— А что?

— Срочно бы повидаться.

Фрол растянул губы в улыбке:

— А Епифан вам не нужен?

— Пока нет.

— Так его сейчас и нету, занят. А Мелезия… Прошу наверх, господин! Эй, вы, там, пропустите.

Подобрав оружие, молодцы вежливо посторонились, исподволь осматривая протокуратора цепкими взглядами профессиональных охранников.

Поднявшись по узкой лестнице на второй (точнее сказать — первый, обычный, русский первый этаж здесь, как и везде в Европе, этажом не считался) этаж, Алексей тихонько постучал в обитую железными полосками дверь, судя по комплекции досок, вполне способную выдержать удар какой-нибудь не слишком большой бомбарды.

— Заходите.

Мелезия оставалась все такой же, разве что волосы сильно выгорели, точнее — специально подставлялись солнцу, как того требовала итальянская мода. Этакое вот мелирование. Ничего, кстати, смотрелось вместе с большими шоколадно-карими глазами и смугло-золотистой кожей. Сидя перед зеркалом, девушка старательно выщипывала брови.

— Все хорошеешь! — войдя, улыбнулся гость.

— Ого! — увидев отражение вошедшего в зеркале, Мелезия тоже растянула губы в улыбке. — Давненько тебя не было. Кстати, за предупреждение спасибо. Без тебя бы точно нас надули, как цыгане лошадь.

— Спасибо в стакане не булькает и в кармане не звенит, — чмокнув девушку в щеку, протокуратор уселся рядом, на небольшую софу.

— Вот что мне всегда в тебе нравилось, так это способность сочинять разные странноватые фразы, довольно, кстати, меткие, — засмеявшись, Мелезия потянулась к стоявшему здесь же, на небольшом столике, серебряному кувшину. — Выпьешь вина?

— О как! Уже на серебре кушаем!

— Ну пока только пьем, — девушка ловко разлила густое рубиновое вино в два синего тонкого стекла бокала на высоких изящных ножках.

Алексей щелкнул по стеклу ногтем и ухмыльнулся:

— Контрабандный товар. Скажу загадочным словом — артефакт! Откуда? Флоренция? Генуя? Пиза?

— А если я скажу, что наш?

— Тогда еще хуже — а где же клеймо? — протокуратор поднял бокал над головой и прищурился. — А нету клейма-то! Ну молодцы, ловко подделывать научились.

— Да эти бокалы ничуть не хуже тех, что делают в императорских мастерских! — Мелезия возмущенно сверкнула глазищами. — А может, даже и лучше!

— Где только таких мастеров находите?

— Места надо знать… Так ты за этим и пришел? Выспросить насчет мастеров? — оглянувшись на дверь, девчонка сурово сдвинула брови. — Так знай — ничего не скажу, хоть пытай! Да, ты оказал нам покровительство, но все имеет предел.

— Ох, Мелезия, — Алексей громко расхохотался. — Красивая ты девка! И вдобавок — умная да хитрая, ну прямо лиса. Не беспокойся, ничего я у тебя пытать не буду… Хотя… Привязал бы сейчас тебя к ложу, стащил платье, эх…

— Знаешь, я бы тоже не против, — Мелезия погладила гостя по щеке и нежно поцеловала в губы. Потом сплюнула на пол. — Только не сейчас. Дел — выше крыши. Так ты за долгом пришел? — девушка кивнула на стоявший на подоконнике сундучок. — Возьми, там как раз для тебя — мы умеем быть благодарными.

Протокуратор не стал строить из себя бессребреника, в конце концов, он не так уж и мало делал для всей этой компании — Мелезии, Епифана и оказывавшего им покровительство Владоса Костадиноса, рыжего афериста, негоцианта, пройдохи… и давнего своего друга.

— Двадцать дукатов, — пересчитав деньги, Алексей убрал их в кошель. — Неплохо.

— Ты же знаешь, мы умеем быть щедрыми. Так что, в расчете?

— Почти…

— Почти? — Мелезия оторвалась от зеркала, удивленно застыв с медными щипчиками в руках. — Что-то это на тебя не похоже. Мало? Ну извини, добавим.

— Нет, не в деньгах дело, — гость покачал головой. — Нужна твоя консультация… как бывшей актрисы. Поможешь? С переодеваниями, жестами, мимикой.

— Ах, это? Ну так бы сразу и сказал! — девушка с видимым облегчением расхохоталась. — Опять куда-то собрался? Не спрашиваю — куда и зачем. Скажи лишь одно, что там будет за общество?

— Самое высшее, — мягко улыбнулся гость.

Ближе к вечеру снующие около ипподрома люди могли наблюдать некоего расфуфыренного франта верхом на сером, в яблоках, коне. Загнутые длинноносые башмаки, узкие штаны-шоссы, одна штанина желтая, в красную полоску, другая — зеленая, с черными квадратиками, на груди бархатной темно-голубой куртки — вамса — герб — лилия с единорогом — на шее, как и положено, толстая золотая цепь — жазеран — алый, ниспадающий небрежными складками плащ с золотыми нормандскими львами, усыпанные драгоценными перстнями пальцы, черные, тщательно завитые кудри, бритое надменное лицо, берет с длинным павлиньим пером, на поясе — короткий меч в золоченых ножнах. Экий вальяжный господин, по всей видимости — иностранец. Сей господин явно кого-то ждал, ибо спешился напротив церкви Святой Ирины и, глазея по сторонам, время от времени с нетерпением поглядывал на быстро синеющее небо.

— Тебя и не узнать, Алексей! — наконец подъехали к нему двое точно таких же франтов, правда вот кони у них были явно похуже. Постояли, посмеялись, о чем-то поговорили… Дождались четвертого… И — вжик! Унеслись, ускакали, словно бы их здесь и не было.

Проводника Алексей не знал, тот явно не принадлежал к высшему обществу, хотя и одет был на европейский манер, с претензией, в узкие панталоны и куцую курточку. И все же, и все же. Манера держаться, взгляд, жесты — все выдавало в незнакомце всего лишь слугу, пусть даже и облеченного высоким доверием своего таинственного хозяина.

Ехали долго, наверное с час, пока совсем не стемнело, причем Алексей прекрасно видел, что провожатый водит их по одному и тому же месту — в районе венецианского квартала. Видать, выжидал время до темноты. А потом поворотил коня к какому-то отдельно стоявшему особняку, не столь уж и большому, остановил коня, оглянулся:

— Нам сюда, господа. Прошу!

Дворик оказался так себе, бедноватый, да и дом при ближайшем рассмотрении — облупленным и старым, это было видно даже в призрачном свете луны. Как-то не очень вязался он с высшим обществом.

Чуть слышно скрипнула дверь, вынырнули откуда-то из темноты трое дюжих молодцов. Протокуратор положил руку на эфес меча.

— О, не беспокойтесь, это всего лишь слуги. Они позаботятся о ваших лошадях. Вас же, любезные господа, я попрошу склонить головы — я должен завязать вам глаза. Ничего не поделаешь, таковы уж правила. Да… оружие тоже отдайте этим славным парням. Клянусь, утром вы заберете его в целости и сохранности.

Все трое послушно исполнили требуемое.

— Прошу вас, господа, взяться за руки… А вы, уважаемый шевалье, дайте руку мне.

— Ну надо же — какие предосторожности!

Сквозь тонкую перчатку Алексей ощутил холодную ладонь проводника. Черная шелковая повязка надежно прикрывала глаза, впрочем, сейчас и без того было достаточно темно. Слуга повел их куда-то, не особенно и торопясь. Протокуратор считал шаги. Тридцать один, тридцать два… ага, вот свернули налево… потом еще раз налево… и еще. Понятно — кружат по двору. А вот раздался негромкий свист, и маршрут сразу изменился — теперь гостей повели в одном направлении. Лязгнул замок. Запахло цветами.

— Прошу вас пригнуться, господа… Теперь осторожно — лестница… А здесь скользкий пол… Еще одна лестница… Ну вот, мы и пришли! Теперь можете снять повязки.

— Ну наконец-то! О-ля-ля, мез ами! А мне здесь нравится! Нет, черт побери, нравится!

Алексей восхищенно воскликнул, едва только снял повязку и рассмотрел, где и в какой компании находится. Очень, очень приятной была компания, состоящая из девяти обнаженных девушек, девяти прекрасно сложенных красавиц, лица которых скрывали вуали.

— А… — кто-то из близнецов, кажется Лука, открыл было рот.

— Нет, господа, — засмеялась одна из девушек. — Нам нельзя показывать свои лица — таковы правила.

— Правила, правила, — усмехнулся протокуратор, во все глаза разглядывая обнаженных красавиц. — Кто их только придумал?

— Тот, кто собрал здесь нас всех, — взяв Алексея за руку, мягко пояснила девушка. — Идемте же! Я и мои подруги в полном вашем распоряжении, дорогие гости. В самом полном.

Она обернулась, и тотчас же девушки, подхватив гостей под руки, повели их вверх по широкой, покрытой темно-красным ковром лестнице. В золоченых шандалах жарко горели свечи, отражаясь в мраморных колоннах залы. Стены были покрыты росписями на библейские темы, правда, протокуратор не успел хорошенько рассмотреть их — красавицы уже увели его в призывно распахнувшуюся дверь… которая тут же захлопнулась.

— Э-э! — забеспокоился Алексей. — А где же мои друзья?

— Они получают сейчас удовольствие, господин Ансельм. Такое же, как и вы…

Посредине комнаты стояла большая кровать, покрытая зеленым шелковым покрывалом, на котором, лицом вниз, лежала обнаженная девушка, тело которой скрывал приятный полумрак. На стене, напротив ложа, висел гобелен с изображением какого-то жуткого существа, помеси козла и волка, существо окружали обнаженные девушки и юноши… Нечто подобное Алексей сегодня уже где-то видел… Ну конечно же видел! Потолочная роспись в особняке мессира Франческо Чезини! Одна и та же рука…

Между тем девушки подвели гостя к самому ложу. Две грации неслышно скользнули к светильникам, рванулось к потолку яркое зеленоватое пламя, и протокуратор наконец смог лучше рассмотреть лежавшую на ложе юную деву… какую-то угловатую, тощую…

— Господи! Да это же мальчик! — не выдержав, в ужасе воскликнул Алексей.

— Ты начнешь с него, господин… Таковы правила! А потом мы будем твоими все! Не бойся, мы поможем тебе…

Нежные девичьи руки скользнули к застежкам одежды. Протокуратор беспомощно оглянулся… И вдруг увидел, как злобно блеснули глаза изображенного на гобелене чудовища. Блеснули… и тут же исчезли! Нет-нет, не закрылись — исчезли. Вот только что были живые глаза, а теперь… теперь — черные дыры. Все ясно — за ними кто-то подсматривал.

Одна из красавиц, та самая, что подошла к Алексею первой, вдруг вскрикнула, увидев напряженное лицо молодого человека. Узнала? И вдруг, чуть приподняв вуаль, жарко поцеловала в губы!

Протокуратор тут же обнял ее за талию, прижал к себе:

— Я хочу остаться с тобою вдвоем.

— Я тоже… Эй, подружки, оставьте нас!

— Но ты нарушаешь…

— Я сказала — оставьте!

Ого! Какой голос — голос госпожи, повелительницы!

Девушки, пошептавшись, послушно ушли, скрылись за дверью. За ними, с ухмылкою, убежал и мальчик.

— Ты нарушаешь правила, сестра!

— Да, нарушаю! Потому что хочу их нарушить.

Плотно затворив двери, она быстро задула свечи, и в наступившей тьме молодой человек почувствовал горячее дыханье и обжигающий жар поцелуя.

— Я давно хотела тебя, — срывая с него одежду, шептала красавица.

Ну точно — узнала!

— Зачем ты покрасил волосы? И бородку зря сбрил — она тебе очень шла. Я тебя узнала случайно… вот только что, когда присмотрелась!

— Кто ты?

Нежные девичьи руки гладили Алексею грудь.

— Ха! Кто?! Не узнаешь сладенькую?

— Разве я тебя знаю?

— Ну ты даешь, господин сочинитель!

— Сочинитель?!

— Иди же сюда… иди…

Чьи-то быстрые шаги вдруг раздались в коридоре… Чьи-то крики. Вопль!

От удара ноги резко распахнулась дверь! Возникшая на пороге фигура высоко подняла горящую свечу:

— Опасность, Алексей! Мы раскрыты!

— Лука? — не обращая внимания на девушку, протокуратор быстро оделся. — Что случилось?

— Нас сейчас чуть не убили! Леонтий побежал за подмогой… Все ж таки не зря мы взяли с собой целый отряд. И как только их не заметили?

Снизу, с лестницы, донеслись шум и крики.

— Ты разрешишь мне уйти, Мелентин? — тихо спросила девушка.

— Мелентин? Гм… конечно.

— Тогда пусть он погасит свечу. На миг.

— Погаси, Лука.

Интересно, за кого все ж таки его приняла убегающая обнаженная фея?! Нет, он ее точно не знал…

Темнота. И снова крики. И топот множества ног. И вспыхнувший факел. Да уж — не получилось «поделикатнее».

— О, это уже наши! — Лука устало уселся на ложе и с улыбкой взглянул на вбежавшего в комнату Леонтия. — Ну, как там?

— Никак не можем найти хозяина… Кстати, знаешь, кто им оказался? Некий Франческо Чезини!

— Франческо Чезини? Мессир?

Значит, не показалось! Видать, туринец и впрямь опознал его. Алексей бросился к ковру…

Ввухх!!!

Вылетевшая из-за гобелена стрела со свистом впилась ему в грудь… Впилась бы… Короткая арбалетная стрела со стальным лезвием…

Но она отклонилась!

Странным образом отклонилась…

…угодив прямо в сердце Луке!

— Боже-е-е-е!!! — подхватывая упавшего…

Глава 4

Июнь 1453 г. Константинополь

«Слезы пророка»

Счастье, и ты изменилось

и только насмешки достойно…

Паллад.

Храм судьбы превращен в кабак

…Закричал молодой человек. — Боже!

Он вскинул голову, отрывая взгляд от мерцающей воды, наполнявшей таз. Нет, не таз — окно в прошлое!

— Ведьма! Откуда ты знаешь все?! Эта стрела…

— Ее отклонили, — тихо пояснила старуха. — Должен быть убит ты, но стрела пронзила сердце другого.

— Лука… Лука, дружище…

Алексей горестно обхватил голову… но тут же пристально взглянул на старуху — не время сейчас было предаваться горю.

— Все это надо исправить, — твердо произнес молодой человек. — Я знаю, знаю, как… Кто отклонил стрелу?

Старуха с сожалением почмокала губами.

— Вот этого я не вижу. Не знаю, почему, но не вижу. Этот человек не нашего мира!

— Не нашего… — эхом повторил протокуратор.

Он уже догадался — чьего.

И теперь не время было сидеть, пора начинать действовать.

Вернуться, вернуться туда, откуда пришел! Вернуться, чтобы все изменить. Как только что сказала старуха — исправить.

Выйдя во двор, Алексей прислонился к стволу старого карагача и устало закрыл глаза. Алексей Пафлагон… Алексей Смирнов, вот уже более пятнадцати лет живущий в Константинополе, городе, который он уже давно считал своим. Рожденный в конце двадцатого века, он сейчас жил в середине пятнадцатого… И очень даже неплохо жил! Дело, которому отдавался без остатка, любимая жена, сын, друзья… А там, в двадцать первом веке, точно так же по-прежнему жил себе поживал Лешка Смирнов. И который из них был настоящим, этот или тот, похоже, знал один лишь Господь Бог.

Алексей знал, как вернуться в будущее. Через Черное болото, располагавшееся в окрестностях Мценска, несколько раз он уже возвращался, было дело, и — вот странно — чувствовал себя там чужим. Впрочем, чего уж в этом странного? Черное болото, бабка Федотиха — колдунья из того, будущего времени — не она ли отклонила стрелу? А зачем ей? А прямая выгода — если Алексея убьют, кто будет пересылать ей драгоценности через все то же болото? Ясно, что никто. Когда-то не так и давно протокуратор нашел выход, поручив выплачивать отступное для бабки Федотихи некой девчонке, теперь уже женщине. Просто время от времени класть монеты или драгоценности на старый пень, росший у самой трясины. Может, она уже и перестала это делать?

А, к черту все мысли! Ехать, немедленно ехать! Сесть на попутный корабль… Ага, сесть — в городе-то черт те что делается! Значит, нужно не торопиться, выждать, пока все хоть немного успокоится, когда пройдут эти злополучные три дня — три дня победителя. А пока пересидеть… Вот, скажем, здесь… Нет, у старухи не стоит.

— Какой ты бледный!

Протокуратор вздрогнул — Аннушка! Как он мог про нее забыть?

Улыбнувшись, подмигнул девушке:

— Нам бы нужно где-то спрятаться, дева. У тебя есть здесь родичи?

— Были… У них здесь, в Галате, дом и огород с садом. — Девушка вздохнула. — Сейчас боюсь и гадать — живы ли?

— И что ты думаешь делать?

— Идти с тобой! — Аннушка с неожиданной силой схватила протокуратора за руку и просительно заглянула в глаза. — Куда ты, туда и я. Ведь ты же не прогонишь меня. Верно?

— Верно. — Алексей ласково погладил девчонку по голове. — Не прогоню. Куда уж тебя теперь девать, чудо рыженькое?! Однако… — он тут же стал серьезным. — Хочу тебя сразу предупредить, я вскоре собираюсь уехать.

— И я!

— Уехать далеко на север, быть может, навсегда.

— Я тоже поеду с тобой. Не оставляй меня. Ну пожалуйста.

— Ладно, уговорила, — молодой человек прижал к себе девушку и улыбнулся — и в самом деле, не гнать же ее теперь.

Но и ведь и с собой не возьмешь, остается куда-нибудь ее пристроить. Но это, конечно, не сейчас, позже. Сейчас выждать. Эх, родственники ее отыскались бы, что ли…

— Ну, Аннушка? Куда пойдем?

— Уж точно не обратно в город. — Анна с содроганием посмотрела на растекающиеся по всему небу дымы. — Я знаю здесь одно местечко, тут не далеко. Идем?

— Стойте. — Бабка Гаргантида выбралась из своей хижины с небольшим мешком в руках. — Возьмите. — Она протянула мешок Алексею. — Здесь пресные лепешки, сыр, плетеная фляга с вином.

— Да хранит тебя Бог! — с поклоном принимая подарок, искренне промолвил молодой человек.

— И вас, и вас… — Старуха мелко перекрестилась и, что-то неразборчиво пробормотав, снова скрылась в хижине.

— Зря она индюшек не прибрала, — уходя, задумчиво оглянулась Анна. — Не ровен час — турки. Половят всю птицу.

— Ей виднее, — имея в виду ведьму, Алексей скривил губы. — Ну, веди же! Показывай, где твое место?

Он вновь надел на голову тюрбан, а девушку связал грубой веревкой. И не зря! Не успели беглецы пройти и пару десятков шагов, как тут же наткнулись на турецкий разъезд в количестве трех вооруженных короткими копьями всадников.

— Салам! — широко улыбнувшись, приветствовал всадников Алексей.

— Хорошую ты себе девку добыл, вай! — начал было один… и тут же осекся под бешеным взглядом соратника — горбоносого, в белой, испачканной чьей-то кровью чалме и с кривой саблей у пояса. По-видимому, тот был в этой группе старшим.

— Кто таков? — подозрительно прищурившись, спросил горбоносый. — Кто твой кашевар?

— Кашевар? — Протокуратор только сейчас сообразил, что в турецком войске используются «кухонные» термины, так командир отряда назывался «поваром», десятники — «разливающими», а сам султан гордо именовался «отцом-кормильцем».

И вдруг глаза главного турка вспыхнули, а рука потянулась к сабле… Он явно что-то увидел. Что?

— Руби его! — с визгом заорал горбоносый…

Но вытащить саблю не успел — Алексей оказался проворнее, всадив в бок турку клинок!

И тут же рубанул по морде коня другого, а третью лошадь Анна больно стегнула по глазам веревкой.

Лошади отшатнулись, заржали, едва не сбрасывая с себя седоков.

— Беги, Аннушка!

Выкрикивая проклятья, молодой человек замахал над головой саблей.

— А ну, подходи под раздачу! Кто первый? Ты, лысый? Давай!

Клинки скрестились, однако ситуация складывалась явно не в пользу протокуратора — двое всадников, как ни крути, имели перед ним неоспоримое преимущество. Вот один загородился конем, замахнулся… второй закружил позади…

Удар! Удар! Удар!

Клинки сверкали, словно молнии, Алексей яростно отбивался, вовсе не представляя, сколь долго еще продержится.

Вот снова над головой сверкнуло… Молодой человек подставил клинок под удар. Звон! Скрежет. И черная тень позади… Черт! Все-таки взяли в клещи! Вниз! Нырнуть под брюхо коня… Рубануть подпругу… Ага!

Вражина с воем сверзился вниз, под копыта собственного коня, и тут же вскочил на ноги… подставив шею под удар сабли протокуратора!