Сидевшая наверху, перед большим зеркалом, девушка с выгоревшими — специально, по моде, выгоревшими — на солнце волосами, старательно выщипывала брови. Увидев отразившегося в зеркале посетителя, шоколадно-карие блестящие глаза ее повеселели.

— Снова к нам? Зачастил ты…

Зачастил?!

Подойдя к девушке, Алексей обнял ее и поцеловал в щеку:

— Ну здравствуй, Мелезия. Давненько тебя не видел!

— Ага, давненько. Вчера ведь только являлся!

— Ах да, да! — протокуратор ударил себя по лбу. — Совсем что-то запарился в последнее время. Дни перепутал.

— Оно и видно, — улыбнувшись, Мелезия отложила в сторону бронзовые щипцы и, наконец, повернулась к гостю. — Ну что, помогла тебе вчерашняя маскировка?

— Помогла… Только не вполне. Ну да это мои дела.

— А я в них и не лезу. Ну, что встал? Садись, — девушка кивнула на стоявшую у стены лавку. — Говори, чего тебе надобно? Нет, ну вы подумайте только! — Она вдруг возмущенно фыркнула и рассмеялась. — Не последнего ранга чиновники шастают ко мне каждый день… и каждый день что-то просят!

— А что, кроме меня еще кто-то приходил? — усмехнулся гость.

— Не приходил, слава богу. Тебя одного достаточно. Ну? У меня мало времени.

— Ага, не все еще товары подделаны! Что на этот раз? Фальшивая парча? Выкованные на Артополионе мечи с клеймами миланских мастеров? Сработанные там же якобы немецкие латы, которые и пальцем можно проткнуть?

— Ну знаешь!

— Ладно, ладно, я не за этим. Нужен человек. Местный, желательно примелькавшийся… верный… Я имею в виду — тебе верный. И не вызывающий в гавани никаких подозрений.

— Хм, человек. — Мелезия хмыкнула. — Люди всем нужны!

— Только не говори, что у тебя их нету.

— Не скажу… Намекни только хотя бы — зачем.

— Кое-что выведать. Таверну «Синее море» знаешь?

Ближе к вечеру протокуратор сидел в небольшом садике, во дворе одного из доходных домов на тихой, усаженной тенистыми платанами, улочке близ площади Быка. В этом доме руководство сыскного ведомства снимало на подставных лиц парочку конспиративных квартир. Экономили на каждой мелочи, и снятые квартирки располагались на последнем, шестом этаже, под самой крышей, так что даже и в не самые жаркие дни в них было самое настоящее пекло!

Естественно, Алексей предпочел дожидаться обещанного Мелезией «опытного человечка» в тенистом уютном дворике. С удобством расположившись на скамеечке близ самых ворот и делая вид, что увлеченно читает какой-то длинный бумажный свиток, протокуратор с интересом всматривался в проходивших мимо людей. На первом этаже дома, как обычно, располагалась небольшая харчевня, вот туда-то в основном направлялись посетители, пока что — еще не вечер! — довольно редкие.

Вот прошагали двое мастеровых, в засаленных фартуках и с клещами — кузнечные подмастерья-техниты, — за ними, что-то уныло бормоча себе под нос, прошествовал сгорбленный старик — по виду типичная канцелярская крыса, тавуллярий или хартофилакт-архивариус. Потом прошмыгнул какой-то мальчишка в штопанной на груди тунике — явно из тех, кому палец в рот не клади, — затем в воротах появились трое молодых людей, отчаянно спорящих об ангелах и бесах, за ними — еще один пожилой мужчина в синем плаще, дальше…

В общем, чем ближе к вечеру, тем харчевня становилась все более многолюдной. А обещанный Мелезией человек, между прочим, так и не объявился! Где-то задержался? Забыл? Или — ищет протокуратора в доме?

Задумчиво потерев лоб, Алексей поднялся со скамьи и неспешно направился вдоль по аллее, намереваясь подняться через харчевню к себе наверх. Солнце уже клонилось к закату, и тени платанов и кипарисов словно черными шлагбаумами пересекали двор. Протокуратору почему-то не хотелось наступать на тени деревьев — примета был плохая — и он смешно задирал ноги. Действительно, смешно — за кустами акации кто-то тихонько засмеялся.

Алексей даже не оглянулся: смешно? Ну так смейтесь.

— Господин, — негромко позвали из-за акации. — Меня послал к вам цирюльник Аким, спросить, будете ли вы стричься сегодня или, может быть, завтра?

Мимо как раз проходили азартно спорящие на религиозные темы парни.

— Какой еще цирюльник?

Протокуратор недовольно поворотился к акации… увидев вышедшего ему навстречу мальчишку — юркого, востроглазого, в короткой, заштопанной на груди тунике. Коричневые, с расцарапанными коленками ноги мальчишки были обуты в добротные башмаки мягкой козлиной кожи, на таком же, кожаном, пояске болтался небольшой кошель-калита, спутанные темно-русые волосы падали на глаза… Блестящие, острые, хитрые…

— Проходи, проходи, парень, не знаю я никакого цирюльника, — буркнул молодой человек и повернулся к харчевне.

Мальчишка, однако, не уходил, более того, нагнав протокуратора, нагло заглянул ему в лицо:

— Все же думаю, вы, верно, меня ждете.

Оглянулся и, чуть тише, добавил:

— Я от Мелезии, господин.

— От Мелезии? — Алексей расхохотался. — Значит, стало быть, ты и есть тот самый «опытный во многих делах» человек, о котором она говорила?

— Да. А вы — тот самый человек в красном плаще. — Парень улыбнулся. — Значит, мы друг друга нашли. Обговорим дела? Там, за кустами, есть скамеечка…

Протокуратор хотел было сказать какую-нибудь колкость, но, подумав, придержал язык — все ж таки Мелезия не прислала б кого попало. Раз характеризовала сего вьюноша как человека знающего и опытного, значит, так то и есть.

— Что ж, пойдем, присядем.

Минут пятнадцать Алексей подробно растолковывал парню суть поручения, а также наставлял, как себя следует в «Синем море» вести, особо упирая на то, чтоб парнишка не сразу бросился задавать вопросы хозяину или служкам. Чтоб сначала посидел, присмотрелся, выглядел завсегдатаем, начал разговор издалека…

Мальчишка выслушал его добросовестно, не перебивая, а потом ухмыльнулся, смешно наморщив облупившийся на солнце нос:

— Как себя вести и кого спрашивать, я знаю. Того, про которого вы говорите, я и раньше в этой таверне видал.

— Вот как?!

— Так что не беспокойтесь, если он и сейчас там — узнаю. Где потом встретимся? Как передать?

Алексею понравилось: парнишка задавал вопросы быстро, коротко, по существу. Место, которое назвал протокуратор — у старого склада близ ворот, — отверг сразу же:

— Слишком безлюдно. Мы будем бросаться в глаза.

И тут же предложил для рандеву свое — с другой стороны ворот, в небольшом скверике:

— Там фонтан, и вечерами собирается приличная публика, не отребье.

— Ну, у фонтана так у фонтана. — Алексей махнул рукой и, уже простившись с мальчишкой, окликнул его у ворот: — Эй! Ты хоть имя свое скажи… мало ли.

— Ах да, забыл, — улыбнулся тот. — Авдеем меня кличут.

— Удачи тебе, Авдей.

— Не мне — вам, господин, — мягко поправил парень.

И тут сообразил! Да уж, судя по первой встрече, Мелезия и в самом деле прислала «опытного человечка».

Вернувшись к себе в контору, Алексей, как начальник, вызвал Леонтия и Луку — из всех сотрудников секрета только эти двое были более-менее посвящены в ход операции с Чезини.

— А что ребята, есть у вас на примете какие-нибудь девушки?

Усмехнувшись, протокуратор с хитрым прищуром оглядел удивленных вопросом парней. Оба высокие белокурые красавцы-близнецы, каждый — кровь с молоком, обоим по двадцать лет, самое время жениться!

— Есть девушки, — пряча усмешку, отозвался Лука. — И даже — не какие-нибудь!

— Сегодня вечером берите их в охапку и тащите к фонтану у ворот Феодосийской гавани.

— Приведем. Тут же рядом! И что нам потом делать?

— А что обычно. — Протокуратор покивал головой. — Целуйтесь, милуйтесь, дарите своим пассиям цветы, рассказывайте смешные истории, купите у разносчиков хорошего вина, мидий…

Лука шмыгнул носом:

— В общем, я так понимаю: ни в чем себе не отказывать на казенные средства, да? Слышь, брат, гуляем!

— Да, кстати, о средствах… — повернувшись, Алексей отпер собственным ключом запертую на небольшой навесной замочек шкатулку и, вытащив оттуда несколько мелких серебряных монеток, протянул парням. Усмехнулся этак сладенько, едко, глумливо даже: — Тебе, Лука, пять аспр… На вот, распишись в получении. И тебе, Леонтий, столько же! Ни в чем себе не отказывайте, гулеваньте!

— На пять-то аспр!!! — ахнул всегда серьезный — в отличие от братца — Леонтий. — Боюсь, нам их и на вино не хватит, даже на самое дешевое.

Протокуратор захохотал:

— А вы что же, бражничать решили на казенные деньги? Нет уж, братцы… как бы своих не пришлось добавить. В общем, гуляйте себе у фонтанчика… желательно как-нибудь этак оденьтесь… по-маскарадному…

— Вроде как вчера?

— Вот именно. Дев своих предупредите, что, в случае чего, можете понадобиться…

— Ну наконец-то дошло и до дела! — ухмыльнулся Лука. — Кого берем? Чезини?

— Соображаете… Человек он известный, скользкий, запросто может орать начать, звать на помощь, вырываться… Надо бы обойтись без всего этого.

— А куда его потом? Ну, когда схватим?

— К нам. Куда же еще-то? Ну, по крайней мере — пока.

— Жаль, — искренне огорчился Леонтий. — А я-то хотел предложить взять баркас или лодку. Отплыли бы подальше в море — кричи не кричи — ни до кого не докричишься.

— Лодку? — быстро переспросил Алексей. — Неплохая идея. Здесь как раз такой случай, когда «прямо шесть, кругом — четыре». Что, у тебя есть баркас?

— У приятеля есть. — Леонтий несколько замялся и покраснел.

— Ага, говори-говори! — тут же поддел его брат. — Так прямо и скажи — у зазнобы твоей, у молодой вдовицы, чай, не один баркас имеется.

— Ладно тебе заедаться-то!

— Цыц! — строго прикрикнул на подчиненных протокуратор. — Значит, хозяйка баркаса… баркасов… твоя, Леонтий, пассия, так?

— Ну верно, так, — опустив голову, пробасил сыскарь. — Очень хорошая женщина.

— Да кто б спорил? Я вот уже тоже чувствую, что хорошая… Разве может быть плохой хозяйка баркаса… баркасов… А сколько всего у нее этих самых баркасов, если не тайна?

— Всего пять. И еще одна совсем небольшая лодочка. Она их в аренду сдает, а лодочку при себе держит.

— В аренду… — задумчиво протянул Алексей. — Арендатора и пошлет?

— Брата.

— Предупреждаю, человек должен быть неболтливый, надежный.

— Неболтливый, надежный, — тут же заверил Леонтий. — Нем, можно сказать, как рыба. Не подведет!

— Пусть держится… гм-гм… А сразу же у первого причала! Прямо у мостков… товар какой-нибудь для виду пусть в баркасе держит, ну или там рыбу…

— Сообразим…

Алексей вовсе не зря выспрашивал сейчас про баркасы и их хозяйку. Что-то не помнил он такой подруги Леонтия по прежним своим временам… по временам своей прежней жизни… или не жизни… Хотя, может, Леонтий просто не хвастал, он ведь, вообще, по жизни молчун… тем более, после смерти брата. Брата… Вон он, брат-то — Лука! Сидит, ухмыляется… Господи! Значит, можно все изменить! Значит, можно…

Вечером Алексей с видом праздного зеваки прогуливался по скверу ввиду гавани Феодосия. Чуть слышно журчал фонтан, в его струях отражалось оранжевое солнце. Истошно орали многочисленные продавцы жареной рыбы и снующие под ногами дети. Кажется, последние играли в «казаки-разбойники», точнее, в византийский аналог этой увлекательной и шумной игры.

— Лови! Лови Феодора! Вон он, хватай!

Ушлый Феодор — темненький востроглазый мальчуган лет десяти, — выбежав из-за деревьев, нырнул стоявшему у фонтана протокуратору прямо под плащ, где и затаился, пропищав — «дяденька, не выдавайте, ладно?».

Алексею, конечно, очень хотелось ухватить нахаленка за ухо, но… пожалел он его, что ли… да нет, не пожалел, просто больно уж забавный вид был у преследователей Феодора, хотелось посмотреть, что будет дальше? А что еще делать-то, чем ожидание скрасить?

— Сиди уж, — с ухмылкой прошептал протокуратор. — Вот уж поистине: наглость второе счастье.

Он так и застыл у фонтана, не шевелясь, пока вокруг носились недоуменно орущие сорванцы. А когда те унеслись в сторону, мальчишка тоже выскользнул, убежал. Правда, поблагодарить не забыл:

— Спасибо, дяденька!

Алексей сплюнул — надо же, вежливый. Тоже еще, племянничек отыскался…

Немного погодя дожидаться появления Авдея стало куда веселее — у рядов торговцев возникли, наконец, две молодые пары — близнецы со своими пассиями. Рядом с Лукой (или Леонтием, издалека было не разобрать) стояла юркая совсем еще молоденькая девчушка, на вид, наверное, лет пятнадцати, довольно-таки миленькая, с совсем еще невинным детским лицом и наивным взглядом. Явно уж не вдовушка. Не хозяйка баркасов. А значит, это Лука с нею. Ну, Лука, отыскал себе детский сад, извращенец! Впрочем, замуж в здешние времена девчонки выходили рано, лет в двенадцать-тринадцать. Потом быстро рожали целую кучу детей, из которых три четверти умирало еще во младенчестве, и годам к сорока превращались в изможденных жизнью старух с вялыми морщинистыми лицами. Такова уж была тут женская жизнь, хотя далеко не у всех — бывали и редкие исключения.

А красивая все ж таки девочка у Луки! Ишь, как мило щурится от солнца, смеется… дите еще совсем, мамина или папина дочка. Зайчик, ути-пути…

А вот у Леонтия, сразу видно — матрона! Истинная вдова, хозяйка баркасов. Высокая, далеко не худая, с красивым, но несколько жестким лицом, как у любой, привыкшей повелевать женщины. На вид не такая уж и старуха, вряд ли больше тридцати. Видная такая женщина, настоящая мадам, из тех, кто коня на скаку остановит и в горящую избу войдет — пьяного мужа за шкирку вытащит. Этакая белокурая Жизель, говоря словами из старого фильма. Огонь-баба! Не то что у Луки — детеныш. Красивый, правда, детеныш, веселенький, да… Что и говорить — зайчик.

Пойти, пожалуй, и познакомиться? А почему бы и нет! Скверик приятный, от родного присутствия недалеко, можно сказать, почти рядом, узнает кто, так и не беда — что, нельзя уж и прогуляться после работы, фонтаном полюбоваться, подышать свежим воздухом? В конце концов — вина с жареной рыбой выпить, вкусное, наверное, здесь вино продают — публика-то сплошь порядочная, чинная.

— Вечер добрый, друзья мои! — подойдя ближе, галантно раскланялся протокуратор.

— Добрый! Филомена, вот познакомься, наш… гм… хороший друг! — представил свою спутницу Леонтий — теперь уж ясно было видно, что Леонтий, Алексей давно уже вблизи близнецов не путал. Леонтий… Ага… Представил… Вот этого вот наивного голубоглазого зайчонка?! Это что ж, вот она и есть «хозяйка заводов, газет, пароходов», точнее сказать — баркасов. Но ведь с арендаторами управляться — это характер нужен, характер!

Ну ничего же себе! Вот уж не угадал.

Торопливо назвавшись, протокуратор рассеянно кивнул обоим девчонкам — и этой юной баркаснице, и бой-бабе Луки. Ту звали Феодосией.

— Ну как? — чуть отойдя в сторону, одними губами спросил Лука.

— Пока спокойно все. Понадобитесь — дам знать. Девок своих предупредите, мол, на дежурстве, так, мало ли…

— Предупредить? Уже!

Обе пары и Алексей подошли к винным бочкам, укрепленным прямо на телегах, запряженных осликами и лошадьми.

— Прошу сюда! — углядев будущих покупателей, заблажил ближайший торговец. — Не пожалеете, у меня настоящее родосское!

Пассия Леонтия, юная «ути-пути» Филомена, оказалась у продавца первой:

— А ну-ка плесни на пробу!

— Пожалуйста, уважаемая. Пей на здоровье!

Торговец — коренастый, до самых глаз заросший бородой мужичага самого разбойничьего вида — ловко налил вина в небольшую глиняную чашечку-пробник.

Филомена осторожно хлебнула… побулькала вином во рту… и с отвращением сплюнула наземь:

— Это, что, родосское вино? Ты кому мозги трешь, борода многогрешная?! Мне что, кликнуть смотрителя?

Сжав губы, девушка поперла на опасливо попятившегося продавца, словно танк на вражескую пехоту. Пусть маленький, но все же — танк.

— И по сколько у тебя кружка, черт сиволапый? А? Небось две аспры?! Совсем страх потерял и остатки совести? Скандала хочешь? Сейчас получишь!

Филомена бросала слова, словно кирпичи, и все — в морду незадачливого торговца. Вот вам и зайчик!

— Ладно, ладно, госпожа… — испуганно оглядывался бородач. — Ты это… ты не кричи. Я цену сбавлю! А вино это мне за родосское и продали. Прям с корабля. Измаил-купец продал.

— А ты не покупай всякую бодягу у турков! По аспре за три кружки — и разошлись.

— По аспре?! За три?!

— Не хочешь, как хочешь. Придется уж идти за смотрителем.

— Эй, эй, госпожа, подожди… Согласен! Согласен.

— Согласен он, — презрительно усмехнулась Филомена. — Скажи спасибо, что мы согласны!

— Спасибо, любезная госпожа!

— Вот то-то же!

Пока девушка препиралась с торговцем, пока пили вино, ели жареную рыбу, смеялись — не заметили, как уже начало темнеть, а с наступлением темноты, по указу базилевса, закрывались все питейные заведения… Нет, ну, конечно, не все, далеко не все и очень даже не все. Кто хотел — тот всегда находил. Но — по закону если, так должны были закрываться. Засобирались и продавцы. А гонец, Авдей, все не шел.

Опять прошмыгнули мимо мальчишки. Немного подумав, Алексей отошел в сторону, к раскидистому платану с широким узловатым стволом, и подозвал одного из ребят. Того самого, ушлого…

— Аспру заиметь хочешь?

— «Беленькую»?! — не веря своему счастью, восхищенно переспросил пацан. — Конечно хочу. Давайте!

— Ишь, быстрый какой… То есть сейчас и посмотрим, какой ты быстрый! Таверну «Синее море» знаешь?

Быстро растолковав мальчишке, кого в «Синем море» искать, протокуратор снова направился к своим младшим коллегам. Смеркалось уже, собравшийся у фонтана народ расходился. Порядочные, законопослушные люди в такое время обычно отправлялись домой, спать, все же остальные — явное большинство — шатались по улицам и дальше, не обращая особого внимания на редкую ночную стражу, искали тайно работающие по вечерам кабаки. Впрочем, чего им было искать-то? Все знали, все ведали… Смотритель набивал мошну, а все страждущие могли спокойно просидеть всю ночь за любимым пойлом.

Алексей хмурился — похоже, и второй посланец пропал. Ой, нехорошее дело!

— Дяденька!

Ага, вот он! Явился-таки.

— Давай аспру!

— Сначала расскажи, что узнал?

— Парня того, что ты спрашивал, в подвале держат.

— Как это в подвале? — изумился протокуратор. — В каком?

— В каком, в каком… В каком вино держат. Вот.

Они подобрались к таверне скрытно, в наступившем полумраке это оказалось сделать легко. Вид — слегка подгулявших иностранцев — вызвал у хозяина корчмы полное доверие. Да, девушек пришлось отправить по домам — для этой цели парни заранее предусмотрели лошадей и слуг. Да, конечно, имперские нравы за последние два столетия сильно изменились — и гуляющие на улице женщины в красивых платьях — даже вечером! — уже мало кого шокировали, кроме разве что совсем уж заскорузлых ортодоксов, с упорством, достойным куда более лучшего применения, обличавших падение морали и нравов. Однако женщины в ночной корчме — это уже был перебор, даже вот здесь и сейчас.

— Что угодно милостивым господам? — Похотливого вида толстяк с редкими кошачьими усиками и бородкой — хозяин таверны — расплылся в улыбке, не забыв тут же предупредить о том, что расценки в это время повышены в два—три раза. — Что поделать, господа, риск! Да вот и с освещением придется уж потерпеть. Не хочу, знаете ли, привлекать излишнего внимания стражи.