«Ты идиот, Вольдемар, — укорил себя Данилов. — Вечно спешишь с выводами. Аркадьевна — человек неплохой, а ты ее чуть в стервы не записал. Стыдись!».

Элла Аркадьевна заметила, как потеплел взгляд Данилова, и подумала, что такого противника она переиграет без особого труда. Клюнул на удочку, дурачок. Ага, будет тебе свобода действий. Такая свобода будет, что ой-ой-ой! Взвоешь потом, да поздно.

Расстались довольные друг другом. Данилов был доволен тем, что ему попалась нормальная начальница, а Элла Аркадьевна была радовалась тому, что ей придется иметь дело со столь слабым противником.

Оба ошибались, причем ошибались сильно.

Глава пятая

Любви все сроки покорны

Разрыв матки — один из самых страшных поводов вызова «скорой». Это именно тот случай, когда все решают не минуты, а секунды. Промедление на самом деле подобно смерти. Разрыв мышечного органа с богатым кровоснабжением дает кровопотерю, сравнимую с ранением бедренной артерии.

Диспетчер Света сдернула восьмую бригаду с вызова «женщина семьдесят лет, плохо с сердцем».

— Вы ближе всех! Женщина двадцать два, разрыв матки! Чеснокова, семнадцать, пансионат «Меркурий»! Третий этаж! Триста тринадцатый номер!

Света орала так, что ее можно было бы услышать без средств связи.

— Тринадцатый номер… — начал было Юрий Палыч, но договорить не успел.

— Ехай скорее! — рявкнула на него Лариса. — Как на собственные похороны!

Какая связь между скоростью и похоронами, Данилов не понял. Но Юрий Палыч врубил сирену с мигалкой и помчался по осевой с бешеной скоростью.

— Когда остановимся, бери носилки и бегом за нами! — велела Лариса и обернулась к сидевшему в салоне Данилову. — Владсаныч, ивээл прихватите на всякий…

— Не учи ученого, — огрызнулся Данилов.

Он поставил к двери аппарат для искусственной вентиляции легких и удивился:

— Странно что-то. Пансионат — и вдруг разрыв матки.

— Ничего странного, это просто вы еще не попадали на такое, — ответила Лариса. — У идиоток, которые рожают дома без врача, Крым считается особенным местом. Самым что ни на есть благоприятным для родов. Вот они и слетаются сюда, как пчелки на медок. Рожают в гостиницах и пансионатах, а мы потом отдуваемся. На разрыв матки, слава Богу, никогда еще не приходилось выезжать, а разрывы влагалища случаются сплошь и рядом. Принимают обычно муженьки, а у них какой опыт? Никакого!

— Я так понимаю, что это естественный отбор! — встрял Юрий Палыч, которому даже в условиях экстремального вождения хотелось высказаться. — Дураки должны вымирать. Верно?

— Ты х. ню не пори! — строго сказала Лариса. — Ребеночек не виноват, что у него мамка дура. Заткнись и рули быстрей, да останови прямо у входа!

— Рад бы быстрей, да крыльев нет, — обиженно проворчал Юрий Палыч.

Четыре километра по дневному, забитому машинами Севастополю проехали за считаные минуты. Юрий Палыч, как и было велено, влетел на территорию и остановил машину прямо напротив входа в пансионат. Переехал впопыхах какую-то клумбу, но сейчас было не до таких мелочей. Данилов с Ларисой пулей выскочили из машины и вбежали в вестибюль. Кажется, Лариса сшибла кого-то с ног. Кто-то что-то кричал вслед. Лифта ждать не стали, взлетели наверх по лестнице и наткнулись на бледного как мел мужчину, закутанного в одеяло на древнеримский манер.

— Сюда! Скорее! Она умирает! — завопил встречающий и побежал по коридору, придерживая одеяло левой рукой и громко шлепая по ковролину босыми ногами.

Момент был неподходящим для посторонних наблюдений и выводов, однако Данилов отметил, что у встречающего имеется выраженное плоскостопие.

За спиной у Данилова слышалось топанье и бессвязные слова, большей частью неприличные. Это бежал с носилками Юрий Палыч. Он разогнался настолько, что, оказавшись в триста тринадцатом номере, не смог сразу затормозить и врезался в Ларису, нарушив своим безответственным поведением немую сцену, достойную пера Гоголя или Пушкина.

На двуспальной кровати, носившей следы недавних безумств, лежала на спине молодая девушка, совершенно голая, живая и даже в сознании. Обеими руками она придерживала большой, явно девятимесячный живот. Простыня под девушкой была мокрой, но не красной, как бы полагалось при разрыве матки, а белой, точнее — грязновато-белой. Увидев бригаду, девушка виновато улыбнулась и часто-часто заморгала.

Даже столь опытным скоропомощникам, как Данилов и Лариса, потребовалось секунд пять-семь для того, чтобы оценить несоответствие между реальностью и ожиданиями. Первым пришел в себя Данилов. Он посмотрел на Ларису и сказал то, что и так было ясно:

— Пузырь.

— Вот. даки! — ответила Лариса и грозным басом спросила: — Кто передавал вызов?!

— Я передавал, — пролепетал мужчина. — А что? Уже поздно? Почему вы ничего не делаете?

— Потому что вы уже все сделали! — так же грозно ответила Лариса, переводя взгляд на девушку. — Вам что, не говорили, что на последних неделях нужно воздерживаться?

Данилов тем временем уже успел оценить пульс пациентки и надеть ей на руку манжету тонометра.

— Мне сказали, что можно до самого конца, только осторожно, — девушка переглянулась с мужчиной. — Мы так и делали…

— Вижу, — констатировала Лариса и посторонилась, пропуская вперед Юрия Палыча, который, выглядывая из-за ее плеча, с интересом наблюдал за происходящим. — Ставь носилки к кровати, сейчас грузить будем.

— И чего бежали как сумасшедшие? — проворчал себе под нос водитель. — Я даже машину не запер…

— Бежали, потому что некоторые, — Лариса посмотрела на мужчину, — путают разрыв околоплодного пузыря с разрывом матки! Вам что, было трудно правду сказать?

— Я не знал, — мужчина затряс головой и развел руками. — Я не понял… — Одеяло рухнуло к его ногам, но он от растерянности этого даже не заметил. — Все было так хорошо, и вдруг… Меня чуть волной не смыло…

— Славик, оденься! — напомнила девушка.

— Да уж! — Лариса окинула мужчину с ног до головы уничижительным взглядом, сделав секундную остановку посередине. — Иногда и маленькое орудие может вызвать разрушительные последствия…

— Наденьте какую-нибудь рубашку или длинную футболку и ложитесь на носилки, — начал распоряжаться Данилов, не любивший отвлеченных комментариев при пациентах. — Лариса, запроси место. А вы, — он обернулся к мужчине, который успел снова завернуться в одеяло, — если собираетесь ехать с нами, то, пожалуйста, поторопитесь. В смысле — наденьте что-нибудь другое…

— Мы путевку выиграли, бесплатную, на конкурсе «Молодая семья года», — на девушку, как это нередко бывает после пережитого испуга, напала разговорчивость. — Билеты на самолет тоже бесплатные. Но все четко по датам, изменить невозможно. Жалко было упускать такой шанс. Я посчитала, выходило так, что успеем вернуться. А если и нет, так ничего страшного, можно родить и в Крыму…

Лариса, шедшая за носилками, которые несли Данилов и Юрий Палыч, многозначительно хмыкнула.

— Россия же, не заграница, полис действителен, — начала объяснять пациентка, неверно истолковав Ларисино хмыканье. — Или у вас полисы из Перми не действуют?

— Действуют, действуют, — успокоил ее Данилов. — А с отошедшими водами можно рожать и без полиса. Куда теперь деваться…

Возле машины топтался небритый мужик в оранжевом рабочем комбинезоне.

— Ты что творишь?! — начал орать он на Юрия Палыча, чутьем угадав в нем водителя. — Цветов на пять тысяч раздавил! Кто за них платить будет?! Пушкин?! Нет, ты скажи — кто?! Оплачивать ущерб будешь или полицию вызвать?!

— Вызывай! — разрешила Лариса, распахивая задние дверцы для загрузки пациентки. — Оформим тебя за вымогательство. За два чахлых цветочка, которым пять копеек цена, ты хочешь пять тысяч содрать?! Вот, выкуси! — она сунула Оранжевому под нос кукиш. — Шустрый какой!

— Я все оплачу, — пообещал будущий счастливый папаша, доставая из поясной сумки бумажник. — Не волнуйтесь, пожалуйста. Сколько вы говорите?

— Триста рублей ему хватит! — опередила Оранжевого Лариса. — Купит бутылочку и выпьет за здоровье вашего ребеночка.

— Купите две! — расщедрился будущий папаша.

Получив деньги Оранжевый тут же исчез, совсем как джинн из сказки. Был человек — и нет его.

Данилов давно заметил, что салон скоропомощного автомобиля действует на пациентов и их родственников успокаивающе. Медицинская атрибутика и близость медиков создает ощущение защищенности. Будущие родители пришли в себя настолько, что, пока ехали до пятой больницы, успели поспорить насчет того, как они назовут своего первенца. Будущий отец хотел, чтобы сына назвали Данилой, а будущей матери больше нравилось имя Никита. Начали обсуждение шепотом, но в пылу спора повысили голоса чуть ли не до крика.

— Да угомонитесь вы! — шикнула Лариса. — Лишние волнения мамочке сейчас ни к чему. И вообще существует традиция называть детей именами тех, кто к вам на вызов приехал. Если что, то доктора зовут Владимир Александрович. А меня Ларисой, на всякий случай.

— У нас будет мальчик! — гордо сказал будущий отец. — Нам два узиста сказали.

— Или девочка, у которой пуповина между ног болталась, — усмехнулась Лариса. — Знаю я этих узистов…