Андрей Нибаров

Агрессор

Посвящается моим дочерям Татьяне и Полине и сыну Дмитрию

Пролог

Колония Зермина, протекторат Земли. 2130 год

Бетон хрустел, словно стекло. В тридцати метрах, там, куда пришелся основной удар плазмогана, кипела тротуарная плитка — полупрозрачная алая масса. Когда бойцов накрыла волна в несколько тысяч градусов, искусственный камень превратился в огненный кисель. Он пузырился за краем широкой прямоугольной клумбы, в начале которой распластался взводный Игорь Баталов.

Воздух над площадью выгорел. Баталов приподнялся, одной рукой подтягивая за ремень массивную лазерную винтовку, другой вжимая в лицо кислородную маску. Игорь не раз видел, как слишком самоуверенные парни падали наземь не от пуль и лазера, а потеряв сознание от нехватки кислорода.

Два бойца из взвода Баталова, выбежавшие из переулка первыми, просто испарились. Бесполезно было искать останки тел, части оружия, сгорели даже бронированные шасси экзоскелетов.

Плазмоган ударил по федералам с четвертого этажа полуразрушенной высотки. Расположить подобную махину в жилом доме было все равно что втащить в собственную квартиру башню от танка, выставив дуло в окно, но сепаратисты смогли, умудрились. Когда площадь наполнилась зеленовато-белым огнем, Игорь понял: все, спекся. В последний день, в последние часы войны! Федералы зачищали разрозненные очаги сопротивления на Зермине, тех, кто не сложил оружие даже после подписания капитуляции. После резни мирных жителей в начале восстания сепаратисты, их главари, знали, что ничего хорошего их не ждет, потому решили отдать свои жизни подороже.

Баталов уже попадал под плазмоган, взводный горел, и не раз. На лице Игоря не осталось ни ресниц, ни бровей. Тонкие, слишком четко очерченные имплантанты губ, белые пятна восстановленной кожи. Поток плазмы, конус яростного пламени, вырвавшийся из окна дома, не оставлял пехотинцам ни единого шанса. Со скоростью двести километров в секунду на площадь обрушился сдвоенный термический и электрический удар, к тому же «вызывающий в веществе мишени ядерные реакции». По крайней мере, так значилось в памятке космодесантника «Все об оружии нового поколения».

Игоря спас накренившийся флаер федералов, оставшийся здесь от первого штурма мегаполиса. Боевая машина лежала на боку без видимых повреждений, возможно, рухнула с высоты сама. Плазмоганы, флаеры, бластеры только поступили на вооружение, год-другой обкатки на испытательных полигонах новейшей чудо-технике явно бы не помешал, но случилась война, вот машины и падали на землю сами собой.

Флаер принял удар плазмы. А еще клумба. Благодаря остекленевшей, полупрозрачной, словно грязный янтарь на земле, Баталов не попал на каменную сковородку.

От клумбы шел жар, термокомпенсаторы экзоскелета несли двоекратную перегрузку, кое-как сбивали температуру, но все равно на поверхности защитных пластин можно было жарить яичницу.

Плазмоган молчал. Пока молчал. Баталов жадно глотал практически кипяток из трубки подмышечной фляги. В наушниках шлема захрустело, затем наступила тишина. Все. Баталов остался без связи. Обычное дело при обстреле плазмой, возникающая при этом жесткая радиация вышибала приборы. Пусть на время, но поддержка истребителей нужна была Игорю именно сейчас. Браслетный дозиметр взводного выдавал многократное превышение допустимого фона.

Справа улицу перегородили обломки рухнувшего небоскреба, слева работали саперы, так что ротный с бойцами вновь сунется сюда, на плазмоган. Суборбитальный истребитель щелкнул бы «плазму» в два счета, но на пальцах пилоту координаты не передашь.

Баталов бросился вперед, к зданию, из которого велась стрельба. Мускульные усилители позволяли преодолевать стометровку за считаные секунды, даже если ты навьючен оружием сверх всякой меры. Плазмоган ухнул вторично. Сработали светофильтры шлема, но Игорь все равно ослеп от режущей вспышки. Космодесантник бежал вслепую, подлетая на усилителях, чувствуя, как проминается под стальными подошвами шасси поплывшая тротуарная плитка. Белое море огня. В следующее мгновение в спину Баталову ударила волна нестерпимого жара. Позади словно распахнулся, стремительно расширяясь, огнедышащий кратер. Игорь упал, покатился, жадно втягивая из маски кислород, но сейчас он хоть что-то видел.

Стрелки на четвертом этаже высотки пусть на мгновение, но опоздали. Поздно, ребята! Игорь достиг мертвой зоны. Орудие-излучатель легко откатывалось на гусеницах, но это в поле, в здании спасительные стены обернулись ловушкой.

Плазмоган выбросил новую порцию протонов. Штурмовой флаер горел, пламя наполовину пожрало бронированный двенадцатитонный корпус. Сепаратисты решили, что за флаером притаился еще кто-то. Дозиметр зашкалило. Бросившись в пролом в стене, Игорь скакнул с одного лестничного обломка на другой, с него — на козырек площадки третьего этажа, приземлился плотно, на обе ноги. Козырек надломился, посыпался, но выдержал. Справа по коридору метнулась тень, Баталов инстинктивно присел. Кусок бетона над его головой разбило в пыль, плечевые щитки экзоскелета окатило каменной крошкой. О ставшем привычном ритме зачисток — «перемещение-поддержка-перемещение» — пришлось забыть. Игорь остался один. Больше проломов над головой не наблюдалось. Ведущий наверх лестничный марш уцелел, но наверняка простреливался. Попасть на следующий этаж, где засел «плазматик», можно было, только пройдя по третьему, отыскав или пробив там лаз. Двинувшись вперед, Баталов перевел лазерную винтовку в автоматический режим стрельбы.

Большинство межквартирных перегородок оказались частично или полностью обрушенными. Кто-то очень лихо использовал в здании ручные вакуумные гранаты. Здесь их швыряли, не боясь гравитационных рикошетов. Бросали в окна, из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Игорь двигался, словно по лабиринту.

Впереди метнулась человеческая фигура, Баталов вскинул винтовку, выстрелил. Человек исчез, но Игорь знал, что попал. Противник был мертв. Ширина коридора — пара метров, неприятель пересек его менее чем за секунду, но лазер ударил быстрее. Чем и хорош луч, что, в отличие от «медленной» пули, бьет в цель со скоростью света, то есть мгновенно.

Экзоскелета на бойце, судя по всему, не было. Слишком тонкий силуэт. При наличии брони Игорь не рискнул бы «проверять тело». Лазер не опрокидывает, есть у него такой весомый минус. Раненому, смертельно раненному, даже убитому достаточно порой доли секунды, чтобы выстрелить в ответ.

Огнестрельный карабин остался лежать на полу поперек коридора — полуавтоматический, допотопный. Баталов брал пленных и знал, что у повстанцев нехватка личного оружия и боеприпасов, но он и не подозревал, что все так плохо.

Убитый лежал на спине, раскинув руки, в кроссовках на босу ногу, обмотанных поверх шнуровки и щиколоток термолентой, в обычных штанах из джинсы. В прогоревших дырах видны были худые ноги в бурых заскорузлых пятнах ожогов. Пожарная куртка со вспоротыми люминесцентными полосами, кое-как усиленная кусками асбестового волокна, дымилась на животе.

Самого Игоря защищала сталь, под броней шли два слоя плетеного наноасбеста, ближе к телу — плотное, без зазоров, плетение кварцевой нитью, но и то…

Грудная клетка парня лопнула, из разъехавшейся раны торчали желтые ребра. Игорь никак не мог привыкнуть к тошнотворному запаху подгоревшего тела. Маслянистый, жженый душок проникал даже сквозь фильтры. Сколько Баталов ни попадал, в горле тут же начинало щекотать, мятный аэрозоль лишь усиливал эффект удушливого смрада. Вдохнув кислорода, Игорь откинул защитный щиток и отвел маску. Один раз он уже напрочь заблевал себе шлем.

Присев, Баталов откинул забрало с лица мертвеца. Перед космодесантником лежал мальчишка с открытым ртом. По-детски припухлые щеки стягивала корка термических ожогов. Пареньку было лет тринадцать, от силы четырнадцать. Рослый, но практически без мышц, он был истощен до дистрофии. Бледная шея жалко торчала из воротника куртки.

Игорь узнавал почерк сепаратистов: поснимали с трупов всякое рванье, вооружили чем попало, накачали психостимуляторами вместо каши и послали в бой вчерашних школьников. Скоты!

Запудрить мальчишкам мозги недолго. Мирное население никуда не ушло, просто не успело, люди прятались по подвалам, откуда сепаратисты и выдергивали последних «героев».

Игорь опустил на мертвое оскаленное лицо подростка щиток забрала. Парень вышел на защиту «плазмы» один, значит, прикрывать его было некому. За орудием остался лишь стрелок, если и был помощник, то раненый.

Юные борцы за «свободное оружие», или, как они сами себя называли на экстремистских сайтах Галанета, «свободники», — на их месте Баталов давно бы сбежал от излучателя к мамке. Зермина капитулировала. Они что, новостей не знают?

Допотопная рация в боковом кармане пожарной куртки не работала. Выбила плазма. Еще раньше Игорь заметил на голове у мальчишки проплешины.

Баталов поднялся на четвертый этаж через дыру в потолке — подтянулся на ручных усилителях. Башню плазмогана у окна долго искать не пришлось, подобную махину трудно не заметить. Выпустив магазин карабина в цель, Игорь ждал, что стрелок запаникует и выйдет на него сам. Обезоружить подростка не составит проблем. Но с нервами у «свободника», видимо, было все в порядке. Или со стимуляторами.

Баталов подкрался почти бесшумно, насколько позволял громоздкий экзоскелет. Стрелок сидел за плазмоганом. Ствол излучателя, закрытый поверх брони термозащитным кожухом, слабо шипел. «Свободник» остужал орудийный канал. На площади, видимо, кто-то появился, парень в кустарном асбестовом жилете на голое тело прильнул к рамке прицела. Качнулась подвижная часть излучателя. Скорострельность плазмогана — до трех выстрелов в минуту, но это при условии, что орудие обслуживают двое.

— Парень, бросай плазму! — крикнул Игорь. — Зермина капитулировала! Вали домой!

Оборачиваясь, «плазматик» вскинул бластер. Падая на пол, Игорь выстрелил на упреждение. Лазер беззвучно пробил тело мальчишки. Он остался сидеть, как сидел, перед смотровой амбразурой, потом плешивая на затылке белесая голова медленно пошла вниз, ткнулась в приборную доску. Из руки выпал, стукнул об пол бластер.

— Что же ты… — Игорь поднялся. — Нужно было домой… сопляк.

И вновь — тонкая нить тошноты у горла. Маслянистый, еле-еле уловимый, но липкий, вездесущий, словно пропитавший воздух, экзоскелет, волосы, руки Баталова смрад. Запах горелого человеческого мяса. Они все были пропитаны им на Зермине с ног до головы, на этой суперсовременной войне. Или им это только казалось. Стоило раз вдохнуть, и начинается паранойя…

Шлем прыснул аэрозолем. Горная мята.

Алый глазок на накопителе плазмогана загорелся зеленым, излучатель был готов к стрельбе. Игорь глянул в рамку электронного прицела. По краям площади крались космодесантники, вертели головами, но «свободники» отлично замаскировали излучатель.

Игорь потащил труп из бронированного кресла, неожиданно мертвое тело зацепилось рукой за плазмоган. Кисть стрелка охватывал магнитный наручник. Сепаратисты приковали мальчишку к колодкам стабилизатора.

Сколько провоевали эти парни? День? Несколько часов? Им, видимо, казалось, что они только и будут заниматься тем, что героически превращать врагов Зермины в пар. Но один выстрел — одна жизнь, два выстрела — две жизни. Их жизни.

Игорь заметил на полу идущие под плазмоган провода. Излучатель заминировали. Еще один фирменный знак «свободников». После подписания капитуляции не сложившие оружие сепаратисты объявили, что заминировали столицу и несколько мегаполисов и что города взлетят на воздух вместе с оставшимися в них жителями, если оккупанты — земляне и прочий федеральный сброд — не уберутся с суверенной Зермины!

В своих обращениях в Галанете главари банд не скупились на лозунги, а между тем, если угрозы не были блефом, взяли в заложники собственное население.

Озверевшие, ослепленные ненавистью, они расстреливали выходивших из подвалов мирных жителей, когда федералы начали эвакуацию. О саперах и говорить было нечего. Вот и пришлось зачищать кварталы.

Игорь спустился на первый этаж, к десантникам. Очень осторожно, чтобы не поджарили на луче свои. Постоянное напряжение… Внешне это никак не проявлялось, но на протяжении вот уже восьми месяцев Баталов был словно взведенная пружина. С того самого момента, как ступил на планету. Парни во взводе тоже были на пределе, постоянно сидели на стимуляторах, и каждый день кто-нибудь уходил…

Зермина восстала после того, как опытный образец устройства ДОР-1 — допуска к оружию — был установлен на бластер, и тот успешно прошел испытания. Теперь оружие, сканируя психику бойца, определяя уровень агрессии, само давало разрешение, стрелять из него или нет. Вплоть до отказа в боевой обстановке.

Не всем это пришлось по вкусу, а когда стало ясно, что допуск коснется всего оружия, включая средства массового поражения, всех сфер жизни — армии, полиции, спецслужб, — то зерминцы взялись за пока еще «свободное» оружие, заявив о суверенитете.

Плазмоганом занялись саперы. Из подвальных окон-щелей вылезали испуганные зерминцы. Дети в термоленте поверх рук, ног, курток, похожие на ожившие мумии. Космодесантники совали в обмотанные ладошки протеиновые брикеты, фляги с водой, затем двинулись дальше — отрабатывать район за площадью.

Рассматривая развороченную ударами протонных боеголовок улицу, почерневшие остовы разрушенных зданий через прицел лазерной винтовки, Игорь вдруг понял, что создатели ДОР-1 правы: оружие развивалось гораздо быстрее, чем человек. За бластерами и лазером, не успеешь оглянуться, придет нечто еще более мощное. Если звездные войны воняли горелым мясом, чем будет пахнуть будущее его, Игоря Баталова, детей?

Ученые ставили оружие под контроль. Оснасти лазерную винтовку Баталова ДОР-1, и система не позволила бы Игорю убить вчерашних школьников. Поставь допуск на плазмоган, и мальчишки не смогли бы лишить жизни космодесантников.

При высоком уровне агрессии допуск просто блокировал оружие. А война — это сплошная безудержная агрессия, концентрированная, без градаций. Вот они идут сейчас, всматриваясь в окна, чем больше агрессии, тем лучше. С допуском всем придется расслабиться, сбросить напряжение, только защищаться, а не нападать. Добрая война.

Почерневшие проломы в стенах смотрели на улицу угрожающе. Игорь шел, сжимая в руках лазерную винтовку.

Первый оснащенный допуском бластер не давал стрелять по спящим и безоружным, не давал стрелять по детям. Оказывается, уровень агрессии при этом зашкаливает. Хотя бойцу под гипнозом, стрелявшему по мешкам с песком, казалось, что он не особенно и зол, даже спокоен. Метод вытеснения, так это называется. Солдат не ведает, что у него в голове, ложные субъективные ощущения защищают психику от разрушения. Или, выражаясь проще: свое дерьмо не пахнет. Думаете, это не так?

За восемь месяцев на Зермине Игорь видел, как людей сжигали радостно, с улыбкой на лице. А вам приходилось сжигать спящего ребенка? Здесь их много притаилось по подвалам.

Десантники шли по улице разрушенного мегаполиса. Как бы они повели себя, если бы оружие могло взять и «запретить» выстрел?

Добрая война. Сам Игорь не сразу принял допуск, хотя в данный момент рисковал из-за него жизнью. Создатели ДОР-1 утверждали: чем больше людей убивает человек, тем выше его агрессия, а значит, и уровень защиты-вытеснения. Впервые услышав об этом, Игорь только посмеялся над гениями кабинетной работы. Вспороть виброштыком грудь врага и нажать на кнопку бомболюка, есть разница?

Боец из взвода Баталова, убивший голыми руками снайпера-«вольника», буквально разорвавший с помощью мускульных усилителей экзоскелета стоявшего перед ним человека, на следующий день сошел с ума. Но Баталов знал пилота, запустившего сотню нейтронных боеголовок, который после вылетов спокойно пил кофе. Правда, рот у летчика не закрывался, он все время говорил о долге. И тогда до Игоря дошло: вот она, «спасительная» сила замещения! Все подтвердилось: интенсивность, с которой защищалась психика, была прямо пропорциональна числу жертв.

Баталов не особо доверял ученым, но так вышло, что теорию допуска Игорь прочувствовал на собственной шкуре. Несколько дней назад Баталов сбил из портативной ракетной установки атмосферный истребитель. Поймал машину в рамку дисплея верхнего прицела, вдарил по истребителю «тупым» методом — неуправляемой прямой наводкой. Поблизости находится флаер федералов, который ракетный компьютер наведения мог по ошибке легко похоронить. Протонная боеголовка угодила в правый борт, и истребитель развалился на части, при этом Игорь ничего не почувствовал, словно решил задачку. Мысль о медали была. Пилота сбитого истребителя словно и не существовало. Вытеснение чистой воды: не видя глаз и лица, вытеснять легче. Вот за мальчишек-«плазматиков» медалей не хотелось.

Удивительно, чем больше людей убивал человек, тем меньше он испытывал злобы и душевного дискомфорта, но тем выше была вероятность того, что оснащенное допуском оружие ему откажет. Да, спокойней всех будет сепаратист, который нажатием кнопки поднимет столицу Зермины на воздух.

Через год-другой в армии допуска им всем, «профи сегодняшнего дня», придется буквально выворачивать собственное сознание наизнанку. Допуск попросту не дал бы выпустить Баталову ни одной ракеты, а пилоту истребителя начать атаку, если бы агрессия бойцов превысила допустимый предел.

«Чтобы мной помыкал собственный бластер!» — плевались зерминцы, те самые, что потом вовсю расстреливали на улицах мирных жителей.

Неделю назад у Баталова на Земле родился сын. Игорь отдал бы пять лет жизни, чтобы очутиться сейчас дома. А пока он шарил перед собой стволом лазерной винтовки, шел вперед, перебрасываясь по рации фразами с бойцами.

Баталов проглотил очередную капсулу из аптечки, он, как и остальные бойцы, уже не мог обходиться без фармподдержки. Так красиво называлась куча запрещенной подпольной дряни: всевозможные стероиды, синтетические гормоны, психостимуляторы вперемешку с амфетамином. Луч лазера бьет мгновенно, без упреждения. Жизнь бойца зависит от реакции, отсюда чудовищное, ежесекундное, до звона в ушах напряжение, и постоянные таблетки, инъекции для поддержания сверхчеловеческой реакции. Игорь краем глаза заметил фигуру за сгоревшим грузовиком справа, выстрелил, падая на тротуар.

«Свободник» осел. Мертв. Из окна супермаркета за грузовиком по десантникам начал долбить крупнокалиберный пулемет.

Взводный передал координаты цели. В небе резко проклюнулся, нарастая, рев ионных двигателей. Снижаясь, штурмовой флаер с грохотом разнес два верхних этажа супермаркета из лазерной пушки.

Зачистив супермаркет, Игорь с десантниками поднялся на грузовом лифте на крышу соседнего небоскреба. На уцелевшую там посадочную площадку указал пилот истребителя воздушной поддержки. Кабина лифта кое-как, на резервных генераторах, за два приема, но дотащила бойцов на последний этаж. Оказавшись на крыше, взводный вызвал транспортный флаер. Саперы еще возились в руинах, и возвращаться пешком через три квартала было небезопасно.