Андрей Посняков
Поющие камни
Глава 1
Девчонка бежала так быстро, как только могла. Пробиралась сквозь заросли можжевельника, перепрыгивала через поваленные ветром деревья. Обутые в кожаные полусапожки ноги скользили, вязли в грязи. Когтистые лапы елей царапали щеки. Больно, до крови! Беглянка не обращала внимания, продолжала свой нелегкий путь и остановилась лишь на берегу лесного озера с черной болотной водой. Отдышаться, оглядеться, прийти в себя.
Нагнувшись, девушка зачерпнула воду ладонью, напилась и застыла, к чему-то напряженно прислушиваясь. Красивая — изящная, с небольшой грудью и милым личиком, обрамленным дивным златом волос, словно напоенных солнцем. Красивая и юная, лет шестнадцать, может, чуть больше. Трепетные загнутые ресницы, черные брови, напряженно сжатые губы… Чувствовалось, как пошла бы этому личику, этим синим, как озера, очам веселая озорная улыбка! Увы, красавице нынче было не до смеха. Грудь ее тяжело вздымалась, капали со лба крупные капли пота. Устала, что и сказать.
Странная девушка. Странная одежда — синий, вышитый бисером сарафан из плотной ткани, тонкие лямки заколоты сверкающими овальными застежками — фибулами. Из-под сарафана виднелось платье или рубашка — желтая, с короткими плиссированными рукавами, открывающими до локтей изящные девичьи руки, исцарапанные в кровь.
Браслеты — похоже, из золота! — наборный поясок с висевшим на нем ножом с костяной, украшенной витиеватой вязью рукоятью.
Услышав позади шум, красавица схватилась за нож, и, затравленно озираясь, бросилась к большому серому камню, что виднелся невдалеке, за вековыми соснами.
Далеко за озером вставало солнце. Желтые лучи его уже окрасили высокие вершины деревьев, пробежали по черной воде золотистой дорожкой. Выбитый на валуне рисунок — спираль — словно бы вспыхнул под воздействием животворящего света!
Прятавшаяся за камнем девчонка что-то шептала, как видно — молилась, испрашивая удачи. На шее ее сверкало ожерелье из красновато-оранжевого, с белыми восковыми прожилками, сердолика. Каждая бусина была тщательно отшлифована… и украшена все тем же знаком — спиралью. Змеей, свернувшейся в клубок.
Позади в лесу послышались крики. На берег озера выбежали какие-то люди с топорами и короткими копьями. У одного — с узким злым лицом и редковатой бородкой — сверкнул в руках меч. Не очень длинный, почти без перекрестья, с закругленным концом. Таким хорошо рубить, но вот колоть и парировать удары — проблемно.
— Искать! — распорядился узколицый, поправив накинутый на плечи плащ. Роскошный, из ярко-зеленой ткани с желтым подбоем. — Она не могла далеко уйти. Чувствую, прячется где-то здесь.
— Господин… А если найдем? — несмело осведомился коренастый парень в бобровой шапке, с луком в руках.
— Убить! — тут же последовал конкретный приказ. — Если не сможете догнать. Если сможете — тащите ко мне. Да что вы встали? А ну, живо обыскать все вокруг, иначе я прикажу содрать с вас живьем шкуры!
Испуганно попятившись, преследователи — человек десять — рассредоточились по всему берегу, тщательно проверяя каждый кустик, каждый овраг, не пропуская ни папоротников, ни можжевельника, ни бурелома. Кто-то уже подошел к валуну…
Девчонка не стала ждать. Выскочила, оттолкнув бросившихся за ней парней, и с разбегу прыгнула в воду.
Вздыбились в небо черные брызги, сверкнули на солнце…
Вместо того чтобы нырнуть следом, парни в страхе застыли и попятились.
Кто-то растерянно обернулся:
— Господин…
— Эта тварь осквернила священное озеро, — гневно прошептал предводитель. — Что ж… тем хуже для нее. Гордайл! Дай сюда лук.
— Вот, господин… Но…
— Я помню заклятье! Однако она сама разгневала богиню. Я же должен лишь покарать. Просто придется…
— Надеюсь, богиня не будет в обиде…
— Не будет! Ага-а…
Ловко наложив стрелу, узколицый прищурился, терпеливо дожидаясь цели…
Как видно, беглянка умела хорошо плавать. Еще бы — в обуви, в тяжелом сарафане проплыла под водой почти все озеро — длинное и глубокое. Проплыла и, наконец, вынырнула, оглянулась…
Тотчас пропела стрела! Пущенная меткой рукой, угодила девчонке в шею!
Черная вода вмиг окрасилась кровью, юная красавица захрипела, схватилась за рану рукою… И словно кто-то схватил ее за ноги, потащил вниз, глубоко-глубоко. Толщи воды сдавили грудь, и невозможно стало вздохнуть, да и воздуха вокруг не было. Ни воздуха, ни света…
* * *
— Тьфу ты, черт!
Гена проснулся в холодном поту. Выругался, выбрался из спальника и, откинув полог палатки, высунул голову, жадно хватая ртом прохладный ночной воздух. Как будто это его самого чуть было не утопили! Да утопили почти…
Проклятый сон! Все тот же. Геннадий видел его уже не раз и не два. Невероятно красивая девчонка с золотыми волосами, погоня… И — непроходимые леса кругом, и озеро. Муст-озеро, или, по-местному — Муст-ярв. Черное озеро. Муст — черный, по-вепсски. Вепсы — остаток древнего народа, некогда могущественного племени весь, нынче проживающий в здешних местах. Вепсы — угро-финны, потому и все названия здесь — полурусские, полуфинские. Харагеничи, Корбеничи, Озровичи — Харагл, Корб, Озоргл…
Гена давно хотел сходить сюда. Вот так вот — байдарками, с палатками и всем прочим.
Нет, ну к чему такой сон-то, а?
Молодой человек уже собрался забраться обратно в спальник, да вдруг увидел маячившую у догорающего костра тень. Присмотрелся, накинул на плечи рубаху с длинными рукавами — от комаров — и выбрался:
— Что, Лентя, не спишь?
— А, Геннадий Викторович, не спится.
Лентя — Ленка Ревякина из девятого «А». Хорошая, добрая девчонка. Правда, с учителями — не ах, зато в походах — надежна. Работает, как вол, надо грести — гребет, да и на берегу без дела не сидит, даже если и не дежурит.
— Ты, Лентя, физику-то сдала?
— Да так, — Ленка отмахнулась. Худенькая, с веснушками, она выглядела немного младше своих лет, чего, откровенно говоря, стеснялась… но никому стеснения своего не показывала. Но Гена-то это видел! Не зря Лесгафта закончил. Преподавал вот уже третий год физкультуру в райцентре, да еще пару секций вел. На жизнь хватало, да и то, что делал — нравилось, что вообще-то значит по нынешним временам немало.
Вот и сейчас, в конце июня, повел ребят в очередной поход по вепсским речкам-озерам. Паше, Капше и прочим. Десять человек взял, хотя просились многие. И еще двое взрослых — напарников. Хорошо шли, весело, хотя и трудно. Трудно, потому как дни стояли жаркие — воды в реке маловато, больше все перекаты, камни. Тащить лодочки приходилось, а часто — и обносить, перетаскивать по заросшему берегу вместе с вещами, потом сушить, дырки заклеивать.
— Рыбу доедать будете, Геннадий Викторович?
Рыбу… Рыбу можно и доесть. Только не с Лентей, напарника растолкать, Леху, Иваныча, инструктора из Дома творчества юных. С ним рыбу и съесть. Под водочку, точнее — под самогон. Пара бутылок оставалось еще. И самим — с устатку, и детям — вечером половину столовой ложки в чай, для профилактики. Чтоб не заболели. Хуже нет, когда кто-то в дальнем походе болеть начинает. Вот в позапрошлом году, помнится…
— Так рыбу-то…
— Нет, Лена, не буду. Сама кушай.
— А я не хочу. А выкинуть — жалко. В чью-нибудь миску переложу, ладно. Котел-то мне мыть.
— А чего тебе? — удивился Гена. — Не твоя ж лодка нынче дежурит.
— В карты проигралась, — девчонка улыбнулась и шмыгнула носом. — В «верю — не верю».
— А, помню… играли вечером. У тебя там семь тузов в колоде было?
— Было. Да не повелись, черти.
Ночи, как всегда в ту пору, стояли белые, светлые. Костер давно уже не горел, а так, мерцал углями, или, как говорят — шаял. На лесной опушке, одна подле другой, стояли палатки-двухместки и одна однушка, продуктовая. Чуть ниже, ближе к реке, пузырились горбами перевернутые, вытащенные на ночь на берег лодки.
— Геннадий Викторович, а Башня с Максом, знаете, как свою байду назвали?
— Знаю. «Титаником».
— Вот дураки-то! А у Тимыча еще хлеще — «Беда». Это из мультика все, из старого. И у нас — «Черная каракатица»… Геннадий Викторович… а вы меня весной в Хибины возьмете?
— Возьму, сама ж знаешь.
— Да знаю, — Лентя хитровато улыбнулась. — А Машку, подругу? Машка, знаете, какая сильная!
— Это Ивантеева-то, — прищурился Гена. — Она хоть на лыжах-то стоять умеет? Не-е… не возьму. Пока все зачеты мне не сдаст, не возьму, пусть и не просится.
— Она сдаст. Она очень с нами хочет. И сейчас бы пошла, да родители в отпуск уехали — все хозяйство на ней.
Ишь ты, оказывается, вечная прогульщица Ивантеева-то какая хозяйственная! Геннадий про себя хмыкнул, но вслух ничего не сказал — там видно будет. Нечего заранее обещать, тем более — детям.
— Геннадий Викторович, — выкладывая из котла остатки ухи, не отставала Ленка. — А вы что-то интересное под вечер рассказывали. Про какие-то камни.
— А ты что, не слышала?
— Не-е. Мы рыбу чистили, а потом — купались.
— Легенда такая есть, местная… — Гена прикрыл глаза. — Даже не легенда — быль или сказ. Кто как понимает. Местные вепсы с древних лет особым камням поклонялись. Большим серым булыжникам, что вокруг озер да в урочищах. Иногда и часовни в тех местах ставили, в священных своих рощах. Язычество — чего уж. А камни украшали рисунками, приносили жертвы…
