Он бежал мимо припаркованных машин, выискивая глазами свою, а погоня уже обтекала его с двух сторон. Самый рьяный полицейский с роскошными гренадерскими усами, размахивая дубинкой, мчался наперерез. Серега влетел в арендованный «Опель-Аккорд» восемьдесят восьмого года выпуска. Какое счастье, что здесь так просто взять напрокат машину вместе со страховым полисом! Дверцу он не запирал.

Мотор завелся, на капот хлопнулся полицейский с роскошными усами, расставил руки — не пущу! А сзади уже подбегал его «общественный помощник» — пыхтящий, отдувающийся араб, завернутый в пляжную тряпку. Серега вдарил по газам, но, конечно, на нейтралке, не полный же он кретин! Полицейского как ветром сдуло. Шумахер русского разлива переключил передачу, вырулил на улицу, забитую транспортом, едва не отправил в утиль «Мерседес», запаркованный под носом, и помчался по солнечной дороге, подрезая всех подряд.

Вообще-то, Сереге было весело. Он подумал, что усердию полиции этой страны можно только посочувствовать. За ним гналась целая кавалькада с воющими сиренами. Он мастерски вилял между дорогих лимузинов и хромированных седанов, практически игнорировал педаль тормоза. Мелькали высотные здания из стекла и бетона, белокаменные особняки, утопающие в зелени, люди в светлых одеждах. Магазины, магазинчики, лавочки, закусочные.

Он ушел с набережной под красный огонек светофора и ловко врезался в разделительный барьер, когда из переулка, визжа сиреной, выскочила очередная полицейская машина. И как подкараулили? Он обогнул ее, смяв при этом крыло своей тачки, и помчался дальше.

Сзади крушилось железо, орали люди. Неприятности, если вдуматься, катились за Серегой, обрастая снежным комом. Он нырнул в первый попавшийся переулок, проехал мимо длинного забора, обросшего зеленью и цветами, опять куда-то свернул, затем еще раз, встал под упитанной пальмой. Серега послушал, как за спиной исполнили концерт полицейские сирены, нервно посмеялся. Ох уж эта загадочная русская душа с ее чрезмерной эмоциональной составляющей!

— Успокойся, парень, ты еще не попал, — пробормотал он, посидел, наслаждаясь терпкими цветочными ароматами, глянул на часы, ахнул и включил передачу.

Нет, усердие полиции в этой стране — просто бич божий! Серега выбрался из городского лабиринта на солнечную трассу и покатил по средней полосе с разрешенной скоростью. Или же он просто думал, что соблюдает правила?! На обочине мелькнула машина дорожной полиции, с бордюра спрыгнул еще один блюститель долбанутой арабской законности, взмахнул…

Сереге вспомнился расхожий анекдот. Мол, чем вооружены грабители на всех дорогах мира? Полосатыми палочками!

Он проигнорировал тутошнего гаишника, промчался мимо него. Разноголосые сирены снова били по ушам.

— Мать твою! — заорал он, ударяя кулаком по панели. — Да когда же вы, черти, кончитесь?!

Отбывание срока в арабской тюрьме в жизненные планы не входило. Серега утопил газ до упора, перескочил на третью полосу. До аэропорта оставалось меньше мили.

— Я чего-то не понимаю? — Карпатов шагнул с трапа ему навстречу, губы сжаты, глаза злые.

— Командир, прости, каюсь, не повторится! — провопил Серега, проносясь мимо него в самолет. — Улетаем, на хрен, отсюда, нас здесь не любят!

Он оступился и упал. Карпатов схватил его за шиворот, поволок в самолет, как нашкодившего щенка, пнул в нутро и остановился на краю трапа. Боевик, мама миа!..

Полицейские сирены уже оглушали. Несколько машин встали у тачки, брошенной Серегой за оградой. Люди в черных рубашках просачивались через аэродромный шлагбаум, бежали по квадратам бетонки.

Из самолета выскочил Марк, завертел головой и спросил:

— Что такое, Владимир Иванович?

— Разберись, — процедил Карпатов. — А мы полетели. Тебе же не впервой отмазывать Серегу.

Марк сложил губы бантиком.

— Как же так, Владимир Иванович? Я же с вами лечу, мне в Кабул надо.

— Останешься, кому сказал! — заорал Карпатов. — Не убежит твой Кабул! Давай! — Он толчком придал испуганному менеджеру стартовое ускорение. — И трап отсюда живо увозите!

Командир экипажа шагнул на последнюю ступень. Он уже был в самолете, и все же дернул его черт оглянуться. Плевать на полицейских, дорогу им уже заступали сотрудники безопасности аэропорта, люди арабской наружности, заинтересованные в своевременной отправке груза.

Карпатов встретился глазами с европейцем в черных очках. Тот стоял в стороне, говорил по мобильному телефону и холодно смотрел на пилота, застрявшего в люке.

Карпатов прошел в кабину, не удержался, дал Сереге крепкий подзатыльник и сел в кресло. Серега смиренно сложил лапки на груди, изобразив зайца.

— Да нормально все, командир, ну, подумаешь, задержался…

Карпатов врезал вторично — для тупых.

— Понял, — согласился Серега. — Не повторится, командир.

— В следующий раз практикуй мочегонное с таблеткой йохимбе, — хмуро посоветовал Глотов. — И попробуй попасть в унитаз.

— Да при чем тут баба?.. — возмутился Серега и осекся.

— Что-то быстро он согласился, — задумчиво вымолвил Вакуленко.

— Кто? — спросил Витька, надевая наушники.

— Та Марик ваш… В Кабул не лететь.

— Поехали, нечего трепаться, — шикнул Карпатов.

Машина тяжело выруливала на край взлетной полосы. Владимир Иванович гнал из головы дурные мысли, отдавал команды на взлет, экипаж их слаженно выполнял.

— Перегруз, командир, — поставил в известность Глотов.

— Знаю, — буркнул Карпатов. — Марика благодари.

Он активировал форсаж, машина тяжело покатилась по полосе. Летчики видели, как энергично ругался Марк, окруженный черными полицейскими, переговаривались грузчики.

Человек европейской наружности провожал взглядом самолет, проплывающий мимо него. Он снова достал безумно дорогой мобильный телефон, что-то бросил в него и зашагал к джипу, припаркованному в тени ангара.

Машина замерла, набирая обороты. Турбины выбрасывали воздух, едва не срывая забор из сетки-рабицы. Самолет вздрогнул, покатился по полосе.

— Эх, сейчас бы по бутылочке пивасика на горлышко, — мечтал Витька, побледневший от волнения.

— Не вытянем, командир, — волновался Серега.

— Вытянем, — добродушно пробурчал Вакуленко.

— Может, пари заключите? — предложил им Глотов.

Карпатов чиркнул большим пальцем по кончику носа, потянул штурвал на себя. У самого края полосы самолет оторвался от земли и принялся грузно набирать высоту.

Пилоты хохотали так, что тряслась кабина. Они расслабились. В иллюминаторе ослепительная синь, размеренно гудят турбины, бурая планета где-то внизу, далеко, да и хрен с ней. Серега натянул на физиономию маску для подводного плавания. Он кривлялся как шут гороховый. Все уже были в курсе его похождений.

— Вот только не надо ля-ля, это мое ноу-хау, мужики! Все оценил, учел возможные последствия — и в бой.

— Может и прокатить, — допустил Глотов. — Или нет. Но это ничего. Сломанная челюсть через две недели срастется.

— А если страшная, как крокодил? — спросил Витька. — Ты же по ногам не видишь.

— А задняя скорость для чего? — возразил Серега. — Пардон, мадам, обознался, я к вашей соседке…

— И как это у тебя получается? — с досадой осведомился Витька.

Серега снял маску, искоса глянул на Карпатова. Командир не возражал — мели уж, Емеля.

— Запомни, сынок, и детям с внуками передай. Бабы тоже люди. Бабы тоже хотят. — Довольный говорун откинулся в кресле, можно подумать, изрек глубокую мысль.

— Ну, не знаю, — разочарованно протянул Витька. — Я на Нинку сколько потратил!.. А толку? И так ухаживал, и эдак, и жениться предлагал. А чем закончилось?

— И прожили они долгую семейную сцену. — Глотов хмыкнул.

— Без обид? — Серега усмехнулся. — Ты же знаешь, я твою Нинку долго не уламывал. И в косяки не упиралась, когда в койку тащил. Ну, не мог я смотреть на ее мучения с тобой.

— Конечно, ты же красавец у нас писаный, — буркнул заалевший Витька. — Девица ты наша красная.

Команда грохнула хохотом.

— Ну, не красавец я, конечно, — важно изрек Серега. — Но никому еще не был противен. Понимаешь, Витек, я разгильдяй по жизни, а ты серьезный, основательный и дико положительный мужчина. Ты их грузишь под завязку. Я предлагаю секс и быстро разбежаться, чтобы больше не встречаться. Если увидимся, ничего страшного — еще раз разбежимся. А ты им судьбу преподносишь. Чуешь разницу между судьбой и удовольствием на скорую руку? Вот они и тянут, взвешивают… — Он вскочил.

— Сядь! — сказал Карпатов.

Серега послушно плюхнулся на место.

— Существует мнение, что женщину хлебом не корми, а дай создать семью, — заметил Глотов. — Замуж они хотят.

— Хотят, — согласился Серега. — Но секс и тяжелая семейная жизнь — две разницы. Там легкий кайф, а тут целая вечность. А новое поколение выбирает пепси.

— А еще прокладки, средства от прыщей, кариеса и накипи, — буркнул Глотов.

— Ага. — Серега заржал. — Одобряю, Витек, твое стремление создать семью. Ты же сирота… оно психологически понятно. У тебя отца-матери никогда не бывало.

— Есть отец. — Витька уставился в пол. — Владимир Иванович…

— Это да, — согласился Серега. — Командир нам всем отец родной. Особенно вон Вакуленке. Не, мужики, вы не сечете. — Серега снова вскочил. — Вот покупаешь ты часы, Витек. Или машину. Ты их, блин, перебираешь, присматриваешься, что-то спрашиваешь у продавца, уйму времени загубишь, пока купишь. Потому что надолго. А батон колбасы…