Пискнул коммуникатор Роберта. Андроид, которого он отправил в третью рубку, сообщил, что дверь кают-компании повреждена. Десять членов экипажа прекратили жизнедеятельность. Произвести замену двери?

Андроид заменит дверь, проверит работу фотоэлемента, а рядом за столом будут сидеть девять мертвецов, а останки десятого — вонять на полу.

Олег всегда с недоверием относился к идее включать в состав экипажей роботов-андроидов.

— Ты можешь отключить охранную опцию, но ты не сможешь отключить ДОК, — сказал Баталов. — У тебя была блестящая карьера, а ты связался с Фармой. Отдашь «Троян» террористам?

— Заткнись. Подумай лучше о себе, инструктор. — Покачнувшись, дуло бластера теперь смотрело в лоб Олегу. Совершенно спокойный Гарди улыбался. За все время он ни разу не взглянул на агрмометр. Роберт смотрел очередной жертве в лицо, глаза в глаза, он действительно имел стальную выдержку. — У тебя два варианта: работать на нас или… отправиться праздновать день рождения Мартина вместе с остальными.

Этот парень играл с допуском. Отлично тренирован. Обучен.

— Что с капитаном? — спросил Олег.

— Мертв. Ломая ему шею, я чувствовал теплоту его загривка. Ты это хотел услышать? Что там у нас? — Гарди посмотрел на плазменный накопитель BL-0,8. — Зеленый. Значит, полный вперед.

— Зачем Фарме я, если у него есть ты?

— А это ближе к делу, Баталов. Сейчас я задам вопрос, потом досчитаю до трех, и если не получу ответа, стреляю. Готов? — Роберт прицелился, хотя с такого расстояния не попасть было невозможно. — В чем состоит эффект тринадцати?

Олег захохотал.

— Раз, — произнес Гарди. Улыбка моментально сошла с его лица. — Два.

Баталов продолжал хохотать.

— Я не нужен Фарме, — наконец сказал Олег. — Я нужен тебе. Фарма приказал отравить меня вместе с остальными.

Гарди слушал.

— И эффект тринадцати на самом деле тебе не нужен, ты слишком самоуверен, чтобы переживать из-за какого-то эффекта. Я инструктор, к тому же твой учитель. Ты не просто хочешь взять верх, ты хочешь поглумиться над допуском.

— Я уже поглумился над ним, — сказал Роберт ледяным тоном. — Разве не так? Я превзошел тебя в мастерстве нейтрализации, я обратил ее против Крэмберга. Экипаж «Трояна» я самолично убил голыми руками, Либовски умер от страха еще прежде, чем я нажал на спуск, с Джеком, правда, пришлось повозиться, крепкий парень, но вот я перед тобой, я смотрел в лица своих жертв, я разговаривал с ними, я все еще помню выражение ужаса, застывшее в их глазах. Я упивался их агонией, и оружие оставалось послушно мне. Оно и сейчас послушно, я…

— Ты трус.

Роберт никак не проявил своих чувств, но Баталов руку давал на отсечение: новоявленный хозяин корабля напрягся.

— И слабак, — сказал Олег. — Ты всегда боялся меня. До судорог, до паники. Ты хотел быть лучше, усиленно тренировался, связался с террористами, только чтобы избавиться от страха. Он гложет, рвет тебя изнутри. Чтобы выглядеть сильнее, ты придумал себе врага номер один — Крэмберга. Ты хочешь увидеть мою агонию, то, как я предам ДОК.

— Ты угадал, — произнес Гарди. — Система повержена, и сделал это я. Не хватает жирной точки.

— Тогда подойди ближе. Нацепил экзоскелет! Ну, ближе: у тебя бластер, а у меня — ничего. Ты мелковат для допуска, неспособен на жертвенность, ты — ничтожество. ДОК для сильных, а ты, что ты можешь?

— Кучка недоносков, каждый твердит, что голову положит за допуск, а на деле — стадо баранов! — завелся Роберт. — Все ваши слова — вранье. Сейчас я устрою показательную казнь лучшего из инструкторов, а потом выложу видео в Галанет.

По тону Гарди Баталов понял, что тот так и сделает.

— Размещай, — сказал он. — Отказной порог сделают еще ниже.

— Ты будешь корчиться, орать от боли. — Глаза Роберта хищно сверкнули. — Я убью тебя медленно: сначала ноги, потом поджарю с боков. Знаешь, сегодня я вопреки всем аксиомам нейтрализации смаковал боль и страдания тех, кого убивал. Это непередаваемое ощущение. Триумф воли! Ты станешь звездой. Это будет мое послание Крэмбергу. Слишком долго я терпел оружие над собой!

Гарди выпрямился. Дело было не в личном страхе, хотя он тоже присутствовал, Баталов угадал. Но сейчас всякий страх исчез. Роберт ощущал в себе силу. Силу и непоколебимую решимость освободить человечество от допуска. Сколько раз он мысленно резал Баталова на куски, сжигал плазмой, и все в нем трепетало от предвкушения расправы, но сейчас он странно успокоился. В Гарди проснулся дух великого воина. Баталов исчез. Просто нужен был кто-то из полукровок для демонстрации апофеоза силы — полного контроля над оружием, пускай пока только над BL-0,8. Почти столетие четыре поколения пребывали в оружейном рабстве. За эти десятилетия судьбы людей всецело зависели от зеленых огоньков, и вот впервые он, Роберт Гарди, бросал вызов!

— Кто будет следующим, а, Гарди? Старик, ребенок, женщина?

— Становись на колени. — Роберт не слушал. Его браслетный агрмометр полетел в сторону. Великие воины прошлого, они рубили головы врагам, вспарывали животы обидчикам без оглядки на мягкотелое большинство, на уровень агрессии. Берсерк с пеной на губах, командир тяжелого танка, летчик-истребитель, идущий на таран. Прислушиваться, перебирать струны души, когда бой идет насмерть, могут лишь женоподобные приспешники Крэмберга, но никак не… — На колени, инструктор!

— Я скажу тебе, в чем эффект тринадцати.

На лице Гарди возникло презрение.

— Я скажу тебе, в чем эффект тринадцати, — повторил Баталов. — Раз нас посмотрят миллионы пользователей. Это происходит с наиболее одаренными инструкторами по нейтрализации. С самыми талантливыми учениками. Человек вдруг понимает, что может убивать в пределах допуска. Убивать не из долга, а лишь по открывшейся в нем силе. Одна, вторая, третья смерть, и убийца чувствует эйфорию. Сначала он боится ДОКа, потом играет с ним, а затем откровенно плюет на ДОК. Теперь он — скала. Властитель. Человек, неподконтрольный Крэмбергу. Теперь он сам решает, что «добро», а что «зло». Он первоначало. Оружие-напарник уже не имеет над ним никакой власти. Но герои спотыкаются после десятка, слышишь? На тринадцатой, пятнадцатой жертве. Чем выше поднимались над ДОКом подобные тебе, тем стремительней они падали. Такой человек приобретает пожизненную патологию выше одного агрессора.

Гарди захохотал. Теперь он смеялся взахлеб.

— Ты выдумал это только что, Баталов, признайся. Что, так хочется жить?

— Каждый из одержимых уверен, что он один такой. Избранный. Неповторимый. Уходят сомнения. Почему ты не надел на меня наручники? Что ты демонстрируешь Галанету?

— А верно, может, надеть? — Гарди стал серьезным. — Нацепить обратно агрмометр?

Олег смотрел на «героя» и видел, что тот совершенно спокоен. Баталов ему надоел.

— Прощай, инструктор, — произнес Роберт. — На самом деле я делаю тебе одолжение. Ты умрешь не с куском свинины во рту, как остальные, а героем допуска. Ты же об этом мечтал?

Гарди нажал на спусковую скобу. Баталов оцепенел. Уйти с линии огня не было никакой возможности. Прыгнуть на стрелявшего — было все равно что нырнуть в поток раскаленной плазмы.

Палец героя давил на скобу. Бластер молчал. На панели плазменного накопителя — алый отсвет. Нет допуска. Баталов ринулся на Роберта. Отказ бластера поверг новоявленного капитана в шок. Вместо того чтобы убрать оружие в кобуру, он по-мальчишески, в приступе паники, просто отбросил бластер.

Олег бросился в ноги, обхватив бедра противника, рванул Гарди на себя. Роберт упал на спину, Олег — на него. Стоило Гарди обхватить Баталова руками, и мускульные усилители сделали бы свое дело — переломали инструктору ребра, а то и позвоночник. Но Гарди понадеялся на нокаутирующий удар. Олег прижался к противнику, кулак просвистел мимо его виска. И тогда Баталов ударил. Чем мог. Лбом заехал в шлем Роберта. Совершенно бесполезное занятие. Но удар был такой силы, что Олег разбил себе переносицу. Брызнула, полилась кровь, ослепив противника. Чувствуя, как сжимаются стальные объятия и прогибаются ребра, задыхаясь, Баталов ударил головой вновь, на этот раз в открытый подбородок.

Гарди обмяк, Олег выкрутился и отполз в сторону, прижимая сползающую на глаз горячую бровь. Схватил бластер. Зеленый огонек. Допуск разрешен.

— Ситуация поменялась, а, супермен? — Баталов навел оружие на поднимающегося Гарди. — Шаг назад. — Олег вспомнил про ножные усилители экзоскелета. — Еще дальше!

Кино продолжалось. Да, неплохой получался ролик для Крэмберга, да и для остальных пользователей Галанета. Познавательный. Сугубо поучительный.

— Ты ведь не сделаешь опрометчивого поступка? — произнес Гарди. — Туда, куда мы летим, не любят таких, как ты. Это планета Крикк, дикие миры. Ты даже не представляешь, что там творится. Море перебитого оружия, вплоть до истребителей. Федералов едят живьем. «Тигры космоса» прикончат тебя, если не увидят меня в живых. Я гарантия твоей безопасности.

— С этого момента ты уголовный преступник, Гарди. Считай, что суд уже начался. Убийства, связь с террористами, перебитое оружие. Из команды никого, так что судить вас, бывший помощник капитана, буду я.

Роберт откинул ворот экзоскелета, ему стало душно. Любой инструктор мог привести приговор в исполнение, Гарди знал об этом.

— Мораторий на смертную казнь еще никто не отменял, — сказал он. — Ты должен передать меня трибуналу.

— Если верить твоим словам, на Крикке нас ждут каннибалы, террористы, пираты и ни одного трибунала. — Баталов выстрелил в камеру наблюдения под потолком. Плафон оплавился, закапала горящая пластмасса. — Я застрелил тебя при попытке оказать сопротивление. Так и знай.

Пожарный датчик плюнул, залил плафон пеной.

— Убьешь меня, умрешь сам, — сказал Гарди. — Не дури, я помогу тебе выбраться с Крикка.

Баталов молчал.

— Тебя самого не коробит: два бойца, а верховодит нами оружие? — продолжал Гарди. — Железка определяет, кому жить, а кому нет. То, что мы штампуем на заводах, затем диктует нам, что делать. Доблесть. Сила. Растоптаны! Неужели тебе никогда не хотелось снести врагу башку? Вот так, без оглядки? Испытать состояние благородной ярости? Мы пляшем под дудку…

— По-моему, все справедливо.

— Пока не загорелся красный.

«Тогда я умру, — подумал Баталов, — но это лучше, чем стать вторым Гарди».

— Крэмберг свихнувшийся психопат! Жаль, что мы не прикончили его и его ублюдков! — закричал Роберт. — Не станет меня, придут другие! Наступит время, и мы наводним Галактику холодным оружием, ядами, взрывчаткой! Лишенными морали андроидами, беспилотными истребителями-камикадзе! Я оставил для тебя сюрприз, наставник. Убьешь меня и получишь подарок! Крэмберг стар, с его смертью кончится ДОК! Мы перебьем «Троян» и тогда пощады не будет!

— Именем Федерации, — начал Баталов, понимая, что Гарди вызывает его на эмоции. — Бывший помощник капитана «Гелиоса» Роберт Гарди приговаривается…

— Я весь в твоей власти! У меня тоже есть мать! — Роберт упал на колени. — Я запутался! Я назову имена. Тех, кто помог мне пронести бластер на борт!

Нелегко стрелять в человека. В безоружного, хоть и в экзоскелете. Ползущего к тебе на коленях. Олег очень сильно рисковал. Лишись он допуска и…

Офицеры в кают-компании сидели мертвые.

— Именем Федерации привести приговор в исполнение. — Баталов увеличил заряд на пару единиц.

— Ты попадешь на Крикк! Давай! Там заждались! Сожрут заживо! Ты испытаешь такую боль, маменькин сынок! Неужели ты еще не понял? Миру ДОКа конец! Допуск исчезнет! Дестроер наш! Крэмберг обречен! Мертв!

«Долг тяжел как гора. — Нарушая инструкцию, Олег смотрел преступнику в лицо. — Смерть легче перышка».

Убивая человека, Баталов каждый раз перепоручал свою судьбу ДОКу. Ставил на выстрел свою жизнь.

— Я заминировал «Гелиос»!

Олег выстрелил Роберту в грудь.

Гарди сбило с ног. Без экзоскелета поток плазмы прошел бы насквозь, а так Роберт вспыхнул. Мгновенно тающая мягкая броня, сползающая с костей плоть, лопающиеся ребра. Шипение пожарного распылителя. Обугленные остатки тела, части брони залило пеной. Горелый смрад.

Икра правой ноги Гарди в стальном голенище мускульного усилителя сократилась под жужжание пневматического привода и замерла. Баталов опустил бластер.

Олег вывел на монитор коммуникатора информацию с камеры наблюдения в ангаре дестроера. «Трояна» на месте не оказалось. Пустые отъемные консоли, кронштейны. «Троян» находился на полпути к грузовому люку в хвостовой части корабля. Дестроер скользил по монорельсу на многоколесном шасси. Полностью герметизированный фюзеляж истребителя скрывал под обтекаемой оболочкой двигательные установки, аннигиляционное и лазерное оружие.

Баталов запросил данные с сервера функционально-грузового блока. Гарди поработал на славу. Автоматика посадит «Гелиос» на Крикке, а «Троян» выкатится на поверхность из распахнутого центрального шлюза в руки террористов.

Олег вызвал в рубку андроида.

— Отмени посадку, — приказал Баталов. — В худшем случае корабль должен остаться на орбите.

— Ремонт пульта управления займет восемь часов, — стальные пальцы забегали по личной консоли робота.

Черт! Они не успеют, «Гелиос» уже сядет на Крикк.

— Олег Баталов, в перечень разрешенных вам операций не входит управление кораблем.

— Как не входит? Я — единственный живой член экипажа!

Они шли на Крикк, планету на краю Галактики, которую населяли дикие потомки цивилизации, уничтожившей саму себя. Но это еще полбеды. С некоторых пор Крикк кишел пиратами, террористами, агриками, уголовным сбродом всех мастей, а дикари разбивали коммуникаторы и избавлялись от имплантантов, вырезая их из тел ножами. После зверской расправы над археологами на криминальную планету должна была вылететь военная экспедиция, но ранили Крэмберга, и силовики бросились ловить боевиков «Тигров космоса», базы которых размещались на не менее дремучих планетах в противоположном секторе Галактики.

— Мы можем заблокировать корабль после посадки? — спросил Олег.

— Для этого необходим код администратора системы.

Капитанский код. Старик сделал большую ошибку, передав его Гарди. А он, Баталов, слишком быстро отправив предателя на тот свет!

— Мне нужен дестроер! Переведи его на меня. — Олег продиктовал код личного доступа инструктора по нейтрализации высшего уровня.

— Допуск к «Трояну» разрешен, — произнес андроид.

Баталов выдохнул. Он окажется внутри дестроера, раз высадка состоится. Наконец «Троян» оправдает свое название.

«Что ж, Фарма и прочие свободные тигры космоса, — Олег почувствовал, как в предвкушении бойни чаще забилось сердце, — я иду к вам».

Он должен был их остановить. Навести на Крикке порядок. Несмотря ни на что.

Посадка прошла на автомате. Опоры «Гелиоса» встали на почву. Створки центрального шлюза разошлись. «Троян» занял место на наклонной рампе, согласно виртуальным данным, способной десантировать боевых монстров весом до трехсот тонн. Порядок: значит, выдержит!

Олег был готов к вылету. Андроид стоял за резервным пультом грузового отсека. Подтвердив допуск Баталова, он вводил экстренный режим «Цитадель». Теперь любой человек, уровень агрессии которого превышает 1 Ag, станет потенциальным врагом корабля, несмотря на любые допуски, хоть капитанский. Совершивший посадку «Гелиос» не подпустит агрессора к себе ближе, чем на сто пятьдесят метров.

Взрыв прогремел, когда андроид выводил дестроер на предбоевой режим. Робота швырнуло на Олега, словно тряпичную куклу. Все, что успел увидеть Баталов, это надломленную шею андроида, побежавший по его плечам огонь.

«Взрывчатка Гарди, — промелькнуло в сознании инструктора. — Как и обещал…»

Оказывается, Роберт не блефовал, поставил мину. Крэмберг работал над пластидом с блокиратором, но взрывчатка все еще оставалась слабым местом ДОКа, как и любое другое оружие с отсроченным действием.

Нашпигованный осколками андроид сбил Баталова с ног. Падая, Олег ударился затылком о стальные плиты.

«Пушок…» — Инструктор потерял сознание.

Глава 3

Крикк

Баталов открыл глаза. Разбитый левый глаз под набухшей бровью саднил и слезился, словно в зрачок насыпали песка. Олег видел полоску неба и пышные заросли, широкую листву субтропиков в обрамлении раскрывшихся створок грузового шлюза. Они были не просто открыты, он были распахнуты. Пронзительно кричала невидимая в зарослях птица. Влажный воздух врывался в шлюзовую камеру с порывами ветра. Резко пахнуло прелью, гнилью, непривычно густым цветочным ароматом.

На светлом фоне неба вырос двигающийся рывками, искалеченный, дымящийся андроид с головой на плече.

— Где дестроер? — Баталов поднялся, почувствовал укол в руку. Из медблока под коммуникатором вылетела использованная капсула. От инъекции стимулятора в голове прояснилось. — Сколько я был без сознания?

Олег проверил бластер, в любую минуту здесь могли появиться пособники Гарди.

Робот не обращал на Баталова внимания. Правая рука андроида висела плетью. На месте фотоэлектрического датчика зияла рваная сквозная дыра, потому андроид не знал, в каком положении находится поврежденный манипулятор.

В левой руке робот держал за кварцевое забрало нейрошлем для управления «Трояном». Хотя держал, это громко сказано. Из-под вспоротого полукругом, словно консервным ножом, титанового наплечника валил дым. Что-то там тлело, виртуалка сообщала, что это развороченный масляный компенсатор. Неудивительно, что гидравлический привод левой руки работал кое-как… Впрочем, Олегу было сейчас не до диагностики. Зажатый в клешне андроида шлем допуска, набитый сверх меры эксклюзивной аппаратурой, то и дело подлетал в воздухе, а затем резко падал.

— Дай сюда! Уронишь!

Андроид слышал Баталова, но практически не видел его. Большинство осколков застряло в нагрудных пластинах, но лицевым сенсорам тоже досталось — сильно посекло обе видеокамеры. К тому же голова робота лежала на плече. Картинку местности, видимо, резали помехи.

Дестроер стоял за спиной Олега. Броневые обтекаемые плоскости отошли от фюзеляжа, открывая центральную кабину «Трояна». Двухсоттонная громада была готова выехать на поверхность и выпустить крылья. Дестроер мог взлететь не то что из джунглей, из глубоководной расщелины.

Колени Баталова были забрызганы кровью. Озираясь, он не мог понять, куда его ранило. Если бы он знал, что, тратя драгоценные секунды, совершает главную ошибку в своей жизни. Осматривая себя, Олег заметил вбежавшего в отсек аборигена с перекошенным от ярости лицом слишком поздно.

«А как же «Цитадель»?» — только и подумал Баталов. Видимо, взрыв, повредивший андроида, не дал роботу завершить ввод данных.

Арэсс, скаля зубы, прыгал на Крэкка. Пригибаясь, низколобый скакал, словно лягушка, выбрасывая руку с ножом. Крэкк держал обезумевшего друга на расстоянии, ударяя древком перевернутого копья в грудь и плечи нападавшего.

— Стой! Сдурел? Это же я, Крэкк!

Издав звериный рык, низколобый прыгнул. Пружинисто, словно ничего не весил, словно сама земля вытолкнула его вверх. Лезвие просвистело перед лицом отшатнувшегося Крэкка, он тут же перевернул копье. Удар, и наконечник наполовину вошел под ключицу Арэсса. Взревев, низколобый бросился бежать.