Резкая вспышка, жуткий свист сворачиваемого пространства и… раскатистый громоподобный хлопок аннигиляции, чудовищной силы выброс энергии из ниоткуда, с изнанки, с той стороны видимого мира. Бронетранспортер взорвался целиком, как будто в машине сдетонировал гигантский снаряд, или сама машина была одним снарядом. Кусков и тех не осталось. От эпицентра в стороны ударила волна раскаленного воздуха. Что-то кричала Салль, Баталов не мог ничего разобрать. Девушка просто вопила.
— На землю! Вниз! — Олег прицелился в остатки танка-призрака.
Он никого не видел, никакой угрозы, он вообще плохо соображал, ошарашенный мощью аннигилятора, который с легкостью пробивал в пейзаже огненные дыры.
Баталов выстрелил. Выброс антиплазмы. Башня танка-невидимки, остатки бронированного корпуса перестали существовать. Прятавшиеся рядом, в укрытии, стрелки бросились врассыпную и… исчезли. Аннигиляция частиц и античастиц произошла непосредственно в телах попавших под удар людей. Спастись от потока антиматерии было практически невозможно, разве что чудесным образом переместиться на сотню метров в сторону, оказавшись вне зоны поражения. Антиматерию нельзя было отбросить от себя, остановить или отразить каким угодно мощным силовым полем, броней, в отличие от плазмы или лазера.
Коммуникатор Баталова залился писком. Ранен? Сетка допреальности вспыхивала грозными значками: всплеск микрорентген. На месте аннигиляции в разы повысился общий уровень радиации. Слишком близко. Слишком мощно.
— Баталов! С тобой говорит Джо. Останови свою пушку!
Олег стоял спиной к снижающемуся флаеру, но прекрасно видел мирно откинутый бронированный колпак и фигуру Джо благодаря нашлемным камерам кругового обзора. Развернувшись, Баталов навел ствол излучателя на боевика.
Флаер остановился, завис перед Баталовым на высоте нескольких метров. Это не могло быть отвлекающим моментом, тем более что Олег контролировал весь периметр. Баталов, не моргнув глазом, уничтожил бы Джо, но им нужно было на чем-то лететь за нейрошлемом «Трояна».
— Поговорим без пальбы. — Джо поднял забрало шлема, боевик был странно спокоен. — Привет, Роман, — обратился он к стоявшему на четвереньках, с грудой оружия за спиной, Кирееву. — Служишь Крэмбергу? Не тяжело? А то могу уколоть!
— Посади флаер и выходи, — произнес Баталов. — Иначе стреляю.
— Давай. — Джо за ухо поднял из флаера мальчишку-аборигена, встал за ним. — Хочешь лишиться допуска? Ну что же ты, инструктор? Жми на спуск!
Боевик прикрывался живым щитом. Даже если бы Олег принял решение пожертвовать мальчиком во имя «спасения Вселенной», аннигилятор, а вместе с ним и весь арсенал хранилища превратились бы для него в кучу бесполезного железа.
— Обожаю Крэмберга! — засмеялся Джо. — У меня еще есть. Гляди!
Рядом с террористом возникла беременная женщина. Любой человек, решивший выстрелить в будущую мать, автоматически «прыгал» за один агрессор.
— Бросай свои побрякушки, Баталов! — Джо приставил к горлу мальчика нож. — Не вынуждай меня сделать крохе больно. Впрочем, здесь два малыша. — Террорист провел лезвием по крутому животу дикарки. — Кого мне убить, а, инструктор, чтобы избавить тебя от колебаний? Выбирай!
Злость нахлынула волной. Олег понял, что Джо берет его на «гнев праведный».
— Олег, уходим! — прорезался в наушниках голос Романа. — Не надо рисковать!
— Какой же ты тигр космоса, какой ты воин, если прикрываешься детьми? — Баталов соображал, что предпринять.
Джо побагровел, но сдержался.
— Кастрат, — продолжал Олег, глядя на искаженное от страха лицо заложницы. — Почему вы не нападаете на вооруженных мужчин, а убиваете беззащитных?
Джо рассвирепел:
— Ты, отброс, закрой пасть! Бросай пушку! Я порежу их на куски! Бросай! Или я оформлю им допуск на тот свет! Ты, тупой хрен из долбаного стада! Видишь: любимый ДОК не оставил тебе выбора. Сдавайся или станешь соучастником тройного убийства!
В чем-то Джо был прав. С допуском Баталов действительно попал в парадоксальную, казалось бы, безвыходную ситуацию. Ведь заложников все равно убьют, выходит, что гениальный Крэмберг крупно просчитался… Может, и правда перестать болтать и бросить аннигилятор? А потом трое пленников в экзоскелетах будут таскать оружие из арсенала, пока у Олега не подпрыгнет агрессия и не отрубится допуск, или пока их не завалит. А потом их убьют, быстро и без мучений — в знак признательности. Положат на землю и проутюжат флаером.
— Соображай быстрей, инструктор. — В руке Джо появился бластер. Боевик навел оружие на Баталова. — Иначе я прямо сейчас прикончу не кого-нибудь, а тебя. Плевал я на арсенал.
Пушок в вытянутой руке Олега уже смотрел в лицо террористу. Излучатель антиматерии остался висеть у космодесантника на груди.
Джо тут же спрятался за мальчика, переведя бластер с Баталова на висок аборигена. Ребенок заплакал, боевик ладонью зажал ему рот.
— А ты в своем стиле, Джо. — Снизив силу заряда, Баталов прицелился.
— Считаю до трех! — завопил тигр космоса. — Раз!
— Хочешь испытать мои нервы на прочность? — произнес Баталов. — Видишь зеленый? Посади флаер и отпусти заложников!
— Два! Они будут на твоей совести, инструктор!
— Что ты задумал? — Романа больше беспокоил допуск Баталова, чем мальчишка. — Уверен, что выстрелишь?
Олег остановил на переносице Джо точку лазерного прицела, другое дело, что боевик все время нырял за заложника.
Наложенная на флаер сетка допреальности мигнула. Сканер нашел нарушение в броневой защите цели. Получив наводку, Баталов и сам увидел, что броню днища взрезали, видимо, чтобы удалить блокировку Крэмберга с ионных двигателей, да так и не закрыли броневым листом. Обычная история — лишенный электроники блок репульсатора слишком часто требовал ремонта. Насчет гениальности Гюнтера научный мир, видимо, поторопился.
— Три! Бросай оружие!
Олег выстрелил в «заплатку». Пучок плазмы пробил корпус, флаер покачнулся и по дуге пошел в сторону, то набирая высоту, то словно проваливаясь в яму. Из пробоины потянулся шлейф черного дыма.
— Уходим!
Олег, Салль и нагруженный оружием Киреев побежали к джунглям. Бронированный колпак на флаере закрылся. Джо возвращался.
— К лесу! — Баталов опустился на колено. — Я его остановлю!
Огонь фонтаном бил из-под днища машины. Под колпаком пришел в движение ствол крупнокалиберного пулемета, раздалась очередь, но Джо не попал. Флаер то и дело проваливался, дергался, словно натыкаясь на невидимые препятствия. Олег прицелился. Расстояние до цели — семьдесят один метр. Баталов приготовился ударить по пулеметному гнезду, в край колпака, заложники в этом случае не пострадают.
Флаер болтануло, бросило вниз. Машина зависла на высоте двух-трех метров, затем рухнула на землю, ударившись о бетон. Корпус заволокло дымом.
Олег бежал к лесу, легко делая на мускульных усилителях пятнадцать метров в секунду, не забывая наблюдать за тем, что происходит у него за спиной. Флаер так и не поднялся в воздух. Из машины выскакивали один за другим боевики. Выскочили и мальчишка с женщиной, прежде чем из кабины поднялся, ударил вверх столб огня.
Олег быстро догнал бегущих Романа и Салль. Отлично вооруженная мобильная спецгруппа: два агрика и он, Олег Баталов, стреляный воробей. Великий Крэмберг, из какого только оружия в него не стреляли! Пружиня, подскакивая на шасси, они бежали через лес на предельной скорости, отливая стальной броней. Солнечные лучи резали кроны на части. Баталов дал команду следовать к базе боевиков, где, как сказал Киреев, находились Зимин, Крэкк и колдующий над нейрошлемом дестроера Гюнтер Штейер.
Радиолокационный модуль флаера был выведен из строя. Роман заверил, что личная связь у тигров «неважная». Отлично, значит, у троицы был шанс ударить по базе боевиков внезапно. Исчезающе малый, но был. Правда, ударять будет Олег, остальные — лишь подносить боеприпасы для аннигилятора и любоваться морем огня.
— Салль, ты как? — спросил Олег.
Дикарка ответила, что мол, они слишком медленно тащатся.
— Роман, давай быстрее, — сказал Баталов. — Только осторожнее — не поломай деревья.
Почва под ногами раскисла. Стальные подошвы все чаще проваливались, в стороны летели брызги грязи. Чем чаще появлялись затопленные участки, тем деревья становились ниже, кривые стволы росли реже, а из воды торчали голые коряги.
Лес расступился, открылось серое пространство болота с мертвыми деревьями среди кочек. Олег увеличил до максимума контактную площадь ножных шасси. Теперь с полуметровыми ступнями он мог бежать даже по воде, правда, на короткие дистанции. На длинные — только на шасси-лыжах, с реактивным ускорителем за спиной, но подобные изыски стояли на вооружении на планетах, где суммарная суша составляла менее пяти процентов поверхности.
— Салль, почему отклонилась в сторону? Салль, ты меня слышишь? Группа, прекратить движение!
Они стояли между лесом и болотом и переговаривались по внутренней связи.
— Это кратчайший путь до базы плохих людей со звезд, — сказала девушка. — Салль знает планету, ее племя — лучшие следопыты.
— Она врет, — заявил Роман. — Кратчайший путь через болото.
— А ну, открыть шлемы!
Олег разгерметизировал экзоскелет, вдохнул влажный воздух. В нос ударил запах стоячей воды.
— Что происходит, Салль? Смотри мне в глаза! — Баталов навис над дикаркой. — Это правда?
— Салль не хочет, чтобы ты шел через мертвые земли, — сказала девушка. — Мы все погибнем.
— Посмотри, сколько у нас длинного огня, противопехотных демонов, духов аннигиляции. Да, мы всех разнесем! Там, — Баталов ткнул стальным пальцем в болото, — нас ждет Крэкк, забыла? Свадьба. Ты так хотела детей. Мы с Романом придем на обряд, попляшем в экзоскелетах. И кто нам может угрожать?
— Болотные люди, — тихо ответила Салль.
— Киреев, о ком она говорит? — Олег подумал, что ослышался.
Над топью раздался вопль. Протяжный, слишком резкий для человека, но и не звериный. Невидимое существо среди болота проревело во всю силу недюжинной глотки с каким-то, как показалось Баталову, осмысленным остервенением, и все стихло.
— Хорошо, мы пойдем вдвоем. — На лице Олега сомкнулись в сплошную маску лицевые щитки-пластины. — Давай плазмоган, Салль. Роман, забери воду, противогазы, ну и по мелочи, что еще сможешь нести.
— Лучше нам пойти в обход, командир.
— Не понял. Повтори.
— Я бы не стал соваться в болото. Дикарка права.
— С ума сошел? Это же кратчайший путь! — Баталов нервничал. В любой момент над ними мог возникнуть дестроер и прожечь планету до ядра. — Испугался визга? Эта дура всю жизнь проплясала полуголой среди идолов, но ты же служил! Откуда ты родом? Отвечай!
— С Каллисто. Новый Толедо. Пятимиллионник.
— Так вот, через неделю, а то и раньше это будет Сожженный Толедо. Похороненный Толедо. Засыпанная пеплом пустыня! И даже если случится чудо, и ты, отсидев положенное, реанимируешь свой допуск, то вернешься не домой, а в зону радиоактивного заражения! Откопаешь череп матери, если повезет. — Олег повернулся к дикарке. — А ты, Салль? Духи очень, очень недовольны твоим упрямством. GPS видит Салль насквозь. Салль уже не любит Крэкка. Великий воин так и не родится, не получит Шлем силы предков! Салль делает плохо. Я вынужден прочитать заклинание Вдовьей остуды. Лезь в болото или никакого замужества! Ну! Это и тебя касается, остолоп!
Дикарка и Киреев не сдвинулись с места. Видимо, собирать, словно пазл, череп в Новом Толедо, остаться без мужа и сына у лишенного скальпа очага это лучше, чем жить долго и счастливо. Олег не видел лиц дикарки и Романа, но чувствовал, что на них застыло одно упрямое выражение: пусть.
Инструктору захотелось сжечь обоих к чертовой матери и сотню кубометров леса в придачу. Если бы не допуск, он погнал бы их к базе силой. Пинками. Они теряли время, эффект внезапности!
— Морду тебе набить? — сказал Баталов Кирееву. — А, гаденыш? Чтобы ты, наконец, спас человечество.
Роман попятился:
— Фарма ставил эксперименты с элементами ДНК. Ограничивал поступление серотонина в мозг, да много чего… Одно время у нас было несколько сотен федералов, в основном туристов. Накачивали их нейротоксинами, потом препаратами, от которых человек впадал в транс, не осознавал себя. Без памяти…
— Дальше что?!
— Фарма программировал таких на убийство, уничтожение…
— Дальше, я спрашиваю, что?
Киреев поднял забрало. Казалось, ему не хватало воздуха.
— Они все там… В болоте, на мертвых территориях. — В глазах двухметрового боевика застыл страх. — Они захватили лабораторию, где шли опыты, а потом и всю базу. Фарме, всем нам, пришлось уносить ноги. База, на которую мы направляемся, построена уже после… бегства. — Роман сглотнул. — Нам так и не удалось выбить их. Зимин был одержим идеей создания чебеза — человека безоружного, как он сам его называл, идеальной машины для убийства. И он ее создал. Я видел болотных лю… то есть модификантов, своими глазами, это не люди… это…
С Баталова было достаточно. Местный фольклор про хомо чебезов, прочих болотных жителей ему надоел.
— Счастливо оставаться. — Олег выдернул из-за спины Салль флягу с водой. — Увидите зарево, идите следом.
Баталов быстро зашагал через болото, с хлюпанием вытаскивая из жижи облепленные грязью бронированные шасси.
На краю леса возникли фигуры боевиков. Преследователи не спеша выходили из-за деревьев. Среди них — Джо. Сообразительный сукин сын просчитал ситуацию. Тигры космоса не стали искать беглецов, они перекрыли обходной путь к базе. Баталов не обращал на боевиков внимания, тем более что увешанные оружием тигры космоса ходили по краю топи, словно по краю пропасти.
Салль и Роман переглянулись. Свежий скальп и предатель — вьючное животное Крэмберга. Не сговариваясь, они побежали вслед за Олегом.
Боевики спокойно смотрели, как троица удаляется. Один из людей Джо поднял лучемет, прицелился, но Джо нагнул ствол рукой. Не стоило садить аккумуляторы, стреляя по мертвецам. По тем, кто и так бежит на тот свет, весело подскакивая на усилителях.
Глава 9
Крикк
Гюнтер Штейер стоял на краю взлетно-посадочной площадки для флаеров с полукруглой навесной консолью и нейрошлемом в руках. Площадка опустела. Зимин распорядился убрать машины. Их разместили где только смогли — на крышах, между корпусов, освободив место для «Трояна». Гюнтер обещал посадить дестроер сегодня в обмен на недельную дозу метамфетамина, по сути, снять «Троян» с небес.
Фарма сидел на ящике из-под аккумуляторных батарей в солнцезащитных очках. Позади выстроились тигры космоса в ожидании, когда груда супероружия послушно опустится им в руки. Зимин и боевики были в тяжелой броне. Гюнтер, конечно, гений, но так они чувствовали себя уверенней. Происходящее снимали с различных точек три видеокамеры, чтобы потом выложить исторический момент в Галанет.
На наглядных испытаниях настоял Зимин. Боевики с опаской смотрели в чистое небо. Перебитые бластеры нередко взрывались в руках, отрывая кисти, плазмоганы выбрасывали смертельные дозы радиации, вакуумные гранаты затягивали бросающего, а тут двести тонн стали и огня. Тигры предпочли бы наблюдать за укрощением «Трояна» из-за бетонных стен, а лучше из личного бункера Фармы. Или вовсе не наблюдать. Черт с ней, с историей.
— Нам выпала особая миссия, огромное счастье, — произнес Фарма. Боевики закивали. — Сейчас, здесь, своими руками мы творим новую эпоху!
«Сколько можно трясти головами! — Зимин поморщился. Потом в учебники выложат видео с десятком кивающих болванов. — Ладно, смонтируем, чтобы выглядело торжественно».
— Гюнтер, начинай.
Для стимуляции творческой мысли Штейера труп Макдауэлла так и не сняли с вышки солнечной батареи. На жаре облепленный мухами Макдауэлл вонял на всю базу, благо камеры не могли передать запах исторического момента.
Опуская на голову перебитый, очищенный от допуска нейрошлем, Гюнтер чувствовал, как трясутся руки. Крэмберг не церемонился: ставил механизмы самоуничтожения на все и вся. В литой конструкции броненакладки шлема стояли микроцилиндры с взрывчатым веществом, достаточным для того, чтобы при попытке взлома панели допуска деформировать корпус шлема ударной волной. Физик нейрошлем «почистил», но кто даст хоть какие-то гарантии?
Гюнтер рисковал взять у Фармы шлем, а вернуть нечто искореженное, годное разве что под помойное ведро.
Вообще система ДОКа была непредсказуема для взломщика. Штейер на удивление легко, в течение дня, взломал защиту танка-невидимки, но потом неделю возился с флаером Зимина, да и то блокировку Крэмберга с блока репульсора удалось сорвать только с обслуживающей электроникой, а с ионных двигателей — вместе с кусками корпуса; сдвоенная бластерная пушка так и осталась куском железа с расплавленным стволом. При мысли о пушке у Гюнтера заболел лоб.
Зимин на ящике нетерпеливо тряс коленом.
Пальцы физика забегали по клавиатуре. Есть контакт. Неужели пошло?.. Гюнтер не смел выдохнуть. Да! Он зацепил дестроер. Через несколько бесконечных минут физик доложил Фарме, что вскрывает защитную систему «Трояна». Сервер дестроера мог пасть перед взломщиком и позволить слить шесть триллионов гигабайт информации, а мог…
— Давай, Гюнтер! Сделай так, чтобы он больше не рыпался! — Забыв про камеры, Зимин подался вперед, застыл в малоторжественной позе. — Выбей из него допуск!
Тщедушный, высохший от метамфетамина Штейер скрючился на краю взлетно-посадочной полосы. Как много зависело сейчас от этой фигурки.
Рубаха взломщика промокла насквозь. Фарма нервничал. Плохо, когда не понимаешь, над чем там колдует человек, снимающий с небес дюжину термоядерных боеголовок. Возможно, направляет их на тебя. Зимин подумал было приставить к физику боевика с бластером, но решил, что пока излишняя нервозность только навредит делу. Фарма ограничился тем, что по рации дал снайперу команду взять Штейера на прицел.
Текли минуты тревожного ожидания. Наконец, Гюнтер, сердце которого в любой момент мог сжечь лазер, доложил, что подобрал сеансовый ключ шифрования для канала управления. По его словам, последнее оказалось сложнее всего. Дело в том, что «частоты процессора едва хватило на вычисление сорокабитного ключа, до того как «Троян» ушел за горизонт. Но рамочный алгоритм вычисления хеш-коллизий подобрал ключ всего за шесть с половиной минут…»
Зимин был анестезиологом, а не хакером. И хотя он не понял всего в гениальных объяснениях ученого-нарика, но главное Фарма ухватил сразу: атаке подвергался системный файл дестроера, который содержал информацию о легальных пользователях ремонтных служб и их паролях.
Нет, можно было плясать под дудку Крэмберга и управлять дестроером, как это делал вундеркинд непротивления Крэкк, то есть при каждой атаке трястись над врагом, чтобы не сделать тому больно, пачкать собственные штаны от страха перед возможным отказом. А можно было перезагрузить «Троян», превратив его в настоящую боевую машину. Жесткую, бескомпромиссную, выполняющую все приказы оператора.
— Выбей из него ДОК!
Гюнтер взламывал файлы, доступ к которым, как правило, по умолчанию был запрещен даже для системных программистов.