Все?

— Язург смотрит на тебя, землянин! — прокричал жрец.

«Что он говорит? — Баталов пробовал запахнуть на груди рассеченную кольчугу. Словно капли, с нее срывались кольца. — Я ни черта не понимаю, что он там бормочет».

Баталов все же убил молодого парня с диким взглядом. Если бы они нападали по одному, он бы мог оглушать противников, наносить легкие ранения…

Жрец говорил, а соперники Олега кивали. И тут человек со звезд понял, ухватил обострившимися чувствами смысл происходящего. Они устроили ему экзамен, проверили, достоин ли чужак чести, чтобы претендовать на главное достояние планеты. Человек со звезд лихо зарезал одного — это дикарям пришлось по душе, но он презрительно ранил остальных, показывая, что не стоит марать руки.

Олег кожей ощутил, как закипает злоба аборигенов, видел, как сжимаются кулаки воинов. На него смотрели с неприкрытой ненавистью не люди — стая мыслящих хищников, от этого еще более опасных.

Язург обратил внимание на гостя, укрепил его руку. Наверное, с удивлением, потому что самый разнесчастный беспалый житель Крикка, так и не ставший воином, был закаленней, выносливей и храбрее, чем большинство полнотелых, ленивых, накачанных наркотиками и стимуляторами звездных людей. А претендент оказался тверд…

Перед Олегом стояли воины. Двадцать пять человек. Язург дал добро. Баталов стал равным им, с рождения мечтавшим взять Шлем силы или умереть. Теперь претендента надо было убить, успеть покрыть себя славой раньше остальных. Жрец молчал, на трибунах раздавались отдельные возгласы. Дикари бросились все разом, словно по команде, теперь на Олега шло стадо молодых убийц. Имплантируя жителей, земляне тянули их до своего уровня годами, Колизей вернул атавизмы мгновенно. Враз отпустил инстинкты, ведь падать всегда легче.

Баталов повалил самого нетерпеливого, вспоров дикарю бок, затем с разворота обрушил меч на голову нападавшего сзади. Лезвие разрубило шлем, а потом и голову парня до переносицы. Присев, Олег дал воину с круглым щитом перелететь через себя, сбивая с ног остальных дикарей. Шутки кончились. Не то чтобы инструктор Крэмберга решил действовать в полную силу, но он уже был близок к этому.

Атаковать человека одновременно могут от силы пять-шесть врагов, но, если их больше двух десятков, они только помешают друг другу. Дикари беспорядочно наскакивали со всех сторон, и Баталов решил взять инициативу в свои руки. Выбросив мечи в стороны на вытянутых руках, поворачиваясь, он получил пару секунд, чтобы осмотреться.

Олег с криком врубился в гущу врагов, нанося удары направо и налево, прорубая маски, отсекая кисти, пробивая наплечные щитки, рассекая, а то и просто ломая пластины доспехов. Дикари валились один за другим, но на их месте возникали новые. Баталов понимал, что сейчас его задавят, затолкают щитами, собьют с ног, прижмут к камням: подобного напряжения схватки не выдержат никакие мускулы, никакая сталь. Баталов задыхался. Землянин ушел от удара, поймал клинок на скрещенные мечи, движением ладони выкрутил оружие из руки нападавшего, отбросил прочь. Врезал безоружному ногой в живот.

Короткая передышка. Встали. Соображают. Залитые кровью фигуры. Прыть не та… Космодесантник тяжело дышал. Противников оставалось еще более десяти. Слишком скользко. Кровь текла ручьями, наполняя впадины между камнями. Надо было кончать бойню.

— Фарма, кусок дерьма! — крикнул Баталов. — Бери меч и выходи сюда сам!

И тут мускулистый парень в кольчуге, с металлическими накладками на руках прыгнул на претендента, пытаясь полоснуть Олега мачете по горлу. Баталов отбил клинок. Подхватив валявшуюся на камнях каску, дикарь бросил ее землянину в лицо и тут же ударил в грудь.

Олег знал, зачем обычно противник пригибается и шарит рукой под ногами. Песка здесь не было, значит, в глаза прилетит нечто другое — кусок щита, обломок меча. Хитрец понял свою ошибку, когда сталь вошла ему между ребер. Вонзить металл в тело гораздо легче, чем потом его оттуда вытянуть, даже если это узкая рапира. Ко всему прочему, падая назад, умирающий дикарь схватился за меч рукой. Залитая кровью рукоятка выскользнула из ладони космодесантника.

Ближайший щит лежал в двух шагах от Олега, но чтобы поднять его, нужно было отвалить мертвое тело. Непозволительная роскошь. С начала поединка Баталова не покидало чувство жуткой тесноты, словно он фехтовал в лифте, из стенок которого то и дело выстреливали, вылетали клинки, топоры, копья. Противники сближались молниеносно. Доли секунды на то, чтобы принять решение. Постоянно в зоне досягаемости.

Олег заколол одного и по локоть отрубил руку другому воину, добрался до щита и схватил его. Теперь аборигены держались на дистанции. Им бы довольно скоро удалось прикончить чужака, но воины никак не могли определить палача. Выигрышную для них ситуацию испортила обычная жадность — амбиции молодости.

Получив удар копьем в бедро, Олег упал на колено. На Шлем силы обрушился палаш, но шлем выдержал. Из носа Баталова хлынула кровь. Она лились на грудь претенденту, и было видно, что человек со звезд уже ничего не видит и не слышит. И у нападавших сдали нервы. Каждый хотел одного — добить чужака, взяв трофей Язурга себе!

В западном секторе вскочили с мест тигры космоса. Боевики хватались за бластеры, готовые выбежать на арену и перестрелять дикарей. Фарме пришлось усмирять подопечных. Марек и верховный жрец невозмутимо смотрели на происходящее. Смерть Баталова устраивала обе стороны.

Напавший на Олега дикарь рухнул с разрубленным лицом. Согнулся пополам второй любитель воинской славы. Удивительно, но претендент все еще сопротивлялся.

Олег уже не думал ни о смерти, ни о противниках, он просто дрался за себя на последнем издыхании. С отчаянием обреченного. Без мыслей. Исчез Колизей, трибуны, соображения о допуске, остался зажатый в руке меч и налетающие с разных сторон фигуры. Начало удара, блок, отражение, ответ. Начало удара…

Разящий металл. Очередной противник упал, хватая ртом воздух. Язург не дал оружию дикарей силы, он даровал им славную смерть в Колизее. Неожиданно на арене остались двое: дикарь и претендент. Они стояли друг напротив друга посреди убитых и раненых. Озверевший абориген, загипнотизированный Шлемом, и пьяный от крови Баталов.

У Олега словно открылось второе дыхание. Противник и не думал отступать, но если не он сам, то все собравшиеся в Колизее почему-то поняли: для «последнего» все кончено. Не жилец.

Соперник Баталова сжимал в руке топор. Само по себе инертное оружие. Нужно крутить круги, восьмерки, разгоняя лезвие, а дикарь уже вымотался, устал…

Минуты отделяли жителей Крикка и пришельцев от момента, когда свершится сакральное действие божества: Язург даст человеку со звезд власть над планетой. Власть над камнями, деревьями, необъятными джунглями, над самим небом. Дикари смотрели на главного жреца. Как произойдет перерождение чужака в величайшего воина, об этом мог знать только он, верховный хранитель. А пока старейшины племен ждали удара, теперь они хотели, чтобы землянин победил. Чтобы Шлем силы, наконец, «упал на плечи». Чтобы свершилось.

Воин джунглей и человек со звезд сошлись. Претендент ловко уходил от топора, а потом оглушил нападавшего краем щита. Рука землянина поднялась, Колизей замер. Все взоры были прикованы к мечу пришельца, у присутствующих перехватило дыхание. Все. Сейчас должно было произойти нечто грандиозное. Так жители городка у подножия вулкана со страхом и трепетом смотрят на грозно гудящий просыпающийся кратер.

Последний противник. Дикарь выбросил вперед руку с ножом. Меч опустился ему на голову, воин упал и больше не двигался. Дух смерти, вошедший в оружие чужака, забрал молодую душу прямиком в небесные чертоги Язурга.

Над Колизеем воцарилась тишина. Впервые на глазах дикарей человек из плоти и крови остался жив, выйдя против многочисленных противников. Язург выбрал обладателя Шлема силы, и теперь главное сокровище мира должно было явить себя. Происходящее казалось невозможным, но с этой минуты у Шлема силы был хозяин — шатающийся человек посреди арены. Затих даже Рутт, на протяжении всей схватки порывавшийся выскочить на арену с коротким копьем.

Время словно остановилось. «Упасть на плечи». Самый могущественный человек во Вселенной. Такого не видели отцы и деды, подобного не увидят сыновья и внуки.

Олег ходил среди трупов, словно искал кого-то. Он победил всех. Противников не осталось. Ни одного. Из тех, кто начинал свой бег по краю арены, не выжил ни один. Раненые просто истекли кровью.

Ничего не происходило! Шлем силы бездействовал. Хозяину артефакта, похоже, было на это наплевать. Баталов чувствовал опустошение, смертельную усталость и жалость к себе. Жалость, смешанную с отвращением. Понемногу к нему возвращалась способность мыслить, и тем больше росло неотвязное ощущение гадливости. Убийца. Его словно вычерпали, лишили всего. Из него словно изъяли прежнюю суть, залив по горло кровавыми помоями.

Мешок пустоты. Хотелось уйти, убежать, но победитель никак не мог выйти — везде на пути Баталова лежали убитые. Бросив оружие и щит, Олег закрыл руками лицо.

— Претендент вызывал на арену тигра космоса Илью Зимина, — объявил жрец. — Язург выполнил его желание!

Еще один соперник? Аборигены поняли, наконец, почему бездействует легендарный Шлем, причину неожиданной заминки. Перед ними все еще стоял обычный человек, а не повелитель реальности. Нечего было бросаться словами, тем более в Колизее. Каждое произнесенное здесь слово слышит в своем небесном чертоге Язург.

— Я выставляю вместо себя бойца, — поднялся Фарма. — Пусть Шлем силы сам определит достойного.

Олег не хотел драться, руки сами подняли меч и щит. Безумие. Заставлять одного сделать работу, которую не смогли сделать двадцать восемь хорошо подготовленных бойцов, это безумие. Еще кровь? Баталов растерялся…

На арену вышел подросток. Мускулистый, крепкий, достаточно высокий, но еще не сформировавшийся в настоящего мужчину. Нагрудник был велик, шлем болтался, парень то и дело поправлял рукой забрало. Они что, хотят, чтобы он, Олег Баталов, убивал детей?

Оглушить, пустить кровь и отправить домой? Не получится. Они потребуют добивания. Баталову придется заколоть безоружного.

Парень в съезжающем на глаза шлеме приблизился, выставил перед собой меч. В глазах — страх. Страх и упрямая полусумасшедшая решимость драться, которая, видимо, и заставляла двадцать девятого дикаря атаковать человека со звезд.

— Иди отсюда, сопляк! — прикрикнул на него Олег, забыв о том, что сопляк может ни слова не понимать из речи пришельцев. — Не терпится на тот свет?

В ответ парень шагнул на Баталова, поднимая прямоугольный щит до подбородка.

— Тебя заставили? Отвечай!

Молодой воин отчаянно рассчитывал на удачную атаку. Дикарь собирался с духом для главного наскока, понимая, что ударить дважды ему не дадут.

— Крэкк, будь достоин своего рода! — С каменной скамьи вскочил Рутт. — Язург даст силы! Убей его, Крэкк!

Крэкк? Баталов не понял ни слова, но узнал имя. Вундеркинд, который таскал на голове нейрошлем! Парень, которого любила Салль. Самородок непротивления на планете агриков, дикарь, воспитанный на скальпах и крови, но явивший поразительную ясность души. Вот чье лицо скрывало железное забрало шлема. Фарма знал, что сторонник ДОКа, инструктор, тем более человек, не изменивший своим идеалам даже перед раструбом плазмогана, никогда не убьет такого. Это было все равно что лишить жизни Крэмберга местного разлива.

— Где Салль?

— В подвале, — ответил вундеркинд по-русски.

Юноша сделал выпад. Клинок рассек воздух на расстоянии ладони от груди Баталова. Неплохая реакция, может принести плоды, учитывая, что претендент смертельно устал и еле держится на ногах.

— Заложница?

Крэкк не ответил, но и без того Олегу было ясно: парень должен убить его, иначе Фарма убьет Салль. А так — отпустит. И подросток поверил. Космодесантник по-отечески ударил Крэкка по щиту, чтобы немного отрезвить. Парень действительно любил Салль, раз выбежал на арену тыкать мечом без пяти минут хозяина мира.

— Вы тот самый инструктор?

— Да.

— Салль рассказала мне про вас. — Крэкк остановился, опустил щит. Похоже, парень тоже не знал, против кого выходит.

— Что ты встал? Защищайся! — Олег ударил юношу плашмя мечом по плечу. — Убей меня!

— Я могу оглушить вас. Вы потеряете сознание.

Молодо-зелено, Крэкк не понимал, куда он попал. Вокруг лежали трупы, и они не притворялись. Из Колизея выходили либо победителями, либо оставались лежать на камнях. Жрец обязательно проверит: вложит в руку претендента уголь, кольнет иглой…

— Убей, или тебе придется убивать меня беззащитного, парень! А потом жить с этим всю жизнь. Ты не справишься. Бей, слюнтяй!

— Я не могу, вы здесь насильно.

— Дерись, кретин! — Баталов легко порезал парню руку. — Иначе я первый выпущу тебе кишки!

Кровь бежала по руке из предплечья Крэкка, но ни боль, ни страх, ни угрозы не действовали. Самородок. Крэкк готов был до последнего защищать Салль, но не мог отнять жизнь у другого, когда тот сам отдавал ее.

— Ты обо мне ничего не знаешь! — надвинулся на дикаря Баталов. — Всех этих людей убил я. Я страшный человек!

Крэкк сделал выпад.

«Вяло, парень. Нужно резче. — Олег заходил справа, открывая грудь. — Давай, как в прошлый раз, когда ты рубил меня, не зная, что я тот самый инструктор. Уверенней!»

Нужно было, чтобы меч не только пробил грудину, но и само сердце. С раненым потом намучаешься…

Зрители не понимали, что происходит. Соперники переговаривались на языке пришельцев. Претендент уже несколько минут ходил вокруг молокососа, проявляя нерешительность в момент, когда Шлем силы сам валился ему в руки!

— О чем они там договариваются? — привстал с места Зимин. — Здесь что, дружеская вечеринка? Хватит танцев! Бейтесь!

— Убей меня и получишь отсрочку, я все равно покойник. — Баталов с силой ударил мечом в щит Крэкка, клинок переломился пополам. — Давай, у меня в руке обломок, а ты вооружен!

— Я не смогу вас убить, — сказал Крэкк из-за щита.

— Я знаю, ты вышел из-за Салль, этой потаскушки! — засмеялся Олег. — Тогда знай, жених, я был с ней! Я пялился на ее кавас! А потом изнасиловал невесту в первый же вечер! Как она извивалась подо мной, молила о пощаде, но я наслаждался ее болью! Я и сейчас слышу, как она кричит!

Надвинувшись, Крэкк сильно ударил наотмашь.

— У нее никогда не будет детей! Она опозорена! Доступная девка!

Дикарь наступал, и он бил. Правда, пока меч рассекал лишь воздух.

— Родинка-полумесяц на левом бедре! — засмеялся Баталов. — Ты думаешь, меня так легко убить? Я играл с тобой, молокосос! Сейчас я вспорю тебе брюхо, а пока ты будешь подыхать, еще раз трахну твою любимую! Хватая руками собственные разбегающиеся кишки, ты еще успеешь услышать ее крик!

Крэкк вкладывал в удары всю силу. Родинка-полумесяц. Дикарь поверил. Значит, пора. Теперь вундеркинд не промажет — заколет насильника и убийцу без колебаний. Олег резко сократил дистанцию. Предзакатное небо над арками Колизея, инструктору по холодной нейтрализации показалось, что оно остановилось. Крэкк занес меч над головой, он рубил со всего маху, с плеча. Разящий удар сверху вниз.

Отводя щит и открывая грудь, Олег закрыл глаза. «Тук, — ударила в виски кровь. — Тук». Открыв глаза, Баталов увидел застывшего с открытым ртом дикаря с занесенным мечом.

— Голова, — выдавил из себя остолбеневший Крэкк. — У тебя голова…

Олег, выпустив из рук меч и щит, поднес ладони к Шлему силы, коснулся его пальцами — и отдернул руки. По пальцам словно ударили слабым электрическим разрядом. На лице дикаря отразилась крайняя степень ужаса. Зазвенел, падая на камни арены, меч.

— Течет…

Космодесантник не видел этого, но Шлем силы, теряя очертания, обретя поразительную пластичность, «растекся» по его голове. Меняя цвет, высветляясь с грязно-желтого до стального, материал Шлема струился по скулам, покрывал подбородок, кадык, опускался на ключицы. Олег, наконец, увидел свое отражение в бронзовом щите Крэкка.

Серебристая пленка закрывала голову, шею, доходила до середины груди. Чистым, от бровей до губ, оставалось только лицо.

— Упал на плечи, — выдохнул главный жрец. — Выбрал…

Баталов озирался, но его никто не трогал, в него никто не стрелял.

— Ты слышишь голос? — спросил Крэкк. — Я слышал Массу Двести Тонн, когда надел ваш шлем.

Олег не понимал, при чем здесь нейрошлем. Какие голоса?

— Шлем выбрал хозяина мира! — Хранитель рухнул на колени.

Покатился вниз, подскакивая на ступенях, слетевший с посоха ритуальный череп.

— Кто с тобой говорит? — спросил Крэкк. — Ты слышишь его? Они дадут тебе новое имя!

Марек навел на Олега бластер, он целился Баталову в лицо. Шлем силы. Трансформироваться с подобной интенсивностью, легко принимая принципиально отличные от первоначального своего состояния формы, не могла ни одна из созданных людьми машин. О дикарях и говорить было нечего. Артефакт сжимал виски инструктора бронзовой чушкой, пока он убивал противников, но стоило Баталову спасти вундеркинда, а Марек видел, как федерал сам подставил грудь под меч Крэкка, так сразу и пошло…

«Подвижная кристаллическая решетка», — вспомнил Марек.

Антинаучная броня со свойствами воды. Баталов и Крэкк, не нужно было их сводить! И как только додумались?

— Хватайте их! — заревел Фарма. — Убейте обоих!

На арену бежали, размахивая бластерами, тигры космоса. Мистические игры в Язурга кончились. Планета Крикк действительно скрывала на своих просторах нечто такое, от чего кровь стыла в жилах.

Присев на колено, Марек отложил бластер, взял в руки плазмоган. Теперь он целился в Баталова и Крэкка с таким расчетом, чтобы зацепить двоих. Боевик нажал на спусковую скобу излучателя.

В прыжке Баталов сбил Крэкка с ног, накрыл дикаря своим телом. Волна испепеляющего жара прошла над ними. Крэкк остался жив. Поднимаясь, Олег не чувствовал боли, хотя его спина должна была просто сгореть до костей. Руки, живот, все тело космодесантника покрывала серебристая невесомая броня. На левом предплечье появилась панель. Баталов поднес к ней пальцы — проступило несколько кнопок. Правда, горела только одна. И непонятная шкала. Сила удара?

На груди, голове космодесантника заплясали точки лазерных прицелов. Олег сдвинул значок на шкале максимально вправо, рассчитывая, что под руками вырастут два гравидеструктора или веерных аннигилятора, а то и кое-что похлеще. Ничего не появилось. Серебристый металл и не думал трансформироваться в нечто практичное.

Утопающий хватается за соломинку, Баталов в неком исступлении подхватил с арены Колизея меч.

Говорят, за секунду до смерти перед глазами проносится вся жизнь. Перед Баталовым промелькнуло только одно — могила отца. Мысль о том, что он, Олег, приходил иногда к небольшому памятнику, а на его могилу и прийти-то из мужчин будет некому. И сожаление, мучительное сожаление о том, что Крэкка убьют, без промедления отправят на тот свет вслед за ним.

Смерть так и не наступила.

Олег Баталов просто исчез. На месте, где он только что стоял, не осталось ничего. Плазма и лазерные лучи прошили пустоту, воспламеняя трупы.