренгария немного поскучала, сходила к сестре Марии Медиоланской за новой книгой, почитала, а затем попробовала немного поколдовать. Чем это закончилось, известно: принцесса от неожиданности упала в обморок.

Очнулась Беренгария быстро — она была исключительно здоровой девушкой, с первых дней жизни воспитывавшейся в горах Наварры, отец всегда брал ее на охоту, лет с десяти она сопровождала короля Санчо с военных походах против мавров или бунтующих баронов на спорных территориях между Наваррой и Кастилией. Беренгария вначале даже не поняла, отчего она вдруг лежит на полу, а по телу разлилась непривычная слабость. Батюшка предупреждал, что подобное может происходить с молодыми женщинами, когда они носят ребенка, и советовал собраться с силами, встать и не обращать внимания на этот мимолетный недуг.

Принцесса зацепилась ладонью за ножку кресла, поднялась на ноги и, хотя голова немного кружилась, сделала несколько шагов по комнате. Заглянула сквозь щелку в двери к мадам Беатрис де Борж. Пожилая камеристка, по своему обыкновению, заснула в кресле, оставив на коленях духовное чтение. Беренгария вернулась к полкам, перетрясла скопившиеся кувшины (все-таки гостившие несколько дней подряд Мишель де Фармер и его оруженосцы слишком много пьют…) и нашла один, наполовину полный. Хорошее сладкое розовое вино. Отлично послужит для укрепления здоровья.

Спать не хотелось. Еще больше не хотелось продолжать опыт с осколком черного агата. Посему Беренгария спрятала маленький камушек обратно в кошель, свернула чистую скатерть и попыталась навести на столе непринужденный беспорядок: поставить кувшин, бокалы, разлить немножко вина, чтобы осталось пятно. Небрежно бросить в углу платочек. Никаких следов. Волшебство, даже самое невинное и основанное на силах природы, церковь не приветствует. По крайней мере, если зайдет аббатиса, можно сказать, что днем приходили гости, а теперь ушли сражаться. За Сицилию и короля Танкреда.

Лечь в кровать? Попытаться, не задремывая, о чем-нибудь помечтать, вспомнить сухой горьковатый воздух Наварры или теплые камни Ренн-ле-Шато? И думать нечего. Беренгария чувствовала себя столь же бодрой, как и в полдень. До часа хвалитн еще очень далеко, он наступает перед самым рассветом, повечерие давно отслужили и большинство монахинь отправились спать. Полночь миновала. Может быть, совершить одинокую романтическую прогулку при луне? В монастыре безопасно, а при надобности Беренгария может постоять за себя, благо обращению с холодным оружием обучена не хуже старших братьев. Тяжелый меч ей, конечно, недоступен, но вот кинжал… Да и какие разбойники проберутся на святую землю обители?

На том и порешили. Чтобы не замерзнуть от прохладного ночного ветра, Беренгария накинула войлочный плащ и отправилась на двор.

* * *

После заката в монастырях запирают очень немногие двери: дарохранительницу, скрипторий, библиотеку, то есть помещения, в которых хранятся очень ценные вещи. Постоянно открыта церковь, кухня, здания, где живут монахини. Уж, конечно, странноприимный дом — тут обитают миряне, не подчиняющиеся уставу святого Бенедикта и имеющие предосудительную привычку разгуливать в любое время суток. Ночью трудятся конюхи и скотники, сторожа, сестры, отвечающие за приготовление утренней трапезы. В церкви обязан находится священник — приглашенный из соседней обители рукоположенный монах, ибо, как известно, женщине не даруется священнический сан. Любой человек может придти ночью в храм со своими бедами и горестями, а в обязанность святого отца входит утешить прихожанина, исповедовать и отпустить грехи.

Сначала Беренгария заглянула в церковь, засветила несколько свечек, помолилась и попросила бенедиктинца средних лет ее исповедовать. Рассказала о своих тайнах. Монах выслушал благосклонно, произнес что-то торжественно-расплывчатое о путях мирянина, узких и широких вратах, верблюде и игольном ушке, после чего отпустил с миром, наложив простенькую епитимью — три раза прочитать перед алтарем «Ave Maria».

Успокоившись, принцесса погуляла по двору, наведалась в конюшню, погладить лошадей, но в темный сад идти поостереглась. Можно споткнуться, упасть. Беренгария присела на широкие каменные ступени всхода в капитулярную залу и задумчиво уставилась на полную луну, иногда еще называемую «охотничьей».

«Авантюра Ричарда должна завершиться в ближайшее время, — размышляла принцесса. — Как бы король ни был сумасброден и упрям, он не станет дожидаться папского интердикта. Вымаливай потом прощение… Значит, примерно через три-четыре дня Элеонора Пуату сможет вернуться из военного лагеря в монастырь. Надеюсь, королева не станет меня осматривать. Скажу ей, что месячное очищение пришло вовремя. Тряпочку с кровью приготовим, на кухне постоянно забивают кур. Нужно требовать скорейшего заключения брака с Ричардом. Постараюсь объяснить Элеоноре, что под угрозой моя честь и репутация короля. Она согласится… А что потом? Выносить ребенка, обманывать всех, начиная от мужа с Элеонорой и заканчивая исповедником. Если этот секрет узнает хоть один посторонний человек, даже служитель Божий, он перестанет быть секретом. И все-таки, что случилось в Ренн-ле-Шато? Почему камень так странно себя повел? Отчего передал мне голос Лоррейна?»

Отвлек Беренгарию шум возле ворот монастыря. Судя по всему, кто-то упорно ломился в калитку, а служки, которым было приказано аббатисой бдеть, сторожить и не пущать, тщательно выполняли слово матери-настоятельницы из Кальтаниссетта. Все правильно: сперва дождись утра, а потом изволь зайти. Ночью в монастырь пускали только постоянных прихожан церкви с окрестных улиц города или уже знакомых обитателей странноприимного дома. Мессира Сержа, сэра Мишеля, остановившегося здесь же пожилого дворянина из Прованса, а уж тем более — знаменитую королеву Элеонору Аквитанскую пропустили бы немедленно и со всем почтением. Прищурившись, Беренгария понаблюдала, как служки и охрана, выделенная десятником городской стражи, отвечавшим за спокойствие квартала, выпроводили незнакомца, вздохнула и решила еще раз обойти обширнейший двор, после чего отправиться спать.

В любом монастыре содержатся собаки. Пес, особенно сторожевой — тварь до невероятия умная. Он быстро понимает, что гость обители — человек не чужой и внимания на него можно не обращать. Но ежели появляются люди незваные, а тем более посреди ночи, зубастые мохнатые псины, ведущие род от пастушеских собак сицилийских горных крестьян, защитят свой дом. Нет, они не станут рвать зубами непрошеного гостя. Просто окружат человека и не позволят сделать ему лишнего шага. Будут дожидаться утра. Утром придет хозяйка-аббатиса или сестра-келарь и разберется с пришлецом. Но до рассвета он не сдвинется с места.

Пастушьи псы, зверюги непринужденные, валялись в пыли двора и будто бы спали, но вдруг, неожиданно для Беренгарии, поднялся вожак — громадная желтовато-бурая скотина с безмятежными янтарными глазами, хвостом в репьях и клыками, которым любой волк позавидует. Деловито потрусил куда-то. За ним двинулись остальные, будто получив безмолвный приказ. Такие собаки чувствуют чужое присутствие едва не за полную лигу, будь то зверь или человек. Они никогда не лают, предпочитая безмолвно окружить недруга — молчаливость пугает куда больше, чем заполошное гавканье и вой. Серьезные псы. Уважающие себя и других.

Обитель Святой Цецилии охраняла стая числом в четыре кобеля и девять сук. Целое воинство. И все, как один, проснулись, отправившись по следам вожака, первым почуявшего чужое присутствие. Стража и конюхи даже не пошевелились, знали, что собаки справятся самостоятельно и никакого ущерба никому не нанесут. Умные, паразиты.

Беренгария, наоборот, заинтересовалась. Из трех с половиной сотен дней в году больше половины она проводила с отцом на охоте и отлично знала собачьи повадки. Из глупого любопытства пошла вслед — глянуть, что стало причиной беспокойства стаи. Во-первых, окажись там нечистая сила, собаки ни в коем случае не сунули бы даже носа в оливковый сад, ибо животные очень бояться нечисти и предпочитают искать защиты от нее у человека. Во-вторых, будь много врагов, псы вели бы себя по-иному, более беспокойно. Сейчас монастырские собаки шествовали за строения масличного пресса и трапезной так, будто ужасно скучали, но возложенный на них долг все-таки требовалось исполнять с радением. Не зря с кухни каждый день выносят свежие мозговые кости, а иногда и мясо с требухой.

Луна светила достаточно ярко. Принцесса ради собственного успокоения взялась за кинжал, пусть и понимала, что находится под защитой, достойной целого рыцарского копья — громадные псы мягко скользили в серебристой полутьме, уподобляясь бесшумным оборотням, отправившимся на кровавый промысел.

Вожак остановился, рыкнул. Далее началась охота по всем правилам. Память предков-волков оставалась незамутненной.

Человек спустился по веревке с высокой стены, окружавшей монастырь, и наверняка сразу понял, что попал в ловушку. Собаки выстроились полукругом и медленно двигались на него, опустив головы к земле. Иногда безмолвно поднимали верхнюю губу. Вожак заходил с правого края. Классическая волчья тактика: когда охотишься на лося, следует загнать его в угол, в болото, к непроходимым зарослям, окружить, а дальше…