Событие тридцать девятое

После третьей рюмки Пётр сначала накрыл свою посудину ладошкой, а потом и вообще отставил в сторонку. Всё повторилось, как и в кабинете начальника Суворовского училища, с небольшими различиями. Например, рюмок было не три, а четыре — и чёрный хлеб не ломали, а резали. Ну, и выпили на одну рюмку больше.

— Пётр, ты не представляешь, какой ты талантище! Дай я тебя расцелую.

— Александр Васильевич, тут ведь в одной песне есть слова поэта Расула Гамзатова, а музыку мне приёмная дочь помогала писать, — пытался отделаться от поцелуя Пётр. Не удалось.

— И они молодцы! А ты — талантище. Чего ты там в своём Краснотурьинске застрял? Давай перебирайся ко мне, культуру в области возглавишь, — опять полез обниматься не сильно уж и пьяный Борисов — просто проняло мужика.

— Нет. Александр Васильевич, вы читали книгу «Двенадцать стульев»? — Пётр дождался утверждающего кивка, — Так вот — я хочу превратить Краснотурьинск в Нью-Васюки. Вот к вам и пришёл за помощью.

— Смешно. Ладно! Давай так. Завтра подходи к одиннадцати часам. Я вызову главного редактора издательства «Уральский Рабочий», попытаемся помочь тебе с бумагой и оборудованием. Ну и книгу порешаем, как напечатать. Про сигареты и водку так решим: считай, что получил от меня команду и проводишь эксперимент. Раз в неделю, скажем, по понедельникам, докладываешь по телефону результаты, а раз в месяц, в первых числах, изволь появляться лично, — глава области заглянул в блокнот, — По собачатине. Отправим к тебе через неделю две комиссии. Не спорь. Две. Одна — медики-инфекционисты, как и предлагаешь. А вторую, не обессудь, из партконтроля отправим. Раз сигнал на руководителя коммунистов целого города поступил — обязаны отреагировать, — погрозил в окно кулаком кому-то Борисов.

— Александр Васильевич, я ведь к вам за помощью шёл, — решил придать беседе правильное направление Штелле.

— Так что молчал? — усмехнулся Глинских.

— Мне нужно узнать фамилии и адреса самого лучшего в области картофелевода и одного из лучших председателей колхоза, вышедших на пенсию, — медленно начал Пётр, чтобы начальники успели переключиться с лирики на деловой тон.

— Пиши, по памяти скажу — тем более, с одним недавно общался. Ольга Михайловна Чеснокова — Герой Социалистического Труда. Работает агрономом в Ирбитском районе Свердловской области. В 1948 году её звено вырастило 524 центнера картофеля с гектара, а в 1951 году — по 610 центнеров на участке площадью 8 гектаров. Подойдёт такая? — Борисов вдруг отстранился, — А не хочешь ли ты её в Краснотурьинск переманить?

— Хочу. Там она смену вырастила, а у нас в подсобном хозяйстве еле 100 центнеров натягивают. Кому будет плохо, если передовиков будет больше?

— Ну, вообще-то, правильно. Мы её пытались поставить заведующей семенной инспекцией в Красноуфимске, но она опять сбежала к себе. Может, у тебя получится? Так, второй кандидат в краснотурьинцы. Ага, вот, есть — Константин Николаевич Чистяков. В 1960 году был назначен директором отстающего совхоза «Балаирский» в селе Балаир Талицкого района Свердловской области. Вместе с женой-учительницей и двумя детьми переехал из областного центра в отдалённую деревню без электричества.

В 1964 году у него в колхозе в несколько раз увеличилась урожайность основных культур. Надои выросли с 2,5 почти до 4 тысяч килограммов молока на фуражную корову. Резко возросло маточное поголовье птицы и крупного рогатого скота. Соответственно, сдача государству мяса, яиц и зерна подскочила по сравнению с 1961 годом в два раза. Почти вдвое выросла зарплата колхозников.

Рядом с их пограничной деревней находились две деревушки с таким же отсталым хозяйством, и рабочие подсказали, что можно бы попробовать объединиться — а там 300 пар рук. Объединились — так он и этих вытянул из разрухи и нищеты. В 1966 году за достигнутые успехи в развитии животноводства и заготовок мяса, молока, яиц, шерсти и другой продукции Чистякову присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Только вот приезжал он ко мне недавно. Выявили у жены туберкулёз и врачи советуют переселить в Краснодарский край. Но если твои собачьи методы, Пётр, и правда работают — то, может, ему нужно не на юг, а на север ехать? Вылечишь жену, и одного из лучших председателей колхозов страны заполучишь. Да и я тебе спасибо скажу, если этого человека в области оставишь.

Пётр задумался. Он и сам не был твёрдо уверен в действенности собачьего метода. А вдруг жена не выздоровеет, а умрёт? Хреново получится. Но вот если вылечится… Тогда это такой локомотив будет, что и вагоны за ним не удержатся. Подумать надо. Словно подслушав его мысли, Борисов продолжал.

— Если не удастся уговорить Чистякова, то вот тебе ещё одна кандидатура. Николай Максимович Пермикин — тоже председатель колхоза, и тоже Герой Социалистического Труда. Работал председателем колхоза «Уральский рабочий» Богдановичского района Свердловской области. По выходе на пенсию переехал в Свердловск. Недавно с ним встречался на Съезде передовиков. Скучает Максимыч по работе. Кремень, а не человек. Когда его хозяйство объединили с колхозом «Новая жизнь», то он стал председателем вновь организованного колхоза «Имени Ленина» и быстро вывел его в передовики. Максимычу могу позвонить, что ты придёшь — да и остальных найдём, предупредим. Что ещё Васюкам надо? — председатель Облисполкома потянулся в карман за сигаретами, но, не найдя, посмотрел с сожалением на урну, — Курить-то хочется.

— Александр Васильевич, ещё мне не помешало бы, чтобы вы позвонили директору фабрики «Уралобувь». Хочу с ним пообщаться на предмет создания в Краснотурьинске их филиала, ну или, на худой конец, передачи нам списанного оборудования, — выкатил очередной шар Пётр.

— А я тебе, бестолочь эдакая, культуру предлагал возглавить. Филиал обувной фабрики? Позвоню. Встретит. Когда?

— Сегодня бы.

— Ха-ха-ха, — заржали оба руководителя области.

— Мне завтра вечером в Москву надо, в ВУОАПе песни регистрировать, и ещё в издательство «Детская литература», попытаться «Буратино» пристроить, — объяснил спешку Пётр.

Лучше бы не делал этого. Смех перешёл в гомерический хохот. Насилу успокоились.

— Дальше проси, — сквозь слёзы простонал Борисов.

— Ещё мне нужно попасть к ректору Сельхозинститута — про ту же картошку поспрашивать, и про декоративные культуры. Ещё я слышал про Вениамина Ивановича Шабурова — селекционера ив. Не нравятся мне тополя в качестве озеленения города — ломкие они, и пух половину лета людям жить не даёт. Некоторые просто на улицу из-за аллергии выходить не могут. Вот хочу в Краснотурьинске сажать ивы и кедры вместо тополей. В Сельхозинституте, может, адрес Шабурова подскажут?

— Кедры в городе? А ведь красиво! Точно не хочешь переехать в Свердловск, Пётр Миронович? Позвоню, конечно, ректору, встреться, переговори, потом расскажешь. Ещё вопросы? — глава области чиркнул строчку в блокноте на столе.

— Ещё мне бы побывать на Свердловском камвольном комбинате. Хочу с ними договориться о выпуске ткани по моим эскизам, — а чё стесняться? Грузить начальство, так грузить. По полной.

— Ты ещё и рисуешь! Да не бывает таких людей. Может, продемонстрируешь умение? — аж вскочил Борисов.

— Ну, есть у меня набросок машины. Хочу свою «Волгу» в такую вот штучку переделать, — Пётр достал с трудом рождённый рисунок гибрида. Передок он взял от стоявшего в прошлом-будущем в соседнем дворе детища китайских инженеров — «Чери Тигго-7», а вот всё остальное по памяти воспроизвёл от Лады — XRAY Cross. Уж больно там интересно дверцы вмятинами оформили. Плюс самые навороченные диски, плюс зеркала на передних стойках с поворотниками-повторителями и в цвет кузова. Да много ещё чего.

— Я тоже такое чудо хочу, — хором воскликнули начальники.

— Ну, вот вернусь, конкретно детали дорисую — и обращусь к вам за помощью. Нужно мне, скорее всего с руководством Уралмаша встретиться, насчёт прессов пообщаться — только это не сегодня. Сейчас давайте всё-таки к камвольному комбинату вернёмся.

— Позвоню, — Борисов чиркнул очередную строчку в блокнот, — Ну, теперь-то всё?

— К сожалению, нет, Александр Васильевич. Ещё мне нужна ваша протекция в ТЮЗе. Я пьесу для детишек пишу, хочу посоветоваться, но это не главное. Хочу договориться с ними, чтобы они хотя бы раз в месяц привозили в Краснотурьинск новый спектакль. Чем дети Краснотурьинска хуже свердловских? — Пётр оглядел собутыльников.

— Ну, согласен, наша недоработка — а разместить труппу на ночь или на две сможешь?

— Разместим! Есть гостиница, почти всегда пустует.

— Добро, позвоню.

— Ну и последнее, наверное, — приготовился к новой битве Штелле.

— Да говори уже, — хохотнул Глинских.

— У нас в городе есть художественная школа и художественное училище — а вот предприятий, куда выпускников пристроить, нет. Нельзя ли у нас открыть филиал Богдановичского фарфорового завода? За количеством мы гнаться не будем. Пусть каждая чашка расписывается художником. Пусть это будут дорогие, подарочные вещи. Несколько печей да несколько матриц для начала, а потом и сами раскрутимся, и их на прицеп возьмём. Все за богемским фарфором гоняются, а должны бы за свердловским, — выдал спич Тишкин.