— Вот так просто? Ну, Павел Леонтьевич, что я тебе говорил? Как думаешь, откуда первый секретарь горкома КПСС может знать о таких вещах? Ему, наверное, как и Курчатову, наши разведчики из Америки спецпочтой идеи отправляет? Шучу, шучу. Не расскажешь, откуда ветер надул? — сиял Кабанов.

— Да легко. Смотрел на брусья, спросил технолога литейки, почему они разной высоты. Вот и осенило, — не моргнув, «приукрасил картину» Пётр.

— Пётр Миронович, — махнул рукой директор, — ты себе выдели один день в неделю и ходи по заводу, а потом выдавай такие идеи. Это ведь миллионы рублей в год экономии. Нужно подавать заявку на изобретение!

— Я не против. Озвучить вторую идею? — приготовил ещё одну стопочку листков Штелле.

— Показывай. Ого, терема красивые! О, да тут целая улица из таких теремов. Предлагаешь бросить строить большие дома из железобетона и строить теремки из дерева?

— Нет. Анатолий Яковлевич, посмотри вот на это бревно. Оно на токарном станке обработано. Получаем идеальный цилиндр диаметром 200 миллиметров. Потом фрезой выбирают чашку, и другой фрезой вдоль всего бревна выбирают паз. Из таких брёвен собрать сруб — дело пары часов. Можно, а вернее — нужно сразу и отверстия просверлить под нагели. Это ещё ускорит работу. Только «идейка» не в этом. Идея в том, чтобы в городе Трускавце на берегу небольшого озера построить из таких вот брёвен санаторий из теремов для работников завода. Персонал можно набирать из местных. А врачей, что разбираются в лечениях минеральной водой, можно поискать по стране, да лучших и заманить. Как «идейка»? — Пётр оглядел будущих хозяев санатория. В его реальности случилось чуть по-другому. Тогда выкупили часть уже имеющего санатория, но что-то пошло не так, и в результате завод санаторий потерял. Не стоит повторять старых ошибок — тем более что построен был санаторий в городе, а не на берегу озера, находящегося в десятке минут ходьбы от него.

— Построить домики. Отдельно больничный корпус. Отдельно несколько домиков побольше для пионерского лагеря. Рядом столовую. Берег засыпать хорошим чистым песком. Ломако будет путёвки выпрашивать.

— Звучит красиво. У самого вечно изжога, — почесал переносицу директор.

— Тут без того же Петра Фёдоровича не обойтись. Хотя Ломако должен поддержать — хорошая же идея, да ещё красивый проект нарисовать, — предложил Устич.

— Красиво нарисовать домики я помогу. Надо их разными сделать. Так сказать, музей деревянного зодчества, — пообещал Штелле. Несложно ведь, сколько раз он в интернете любовался на такие картинки. Себе вот только так и не построил. Финансы.

— Рисуй, Пётр Миронович. Специально в Москву скатаюсь ради этого «музея».

— Анатолий Яковлевич, у меня к тебе просьба будет, — замялся Пётр.

Он явно рано озаботился директором для планируемого колхоза. Ничего не готово, и не особенно ясно, с чего начинать — а ведь человеку на что-то жить надо. Вот он и решил попробовать пока его на завод «подснежником» устроить.

— Слушаю. За мельницы можешь хоть птичье молоко просить, — но глаза серьёзные.

— Я хочу организовать в Краснотурьинске колхоз. Нашёл уже будущего директора, а заняться колхозом некогда. Да и до весны ещё далековато. Не устроишь его пока электролизником или анодчиком — ненадолго, на пару месяцев? Колхоз будет в основном мёд производить. Первая банка твоя.

— Даже и не проси, не могу… отказать, — и заливисто рассмеялся, — Сегодня пусть приходит в отдел кадров и скажет пароль «Мёд». Устроят электролизником шестого разряда.

Событие девятнадцатое

Четверг по событиям был вполне себе насыщенным днём. Во-первых, девочки пошли в школу с новыми ранцами. Вика, она же Маша, оглядев подарок, чуть усмехнулась понимающе, и развела руками. Ну, да, получилось чуть хуже китайского ширпотреба. Не та фурнитура, нет красивых молний, нет заклёпок, нет стразов. Да и материал далёк от красочной ткани следующего века. Это с одной стороны. С другой была Катя, визжащая от счастья — всё же поделка краснотурьинского ателье была на несколько порядков лучше того жёлто-коричневого дерматинового убожества с потрескавшимися лямками. Да ещё ведь и почти невесомый, а старый ранец вместе с учебниками и завтраком тянул почти как сама девочка.

Во-вторых, «дочь» несла в этом новом ранце два экземпляра продолжения к «Золотому Ключику». «Происшествие в городе Тарабарске» заняло, в пересчёте Петра, около четырёх печатных листов. То есть, необходимо написать ещё одно приключение длинноносого мальчишки, чтобы получилась нормальная книга — чем Штелле уже третий день и занимался, по вечерам и в другое свободное время. Один экземпляр предназначался для учительницы, второй — тоже для учительницы, но с возвратом. Она должна была проверить писанину на ошибки. Пётр даже не сомневался, что они будут — хотя и владел великим и могучим не в пример многим «афторам» попаданческих романов. Даже знал, что «компания» и «кампания» — это два разных слова, о чём многие афторы даже и не догадываются. Как и о том, что «встретится» и «встретиться» — опять-таки совсем не одно и то же. Ну да бог с ними, с афторами.

Отдавать в издательство рукопись с ошибками первый секретарь горкома просто не мог — по статусу не положено. А ведь именно попытаться в ближайшем будущем напечатать книгу и тем самым поправить свои финансовые дела Пётр и собирался.

В-третьих, новый шофёр отвёз в ателье каркас коляски, эскиз и подробный план, как обтянуть эту коляску материалом. В конце записки была просьба при любой неясности звонить прямо ему и не стесняться.

В-четвёртых, бывший танкист рассказал, что накануне вечером Марк Янович тоже поселился в общежитие на площади, причём его подселили пока в ту же комнату, что и танкиста бывшего. Ну и хорошо. На зоне хлебали одну баланду, а тут пока похлебают одни макароны по-флотски. Что ещё могут сварганить два холостяка? Яичницу?

В-пятых, он сходил на хоккейный матч. Хоккей, понятно, не с шайбой, где «великолепная пятёрка и вратарь». Песня, кстати ещё не написана, а значит, её срочно нужно приватизировать. Так вот, о хоккее. Перед матчем Пётр договорился о встрече с тренером ДЮСШ Александровым, который будет готовить школьников к эстафете на приз «Уральского Рабочего». Секция лёгкой атлетики располагалась под западными трибунами стадиона. Юрий Иванович Александров внимательно рассмотрел рисунки жилета с кармашками для свинца. Не менее внимательно ознакомился он и с манжетами на щиколотку и запястья.

— Мысль уловил. Бегаем с утяжелением, а во время соревнования атлет чувствует лёгкость во всём теле. Только ведь этот метод нельзя применять непосредственно перед соревнованиями — только мышцы забьём. Ну и опасаюсь я, что перекачаются ребята, и лёгкость уйдёт, — тренер аккуратно сложил листки и сунул их в карман куртки.

— Дороги в городе к концу апреля почистим от снега. По крайней мере, улицу Ленина точно до асфальта вычистим и подметём, так что у вас будет больше месяца на тренировки в условиях, близких к боевым, — заверил его Штелле.

— Уже хорошо.

— И ещё, Юрий Иванович, я в прошлом году смотрел, как на нашей эстафете спортсмены передают палочку. Это никуда не годится. Нельзя стоять лицом к бегущему и принимать у него палочку стоя. Нужно при его приближении начать бежать, а правую руку вытянуть назад. Прибежавший должен точно вложить товарищу по команде палочку в руку, да ещё и с небольшим ударом, чтобы кисть у этого товарища захлопнулась. На этом деле можно выиграть на этапе не менее секунды, а то и двух. А за пятнадцать этапов? Двадцать, скажем, секунд. Это ведь метров сто пятьдесят? — рассказал Штелле фишку из своего опыта.

— Будем пробовать и тренировки с утяжелением, и, конечно, отработаем передачу эстафеты. Можно вопрос, товарищ первый секретарь? — пожимая руку на прощанье, вдруг остановился Александров.

— Конечно. Затем и встречаюсь с вами.

— У нас всё разговоры идут про строительство дома спорта. Не скажете, когда его построят?

Пётр из детства помнил, что к 1970 году его уже построят, а вот когда точно?

— Весной начнём строить, — а почему бы и нет. Пробьём в обкоме. Песни помогут.

Сам матч не впечатлил. Даже не так — расстроил. Что гости, что хозяева еле ползали по льду. Понятно, что и лёд не тот — нет ещё ледовых комбайнов от американца с итальянской фамилией Замбони. Лёд — сплошные бугры и ямы. Нет и коньков с анатомическими ботинками. Эти самые ботинки даже ещё не защищают лодыжку. У вратаря тоже нет ещё специальных вратарских коньков с более длинным и широким лезвием, пластиковой ударопрочной внешней конструкцией и специальным отверстием в стакане для крепления щитков. Щитки вообще не прикреплены к конькам — там зазор.

Только разве это главное? Главное — физические кондиции игроков. К середине второго тайма игра больше походила на хоровод в детском саду. Сдохли все, особенно гости — они прижались к своим воротам и вяло отбивались. В результате команда «Североникель» из Мончегорска проиграла 1:2. У гостей запомнились двое — Кулёв и Клеймёнов. Готовясь к написанию книги про попаданца, Пётр проштудировал славный путь местной команды и её соперников. В этом году «Североникель» вылетит из первой группы (так сейчас называется высшая лига). Стоит в конце сезона переговорить с этими товарищами — они явно способны улучшить игру краснотурьинцев. Вот только согласятся ли? Что мы им можем предложить? А хотя ведь и немало. Числиться будут электролизниками, а это первый список на пенсию. Поиграют лет пять и смогут выйти на пенсию в 55, а если продержатся в команде десять лет, то и в 50 — да и пенсия самая большая в СССР. Ну и можно подумать о квартире — понятно, если они её заслужат.