И что спросить?

— Слушайте, пожалуйста, перезвоните, вас не слышно!

— Максим, это ты?

— Да, я… А кто вы? Послушайте, а не вы ли…

— Хватит зря болтать. Береги отца и… Поздравляю с победой!

Глава 18

Два сокола

Сентябрь 1550 г. до Р. Х. (месяц Атир сезона Ахет). Хат-Уарит

Все, что его величество совершил против этого города, против того жалкого врага и его жалкого войска, было увековечено…

Из летописи Тутмоса Третьего. Пер. Н. Петровского

Штольня. Узкая, едва протиснуться. Вокруг темно, хоть глаз выколи. Темно и жарко. Лишь где-то впереди слабый намек на прохладу. Легонькое такое дуновение. И плеск. Плеск волны! Что там? Подземная река? Если так, то…

Она! Макс протиснулся, обдирая в кровь локти, и увидел перед собою дрожащий свет факелов… Вот снова плеснула волна — шумно; так бывает, когда одновременно десятки гребцов опустят в воду весла. Караван? Да, он самый…

Затаившись за выступом горной породы, фараон смотрел, как несколько барок с воинами и вельможами осторожно пробирались по заметно сузившемуся и забитому камнями руслу, как кормчие, перекрикиваясь, промеряли шестами глубину, как отражались в черной воде желтые дрожащие звезды — горящие факелы.

Вот барки прошли, и никто не обратил внимания на Максима, да не очень-то он и был заметен. Дождавшись, когда скроется в темноте последнее судно, молодой человек прыгнул в реку и поплыл против течения, в Хат-Уарит. Раз корабли спокойно прошли из города, то уж он-то тем более сможет проплыть. Хотя, признаться, это было непросто: то и дело на пути попадались камни, царапали острыми краями ноги. Иногда река резко мелела, и тогда пловец устраивал отдых, просто шел по грудь или по пояс в воде. Шел, пока не выбрался к свету…

Храм огненных демонов был взорван, и пещера сильно изменилась, хорошо хоть, ее не засыпало совсем. А еще очень может быть, что те люди, что сейчас бежали — именно бежали! — на барках, заранее послали рабов расчистить путь. Так ли то было иль нет — не важно, главное, можно было пробраться в город, подняться, выбраться… что Макс и сделал, завидев проникающий сверху свет.

Осторожно протиснулся меж аккуратно обтесанных известняковых глыб, остановился у мощных деревянных ворот… весьма знакомых.

И тут же присел, пропуская над головой стрелу. Отменная реакция кандидата в мастера спорта по боксу выручила юного фараона и на этот раз. Пропев над головою, стрела обиженно ткнулась в одну из глыб и сломалась.

— Бешеные вы крокодилицы! — заругался Макс. — Может, сначала спросите, кто идет, а уж потом будете стрелы метать?

— А ты кто? А ну назовись, иначе, клянусь Баалом и Сетом…

— Башкой своей дурной поклянись! Я Джедеф-шардан, из сотни славного Паисема, может, ты, ослище, про такого слыхал?

— Джедеф?! — говорящий — один или с товарищами, бог знает, сколько их там было, — прятался за глыбами точно так же, как и Максим. — Знаем сотника Паисема… Стой где стоишь. Сейчас о тебе доложим.

— Только больше не стреляйте, а то неуютно как-то, — пошутил Макс.

— Не будем, но и ты не двигайся.

С минуту все было тихо, а потом… А потом вдруг загремел, казалось, на всю пещеру очень даже знакомый чуть хрипловатый, с некоторою насмешкою голос:

— Это кто тут называется славным именем Джедефа-шардана?

— Пиатохи?! — несколько расслабленно улыбнулся молодой человек. — Пиатохи, дружище, это ты, что ли?

— Ха! Джедеф! Воистину — так, клянусь Сетом… Так что ты там засел, дружище? Ты же не ящерица, чтоб лазить между камней?

— Людишки у тебя уж больно ретивые, — покидая свое убежище, проворчал Макс.

Толстяк кладовщик нисколько не изменился… да и как он мог измениться за столь короткое время… Впрочем, кто знает, сколько здесь прошло времени.

— Ты где ж пропадал, дружище Джедеф? — Обнимая «наемника», Пиатохи расхохотался. — А у нас тут, знаешь, много чего изменилось, и в первую очередь — хозяева города. Царь и все его приближенные исчезли! Представляешь, ушли с отборным отрядом воинов, бросив город на милость богов.

— Кажется, я видел их по пути, — усмехнулся Макс. — Да и пусть убираются, думаю, не особо-то тебе их и жаль.

Кладовщик махнул рукой:

— Да не жаль, конечно. Только вот что получается: эти ушли, те — южане — еще не пришли… А как же собственность? Под чьими законами? Под чьим словом? Да ни под чьим… Вот я сюда и перебрался… с верными людьми. Не ровен час — вывезут камень, вон его тут сколько напилено.

— Так все же на стенах!

— Ага, на стенах, как же! Будто ты не знаешь наших жителей, Джедеф! Станут они проливать кровь за хека хасут — жди! Ты же вот не стал. Нет уж — ловкие люди сейчас, воспользовавшись смутой, займутся своими делами… А я вот лучше постерегу свое! Кстати, мы с тобой так и не составили договор относительно этого владения. — Круглое лицо Пиатохи вдруг враз сделалось подозрительным и злым.

— Не тревожься, — поспешно успокоил Максим. — Каменоломни меня нисколько не интересуют. Дарю!

— Тогда, может, составим папирус?

— Папирус? А у тебя что, здесь и писцы есть?

— Да есть один. Даже два — самые умные.

— Те, что не успели убежать с царским обозом? — Фараон усмехнулся. — А не боишься, что новая власть отберет у тебя всю твою собственность?

— Не боюсь, — дернув плечом, хохотнул кладовщик. — Великий царь Ах-маси славится как человек, поддерживающий спокойствие и порядок: зачем ему лишние смуты? Клянусь Осирисом и Исидой, для подарков и наград воинам хватит и того, что бросили вельможи. Хватит и еще останется! Зачем же царь будет настраивать против себя всех жителей? Которым, по большому счету, все равно под кем жить.

Составив папирус, Максим простился с ушлым кладовщиком и направился к южным воротам — именно с той стороны и должен был вестись ожесточенный штурм… И что-то было на это не очень похоже — повсюду бродили какие-то озабоченные люди, что-то несли, что-то прятали, вооруженных воинов попадалось мало, а те, что попадались, шли — даже бежали — прямо в противоположную от ворот сторону.

— Что там, друг? — кивая на стены, Максим остановил одного.

— А, — яростно отмахнулся тот. — Южане вот-вот войдут в город. Царь Апопи предал, бежал, с ним и его советники, и отборные силы…

— А флот? Флот фенеху?

— Флот фенеху? — Воин неожиданно рассмеялся. — Да ты сам залезь на башню да посмотри!

Максим так и сделал — и никто ему в том не препятствовал, разве что двое лучников из числа еще остававшихся защитников столицы хека хасут, удивленно покосились на незнакомца.

Добравшись до верхней площадки, фараон глянул на округу… Везде — и там, где уже спала вода, и на воде на барках было темно от войск! От его войск, войск великого правителя Черной земли Кемет. А позади, надежно прикрывая тыл от разбойников фенеху, вытянулись в стройную линию большие морские суда — флот Кефтиу!

Максим расслабленно улыбнулся: значит, Тейя все-таки смогла, смогла…

— Эй, что они там делают, внизу? — озабоченно заголосил вдруг какой-то молодой воин.

— Кажется, собираются открыть ворота, — цинично пояснил его пожилой напарник. — Думаю, нам с тобой тут тоже делать нечего.

— А… а куда же мы пойдем?

— Я лично — домой, а ты не знаю. Если хочешь, можешь оставаться здесь, но… не советую.

Бросив копье и щит, пожилой поправил висевший на поясе кинжал и, оглянувшись, проворно припустил по лестнице вниз.

— Эй, Нехеб! Погоди! Погоди, а!

Бросив оружие, молодой воин последовал примеру своего бывалого собрата. Максим тоже спустился — большая группа парней уже открывала ворота. Большая группа…

Ха! Знакомые все лица: Макс узнал молотобойца Сетмута, флейтиста Табулая, еще нескольких… ого, да тут и девчонки имелись — те самые, акробатки. Спаслись тогда все-таки… Значит, и Бата…

— Эй, эй, — нагнав, закричал им Максим. — Клянусь Осирисом, едва за вами поспел!

— Джедеф?! — развернулся молотобоец. — Вот так встреча! Где пропадал?

— Да занят был. А мой парнишка? Что-то я его здесь не вижу?

— Так он в узилище, во-он в этой башне. Сейчас пойдем освобождать.

— В узилище?

— Ну да… — на ходу обернулся флейтист. — Нас схватили тогда почти всех, сразу после того, как огненные демоны вырвались наружу. Там была еще охрана! Часть мы перебили… Не всех…

— Так Бата…

— Твой напарник попал в плен. Раненый.

— Раненый?! Так… вы — к воротам, а ты, Табулай, давай-ка со мной, к башне…

Естественно, башня с узниками уже больше никем не охранялась. Осталось лишь откинуть засов и спуститься по узкой и крутой лестнице вниз, в темное подземелье. Черт! Тут еще и решетка! Цепями каким-то закручена…

— Дай я, Джедеф. Тут особый узел.

Ну, наконец… Открыли!

А запах здесь, у-у-у… Как в том приснопамятном овраге.

— Бата! — останавливаясь, выкрикнул в темноту Максим. — Ты там где, спишь, что ли?

В ответ послышался гул.

— Выходите все! — радостно воскликнул флейтист. — Хека хасут бежали! Слава царю Ах-маси!

— Слава царю Ах-маси!!! — разобрав, что к чему, разом заголосили узники. — Да хранят во веки веков его боги!

Звеня цепями, они потянулись к выходу.

— Бата! Здесь был такой мальчишка, шардан… Не видали?

— Шардан? Такой угрюмый светловолосый юноша?

— Да-да! Он не очень-то разговорчив.

— Он в дальнем углу. Очень плох. Если уже не умер.

— Умер?!

— Идем, господин, я покажу.

— Факел! Дайте кто-нибудь факел!

Максим вынес его на руках, едва дышащего, с головой, перевязанной какой-то кровавой тряпкой. Такой же тряпкой была обвязана и грудь, бурая от запекшейся крови. Горячий… Мальчишка был очень горячий, кожа его, казалось, обжигала. Срочно лекаря!

А в город сквозь распахнутые ворота уже входили тяжелые пехотинцы южан. Щитоносная пехота шла почти что парадным строем, за ней устремились лучники, пращники, колесницы…

— Первая сотня — налево, вторая — направо, третья — здесь, — деятельно и толково командовал тысячник, в котором Макс не без некоторого удивления признал начальника колесниц Секенрасенеба. Высокого, улыбчивого, длиннорукого.

— Что пешком? Гаишники прав лишили? — громко выкрикнул Макс. — Жаль, колеса мне сейчас понадобятся.

Начальник колесниц услышал. Обернулся, строго повел бровью…

Максим улыбнулся, кивнул…

— Господин?! Клянусь Амоном… я…

— Ну вот, узнал наконец!

— Колесницу! Колесницу сюда, живо! — быстро распорядился Секенрасенеб. — О государь, воистину, счастье…

— Потом будешь говорить о счастье. Ты как здесь?

— Великая царица Тейя Нофрет-ари доверила мне командовать передовым отрядом. Вода едва спала — колесницы вязнут, быстрее — пешком.

— Тейа?! Так она здесь?

— Да, господин! Она командует штурмом.

— Да уж, придется прийти к ней на помощь…

— Вот колесница, государь…

Кивнув, Максим осторожно положил на днище Бату и хлопнул по плечу возницу:

— Вези к лекарю! Самому лучшему.

Колесничий недоуменно посмотрел на своего командира — что это здесь раскомандовался какой-то там оборванец?

— Вези, вези, — оглянувшись, приказал Секенрасенеб. — Потом ты будешь очень горд этим! Вези на барку Ах-маси, там хороший лекарь.

— Ах-маси?! — обрадовался Максим. — Так он таки оправился от своих ран?!

— Оправился, правда, еще не совсем. Да и Каликха идет на поправку.

— Слава богам! Вези, вези, колесничий, не стой же!

При виде барки Максим вновь подхватил Бату на руки, понес… Мальчишка вдруг зашевелился, открыл глаза… и улыбнулся:

— Воистину вот они… поля Иалу! Сам царь… несет меня… сам…

Глаза Баты вновь закрылись…

— Эй, там, на барке! А ну, принимай раненого! — ступая на сходни, распорядился Макс. — Да побыстрее.

— Кто это тут разорался? — оглянулся стоявший на носу… анхабец! — А ну, парни, выкиньте нахала в реку!

— Я тебе выкину! Что, не признал собственного человечка?

Юноша сузил глаза:

— О боги!!! Вот так счастье!!! Люди! Радуйтесь! Трубите трубы! Царь с нами! Великий государь Черной земли!

Сразу двое осторожно подхватил Бату.

Максим распахнул объятия:

— Дай-ка обниму тебя, дружище! Что, твои раны больше не беспокоят тебя?

— О, нет, великий государь!

— Слава Амону! Слушай, а где моя супружница? Говорят, теперь она тут всем рулит?

— Что делает? Ах да… командует. Представляешь, государь, задумала меня женить!

— Она давно задумала, — засмеялся Макс.

— Так уже и девушку подобрала!

— Ну и правильно. Что же, мне одному женатому быть? Да, как там твой лекарь?

— Уже осматривает.

— Так вылечит?

— Сказал, что вылечит, правда не очень-то скоро. Да не беспокойся, государь, Бата — это такой парень, что вряд ли помрет в своей постели.

Немного поговорив с приятелем, Максим на разъездной лодке поплыл к барке царицы. Встал, вытянул шею, еще издали увидев супругу. Между прочим — супругу любимую. Тейя стояла на возвышении в узком зеленом платье и царской короне, с золоченым посохом в левой руке. Черные глаза ее вглядывались вдаль напряженно и строго, губы казались тонкими, а милое лицо — чрезвычайно серьезным.

— Личико попроще сделай! — Ловко ухватившись за борт, Макс перепрыгнул на палубу барки. — А то прямо страшно и подойти.

— Что?! О, муж мой! Боги… Вы послали его вовремя!

Они обнялись и принялись целоваться, не обращая внимания ни на кого и ни на что… Покуда первой не оторвалась Тейя.

— Воины должны видеть тебя. И народ — народ Хат-Уарита — это теперь наш народ. Как и все люди Дельты! Штурм уже закончился… Многие ворота нам просто открыли. А царь хека хасут позорно бежал, мне только что доложили. Переодевайся же скорей, о муж мой. Мы въедем в Хат-Уарит вместе. Да, и пусть тебе подкрасят волосы басмой… Хотя нет — наденешь парадный парик.

— Ой, не люблю я эти парики…

— Ну, ради такого случая!

В чистом голубом небе ярко сверкало солнце. Радостные лучи его вспыхивали на золоченой сбруе коней, на ободьях вызолоченных колес, на соколах… двух волшебных амулетах, сверкающих на груди Ах-маси и на груди Тейи. А на голове великого фараона красовалась двойная корона — корона Нижнего и Верхнего Египта, уж теперь-то, изгнав захватчиков и объединив страну, правитель Кемет мог носить ее с полным правом.

— Как радостно! — шепнула царица. — Я чувствую, Черная земля теперь всегда будет единой. И еще радостно оттого, что мы скоро — совсем скоро — увидим наших малышей. А это ведь такое счастье!

Приветствуя священную пару, радостно кричали воины, и два волшебных амулета, два сокола, сияли нестерпимым блеском.

Победа! Победа…

Ну вот наконец все и кончилось.

— А наш новый правитель здорово похож на Джедефа, — пристально вглядевшись в кортеж, прошептал Медой.

— Ничего и не похож, — отмахнулся Хаемхат. — Клянусь Баалом, скажешь тоже! Кстати, а где Паисем с Пиатохи? Они уже должны бы быть, а нету.

— Задержались где-нибудь. Вон, сколько народу. Пойдем-ка пока чего-нибудь выпьем… может, и Джедефа на постоялом дворе встретим.

— Да уж, давненько мы его не видели.

Словарь

Амон — «Сокровенный», бог солнца, фиванский бог (Верхний Египет), со времени возвышения Фив (18-я династия) отождествлялся с Ра.

Ахет — «половодье» — период времени примерно с середины июля по середину ноября.

Ах-маси — основатель победоносной 18-й династии (1552–1525 гг. до Р. Х.) фараон Яхмос Первый.

Ах-маси (Яхмос, Яхмес), сын Ибаны — историческое лицо, тезка, друг и сподвижник фараона Яхмоса Первого, оставивший подробный отчет о своей военной карьере на стенах собственной гробницы.

Ба — душа, одна из составляющих частей человека, изображалась в виде птицы с человеческой головой, после смерти человека отправлялась в загробный мир.

Перет — «всходы» — с середины ноября по середину марта.

Гор (Хор) — бог солнца, верховный бог Нижнего Египта. Изобр. В виде человека с головой сокола.

Инебу-Хедж — Мемфис.

Иуну — Гелиополь.

Ка — жизненная сила, двойник, одна из составляющих частей человека.

Ка-маси — старший брат Яхмеса, фараон (1555–1552 г. до Р. Х.).

Кемет — Черная земля — Египет.

Кефтиу — Крит.

Нен-Несут — Гераклеополь.

Ном — княжество.

Поля Иалу — нечто вроде рая.

Пер-о — фараон.

Ра — бог солнца, верховный бог в Древнее и отчасти Среднее царства (3–12-я династии).

Сет, Сетх — бог хаоса, бог войны, бог-убийца. Отождествлялся гиксосами с Баалом.

Сусх — длинная полупрозрачная туника с обернутой поверх нее куском ткани на уровне бедер.

Схенти — плиссированная или гладкая длинная юбка.

Уасет — Фивы.

Ускх — воротник-ожерелье.

Фенеху, люди пурпура — финикийцы.

Шему — «засуха» — с середины марта по середину июля.

Хапи — Нил.

Хат-Уарит — Аварис, столица захватчиков гиксосов.

Хека хасут (в некоторых источниках — хекат хает) — гиксосы, завоеватели Египта в период 1785–1580 гг. до Р. Х.

Шардан — так называли выходцев из Средиземноморья. (Некоторые египтологи (Пьер Монте) полагают, что от названия острова — Сардиния.)

Шмуну — Гермополь, центр поклонения богу Тоту.