— Змея! — прижимаясь к матери, с надрывом промолвила Лайма. — Мне снова приснилась змея. Она звала меня, звала…

— Змея? — обняв дочь, Елена Васильевна успокаивающе погладила ее по плечу и вздрогнула: — А может, это был уж?

— Может, и уж. Толстый, противный… С такими желтыми пятнышками.

* * *

Отец что-то такое знал, явно знал. Правда, в подробностях никому ничего не рассказывал, отделываясь лишь общими насмешливыми словами о «мрачном семейном предании», известном как «проклятье Миндовга». Эту злую тайну Викторас Ранчис унес с собой в могилу, и теперь сложно было о ней судить. Однако если предание было известно отцу, то, возможно, какие-то сведения о нем сохранились у его родственников в Литве? Отношения, правда, Виктор Ранчис ни с кем не поддерживал, однако известно было, что его двоюродная сестра, некая Милда Францевна Вилтене, проживала то ли в Вильнюсе, то ли в Каунасе. Наверняка следы ее можно было бы отыскать, хотя бы через справочное бюро. Еще был кто-то в Зарасае, то ли тетка, то ли дядюшка, но тут совсем все было темно, даже имена неизвестны. Отец говорил только, что дядюшка когда-то был мельником… или тетушка — мельничихой. Как-то так…

Игорь все-таки выбил командировку в Тракай и в Вильнюс. Поработать в библиотеке, в архивах знаменитого Тракайского замка. Что-то посмотреть, сравнить — подобрать материалы для будущей диссертации. Руководство пошло навстречу, молодой аспирант числился в ректорате на хорошем счету. Тем более, если бы не отпустили — уехал бы сам по себе, не так уж и далеко тут.

Подготовился молодой человек основательно. Насколько смог. Даже перечитал все старые письма отца, написанные еще матери. Увы, о литовских родственниках там упоминалось довольно скупо. Мол, будучи проездом в Вильнюсе, заглянул к тете Мильде. Та, овдовев, вроде бы как собиралась перебраться в Каунас, там, на окраине города у нее имелся дом. Еще отец писал, что по пути домой заглянул на мельницу близ Зарасая, милого маленького городка, со всех сторон окруженного непроходимыми лесными пущами, в которых, говорят, водились даже зубры!

— Даже зубры водились! Нет, ты слышала?

Повернув на трассу, Игорь прибавил скорость и искоса посмотрел на Ольгу. Возлюбленная все-таки упросила его взять ее с собой, напирая на то, что в Литве никогда не была и ей было бы очень интересно. Молодой человек подумал… и взял. А что? Вдвоем-то куда веселее, тем более пусть девчонка расслабится после похорон — Лауму она хорошо знала и переживала ее гибель всерьез.

— Говоришь, зубры… — покачав головой, Ольга принялась наматывать на палец локон — была у нее такая забавная привычка, когда понервничает или задумается о чем-нибудь.

Девчонке, кстати, тоже еще не было восемнадцати; первый курс любого вуза это, в принципе, детский сад. Почти одно и то же.

— Зубры — зубрами, а как бы не встретить никого пострашней, — Оленька зябко повела плечиками. — Какие-то меня предчувствия терзают. Грустные.

— Мне тоже невесело, — Игорь включил магнитолу, поискать какой-нибудь джаз. Майлза Дэвиса или Луи Армстронга — как раз бы под настроение.

Наш герой всегда считался человеком серьезным. Даже в подростковом возрасте его никогда не оставляло чувство старшего брата, этакой взрослости, обязательности, что ли. Он всегда выглядел взросло, и молодежные прикиды напрочь не переносил, особенно — музыку, всякий там рэп и прочее. Под влиянием мачехи с детства еще обожал джаз и даже классический рок, но рок сейчас был бы не в тему. Да и Олик… Что и сказать — подружка Игоря джаз не переносила, предпочитая музыку веселую, танцевальную. Это потому что молодая еще, даже можно сказать — юная. Одним словом — детский сад.

Они ехали через Псков, через эстонскую границу. Затем — кусочек Эстонии, Латвия — Даугавпилс, и вот уже пресловутый Зарасай — Литва. Заезжать в город Игорь не стал, в конце концов со времен поездки отца немало воды утекло. Вряд ли сохранились и мельница, и мельник с мельничихой. Померли давно все. Куда больше надежд молодой аспирант возлагал на две литовские столицы — Каунас и Вильнюс. Через литовские группы в соцсетях он уже примерно прояснил адреса.

— Интересно как — две столицы, — Олик, наконец, растянула губки в слабом подобии улыбки. — Как у нас — Москва и Петербург.

— Ну, не совсем так… — отличавшийся дотошностью Игорь все же счел уместным кое-что пояснить. — Вильнюс, Вильно — древняя столица, а Каунас — временная. В двадцатые годы была, до войны еще.

— Историю Прибалтики я как-то не очень, — честно призналась девчонка. — Другое дело — древний мир! Хочешь, расскажу тебе про Египет? Про Рамзеса Второго или Аменхотепа Четвертого?

— Который Эхнатон?

— Который Эхнатон.

Вспомнив полузабытую древнюю историю, молодой человек невольно улыбнулся и покачал головой:

— Как-нибудь в другой раз, милая. Ладно?

— Как скажешь. Вообще, я просто так предложила. Лишь бы тебя разговором занять.

Ольга хмыкнула и, потянувшись, неожиданно предложила:

— А не остановиться ли нам где-нибудь перекусить? Правду сказать — умираю с голоду, да!

— У, как. Ну, тогда сейчас поеди-им.

— Только цепеллины не заказывай, ладно? Лучше в хлебной тарелочке суп.

Они приехали в Вильнюс вечером. Оставив «Ситроен» на отельной парковке, поселились в гостинице на площади прямо напротив вокзала, совсем недалеко от Старого города и знаменитых ворот Зари — Аушрос. Так же и улица там называлась — Аушрос Варту, восхитительная старинная улочка, мощенная брусчаткой. А вокруг — храмы, храмы, храмы…

— Завтра все посмотрим, — распаковывая чемодан, заявил молодой человек. — А самое главное — дело сделаем. Отыщем хоть что-нибудь. Если повезет, конечно.

Они даже не занялись как следует сексом — настолько оба устали, путь-то неблизкий. Так, скорей, ритуально помиловались, потом сразу в душ — и спать. Правда, перед сном все же поговорили, и на это раз инициативу взяла Оленька. Она вообще была девушкой любопытной.

— Так в этом вашем старинном предании есть большая доля правды? Ты правда так считаешь, Игорек, а? Все эти средневековые короли, проклятья, ужи… Ну ведь — неужели правда?

— Может, и неправда, — тихо отозвался аспирант. — Но, ты знаешь, я очень боюсь за Лайму. Она ведь теперь у меня одна… ну, не считая тебя, естественно. И эти ее сны об ужах меня, признаться, очень сильно нервируют!

— Какие сны? — выйдя из ванной комнаты, девушка натянула футболку. — Ты мне ничего не рассказывал.

— Так вот, говорю, — повел плечом Игорь. — Ей недавно приснился уж. Все, как в предании. Предвестник смерти, ага.

— Уж приснился… ужас какой.

— Вот и я говорю, ужас.

Обняв прильнувшую к нему девушку, молодой человек погладил ее по спине и так же тихо продолжил:

— Я не верю во все это, ты знаешь. Не верил… Но если от этого чертова предания исходит хоть малейшая опасность для моей семьи, я должен во всем разобраться. Обязательно разобраться, и чем скорее, тем лучше.

Сквозь не задернутое шторами окно мерцали огни вокзала. Пахло сиренью, что росла тут же, рядом, в небольшом сквере. Прямо под окнами проносились по улице такси, что-то веселое кричала проходившая мимо молодежь, а где-то вдалеке вдруг всплыл звук полицейской сирены.

* * *

Первый адрес — улица Майроне — располагался прямо напротив костела Святой Анны и монастыря бернардинцев. Изысканный краснокирпичный костел, возведенный во времена поздней готики, привлек самое искреннее внимание Ольги. Девушка даже задержалась, фотографируя здание с разных сторон.

— Ну, пойдем уже, — не выдержал Игорь. — Долго ты.

Оленька махнуа рукой на пару автомобилей:

— Так вон те черти припарковались не вовремя. Весь вид испортили.

— Потом доснимаешь, ладно?

Взяв девчонку за руку, Игорь перевел ее через улицу к нужному дому. Трехэтажный, вытянутый в длину, с облупившейся кое-где штукатуркой, он чем-то напоминал старинную шкатулку с секретом. Ведущая в подъезд дверь оказалась запертой на кодовый замок, однако искателям сразу же повезло — не успели они подойти, как из дома вышла престарелая тетушка в сером летнем плаще и модной шляпке.

— Лабас ритас! Здравствуйте! — быстро поздоровался Игорь. — Можно вас спросить кой о чем?

Тетушка отнеслась к вопросам весьма благосклонно, видно, ей понравились вежливые и симпатичные молодые люди. Она даже вспомнила свою бывшую соседку:

— Милда Вилтене? Ну да, да, жила такая. Постойте-ка… дай бог памяти… году в восемьдесят пятом. Жила, но потом уехала. А после нее в той квартире старый Исаак Шмольдер жил, ювелир, а после — Ядвига Бруновна. Она и сейчас там живет, моя подружка.

— А Милда Францевна, не подскажете, куда уехала?

— Ой, не подскажу… Хотя… Кажется, в Каунас. Да-да, в Каунас. Она говорила, что у нее там дом.

Поблагодарив старушку за сведения, влюбленная парочка уселась в авто и подалась обратно в гостиницу. Правда, по пути Ольге все же удалось уговорить возлюбленного остановиться напротив ворот Зари.

— Мы только глянем на Старый город, ага? Ну, пожалуйста. Совсем чуть-чуть. Быстро.