Дальше волк будет прыгать и убивать добычу. Собака без необходимости человека не тронет. Псы аккуратно расселись вокруг проникшего в монастырь незнакомца на расстоянии трех шагов от него и замерли.

Человек, расслабленно опустив руки, постоял, затем взялся правой ладонью за кошелек. Вожак заворчал. Любое движение казалось ему подозрительным.

Беренгария, спрятавшись за стволом оливы, наблюдала. Она чувствовала себя также, как в детстве, когда Санчо Мудрый впервые разрешил принцессе участвовать в ночной охоте, под обязательной охраной наследника трона, старшего брата, дона Карлоса. Лунный свет, отдаленные взблески факелов, тихое похрустыванье веток под ногами, клыкастая свора и… И непонятная тень. Можно заключить только, что это человек, а не олень или не корова.

Вожак попятился. Он был отлично освещен синевато-белыми лунными лучами, и Беренгария прекрасно все видела — пес, ростом с жеребенка, отошел на несколько шагов. Стая недоуменно поглядела ему вслед. Две самые трусливые суки, поджав хвосты, отбежали. А человек возле стены словно и не шевелился. Только выбрасывал пальцами правой руки из кошеля невидимую, невесомую пыль.

Пес попытался сохранить свое достоинство и достоинство стаи. Так умеют только очень умные, опытные собаки, во многом перенявшие повадки человека. Он не бежал, а просто гордо развернулся, преспокойнейше гавкнул, будто подавая своим сигнал к отступлению, и лениво направился обратно, ко двору. Непохоже, что он испугался. Просто либо увидел противника посильнее, способного запросто справиться с чертовой дюжиной здоровенных псов, которые за несколько мгновений способны порвать в клочья быка, либо понял ошибку: пришел свой. Трогать его не нужно.

Человек различимо вздохнул, отряхнулся, выждал, пока собаки отойдут подальше, и целеустремленно зашагал к монастырским зданиям. Прямо на Беренгарию. Принцессе виделось в силуэте что-то знакомое, худощавая гибкая фигура с плавными движениями, будто у очень хорошего партнера по танцам, только она не сумела понять, кого именно напоминает ей ночной гость.

— Мессир, уже далеко за полночь, а вы нарушаете покой святой обители, — Беренгария никогда не страдала излишними страхами, а потому, когда неизвестный приблизился на расстояние десятка шагов, вышла из-за оливы. В ладони, однако, было зажато лезвие тонкого кинжала. При настоящей опасности швыряешь рукоятью вперед, оружие несколько раз обернется в воздухе и войдет острием точно в ямку между гортанью и грудиной.

Человек запнулся и приостановился. Из-за игры теней и наброшенного капюшона лица по-прежнему не различить.

— Ваше… ваше высочество?

Сердце Беренгарии пропустило три или четыре удара. Она узнала его мгновенно. Теперь ясно, почему фигура и движения показались знакомыми. Только этого не может быть. Как не может быть распутного святого, рыцаря без меча или монаха без рясы. Как не может быть короля без короны.

Призрак?

Нет, собаки испугались бы призрака. Бежали бы с поскуливанием.

— Донна Беренгария, это вы?

Принцесса взяла себя в руки, здраво рассудив, что коли так случилось, значит, на то Господня воля. Не ей, грешнице, противоречить Творцу Вселенной.

— Хайме? Черт побери, что вы здесь делаете?

— Хорошенькое приветствие… Вы не рады?

Да, это Хайме де Транкавель. Человек, гибель которого только что показал камень из Ренн-ле-Шато. Младший сын графа Редэ. Один из наследников рода Меровингов. Только как он сюда попал?

— Но вас… — Беренгария сделала шаг вперед и, слегка заикаясь, произнесла: — Тебя… Тебя убили! В верхнем дворе замка! Я видела! Тем еще были два мессира, чужестранцы. Потом пришел твой брат Рамон…

— Я все объясню, — чуть смущенно донеслось из полутьмы. — Если кого и убили, то не меня. Это мы с Тьерри придумали. Так, чтобы никто не знал. Беренгария, наконец-то!

Молодой человек, по виду лет семнадцати, с длинными темными волосами, увязанными в хвост на затылке, быстро подошел к принцессе. Некоторое время стоял и просто неотрывно смотрел. Словно хотел убедиться, что перед ним именно Беренгария из Наварры. Потом осторожно обнял и поцеловал. Беренгария от неожиданности шарахнулась назад — ей все еще не верилось, что происходящее не является сном.

— Пойдем отсюда, — чуть растерянно сказала она, пытаясь вернуть прежнее самообладание. — У меня в странноприимном доме есть своя комната, мадам де Борж, камеристка, давно спит, да и остальные тоже. Жаль, не осталось вина и пирогов, все съели…

— Зато осталась ты, mi adorada [Моя желанная (исп.)], — шепнул Хайме де Транкавель. — И ты не можешь даже представить, как я рад тебя настигнуть на дальнем острове посреди этого проклятого моря. Марсель, Сардиния, Неаполь… Я постоянно опаздывал, и везде мне говорили, что малый двор королевы Элеоноры уехал дальше. Надо поблагодарить твоего недотепу-жениха, что английское войско задержалось на Сицилии. Впрочем, потом расскажу… Идем?

Глава седьмая

Неслучайные случайности с членовредительством и шпорами

10 октября 1189 года, ночь и раннее утро.

Мессина, королевство Сицилийское.

— Мессиры, дико извиняюсь! Я, кажется, заблудился! Не скажете, как пройти к Северной башне?

Казаков, стоя на темной улице ночного города, весьма нахально перегораживал дорогу небольшому отряду благородных шевалье. В неверном свете редких факелов различались четверо дворян, облаченных в белые плащи с нашитым крестом, а остальные… Их лица и гербы на одежде терялись во мраке.

— Сударь, — подал голос передний всадник. Голос показался Казакову знакомым. Точно, где-то слышал, не далее, как несколько дней назад. — Сударь, отойдите с дороги. Мы везем пленных.

«Вспомнил! — щелкнуло в голове у Сергея. — Это ж командор тамплиеров, который привез Элеоноре Аквитанской сундуки с драгметом! Где они пленных-то успели накопать? Вылазку за стены делали?»

— Извольте, я отойду, — примирительно сказал Казаков, отступая на несколько шагов к бугристой каменной стене какого-то амбара. — Только покажите дорогу! Не дайте пропасть человеку!

— Первый проулок налево, выйдешь к стене, двинешься прямо. Шагов пятьсот, вот тебе и Северная башня. Только чего ты там забыл?

Казаков ахнул. Рот разинул да так и остался. Ему ответил всадник, находящий за спинами тамплиеров. Голосом его баронской светлости, Мишеля де Фармера. Как бы господина и хозяина. Или, если угодно, сюзерена — второго после Бога.

Лошади тамплиеров перетаптывались, фыркали и звякали пряжками на уздечках.

— Э-э… — робко вякнул Казаков. Что ж это деется на белом свете? Тамплиеры непонятно за каким хреном арестовали молодого рыцаря и… ну, точно, вон рожа Гунтера светится, и германец почему-то делает отчаянные гримасы, причем непонятно, что он хочет сказать: то ли «беги», то ли «все путем»? Что, черт возьми, происходит?

Единственное, что Казаков знал в точности — почти двое суток назад Гунтер, проведя не слишком удачную операцию на руке приятеля-оруженосца, убежал обратно на укрепления Мессины. Совершать подвиги во имя высоких целей. С тех пор ни сам германец, ни молодой Фармер вестей не подавали. Следовательно, за это время случилось что-то очень нехорошее. Попасть под арест к тамплиерам? По мнению Казакова, это соответствовало тому, как оказаться году эдак в 1937 в подвалах Лубянки. Известно, что у тамплиеров свои суды, разбирающие не только светские, но и духовные дела, своего рода помесь военного трибунала с инквизицией. Любопытно, в чем это успели согрешить Гунтер с Мишелем? Не статую же Бафомета осквернили?..

Не обращая внимания на остолбеневшего Казакова, рыцари ордена Храма, сопровождавшие пятерых дворян, двое из которых были Сергею отлично знакомы, шагом направили лошадей дальше по улице. Другой аллюр не представлялся возможным из-за темноты — по мнению Казакова, мэрия Мессины, если таковая здесь имелась, отпускала слишком мало средств на освещение кварталов в ночное время. Казаков успел только поймать яростный взгляд Гунтера и уловить жест — ладонь, поднесенная к губам. Значит, дело совсем плохо. Надо полагать, германец скомандовал: «Испарись, не то и тебе достанется».

— Как же, ждите! — шикнул под нос Сергей и, оглянувшись, попытался сориентироваться. Улица, по которой двигались всадники, плавно загибалась вправо, в сторону от стены и вела к дальней части города, туда, где находился замок короны. Не иначе, как на разборку к Танкреду везут.

Решение было принято мгновенно. Поручение Рено подождет. Прежде всего следует узнать, что произошло. Всадники двигаются медленно, и, если припустить со всех ног, их можно опередить. Только для этого требуется свернуть в узкую улочку направо, затем на параллельный проезд и… Что «и»? Р-разберемся!

Казаков бомбой влетел в переулок, оглянулся вправо-влево и, прибавив ходу, резвой рысью побежал вперед. В отдалении, среди гулких каменных ущелий Мессины, цокали копыта.

Факел, второй, третий… Некое подобие маленькой площади. Поломанные бочки, кучки подпревшего сена. Люди.

Антисоциальный тип остается таковым и веке двадцать первом, и в эпоху крестовых походов. Обычно имеет глумливо-заискивающую небритую рожу с парой шрамов, грязноватую одежду явно с чужого плеча и настороженно-оценивающий взгляд. Конечно, это самый низший разряд — местное хулиганье и бомжи (сейчас более подошла бы золотая молодежь, которой нечем заняться и которая готова ради острых ощущений потягать за хвост самого дьявола), но выбирать не из чего.