— Пусть постараются догнать, — поднимаясь на ноги, хмуро бросил князь. — Эта ушлая дева будет хорошей жертвой нашим великим богам!

— Да, и криве она понравится, — неожиданно согласился воевода. — Жертва — это всегда хорошо. Особенно — такая.

Сирвид что-то бросил воинам, те кивнули, исчезая в зарослях ивы, смородины и ольхи. Девчонку они догнали быстро — дождались на излучине, на перекатах, перехватили, да, связав, погнали пинками назад.

— Плетей ей! — жестко распорядился Довмонт, и Игорь ничего не смог сделать. Такая вот шизофрения получалась. Точно — шизофрения, классический случай раздвоения личности! Так, может, он, Игорь Ранчис, наследник вполне приличного состояния, аспирант, без пяти минут кандидат наук, и в самом деле, слетел с катушек? Просто крыша поехала от того, что случилось с Ольгой. Вот вам и результат — галлюцинации, бред…

Сорвав с беглянки рубаху, воины привязали девушку к стволу толстой осины и принялись от души охаживать плетьми. На белой коже несчастной вмиг вспыхнули кроваво-красные рубцы, вся спина окрасилась кровью. Пленница закричала от боли, по щекам ее водопадом хлынули слезы…

— Пожалуйста, не надо… не надо… всеми богами прошу…

— Хватит! — сплюнув, резко бросил князь. — А то еще не сможет идти. Придется бросить здесь. Волкам на съедение!

— Уж точно — на съедение! — расхохотался Любарт. — Правда, волки-то сейчас сытые.

Кто-то из молодых слуг проворно разрезал веревки. Девчонка просто съехала по стволу, расцарапав бедра, живот и грудь… весьма упругую, не очень большую. Приятную…

Воевода Сирвид властно схватил девку за волосы:

— Идти сможешь? Если нет, то…

— Смогу! — девчонка упрямо сжала губы. Мокрое от слез лицо ее побледнело, искусанные в кровь губы распухли. Или они и были такими вот, пухленькими? Князь как-то раньше не особо приглядывался…

— По коням! — вскочив в седло, распорядился Даумантас, и вся дружина, подгоняя пленников, последовала за своим князем.

* * *

Честно сказать, Нальшанский замок какого-то особенного впечатления на Игоря не произвел. Все, как обычно. Высокий холм, окруженные частоколом хоромы, деревянные башни, узкий деревянный мост через ров. Невдалеке — поля, луга, пара компактных избенок и мельница. Все какое-то серое, неприглядное, непритязательное. Впрочем, и такую — путь и деревянную — крепость, возьми, попробуй!

Князя уже встречали. Уже были распахнуты настежь ворота, уже толпился любопытный народ. Где-то около сотни человек, не так уж и мало. Дородные бородачи в разноцветных плащах, женщины в длинных платьях, много народу попроще, самого что ни на есть крестьянского. Радостно крича, носились повсюду босоногие ребятишки, за частоколом, почуяв своих, дружелюбно лаяли псы.

— Кунигас, наш кунигас вернулся! — все вокруг славили молодого князя.

— Вернулся с победой! Привез богатую добычу, полон!

— Нынче будет у нас много работников!

— Будем с урожаем, братцы! Уж точно все соберем, до последнего колоска.

— Ага… если только эти ленивые утенские свиньи будут хорошо работать!

— Не будут — заставим!

— Слава Перкунасу!

— Слава богам!

— Слава князю!

Сидя в седле, Даумантас милостиво кивал всем. Кого-то одаривал улыбкой, а на кого-то, наоборот, посматривал строго, словно напоминал о былых грешках, либо о каком-нибудь долге. Сказать по правде, эта искренняя радость подданных пришлась по нраву и Игорю, хоть он и был равнодушен к лести. Но здесь-то — не лесть, здесь-то правда! Вон как сияют глаза у мальчишек, небось, все хотят стать воинами и верно служить своему князю.

Въехав на просторную площадь, молодой кунигас спешился, снял шлем и, передав поводья коня подскочившему слуге, низко поклонился вкопанным в землю идолам.

— Спасибо тебе, Перкунас, повелитель молний. Спасибо, Диевас, отец богов. И тебе спасибо, Лайма, владычица судьбы. Я принесу вам богатые жертвы. Уже очень скоро, сегодня.

— Жертвы — это хорошо, князь, — подойдя ближе, одобрительно покивал плечистый чернобородый мужчина в длинной тунике до самых пят. Дорогой, с золотыми бляшками, пояс, посох с навершием из черепа козла, на шее — ожерелье из мертвых птичьих голов. Кустистые брови, пронзительный взгляд, фактурное морщинистое лицо с горбатым, словно клюв хищной птицы, носом. Будивид, жрец — криве. Игорь вдруг почувствовал неприязнь, исходящую из глубины души Довмонта. Жрец был хитер, влиятелен и коварен. К тому же имел много сторонников и частенько осмеливался интриговать против молодого князя. С таким ухо нужно было держать востро и, по возможности, не ссориться. По крайней мере, сейчас.

— Рад тебя видеть, славный Будивидас, — молодой кунигас и криве обнялись под приветственные крики народа. — Слава богам, наша месть оказалась удачной.

— Потому, что наша месть — праведна, — ухмыльнулся жрец. — Не мы первые напали, не мы затеяли эту бесконечную войну. Мы просто вынуждены были ответить. За смерть наших людей, за все то зло, что причинили нам Наримантас и его людишки. Как все прошло?

— Мы разрушили и сожгли городище, — Довмонт гордо понял голову. — Вывезли все добро: соболей, меды, дорогие ткани и золото. Привели с собой пленников — крепких работников и красивых молодых женщин. Слава богам!

— Слава!

Выполнив положенную ему часть ритуала, Будивид отступил назад, и молодой кунигас важно зашагал дальше — к высокому резному крыльцу, ведущему в большой и просторный бревенчатый дом, княжеское жилище. Пойдя к крыльцу, он поклонился… и вздрогнул. На нижней ступеньке, в окружении красивых молодых девушек стояла… Ольга!

Длинное темно-голубое платье с красно-белыми рукавами. Золоченый пояс, конец которого ниспадал до самой земли. Голову покрывала ослепительно белая накидка, но все же были видны локоны, длинные светло-русые локоны. Узкое, в обтяжку, платьице еще больше подчеркивало тоненькую, аристократически хрупкую фигуру девушки, темно-голубой цвет оттенял тонкую светлую кожу, чуть тронутую холодным солнышком бескрайних литовских лесов. Знакомое, такое родное, личико с тонкими нежными чертами, синие очи, ах…

Не совладав с собой, Игорь бросился к девушке:

— Ольга! Ты жива?

— Здравствуй, муж мой и повелитель, — подставив для поцелуя щеки, отозвалась… Оленька? Или все же кто-то другой? Но ведь… одно лицо, одна фигурка… и глаза, глаза!

— Я так скучал по тебе, так скучал… — целуя возлюбленную, зашептал Игорь.

— Я тоже скучала, мой князь, — красавица шептала в ответ, томно прикрыв глаза длинными загнутыми ресницами. — Я так хочу обнимать тебя, чувствовать твое тело…

— Ах, милая моя, милая… — молодой человек принялся покрывать поцелуями нежную шейку.

— Тихо, тихо, мой князь, — княжна пришла в себя первой. — Люди же смотрят, жрецы. Дождемся ночи, ага?

— Не знаю, как и дождаться…

— Бояре хотят говорить с тобой. И Будивид, криве. Прямо всю плешь проел.

Именно так, довольно-таки грубовато, мозг Игоря воспринял последнюю фразу красавицы. Оказывается, и она не очень-то жаловал жреца! Осознавать это почему-то было приятно.

Вне себя от охватившей его страсти, кунигас едва высидел на затянувшемся почти до самой ночи совете. Во всех подробностях рассказав о походе, Даумантас ответил на все вопросы бояр, а также согласился уже назавтра же устроить большой праздник, с пивом, хороводами и богатыми дарами богам.

— Я сам выберу жертв из полона, — пошевелил бровями жрец. — Надеюсь, ты княже, не против?

— Как могу я быть против воли богов?

Эта фраза понравилась криве, и он довольно закивал:

— Все так, князь, все так. Думаю, праздник выйдет на славу. Начнем уже с утра. На рассвете.

Все остальные охотно согласились, после чего стали ужинать или, лучше сказать — пировать. Тяжелые жернова ржаного хлеба ломали руками, резали ножами дичь, стучали костями по столу, выбивая вкусные мозги… Мясо Игорю не понравилось — жестковато, а вот рыба оказалась выше всяких похвал. Как и просяные лепешки с жирным соусом из сметаны и шкварок, как ягодный кисель, пироги и, конечно, брага. Опростав два рога, молодой кунигас несколько захмелел и хотел было сослаться на усталость, уйти. Однако тут же рассудил иначе. Ни на что не ссылался! Вот еще — он же князь. Просто встал…

— До завтра, други!

Сказал и ушел, провожаемый гулкими пьяными голосами.

— Довести тебя до покоев, мой князь? — в темных сенях подскочил верный Гинтарс.

Довмонт грубо отпихнул мальчишку:

— Не надо. Я еще не пьян.

— Тогда… какие будут указания на утро?

— Разбудить на рассвете!

— Понял, мой князь.

Похоже, ноги сами знали дорогу. Заплетались, но, куда надо, вели. Сени, крытая галерея — переход, вот и опочивальня супруги. Бируте… Да, так ее звали — Бируте. Из какого-то там знатного, но единого рода… княжна.

Княжна дожидалась мужа на ложе. Лежала на лоскутном одеяле в короткой рубашонке из тонкого выбеленного солнцем льна. Нет, конечно же, не Ольга… Но похожа — как две капли воды! Эта вот Бируте и Оленька — словно близняшки. Русые теплые волосы, нежная кожа, синие, как майское небо, глаза…