За Крэмбергом стояла колоссальная ложь. Эйфория вставшего на колени раба. Мнимая высота самоунижения.

Фарма не обманывался насчет деталей операции «Инферно». Миллионы жертв, вот что это будет. На самом деле Зимин не любил убивать, но кто-то должен делать грязную работу, разгребать нечистоты.

— Гюнтер! — заорал Фарма в микрофон коммуникатора. — Гюнтер, ты мне нужен!

Зимин вдруг захотел сесть в кабину «Трояна» немедленно. Поднять машину в воздух. Почувствовать приближение возмездия.

Выжившие болотные жители, или чебезы, как их называл Роман, преследовали Олега, Салль и Киреева до самой базы. Бывшей базы Фармы.

Начался дождь, переросший в плотный ливень. Редкие фигуры «идеальных убийц» возникали в темноте среди болота на приличном отдалении и пропадали. Пара самых неугомонных чебезов кралась за телами в экзоскелетах до начала дороги, вернее, ее остатков — зримой грани, где топкие места обрывались, сменяясь голой возвышенностью. На ней земляне расчистили участок, уложив пенобетон. Строения базы белели сквозь пелену дождя.

Баталов первым вошел в раскрывшиеся со скрипом металлические ворота. Очертания ангара и жилых помещений впереди выхватывала из темноты лампочка, одиноко горевшая на покосившейся фонарной мачте с краю посадочной площадки для флаеров. Солнечные батареи холодно блестели на вышке… В окне одного из зданий горел свет.

— Чебезы? — Олег поднял плазмоган. Ровнять базу с землей из аннигилятора нужды не было.

— Они слишком тупы, — сказал Роман. — Это не яму вырыть. Уцелела пара зарядных пластин на крыше, вот генератор и пашет.

Пластинами Киреев называл фотоэлектрические преобразователи, их соединениями на базах стандартно закрывали свободные плоскости.

Да, тупы. Космодесантник дважды в яму не падает… Сняв плазмоган с предохранителя, Баталов направился к торцевым воротам полукруглого ангара. Группе срочно требовался транспорт. Ворота оказались открытыми, внутри — пусто. В ремонтном боксе застыла рама подъемного механизма. С крыши на агрегат капала вода. На бетонном полу — кусок цепи, использованный зарядник от плазменного резака, у стены — сваленные в кучу демонтированные ионные двигатели, пучки проводов, платы, крепления, прочий хлам.

Блестел выпотрошенный корпус флаера, который, видимо, так и не удалось освободить от допуска. Сейчас он годился разве что на металлолом.

— Здесь рядом лаборатория, — произнес Роман. — Стальные двери. Можем там до утра пересидеть.

— Они здесь! — услышал Олег в наушниках встревоженный голос Салль. — Лезут через ограждение!

— Я тебе где велел стоять, Роман? — Баталов обернулся. — У входа!

— Я думал: они в ворота сунутся… — Роман побежал. — Зря, что ли, мы растяжку…

Раздался взрыв, характерный, рвущий перепонки хлопок вакуумной гранаты. Выбежав из ангара, Олег увидел вместо металлических ворот воронку, в нескольких метрах от которой полз чебез, подтягивая на руках останки тела. Ноги ему оторвало, куски кишок висели на сетке ограждения. Воронку быстро, с подвижностью гигантских насекомых, оббегали выскакивающие из темноты чебезы.

— В лабораторию! — Олег нажал на спусковую скобу плазмогана.

Навстречу болотным жителем обрушился водопад огня. С неба обильно лилось, поэтому сразу же после выстрела последовал мощный, обжигающий выброс пара. Пространство затянуло молочной пеленой, такой густой, что Олег не видел конец ствола излучателя, об ангарах и говорить было нечего.

— Салль, Роман! Вы где? Прием.

Плазма в ливень — это беда, если не сказать катастрофа, Олег потерял всякий ориентир. В горячем тумане прибор ночного видения оказался бесполезен. Стоило жителям болот сбить Баталова с ног, и «тупые», наверное, придумали бы, как вскрыть экзоскелет.

— Я здесь, командир.

— Где ты? Где Салль?

— Со мной, рядом. — Роман, словно поводырь, потянул Баталова в сторону.

Втроем они забежали в обычное с виду одноэтажное здание. Поворачивая вентиль, бывший тигр космоса закрыл за собой стальную диафрагму люка.

Олег присвистнул: в стандартном жилом блоке Фарма установил три бронированных контейнера-модуля из боевого арсенала космодесанта. Соединенные между собой модули освещались.

— Мастерская Фармы, — сказал Роман, сняв шлем. — Святая святых. Отсюда чебезы и поперли.

Достав бластер, Олег вошел в первый модуль. Между операционными столами лежал разбитый аппарат искусственной вентиляции легких.

— И сейчас можно резать. — Подойдя к правому столу с подголовником, Киреев запустил обслуживающий системный блок.

Помещение залил яркий свет ламп, замигал лампочкой аппарат для отсасывания крови из раны, включились приборы для регистрации кровяного давления, пульса, дыхания, биотоков мозга.

Во втором модуле лежали перевернутые койки, оборудование для поддержания искусственного дыхания, труба переносной рентген-установки.

Реанимация.

В третьем отсеке оказалось около дюжины подвесных носилочных койко-мест. Баталов переворачивал бирки: «минно-взрывное ранение», «множественные лучевые ожоги головы и туловища», «огнестрельный перелом левой голени с обширным дефектом», «отсутствие правой нижней конечности на уровне средней трети бедра», «проникающий ожог обоих глаз».

Веселые дела творились на Крикке. Баталов вспомнил подбитый бронетранспортер на подступах к Центру имплантации. Очень веселые.

Фарма собирал раненых боевиков, археологов, десантников, а потом выводил их вместе с захваченными туристами в «безоружные люди». Зимин дорожил подопытными, все три модуля вместе с приданными им силовыми подстанциями имели транспортные шасси. В случае крайней необходимости модули можно было изъять из здания при помощи обычной лебедки. При разрушении здания, отбуксировать грузовым флаером, чтобы вновь развернуть в полевых условиях.

— Выходим, как только рассеется туман, — сказал Баталов.

— Но… — Роман думал, что ослышался. — Олег, мы все время носимся как угорелые! Выходить под ливень голодными, уставшими, почти без сил? Да мы свалимся после двух-трех километров.

— Если мы опоздаем, и Зимин перебьет трансформер, весь космос может стать лабораторией этого анестезиолога, — сказал Баталов. — Сначала будет много раненых, а потом еще больше преображенных.

Чебезы ждали снаружи, во тьме под дождем, переполненные агрессией.

— Ты что, нападешь на Фарму в одиночку?

Отпихнув рукой операционный стол, так что тот с грохотом повалился на пол со всей аппаратурой, Олег зашагал к выходу.

Открыв люк, он увидел полусогнутые фигуры в лохмотьях. В неком нечеловеческом напряжении они ждали. Вернее, на ожидание эти новоявленные зомби были неспособны, они просто не могли оставить Олега и его спутников в живых. Фарма вывел формулу совершенного террориста, выделил квинтэссенцию сознания убийцы: чтобы не было живых.

Стоянка для флаеров погрузилась во тьму, видимо, вышел из строя генератор.

— А вы не так глупы, как кажется на первый взгляд. — Баталов поставил ширину поражающего луча плазмогана на максимум, шагнул навстречу фигурам, готовый в очередной раз вскипятить дождь.

Движения чебезов стали резкими. Они ринулись на заключенную в экзоскелете живую плоть, словно саранча и… остановились. Застыли. В каких-то десяти метрах.

— Олег!

Кричала Салль. Она очень редко называла пришельца по имени. Чебезы повели себя непредсказуемо — не напали, от неожиданности Баталов не выстрелил.

— Ну, что встали? — Олег отступал, чтобы самому не попасть в зону поражения.

Жители болот стояли на месте. Выбежавшая из лаборатории Салль ждала чего-то, при этом шлема на ней не было. Баталов не понимал, что происходит. Одна, вторая голова чебезов повернулась в ту сторону, где на месте ворот наполнялась водой воронка.

— Почему они не нападают? — спросил Олег. Для чебезов он оставался главной добычей. — Приоритет дал сбой?

— Наоборот, Олег. — Салль показывала на полуобнаженную, почти незаметную в темноте фигуру, шедшую к ним вдоль ограждения. Толпа ринулась к этой фигуре. — Они нападают на самого сильного.

Баталов крепче сжал плазмоган и вгляделся. Деревянные бусы, набедренная повязка, кривая палка в руке. Бородатый старик. Самый сильный? А где оружие?

Абориген был безоружным. Без защиты.

— Пусть упадет! — Баталов выхватил бластер. От Пушка выйдет гораздо меньше тумана, а то недолго и заблудиться. — Скажи ему, пусть упадет!

Бластер в руке Олега опустился. Старик шел сквозь толпу нападавших, и они валились в грязь, словно трава. Абориген просто следовал своим путем, втыкая посох в землю, а чебезы падали как подкошенные, без криков, словно некий ветер валил невесомые соломенные фигуры. Вскакивали и вновь падали. Наконец, модификанты бросились прочь.

— Ты очень могущественный, Олег, — сказала Салль. — Ты управляешь огнем, и духи повинуются тебе, но вы, люди со звезд, так мало знаете.

— Как он это делает?

У Баталова возникло неприятное ощущение, что степень его знаний об окружающей реальности вдруг стала не просто унизительно малой, а ничтожной. Старик остановился и что-то сказал.

— Он пришел за тобой, — перевела Салль. — Этим, — девушка указала на плазмоган, — ты ничего не изменишь. Он говорит, что нужно оставить бесполезные вещи и идти за ним.

— А чебезы?

— Они больше не нападут.

— Спроси его, кто он такой?

— Он хочет, чтобы мы пошли с ним. Он спрашивает, нужно ли людям со звезд настоящее оружие или они и дальше намерены бить палкой по воде.

Олег недоверчиво посмотрел на бусы, а потом на посох дикаря. Хлестать по воде бусами еще смешнее.

— Пусть не объясняет мне, что такое оружие, — сказал Баталов. — Лучше спроси у него, чем таким он намазался, что чебезы валятся с ног.

Нож с ядом обитающего на Крикке древесного бородавочника менял сейчас историю человечества, не исключено, что гремучая смесь каких-нибудь фруктов, животных выделений, вплоть до экскрементов, вызывала столь сногсшибательный в прямом смысле слова эффект.

Старик что-то пробормотал и зашагал прочь.

— Что он сказал?

— Ты хочешь поймать в небе летающую гору, — ответила Салль. — Но даже если ты поймаешь сто таких гор, все равно останешься бессильным.

— Скажи ему, что рискованно гулять одному в подобной местности. Пусть будет осторожней, на болотах еще полным-полно чебезов.

— Мы должны идти с ним.

— Возвращайся в лабораторию. — Баталов вдруг разозлился. Его раздражала нелепость ситуации, при которой босоногий старик насмехался над плазмоганом новейшей модели. — Иди, кому говорят!

Да, сбросить экзоскелет, избавиться от оружия, средств коммуникации, и босиком, с бусами и палками в руках, измазавшись экскрементами шимпанзе, отправиться за знающим человеком, искать то, сам не знаю что.

За Олегом и Салль закрылся стальной люк лаборатории.

— Ты скажешь, наконец, кто к нам приходил?

Дикарка ответила не сразу, словно от ее ответа зависело, сойдет ли Крикк с орбиты или будет следовать по ней и дальше.

— Один из хранителей Шлема силы, — сказала она.

— И все? Бесцеремонный старик! С таким пренебрежением отзываться о чужой технологии.

В глазах девушки мелькнула злость, потом отчаяние, словно у всех невест планеты сняли на видео их кавас, выложив в Галанет.

— Ты не понимаешь! Шлем, он очень давно! — На глаза Салль навернулись слезы. — Ты должен был пойти с ним!

Куда пойти? Завтра, когда они наткнутся на остатки бородатого хранителя, она все поймет.

— Хорошо, пойдем утром. — Олег прижал Салль к себе, так что захрустели стальные сочленения экзоскелета девушки. — Надо отдохнуть, восстановить силы. Мы отправимся к бородачу, но при условии, что завтра не встретим ни одного чебеза. Я обещаю. Ты мне веришь?

Олег тоже был на пределе своих возможностей. Так и допуска лишиться недолго. Они все еле таскали ноги.

Ночью дикарка сама пришла к Баталову. Легла рядом. Он снял с нее комбинезон танкиста, поцеловал жадно, не стесняясь, рискуя получить нокаут в собственной постели. Салль прижималась к Баталову, словно зверек. Она притихла, точь-в-точь как земная женщина, когда, обнимая крепкие бедра дикарки, Олег вошел в нее, но движения, все повадки красавицы оставались полудикими — от избытка чувств Салль кусалась, царапалась, рычала.

Олег упивался ее телом. Баталов не спрашивал, почему она это сделала. Возможно, сыграл роль увиденный чужаком кавас красавицы, или что Баталов спас девушку от хищника тогда, у реки. Или среди невест Крикка дружеский секс не считался изменой.

Глава 10

Крикк

Олег проснулся от духоты. Открыл глаза, провел рукой по лицу, ладонь стала мокрой от пота. Не иначе, накрылся кондиционер. Баталов поскреб отрастающую бороду. Салль рядом не было, он слышал лишь ее смех. И голос Киреева. Роман что-то говорил, но долетали только обрывки фраз, поэтому Баталов не понял, о чем речь. Плюс неповторимый диалект Крикка: гремучая смесь русско-английского с местным.

И тут Олег вскочил: голоса доносились с улицы!

Бластер был на месте — в кобуре, рядом с кроватью. Зеленый огонек допуска. Натягивая одежду, надевая части брони, Баталов прислушивался. Беззаботно смеялась Салль, словно подбрасывала мяч на пляже. С кем там его подбрасывать, с чебезами? С излучателем в руках Баталов побежал к выходу. Стальной люк был распахнут, на пол ложилось пятно света.

Олег надеялся, что утро принесет с собой хоть какую-то определенность. Надеялся, чего греха таить, найти обглоданные кости наглого старика. Ну, чтобы развеять сомнения. Не то чтобы Баталову стало не по себе, когда безоружный дед уложил с десяток болотных жителей, не портя при этом погоды, но все же…

Развеялись, называется. Если бы чебезы, смеясь, подбрасывали во дворе бородатую голову хранителя Шлема силы, это еще можно было понять, но почему Олег и Салль оказались вне стен лаборатории?

Олег выскочил из люка. Застыл, приготовившись к стрельбе с колена, прижав приклад излучателя к плечу.

Салль развернулась к нему с ковшом в руке. Полуголый Роман застыл с намыленной шеей, салфеткой депилятора в руке. Оба — без экзоскелетов.

— Доброе утро, командир. — Киреев выпрямился. — Фильтр водовода забился, я качнул напрямую из скважины.

Не меняя напряженной позы, Олег осматривался. В сетку прицела попал накрытый стол метрах в десяти от воронки, с тремя металлическими стульями из операционной. На столе — термотарелки с консервами.

— Садись, Олег, будем завтракать.

Фильтр, скважина, завтракать… Баталов все не мог сообразить, осматривая в рамку прицела периметр, что происходит. Из-за полосы вскипевшего и застывшего грунта, где ранее стояло ограждение, а теперь чернели металлические остатки, в любую секунду могли выскочить чебезы. При появлении жертвы твари развивали прямо-таки спринтерскую скорость. Поразить бегущую фигуру непросто, тем более если в прицеле маячат прекрасная дикарка и трет шею высокоразвитый полуголый придурок.

— Руки! — Поднявшись с колена, Олег наставил на тигра космоса бластер. — Ко мне протяни! — Роман повиновался. — Что ты вколол ей, тварь? Что вы приняли?

Баталов приложил к вене Киреева биосенсор коммуникатора, вывел данные о составе крови на браслетный экран. Чисто.

— Теперь ты. — Олег дернул к себе Салль. Ковш полетел на землю. — Руку давай!

Чисто. Сахар, холестерин — в норме.

— Живо в лабораторию. Жить надоело?

Они не подчинились. Баталов тяжело дышал.

— Ты здесь недавно, — сказал Роман. — Ты многого не знаешь. Салль рассказала мне о хранителе Шлема силы. Если он сказал, что…

И этот человек трясся на краю болота, не в силах унять дрожь в коленях? Нужно было взять на вооружение эффект первобытного фольклора, раз он так быстро сносит мозги людям, которые бороздят космос на гиперкораблях.

— Выполнять приказ! — На Романа смотрел раструб излучателя, который полуголый старик советовал выбросить, на Салль — верный Пушок.

Похоже, у Олега не осталось друзей. Друзья сошли с ума. Остались единомышленники, из пластика и стали, сканировавшие мозг напарника через имплантанты. Единомышленники с обновленными аккумуляторами.

Утро было безнадежно испорчено. Все трое завтракали в лаборатории.

Олег выгнал Романа и Салль на свежий воздух в полном боевом облачении. Столько оружия, боеприпасов и провианта, сколько навесил на Киреева «старший в группе», сдвинуть с места без мускульных усилителей было невозможно.

Любители прогулок «с голой жопой» упрямо хранили в эфире молчание, хотя Олег неоднократно намекал, что «спас уродам жизнь». Теперь его раздражала приветливая, открытая местность, лишенная привычных оборванных фигур с бледными лицами. Баталов надеялся, что наткнется на порванные раскатившиеся бусы еще до того, как база скроется из виду.

Ничего подобного!

А ведь созданный Фармой «человек безоружный» никогда не отступал. Он просто не умел идти вспять. Он охотился. Стаей. Чебезы нападали на сильнейшего, снова и снова.

«Сильнейший», — с некоторых пор Баталов нервничал, когда думал об этом.

— Не удаляться! — рявкнул он. — Не рвать дистанцию.

Навьюченный оружием верзила и дикарка неохотно, но повиновались. Им, видимо, хотелось собирать цветы и петь песни.

— Смотреть под шасси! Включить круговой обзор.

Срывая раздражение на подчиненных, Олег и сам вспомнил, что не включил круговой обзор. На внутреннем левом экране шлема появилась необычная деталь пейзажа. Из шапки леса вдали выглядывал край непонятного строения из камня.

— Ты обещал. — Салль остановилась.

Баталов напряженно вспоминал, что он пообещал красавице в бурную ночь любви. Тогда ему казалось, что он готов взять ее с собой на Землю.

— Ну?

— Ты обещал, что мы отправимся к хранителю, если по пути нам не встретится ни один из болотных жителей, — сказала она. — Там, — девушка показала рукой на каменное строение, — остатки города, который построили мои предки. Место, где обитает хранитель.

Олег впервые слышал, что высоколобые — истинные, а не изувеченные в детстве дощечками — оставили на Крикке города.

— Баталов, поговори с хранителем, — подал голос Роман. — Попытка не пытка. Старик действительно зачистил район. Сделаем небольшой крюк.

Олег посмотрел на оруженосца, словно перед ним взбрыкнула говорящая лошадь. Только бы не убежала с оружием. У Баталова возникло искушение взять и бросить излучатель, а потом и бластер под ноги, проверить, так ли глубоко чеканулись его спутники.

«Что, если обмазать боевым отравляющим снадобьем хранителя двухметрового Романа? — пришла здравая мысль. — Не люди, деревья падать начнут».

А если серьезно, при нападении на Фарму местные инновации массового поражения, созданные исключительно на основе растительного и животного материала, могли пригодиться. Приходит голый человек, и все валятся, разбегаются в ужасе.

— Существуют древние технологии, — сказал Роман. — Ты сам видишь их потенциал. Сколько мы не гонялись за Шлемом силы, он всегда выскальзывал из наших рук, словно заколдованный. Дикари бьются за право обладания Шлемом насмерть, а здесь хранители сами вышли на нас. Что мы теряем?

Олег задумался.

— Мы идем к хранителю, Салль, — сказал он, поворачивая к каменному строению среди деревьев. — Как я и обещал.