— И что — пришлёте и выточите? — насупился «Ильич».

— А почему нет? Все понимают важность вашего предприятия, и, если это не сорвёт более важных планов, то будем помогать. А иначе, зачем мы здесь вообще собираемся? Я ваши отчёты мог бы и на бумаге прочитать. Прошу всех уяснить, что это наш город, и мы будем его строить. Никакой дядя из Москвы не приедет. И мы построим самый красивый город на Урале. Не сможем восстановить технику своими силами — я буду пытаться это сделать через обком партии. Мы живём в Советском Союзе, а не на капиталистическом Западе. Это там человек человеку волк, а у нас — соратник по борьбе с волками. Если вопросов больше нет, то все свободны. А вас, Анатолий Яковлевич, я попрошу остаться, — жаль, что фильм про Штирлица ещё не снят, никто юмор не оценит.

Стоп! Надо поговорить с Машенькой, там есть замечательная песня. А ещё ведь и песню «С чего начинается Родина?» никто не написал. Это упущение.

— Я так понимаю, опять что-то за кого-то делать надо? — карикатурно сморщился Кабанов.

— Вот посмотри-ка, дорогой товарищ директор, мои каракули, да скажи, сможет мне ЛМЦ помочь или нет. Это мои шкурные интересы, хочу иметь самую красивую в городе коляску, — Пётр протянул Кабанову свои эскизы.

— Ого! — директор алюминиевого завода уважительно покачал головой, — И нарисовано бесподобно, и придумано здорово.

— Вот от тебя, если возьмёшься, каркасы из проволоки для четырёх рюкзаков и сама конструкция коляски. Остальное ателье сделает.

— Ну, почему бы не помочь хорошему-то человеку. Только есть два нюанса, как ты любишь выражаться. Первый — что делать с тысячей просьб «сделать такую же»? Второй — тут ведь хромировать надо, и трубку очень тонкую, а может, алюминиевую даже, чтобы не получилась чересчур тяжёлая. Время терпит?

— Ну, через год уже не нужна будет, а неделю жена на старой покатает наследника, — усмехнулся Штелле и подал Кабанову маленькую бумажку, на которой было написано: «Медный кристаллизатор».

— Это, я так понимаю, ответный дар? Пояснишь?

— Вы в электролизном отрубаете медные спуски от анодных штырей и отправляете их в металлолом. А если отгалтовать их в барабане в ЛМЦ и переплавить у них же в печи СМБ, то можно отлить медный брус. Потом этот брус можно проковать в кузнице и в механическом цехе прострогать, а дальше — профрезеровать в Г-образный профиль. Ну а потом всё, как и с алюминиевыми кристаллизаторами для литья слитков — только медный прослужит гораздо дольше, и можно чуть увеличить скорость литья, так как теплоотдача выше, а значит, поверхность будет чище, подойдёт под знак качества, — Пётр закончил и смотрел на директора завода. Сейчас тот спросит, откуда он это взял. И что отвечать?

— Даже не буду спрашивать, откуда ты всё это знаешь. Стой, а ведь можно переплавлять все медные отходы и не сдавать в металлолом, а продавать. Нужно только узнать, что именно востребовано. Спасибо, Пётр Миронович. Это ведь куча денег! Сам лично буду контролировать изготовление твоей коляски. Оперативку утреннюю с неё буду начинать, — Кабанов привстал и пожал первому секретарю руку.

— Это хорошо, что тебе моя идейка понравилась — так как есть у меня ещё одна. И вот она может, пока не разберёшься, сперва и не понравиться. Но уверяю, пользы от неё в разы больше, чем от кристаллизаторов, — подал ещё один листок директору Штелле.

На нём был нарисован изогнутый кирпич — бехатон.

— Объясни.

— Если взять просушенный красный шлам — можно со шламполя — и прокалить его, скажем, в печах для закалки марганцовистого литья, то получим порошок красивого красновато-коричневого цвета. Потом делаем разборную форму для нескольких таких кирпичиков и набиваем её бетоном с очень мелкой каменной крошкой, а верхний сантиметр заполняем смесью цемента, песка и прокалённого шлама. Получаем прочнейший кирпичик с красным верхом. Затем делаем песчаную подложку, укладываем не очень плотно кирпичики, и снова засыпаем песком, поливаем водой и снова засыпаем. А в конце просто сметаем лишний песок. Так можно делать красивые красные тротуары, а можно и всю площадь перед заводом замостить. Будет лучше, чем в Москве.

Кабанов вертел в руках лист с рисунком. Посмотрел на Тишкова, потом снова на лист.

— Хитрый ты, Пётр Миронович. Я это освою, а потом ты передашь технологию на ЖБИК, да нас же еще и заставишь для них формы изготавливать.

— И в Краснотурьинске будут самые красивые в стране тротуары.

— Через три года юбилей завода. Будет множество гостей, в том числе и министр Ломако пожалует. А у нас и в городе такие тротуары, и вся площадь перед заводом, и тротуары внутри завода. Красота! Без орденов не останемся. Говорю же, хитрый ты. Так вот и не поймёшь сразу — подарок это или обуза, потом только доходит. Что ж, и за это спасибо.

— Не весь эффект ты, Анатолий Яковлевич, озвучил. Ещё, когда вся страна захочет такие тротуары и площади иметь, ты получишь огромную прибыль от торговли красным шламом, который сейчас убытки приносит, — погрозил пальцем в сторону шламполя Пётр.

— А ведь и правда! И опять-таки не расскажешь, откуда «идейка»?

— Да почему же. Легко. В журнале видел площадь в каком-то итальянском городе.

— А ведь у тебя, Пётр Миронович, даже высшего образования нет, насколько я знаю, — недоверчиво покрутил головой Кабанов.

— Ну, наверное, не судьба, — вздохнул Штелле. Он и не знал, что у реципиента нет высшего образования. Как же его поставили первым секретарём горкома?

— Ерунда. Какая, к чёрту, судьба! У меня на кафедре лёгких металлов в Свердловске все свои. Договоримся! Ты, конечно, почитай учебники за десятый класс и готовься поступать на заочный. Поможем. Соратники ведь, как ты говоришь, по борьбе с волками.

Событие четырнадцатое

В понедельник 16 января девочки пошли в школу. Пётр договорился с директором школы-интерната, что Маша Нааб пока поживёт у него. Пока — это до прояснения ситуации с отцом. Штелле ещё раз съездил в тубдиспансер и поговорил с врачами. Никакой надежды. Разве что — чудо.

Заодно распорядился в детском отделении кормить больных по возможности собачатиной. Врачи строили постные рожи и очень хотели, видно, возразить — опасались только, всё же команду дал первый секретарь горкома КПСС. А Пётр знал две вещи: во-первых, именно так в этой реальности вылечили от туберкулёза его отца, десять лет назад. А во-вторых, как-то натолкнулся на перебранку по этому поводу в интернете. Полно было визгов, что это идиотизм — однако были и комментарии людей, которые сами вылечились от туберкулёза. Конечно, ещё и антибиотики принимали, всё же не XIX век. Но ведь и собачатину ели! Выздоровевшие объясняли это так: «Почему? Да потому, что собака НИКОГДА не болеет туберкулёзом, и у неё есть в организме антитела против него». «Доля правды в этом есть, только надо есть не мясо, а принимать собачий жир натощак — смешать один к одному с мёдом, и по чайной ложке в день». Ещё было озвучено мнение, что помогло просто большое количество белковой пищи. Все три мнения Пётр озвучил докторам и заверил их, что всё мясо сначала пройдёт контроль на бешенство и прочую гадость.

Итоги охоты на друзей человека подводили в четверг. Народу набился целый кабинет. Пётр опять доверил вести совещание Романову, а сам сидел и записывал имена, отчества и фамилии собравшихся, а также их должности — этак вот он вскоре всех руководителей в Краснотурьинске и выучит. Итоги впечатляли. Убито семьдесят шесть собак, ещё восемь комсомольцы поймали живыми. Их Пётр пока дал команду покормить в милиции в собачьем питомнике, чтобы по мере того, как больные туберкулёзом дети будут съедать уже отстрелянных собачек, было откуда черпать новое «лекарство».

Пока решили на этом операцию свернуть и попросить граждан через газету и радио сообщать о появлении в их поле зрения оставшихся бродячих собак. Понравилось Штелле, и как мэр решил вопрос с мясом и шкурами. Нашлись три немца, которые согласились забрать крупных собак и, ободрав с них шкуры, доставить мясо в детский тубдиспансер. За это они получают половину шкур, а из оставшейся половины сошьют шапки для детей школы-интерната. Правда, не все сразу — договорились, что будут выдавать по две шапки в месяц. Из причитающихся им за эту работу шкурок мастера тоже сошьют шапки, но их уже выставят на продажу. Да и на здоровье! Охотники получили со скидкой билеты на птицу и зайцев, дети — «лекарство», другие дети получат шапки, а три человека, а значит, и их семьи, немного улучшат своё материальное положение. Все в прибыли. Разве что «зелёные» в Европе лай подымут. Шутка. Кто же их об этом в известность поставит?

После совещания Пётр договорился о визите на 3-ю зону строгого режима с начальником ИТУ подполковником Иванцовым. Особого энтузиазма будущий визит в нём не вызвал.

— Может, хоть намекнёте, Пётр Миронович, что надо? Мы подготовимся, — пухлощёкий невысокий подполковник явно нервничал.

— У меня будет к вам целый список вопросов — некоторые вам на пользу, некоторые мне. В понедельник во сколько можно вас посетить? — одобрительно похлопал по плечу военного.