Раздался нарастающий рев. Громада дестроера зависла на базой боевиков на высоте птичьего полета. Впервые человек без допуска получил административные полномочия.
— Положи его в боевой разворот! — крикнул Фарма. — Пусть полетает для камер.
Нехороший холодок прошел по спине Зимина, он вдруг понял, что сейчас перед ним стоит со шлемом на голове и стучит по клавиатуре самый могущественный человек на планете. Правда, этот человек плотно сидел на игле, да и снайпер на крыше, но…
Зимин поднялся с ящика и зашагал к Гюнтеру, вынимая из кобуры бластер. Никому нельзя доверять.
Неожиданно дестроер набрал высоту и ушел к горной гряде на северо-востоке. Шатаясь, Гюнтер снял нейрошлем.
— Что произошло? Верни его! — Фарма приставил к виску физика бластер. — Немедленно!
— Я не могу.
— Почему? Только объясняй толком, без академического кваканья.
— На «Гелиосе» андроид, — выдохнул Гюнтер. — Робот дублировал этого дикаря Крэкка, а сейчас вмешался. Он пытается реанимировать программу запуска системы самоликвидации.
— Мы сбросим на «Гелиос» бомбу.
— Не получится, андроид вывел транспортник на орбиту.
Фарма опустил бластер. Поставил на предохранитель. Он мучительно искал выход. Значит, «Гелиос» торчал сейчас на орбите. У тигров был корабль, оставалось взять транспортник на абордаж. Прикинув вооружение «Гелиоса», Зимин помрачнел.
— Судя по командам, робот поврежден, — сказал Гюнтер. — «Троян» будет наш, дайте мне еще два дня.
— Сутки, — сказал Зимин, застегивая кобуру. — А теперь отдыхай.
В ладонь Штейера легла ампула.
Андроид запускал систему самоликвидации, от одной мысли об этом Фарма приходил в ярость. Еще свежи были воспоминания, как их тряхнуло в хранилище гравидеструктором. Вывести из строя, а при новой попытке взлома и вовсе уничтожить. Ни себе, ни людям. В этом был весь Крэмберг.
Над болотом растаяла багровая дымка, вечер перешел в ночь. Тонкие дольки обеих лун были почти скрыты облаками. Олег шел первым. Стоило большого труда заставить Салль надвинуть на глаза прибор ночного видения: благодаря электронно-оптическим преобразователям любая торчащая среди кочек коряга выглядела ярче и больше своих истинных размеров, что поначалу напугало дикарку.
— Все началось с того, что Дориан навернулся с флаера, — рассказывал Роман, глядя на спину Баталова в виртуальной прицельной сетке. В отличие от Салль, молчать Киреев не мог. — Башку ему раскроило будь здоров, но парень еще дышал. Фарма тотчас утащил его в лабораторию. Я думаю, Дориану помогли впасть в кому. У Фармы были колбы, где он хранил мозги без тел в состоянии приостановленной мультипликации, а с Дорианом ему удалось заполучить супермена. Клетки мозга отмирают с внешней стороны, я не очень в этом разбираюсь, но говорят, что первой отказывает память. Тогда-то Фарма Дориана и реанимировал — создал первого чебеза.
У Романа рот не закрывался. Местность, населенная болотными людьми, даже в прицеле прибора ночного видения наводила на него ужас.
«Отмирают клетки мозга?» — Баталов слушал вполуха. Разрушается личность, человек перестает мыслить. Основные моторные функции, инстинкты остаются, и что? Все. Никудышный солдат.
Олег представил взвод, роту подобных вояк — бессмысленная толпа, которая еле-еле ноги передвигает.
— И вы ушли? — спросил Баталов. — Бросили базу?
— Фарма добавил «перчика», — сказал Роман. — Сократил поступление серотонина в мозг, поковырялся в ДНК… Помню, Дориан бросился на нас. Неконтролируемый выброс агрессии. Срезали ему башку, но и без головы он жил еще какое-то время, парни рассказывали. Я никогда прежде…
— Ну, это басни. Лучше скажи, сколько их там?
— Никто не считал. У Ганимеда мы захватили корабль с туристами, сотни четыре на борту. Я…
Роман осекся. Неуловимое движение чего-то крупного, но при этом очень подвижного, угадывалось в темноте. Раздался испуганный визг. Пронзительный! От лежавшей справа полузатопленной коряги к Кирееву метнулась тень.
— Олег, аннигилятор! — крикнул тигр космоса и плашмя бухнулся в болото, закрывая голову руками.
Имея круговой обзор, Баталов развернулся и захватил чужака в сетку прицела бластера, но выстрелить помешала фигура Салль. Существо исчезло так же быстро, как и появилось, Олег потерял цель.
— Стой, иди сюда! — позвала дикарка. Легкомысленно подняв щиток шлема, Салль бросилась к поваленному дереву. — Иди ко мне. Ну, маленький мой, не бойся.
— Салль, что происходит? С кем ты говоришь? Прием.
С визгом на руки, на грудь девушки запрыгнуло что-то мохнатое, взъерошенное. Обезьяна. Баталов опустил бластер.
— Откуда она здесь? — Олег впервые видел, чтобы животные не боялись экзоскелета.
— Гони ее прочь! — вскочил на ноги Киреев. Он принялся вырывать орущую обезьяну из рук Салль. — Это добыча! Загонная охота! Они хотят есть! Живой белок. Стая слышит ее вопли!
— Тихо. — Заменив Пушка на излучатель, Олег снял аннигилятор с предохранителя. — Вы ее сейчас разорвете, и тогда точно съедят нас.
Корпуса базы, с которой так скоропалительно сбежал любитель экспериментировать с мозговой мультипликацией, еще не показались. Баталов смотрел, но не видел голодных загонщиков обезьян. Никаких стай…
— Отойди от нее, Роман. — Было ясно, что упрямая дикарка ни за что не отдаст «маленького». — Салль, опусти щиток.
В следующее мгновение кряжистая фигура в лохмотьях, словно выскочившая из-под земли, сбила девушку с ног. В экзоскелете дикарка была на голову выше и крупнее нападавшего, но человек с облезлой пятнистой головой, в разодранной армейской куртке напал стремительно и ударил с такой силой, что Салль не устояла на ногах. Не было ни шаркающей походки на полусогнутых ногах, ни укусов за руки и шею. Житель болот очень быстро соображал, он метил в открытое, незащищенное забралом лицо девушки, но не попал, иначе все было бы кончено.
Салль отбивалась одной рукой, обезьяна с криком вырвалась и убежала. Исчез и болотный охотник. Олег перевел бластер с девушки в ту сторону, куда сиганула добыча чебеза, вновь взялся за излучатель, приготовился выжечь среди кочек огненную магистраль.
— Вот он! — крикнул Киреев. — Стреляй, Олег!
Совсем близко, метрах в пятнадцати от них, человек в лохмотьях рвал зубами мясо бьющейся в конвульсиях обезьяны. Он поймал вертлявое животное, свернул ему шею, так стремительно, что жертва и не пискнула. Крупный, с остатками волос на голове, глядя на раструб аннигилятора, чебез Фармы, воин нового поколения, глухо по-волчьи зарычал. В его темных впалых глазах сверкнула неукротимая злоба.
— Похоже, он знает, что у меня в руках, — сказал Олег. — Почему не бежит?
— Голоден, — ответил Роман, подходя ближе, почти вплотную к Баталову. — Очень голоден. Уходим!
Жертва эксперимента отпустила тушку обезьяны. Пригибаясь, чебез стал приближаться к людям в экзоскелетах.
— Что он делает? — Олег знал, что никакой хищник, лев, например, не погонится за вторым зайцем, если только что убил первого.
У чебеза было вдоволь доступного мяса, но он шел убивать вооруженных, да еще и в броне?
— Живые имеют приоритет, — быстро объяснил Киреев. — Навали чебезу хоть гору мяса, он переползет через нее к нам. Я бы не стал изучать повадки этих тварей на себе!
Баталов понял: убийство живых. Засыпь болото трупами, а патологический агрессор нападет на единственного живого, чье сердце еще бьется. Фарма ловко смоделировал приоритеты: живой; свежий труп; разлагающийся труп. Чебез втянул носом воздух. Олег взял у Киреева лазерную винтовку, незачем палить из пушки по воробьям.
— Зря мы остановились! Олег, за спиной!
И без воплей бывшего боевика Баталов контролировал ситуацию. Чебез, убивший обезьяну, и его собрат бросились на Олега с разных сторон. Гадать, почему они, прежде всего, нападают на самого сильного, лучше вооруженного, времени не было. Возможно, вновь какие-то приоритеты, чтобы потом легче расправиться с остальными. Чебезы двигались быстро, но лазерный луч — быстрее. Олег бил в упор. Он взрезал одного чебеза в районе пояса, затем аккуратно расчленил другого. Плавно, без отдачи. Луч не разрывал, не раздвигал ткани подобно пуле, плоть на пути лазера мгновенно превращалась в раскаленный газ. Сизое пространство болот осветили две вспышки, потянуло паленой шерстью, горелым мясом.
Тут же на Романа и Салль набросились сразу несколько чебезов.
— Ко мне! — закричал Олег. — Ближе! Под плечо!
Баталов срезал одного модификанта за другим, но меньше их не становилось, болото буквально кишело тварями. Чебезы вставали из-за поваленных деревьев, из-за кочек. Лазерный луч не был в состоянии огибать препятствия, потому Олег мог сжигать только движущиеся мишени.
— Мы погибли! — закричала Салль, присев. На нее ринулись трое или четверо ободранных существ, когда-то бывших людьми.
Киреев прыгал рядом с Олегом, приседая, словно лягушка, то и дело хватая «спасителя» за правую ногу. Чебезы выскакивали из топи уже десятками.
«Сами напросились. — Олег взял в руки аннигилятор. Поставив на «максималку» насыщенность и ширину поражающего конуса-луча, Баталов направил сопло на толпу ревущих от предвкушения скорой крови убийц. — Это отобьет у вас аппетит!»
Роман и Салль упали, вжались в землю. Нажав на спусковую скобу, Олег повел излучателем. Режущая глаза вспышка: поток плазмы, за ним — поток антипротонов. С громоподобным хлопком и характерным звуком всасывания в невидимую брешь половины ночного пространства, аннигилятор затопил болото перед Баталовым ослепительным огнем.
Развернувшись, Олег вновь нажал на скобу и повел огненной «косой». Столкновение частиц и античастиц породило чудовищной силы взрыв, который осветил топь на сотни метров вокруг.
От запекшейся грязи валил пар. Вода местами испарилась. На потрескавшейся земле вспыхивали как порох кочки. Баталов почувствовал, как вопреки работе термостата экзоскелета, нагреваются ступни. Он стоял по щиколотку в бурлящей жиже. Болото кипело.
«Что, нравится, сволочи? Неплохой суп!»
Смышленые чебезы попрятались. Или погибли. После работы аннигилятора и до одноклеточной инфузории дойдет, что надо сваливать.
— Вылезайте из нор! — засмеялся Киреев. — Мы еще не закончили!
Из болота показалась одна голова, вторая. Фигуры вставали в темноте, словно мишени в тире. Минуты не прошло, как голод или жажда убийства, а может, то и другое вместе, вновь погнали чебезов на добычу.
— Уходим! — скомандовал Олег. — Роман, ты первый. Веди.
Теперь чебезы нападали группами, не более двух-трех человек. Киреев шел впереди, за ним Баталов и Салль. Роман то и дело падал на землю, а Олег из плазмогана превращал самых настырных «голодающих» в ничто, вспышку света.
— Получил! Держи! Ух! Нормально пошло! — орал Роман. — Что? Противогаз? Сейчас. Держи! Не на тех нарвались! У нас — допуск!
Вдали показались строения брошенной когда-то Фармой базы, троица в экзоскелетах благополучно добралась до возвышенности. Большая вода ушла, под ногами была пусть раскисшая, но земля.
— Уже близко, командир, почти пришли!
Неожиданно бывший тигр космоса ушел с головой в землю. Ухнул со всей амуницией, вскинув руки. Сам Олег увидел раскрывшуюся перед ним неглубокую яму, накрытую ветками, в последний момент. Он съехал туда по наклонной, следом в грязь на дно ловушки шмякнулась Салль. Они стояли по колено в топкой жиже, края ямы были ненамного выше их голов, но это лишало «продвинутых» главного козыря — обзора и возможности палить из всех видов оружия, между тем как «тупорогие», судя по веселому реву, десятками неслись к яме со всех сторон.
«Похоронят! — мелькнула у Баталова мысль. — Завалят телами!»
Да, набросятся враз и скопом. Стальные шасси вязли. Олег попробовал взгромоздиться Роману на плечи, но под его тяжестью ноги Киреева еще глубже ушли в грязь. В их распоряжении оставались секунды.
— Давай гранаты! — скомандовал Олег.
Он выдергивал одну чеку за другой и перебрасывал «вакуумки» через край. Киреев срывал гранаты с пояса.
— Вырыли, умники? — орал Баталов. — Успели! Кто додумался? Ты? Держи, Эйнштейн!
В яму летела грязь, ошметки тел, на шлем Салль плюхнулась оторванная рука.
Стало тихо. Салль ухватилась за край, подтянулась и — упала обратно с кусками дерна в руках. На краю ямы вырос чебез, затем второй, третий.
— Гранату! — Баталов протянул назад руку.
— Кончились, командир.
Чебезы стояли вокруг ямы плотной толпой. В предвкушении. На людей в экзоскелетах смотрели бледные, землистые лица. Оскаленные, с впалыми колючими глазами. Во взгляде — голодный нечеловеческий блеск. И расчет. Они готовы были наброситься в любой момент.
Олег потряс излучателем, охотники зарычали. Так, наверное, неандертальцы смотрели на грозные бивни попавшего в западню мамонта. Как на материал для полезных поделок.
Выстрелив в край, Олег сварил бы сам себя. А куда еще стрелять, в небо?
С лазером и тем не покрутишься — прыгнут.
— Ваша взяла, — произнес Олег, поднимая забрало. — Мы сдаемся. Понимаете? Сдаемся.
И тут Роман завопил. С теми же самыми интонациями, как вопила до этого растерзанная заживо ни в чем не повинная маленькая обезьянка. Беззащитная, с живой теплой кровью. Здоровенный мужик скулил, глотая слезы, шепча что-то немыслимое: проклятия, жалобы, «я же предупреждал!» и тому подобное. Досталось Фарме, Крэмбергу, «командиру», всем.
Салль подняла щиток шлема:
— Мы должны умереть, да, Олег?
Баталов кивнул.
— Сдаю свою скороварку. — Он двумя руками поднял тяжелый плазмоаннигилятор как можно выше над головой.
Раздался щелчок. Ствол аннигилятора выдвинулся сам из себя, словно телескопическая антенна, удлинившись в полтора раза. Раструб излучателя оказался на уровне пояса чебезов. Под ним, сразу под кольцом плазмообразователя, открылся просвет. Зона поражения «зонтиком»: триста шестьдесят градусов. Баталов нажал на спусковую скобу.
Ухнул купольный разряд. Во все стороны ударил ослепительный свет. Ночное небо над ямой сначала побелело, так что погасли обе луны и звезды, а потом потонуло в грохоте. Волна антиматерии разошлась в стороны, потоки частиц ударили параллельно поверхности. Все, что стояло вокруг ямы с «мамонтами» в радиусе ста метров, превратилось в газ, на расстоянии полукилометра — получило ожоги, километра — было ослеплено.
Аккумулятор мгновенно опустел, яму накрыло волной горячего тумана. Пространство вокруг потонуло в пелене пара, клубах дыма. Земляные края затвердели и просвечивали, словно стеклянные.
Киреев прекратил всхлипывать. Тишина в эфире и вокруг. Баталов опустил излучатель. Роман протянул Олегу и Салль кислородные маски. Дышать было нечем.
— Завязываю с наркотой, — жадно вдыхал кислород Киреев. — Нервы ни к черту. Как школьница! Перед местными стыдно.
Олег кивнул. Надо было выбираться. Спекшиеся края ямы ломались, хрустели под перчатками. Подтянувшись, Баталов оттолкнулся ногой от наплечного щитка Романа и выбрался из ловушки.
Фарма стоял в сгущающихся сумерках, глядя на серебристые отсветы на стальном корпусе космического истребителя. Гюнтер все же посадил дестроер, «привязал к площадке». Случилось это два часа назад.
«Много, еще очень много работы, — твердил Штейер. — Нам еще многое предстоит сделать».
Ученый набивал себе цену, в научном мире так принято.
Гений не спал вторые сутки. Помимо метамфетамина, Зимин накачивал Гюнтера лошадиными дозами психостимуляторов, он и сам за минувший день дважды принимал амфетамин.
Громада «Трояна» стояла в двадцати метрах от главаря боевиков. Осязаемый, реальный объект, но у Зимина было чувство: сделай он шаг, и «Троян» поплывет, растворится в нагретом до духоты сыром воздухе субтропиков, словно мираж.
Не верилось.
Нужно было возвращаться к передатчику тахионной связи, сообщить новость на Землю, но Зимин медлил. На душе было тревожно, впрочем, Фарма отвык радоваться. Десятилетия правления Крэмберга, послушные ДОКу миллиарды… В последние годы Зимин чаще испытывал отчаяние, а после неудачного покушения на создателя ДОКа и вовсе руки опустились. За решетку бросили самых лучших, самых преданных делу освобождения, самых верных. Крэмберг их публично простил. Сказав «спасибо», гениальный манипулятор запустит в послушные массы очередную глобальную ложь. И вот, словно насмешка судьбы: «Троян» оказался в руках Зимина. На Земле об этом еще ничего не знали. Никто не знал.
Не верилось.
Фарма помнил, как по возвращении на Крикк он чуть не наложил на себя руки. Он днями лежал в личном бункере, не обращая внимания на мигающий индикатор беспроводной связи. Пластиковую тарелку на столе вылизывала собака. Годы пролетели впустую, казалось ему тогда. Люди привыкли чувствовать власть оружия над собой. Что дальше? Состарится в отчаянной, но обреченной на полный провал борьбе?
И вот он — «Троян». Невероятное стечение обстоятельств. Словно вековой лед треснул под собственной тяжестью, поехал, ломая сам себя. Во мраке будущего засквозил свет. Сейчас нужен был только толчок, чтобы система рухнула.
Вернувшись к передатчику, Зимин возобновил сеанс связи с Землей. Близкий к правительству, симпатизирующий «Тиграм космоса» человек сообщил Фарме о готовящейся военной экспедиции на Крикк. Первый сектор дальнего космоса уже почистили, прошлись огнем и мечом, теперь взялись за второй. Крикк стоял в списке пятым. Через месяц с небольшим, сообщал свой человек с Земли, а то и раньше, эскадра из шести боевых кораблей, включая межгалактический крейсер, могла оказаться на орбите вокруг Крикка. «Гелиос» пропал вместе с дестроером новейшей модели, так что космос трясли, словно пыльный мешок.
— Что с «Трояном»? — спрашивали с Земли.
Зимин знал, что на уме у «центра». Сам по себе экспериментирующий анестезиолог со сборищем наркоманов никому не нужен, их просто бросят на съедение карателям, как бросили борцов первого сектора. Бежать? Но сколько можно бегать? Да и куда?
Ролик о посадке дестроера на подконтрольной «Тиграм космоса» планете Фарма смонтировал лично. Он пошлет его, но серьезным людям, помимо «кино», необходимо и его, Зимина, личное слово.
— «Троян» освобожден от допуска, — сказал Фарма. — Чист.
— Вы уверены?
— Да, — сказал Зимин, хотя было выполнено две трети работы. — Вы можете приостановить высадку федералов еще на месяц?
— Не беспокойся об этом, брат! — ответил неизвестный с Земли, чье лицо скрывал платок, но которое все равно просияло, словно выставленный на солнце медный таз. — У нас появился сильный сторонник из самых верхов — генерал-лейтенант, он расследует пропажу дестроера. Жди у себя Марека. Приступаем к операции «Инферно», Марек посвятит тебя в детали. Смерть Крэмбергу!
Как они сразу зашевелились.
— Смерть тирану.
Выключив передатчик, Фарма вышел на свежий воздух.
«Смерть Крэмбергу!» — мерцали в вышине звезды.
Зимин ненавидел этого человека. Простой ученый, но по сути негласный правитель Федерации, Крэмберг был ослеплен властью. Словно древний тиран, он владел оружием, а оружие владело людьми. Как обычно, вопиющий произвол в отношении всего человечества прикрывался всем «чистым и высоким», что выработала за свою историю цивилизация землян. Великая в прошлом, а сейчас покрывшая себя позором космическая раса.