— Пирожков больше нет?

Девушка отрицательно покачала головой. Забрав у Оксаны пояс с коммуникатором, Баталов покинул флаер. Подбежав к краю крыши, спустился в пожарный люк, хотя понимал, что действия его лишены смысла, что он, скорее всего, на крючке у полиции.

Баталов вновь надеялся на чудо, то есть на тающие числа на своей левой руке: «00:42:16» — ровно столько осталось пробегать, и там, кто знает, может, Шлем силы опять спасет ему жизнь.

Олег оказался в широком коридоре. В нишах рядом с грузовым лифтом застыли две прозрачные кабины для индивидуального спуска.

— Чем я могу вам помочь? — К Олегу приближался охранник с кобурой на поясе и нашивкой на рукаве: «32-я линия планетарной пневмопочты». — Цель вашего визита?

Вооруженный охранник. Оперативно. Впрочем, Баталов другого и не ожидал.

— Мой флаер попал в аварию, — сказал он только для того, чтобы что-то говорить. В говорящего человека не будут сразу стрелять. — Похоже, я получил сотрясение мозга, левый бок сильно болит, разрывы внутренних тканей. Что-то с коммуникатором, я так и не смог сделать рентген. Ни связи, ничего…

Олег намекал на то, что хорошо бы отправить его из пригорода в центр, используя служебную капсулу. Главное — быстрее. Город рос не только ввысь, но и вглубь. Пять минут по пластиковому трубопроводу, по которому на глубине пятидесяти метров сжатым воздухом перемещали контейнеры с грузом, и ты на больничной койке. Во всех государственных учреждениях имелись приемо-передающие пневмостанции. Идея была так себе, но перед Баталовым стоял безусый юнец. Кого бы еще послали следить за верхним блоком и крышей.

— Я понимаю, что вы не транспортируете людей… ох! — Олег скривился, прижимая руку к левому боку. — Извините, точно ребра сломаны.

Охранник приближался к человеку в мятом одноразовом спортивном костюме и сандалиях на босу ногу, который плюхнул флаер прямиком на крышу здания. Коммуникатор на поясе незнакомца украшали сердечки, усыпанные крупными кристаллами.

На зрачке охранника блеснула линза допреальности. Расстояние между ним и незнакомцем сократилось до трех метров, тот оказался в зоне действия сканера. На лицо странного мужчины легла сетка виртуальных данных. Остановившись, охранник выбросил вперед руку, затем отступил на шаг назад. В лицо Олегу смотрел ствол тазера. Оружие вылетело из кобуры словно само собой. Молодец, быстро среагировал. Баталов понял, что охранника взволновали отнюдь не алые сердечки с хрустальной крошкой.

— Руки за голову, Станислав Романько! И остановите таймер!

А еще говорят, что цивилизация разбаловала молодое поколение, размягчила им мозги. С таким парнем можно прямиком на Крикк.

Олег ударил по руке, сжимавшей парализатор, толчком сбил охранника с ног, поднял отлетевшее оружие с пола. Допуск разрешен. Парень поднялся и махнул рукой так лихо, что Баталов не успел уклониться. Крепкий кулак врезался в челюсть преступника, но Романько устоял.

— Больше так не делай. — Сплюнув кровью, Олег приставил тазер к виску охранника. — Иначе я поджарю тебе мозги. Не даст допуск, сверну шею голыми руками. Я вынужден взять тебя в заложники, парень, хотя я не террорист. Если бы ты только знал, как мне неприятно заниматься подобными вещами, обычно я сам наступаю террористам на хвост.

— Вы совершаете большую ошибку, Романько, — сказал охранник, косясь на таймер и дипломатично избегая слов «преступник», «преступление». — На вашем месте…

— На твоем месте я бы заткнулся. — Баталов подтолкнул молодого человека к резервному лифту, не такому вместительному, как грузовой, но достаточно просторному, чтобы там разместилась пара-тройка пассажиров. — Спускаемся и не испытывай мое терпение, не советую.

Охранник приложил ладонь к тактильному замку. Лифт открылся.

— На самый низ, или где там у вас отправляют крупные посылки.

Они скользили вниз по лифтовой шахте, Олег упирал тазер в спину «заложника» и делал зверское лицо, больше для того, чтобы коллеги парня, наблюдая за ними благодаря камере слежения, не вздумали обесточить лифт, оставив молодого человека один на один с кровожадным Станиславом Романько.

Они летели вниз со скоростью шесть метров в секунду. Полицейские знали, где находится Романько, но где конкретно, в каком закоулке бетонного лабиринта пневмостанции, они определить не могли. Слишком много бетона и мало видеокамер: Баталов исчезал с экранов радаров. Без выхода в Галанет, без связи коммуникаторы Олега и охранника тоже ослепли.

— Господин Романько, — раздался голос из динамика. — Ваши действия лишены смысла. Отпустите заложника.

Конечно, лишены, Баталов даже не выдвинул требования.

— Обратите внимание на браслет! — Олег покрутил перед глазком видеокамеры у себя над головой серебристым нарукавником, на котором угрожающе таяли цифры: «00:24:34». — Не злите меня, иначе я передумаю останавливать эту штуку и устрою здесь коллективный могильник!

Створки лифта открылись. Баталов и охранник двинулись по коридору.

— Я должен попасть в центр города, в правительственное здание или на телевидение, еще не решил, — сказал Олег тихо. — Поможешь мне, и я остановлю бомбу, нет, погубишь себя и многих других. Такие у меня требования, а теперь веди. Пошел!

Баталов и «заложник» спустились на этаж ниже, свернули вправо, не встретив ни одного человека. Олег не удивлялся пустым коридорам, пересылку контейнеров полностью автоматизировали еще до его рождения. Вдруг охранник словно споткнулся, по лицу парня Баталов видел, что тот растерян, если не сказать — напуган.

— Что случилось?

Охранник молчал, всматриваясь в конец коридора, где никого и ничего не было, кроме выступающей справа из стены стальной двери.

— Виртуалка показывает, что перед нами материальный объект, — наконец сказал он. — Но я ничего не вижу.

— На пол! — Падая, Олег уронил за собой парня.

Воздух над ними прошил луч лазера. Скорее всего, стреляли из лазерной винтовки. Аннигилировать, сжигать плазмой, сворачивать пространство в помещении — себе дороже. Олег смотрел на коммуникатор «заложника». Сканер допреальности охранника засек отрицательный коэффициент преломления электромагнитных волн, но что это, кто стоит перед ними, определить так и не смог. Дело было не в модели и стоимости сканера, распознать метаматериал плаща-невидимки можно, разве что таская за плечами переносную лабораторию.

Олег похвалил себя за то, что предусмотрительно оставил пленнику коммуникатор и прочее личное оборудование. Линзы виртуалки спасли им жизнь.

— Приближается, — прошептал охранник.

Отползая за угол, Баталов за ремень подтаскивал парня за собой. Молодо-зелено, не имея информации, надо не размышлять, а драпать, лучше по-пластунски, вжимаясь в пол. Пусть и не героически, вперед задницей, зато останешься жив.

— Не поднимай башку!

— Кто это?

— Кто угодно, только не полицейский.

Охранник не поверил и приподнялся, солдат-невидимка выстрелил. Парень взвыл, хватаясь за плечо.

Оказавшись за углом, Баталов потащил орущего от боли охранника по коридору. Это только в кино человек с пробитым навылет плечом продолжает стрелять, а то и лихо драться. Если пуля дробит кость на множество острых осколков, то лазер просто сжигает кости вместе с мышцами и сухожилиями.

— Рукой двигать можешь? Нет. Теперь понял, балбес? Не ори, а то кончит он нас, как пить дать! За мной он прибыл, а ты ему мешаешь! Оба мы теперь на мушке!

Куртка на плече «заложника» дымилась. Медблок вколол парню обезболивающее.

— Есть обходной путь?

Охранник заткнулся и кивнул. Наконец, он понял, что что-то здесь не так с этим Романько.

— Выведи, иначе невидимка нас кончит.

Баталов сделал бесполезный выстрел в «материальный объект» из тазера, и они побежали.

— Как он нас нашел? — Олег слышал удаленный механический шум, поэтому то и дело оглядывался. — Нашел раньше всех. Почтовики твои куда смотрели?

Свернув, они остановились. По лестнице с верхнего этажа к ним спускался робот. Небольшая гусеничная тележка, управляемая дистанционно, несла на себе миниатюрный радар, который тут же повернулся в сторону беглецов. Видимо, луч радара прекрасно проходил сквозь стены, иначе робот моментально бы потерял цель в бетонном лабиринте.

— Налево, Станислав, — произнес охранник. — Прямо, а потом снова налево.

Они добежали до высокой стальной двери. Раненый тяжело шлепнул ладонью по тактильному замку, оставив на сенсорной панели алый отпечаток.

Беглецы очутились в большом зале. Дверь за ними закрылась.

Блестели корпуса контейнеров. Из-под потолка доносился гул компрессоров, которые и создавали нужное давление воздуха в магистралях. Слева выступал из стены герметичный блок термореактора, в котором утилизировали отходы. В мегаполис уходили товары, продукты, материалы, а обратно возвращались тысячи тонн мусора.

Некоторый дискомфорт подземного помещения, в которое никогда не проникал солнечный свет, компенсировали четыре псевдоокна. Сейчас большие плазменные экраны транслировали красочный рассвет на одной из планет Федерации.

— Кто за вами охотится? — спросил охранник. — Что у вас на руке?

— Люди генерала Гуревича, — ответил Баталов. — Теперь я имею все основания утверждать, что Гуревич связан с террористами. Мое имя Олег Баталов. Преступником Станиславом Романько объявил меня генерал, а на руке… В это трудно поверить, но я не имею никакого понятия, к чему ведет обратный отсчет. Осталось меньше десяти минут, парень, после чего устройство, которое я таскаю на себе, словно обезьяна коммуникатор, сработает. Один раз оно спасло меня от верной смерти — телепортировало с Крикка на Землю, надеюсь, что спасет и сейчас. Не исключено, что не произойдет ничего, что действительно могло бы нам помочь, но люди должны узнать о предательстве Гуревича. Мы можем использовать контейнеры?

Олег осматривался, выбирая «транспорт» поудобней.

— Пассивные капсулы не предназначены для перемещения людей, — сказал охранник.

«Да, настоящий гроб», — подумал Баталов, глядя на открытую капсулу, подъезжающую на ленте транспортера к распределительному окошку.

Впрочем, зачем пачке анальгина, контейнеру с документами, ящику с мини-аккумуляторами кислородная маска или простейший гравитационный стабилизатор? Тем же документам плевать, если их закрутит вокруг собственной оси. Можно, конечно, было прорезать для капсул стабилизационные каналы, но как быть тогда на развилках и поворотах?

— У вас есть функция приоритетной доставки?

— Да. Сейчас я что-нибудь придумаю.

Охранник клюнул носом. Двойная доза обезболивающего из аптечек обоих коммуникаторов начала действовать. Баталов помог Джованни, так его, оказывается, звали, перевязать плечо. Итальянец встал у пульта управления, справляясь с клавиатурой одной рукой.

— Сейчас поедем, — произнес он. — Без комфорта, зато быстро.

Запахло паленым металлом, в нижней части двери возникло, расширяясь, алое пятно. Стало прозрачным, вспыхнуло. В образовавшуюся дыру повалил белый дым.

Надевать противогазы и что-то придумывать было поздно, даже если бы эти самые противогазы и были. Олег узнал, что за вещество подпустил к ним урчавший за дверью робот на гусеничной тележке, по еле уловимому горьковатому запаху.

— Поздно, Джованни. — Баталов чувствовал, как немеет лицо. — Достаточно одного вдоха, мы уже отравлены.

Сейчас их парализует, зайдет солдат-невидимка и разрядит в неподвижные тела обойму.

Джованни рухнул на пол, следом упал Баталов. Пришла капсула, раскрыла створки. Пустая. Теперь они могли только смотреть на нее. Робот резал плазмой дверь.

Псевдоокно перед Баталовым показывало рассвет, затем картинка сменилась. Плазменная панель в режиме онлайн передавала данные с камеры, что снимала трехкилометровый небоскреб в центре мегаполиса.

Олег смотрел на здание, где они могли бы оказаться и, возможно, спастись. Меганебоскреб сверкал на солнце. Тридцать квадратных километров площадей. Миллион жителей. Детство и юность Баталова прошли в похожей громаде. В свое время гиганты стали спасением: города больше не росли вширь, подминая под себя все новые территории, флору и фауну, уничтожая экосистему, на образование которой ушли миллионы лет.

Воздух между небоскребами сиял, словно над пиками Гималаев. Транспортные линии ушли внутрь гиперструктур, под землю, в герметичные рукава, выхлопные газы, что тысячами тонн отравляли жителей, остались в прошлом.

Олег одеревенел, лежа перед псевдоокном. Он как сейчас помнил: детский сад — сто двадцать пятый уровень, школа — двести сорок восьмой. С Оксаной он познакомился в аквапарке на сто девяносто третьем, его первая работа располагалась на три уровня ниже. У жителей небоскреба отпадала необходимость преодолевать каждый день десятки километров, добираясь куда-либо. Баталов никогда не понимал, как могли древние терять в автомобильных пробках и давках по два-три часа в день. Это при их более чем скромной продолжительности жизни.

Все — Баталов не чувствовал своего тела. От меганебоскреба веяло родным, теплым, зеркальная громада словно вобрала в себя все то, что он, Олег Баталов, любил. Перед смертью перед глазами проносится вся жизнь, перед остекленевшим взором Баталова застыл небоскреб.

«Я жив, мама, — смотрел в псевдоокно Баталов. — Никаких похорон. Я скоро приеду к тебе. Не верь никому, твой сын остался таким же, каким ты его воспитала».

Через оплавленную дыру в помещение вкатился робот. Трехкилометровый небоскреб потух.

Глава 3

Баталов

В зал линии отправки пневмокапсул вбежал высокий худой человек в шлеме и легкой нагрудной броне.

— Оставь его! — заорал он, глядя на неподвижное тело охранника Джованни.

— Но, генерал-лейтенант, я… — Над телом словно заиграл мираж, который вместо того, чтобы размывать картинку, создал ее.

Перед генералом Гуревичем стоял с лазерной винтовкой в руках, в расстегнутом длиннополом плаще вскрывшийся боец-невидимка.

— Оставь, — отрезал Гуревич. — У нас в распоряжении… — Присев над Олегом, он поднял безвольную руку космодесантника с таймером. — Семь, уже шесть минут. Убери наблюдение!

Развернув на коленке сенсорную панель, невидимка вошел в систему центрального компьютера пневмопочты. Глазки видеокамер под потолком скрылись за защитными кожухами. В помещение вбежали еще трое — субтильный субъект и два бойца в тяжелых экзоскелетах.

— Очухался, путешественник. — Гуревич сунул в карманный утилизатор пустой шприц-тюбик с противоядием от охватившего Джованни и Баталова столбняка. В месте локтевого сгиба на руке Олега вспухла алая точка от внутривенной инъекции. — Попробуй-ка, дружок, еще и вот этого, а то больно ты прыткий!

В утилизатор ушла вторая пластиковая ампула.

Баталов сел. Коммуникатор с сердечками издал тревожный вопль: уровень личной агрессии — 1,3 Ag. Олег узнал, кто перед ним и через забрало каски.

— Немного взволновали твою кровь, чтобы ты не исчез, — Гуревич поднял лицевой щиток. — А ты модник! — Генерал отстегнул и отбросил коммуникатор Оксаны. — Сейчас ты расскажешь мне, как работает твой серебристый доспех. Времени у нас мало, я весь внимание.

В зал влетели полицейские вместе с охранниками пневмопочты. Громилы в экзоскелетах стали выталкивать их за двери.

— Отдайте им итальянца и пусть проваливают! — закричал Гуревич. — Соображай быстрей, Олег.

«04:27» — бежали вспять числа.

— Ты встал на скользкую дорожку, генерал. — Баталов чувствовал, как к нему возвращается сила. Сейчас он мог одним ударом перебить шею высокопоставленному ублюдку.

— Очнись, солдат, сегодняшний мир это не старый добрый ДОК, — Гуревич усмехнулся. — После того как поджарили старину Крэмберга, многие стали задумываться: что дальше? В правительстве и армии недовольны послаблениями террористам, нам нужны чистые спецотряды, элитные войска со свободным оружием. Тогда мы раз и навсегда жестко искореним террор. Я представляю сторонников крайних мер.

— Поэтому вы передали Зимину «Трояна»?

Гуревич обладал отменной выдержкой, генерал не выдал себя ни единым движением, но Олег слишком хорошо знал этого человека. Передать дестроер в руки террористов, чтобы гражданам ничего другого не оставалось, как ратовать за «свободные отряды».

— Вы изначально ослабили защиту дестроера, — сказал Баталов. — Иначе его не перебила бы и дюжина Штейеров с нейрошлемами на голове. На вашей совести…

— Время, Олег. Все это лирика. Давай к делу: ты с нами? Если да, то выкладывай, как эта штука работает.

На глазах генерала серебряный круг на голове Баталова, так называемый Шлем силы, перетек, огибая ухо, по скуле и застыл вокруг шеи инструктора кольцом. По лицу Олега было видно, что действия Шлема для него тоже полная неожиданность.

В их распоряжении оставалось три минуты четырнадцать секунд.

— Вижу, ты и сам не владеешь ситуацией. Рассчитываешь перенестись отсюда на мягкую кровать на другом конце галактики? — Гуревич махнул рукой и крикнул: — Старк!

Подбежал субтильный субъект.

— Объясни господину Баталову, чем он рискует. Старк — специалист по объемной телепортации, если коротко.

— Обратный отсчет начался сразу после вашего прибытия на Землю? — спросил Старк.

— Нет, — ответил Олег. Он вспомнил, что и тогда, на кладбище, это показалось ему странным. — Некоторое время спустя.

— Вас перемещают через активные точки гиперпространства, — сказал Старк. — «Дыры», «норы», именуйте как хотите. Проблема в том, что они крайне нестабильны. Для их стабилизации требуются поля с отрицательной плотностью энергии. Мы переместили грамм вещества, но вынуждены были через некоторое время вернуть его в точку выхода, то есть обратно.

— Ты вернешься в Колизей! — рявкнул Гуревич. — Дошло, наконец.

Олег понял, что, возможно, ученый прав, и он вернется в то же место, откуда телепортировался, с поправкой на прошедшее время, естественно, — на дикий необузданный Крикк.

— Шлему силы, как вы его называете, потребовалось время, чтобы рассчитать оптимально возможное время вашего нахождения в зоне прибытия, — сказал Старк.

Осталось две минуты.

— Мы поставим тебе антидот, приведем агрессию в норму, — заторопился Гуревич. — Снабдим оружием. Мы не террористы. Да, мы передали им дестроер, но только лишь затем, чтобы спровоцировать Зимина и прихлопнуть заразу раз и навсегда! Хватит ребячиться. К черту публичные извинения, пришло время публичной порки! Время чистить космос, а не махать терновым венцом. Универсальный, полусвободный ДОК! Ты слышишь? Иначе окажешься на Крикке агриком и с пустыми руками! Тебя просто порежут на куски!

Пошла последняя минута.

— Любое оружие! Ты станешь героем. У нас все под контролем. Хочешь, сам убей Зимина!

— Сейчас он вернется на Крикк, Анатолий.

— Никуда он не вернется. — Генерал-лейтенант достал из кобуры тяжелый армейский бластер. Судя по той удали, с которой Гуревич целился в безоружного — благополучно перебитый. Видимо, специальные отряды носителей свободного оружия уже создавались, пусть пока нелегально. Дело зашло очень далеко. — Куча горящего навоза, вот что вернется!