— Москва и Ленинград на республиканских олимпиадах не присутствуют. У них там свой праздник, и они попадают сразу на всесоюзную, — Пётр как-то читал про одного из попаданцев в тело школьника — вот тот и ездил на математические олимпиады, оттуда и знание.

— Точно! А я и забыл. Вот не зря тебе город доверили, светлая у тебя голова! Ты почаще в интернат-то ходи, — опять весело захохотал заведующий.

В это время секретарша принесла зелёного цвета жидкость в стаканах. Чувствовался аромат мяты и ещё чего-то цветочного, да и на вкус отвар был не противный. Попили, пообсуждали практические шаги по покорению столицы — так и рабочий день закончился.

Курево. Табак. Папиросы. Сигареты. Чинарики. Пепельницы. Вонь табачная. Кашель курильщика. Всё это было. Может, этот самый Тишков умер во сне от кашля — оторвался там тромб какой-нибудь? Вот в небесной канцелярии душу некурящего Штелле и забросили на вакантное место. А Вика Цыганова попала в тело той Машеньки, потому что та самая жирная девочка сильно ударила её, и та упала, ударившись головой о стол? Ну, с Викой поразбираемся, а вот с Петром Мироновичем поступим жёстко. Потому что нехер! Этот товарищ даже дома, видимо, курил. В кухне на подоконнике стояла пепельница с чинариками — не для гостей же он её там держал. Стало быть, в доме грудной младенец и маленькая девочка, а он курит. Истинный коммунист! Замечательный пример для подражания.

Порывшись в карманах пальто и пиджака ужасно-коричневого, Пётр вытащил на свет начатую пачку сигарет «Лайка» и коробок спичек. Спички засунул обратно, а сигареты хотел выбросить, но урны не попадались. Спустившись до самого первого этажа, первый секретарь так и не обнаружил ни одной. У входа-выхода их тоже не наблюдалось; пришлось, завернув за угол, просто положить пачку на бордюр у своего дома.

В квартире стоял ор: в очередной раз что-то не нравилось наследнику реципиента. «Жена» бегала из ванной на кухню и потом в комнату, а затем снова по кругу. По запаху нетрудно было догадаться, что переваренное молоко вылезло наружу. Пётр переоделся в треники с отвислыми коленями и проследовал на кухню. Жутко хотелось есть. В обед его попотчевали тарелкой малоаппетитного супа: немного картошки, немного крупно порезанной моркови, целая луковица, правда, небольшая, два малюсеньких кусочка мяса, и к ней два куска серого хлеба. Шеф-поваром «жена» Лия не была точно.

На плитке стоял очередной кастрюльчонок с греющейся водой. Пётр заглянул в холодильник. «ЗИЛ» был вполне забит продуктами — имелись даже молоко и колбаса. В морозильнике присутствовали курица и какая-то рыба, а вот готового ничего не было. В очередной раз забежавшая на кухню «жена» проделала нужные ей манипуляции с кастрюльчонком и бросила:

— Сейчас покормлю, уснёт, тогда картошки пожарю.

Все попаданцы в книгах удивляют родственников невиданными блюдами типа пиццы или шашлыков. Мяса с мангалом под рукой не было, с тестом тоже не всё гладко. Пётр снова открыл морозильную камеру и с сомнением достал рыбу. Ага — камбала. Поваром он тоже не был, но готовил ведь каждый день чего-то. Почему бы не пожарить рыбу под белым молочным соусом? Все ингредиенты в наличии. Ножницы висели на гвозде над плитой. Ну, начнём помолясь.

Штелле отрезал плавники, поскоблил чешую. Рыба была мороженая, но вполне поддалась чистке. Резалась ещё, правда, с трудом, но и с этим справился. Достал миску, сгрузил туда куски рыбы и посыпал солью с перцем. На звуки из кухни пришла «дочь», села на стул и стала молча наблюдать за Петром. Тот достал из стола муку и насыпал в следующую чашку.

— Помогать будешь? — сощурился на дочь.

— Конечно. Что делать? — уже рядом.

— Берёшь кусочки рыбы и тщательно пачкаешь мукой. Стой, стой, стой, не так быстро. Сначала вот в эту чашку с яичным белком, — Пётр разбил пару яиц в тарелку и вынул ложкой в стакан желтки, — Теперь начинай.

Появилась хозяйка. Забрала с плитки зелёный кастрюльчонок, хмыкнула и поставила на его место большую чугунную сковороду.

— Маргарин на подоконнике в банке.

Нет. Мы пойдём своим путём. Пётр с того же подоконника взял тяжёлую зелёную бутылку с подсолнечным маслом. Ну, и что, что нерафинированное — вкуснее будет. Рыбу, а особенно камбалу, долго жарить не надо — тем более, что сковорода большая, и все куски влезли за один раз. Через пять минут он уже сгружал подрумянившиеся кусочки в помытую тарелку. На сковороду высыпал остатки муки и сыпанул на всякий случай ещё ложку. Потом порезал туда мелко две луковицы, Таня стоически, несмотря на выступившие слёзы, помогала резать лук. Когда он стал прозрачным, Пётр налил в чугуняку пару стаканов молока, а когда всё это закипело, бросил кубик масла. Понятно, что стеклянной крышки у сковороды не было. Запах заполнил всю квартиру.

— В газете сегодня вычитал, — ответил Пётр на вопросительный взгляд двух женщин.

— Пап, а как это называется? — наклонилась «дочь» над тарелкой с рыбой, вдыхая аромат.

— А-ля камбала под белым луковым соусом! Теперь ты можешь хвастать подругам, что делала это блюдо по знаменитому рецепту итальянского шеф-повара Бармалини.

— Ха-ха! Бармалини. Бармалей, что ли? — отщипнула кусочек рыбки, попробовала.

— Что ты наделала? — в ужасе схватился за голову Пётр, — Это нельзя есть без соуса! Бармалей тебя не простит.

— Бармалей! Сами вы бармалеи. Садитесь, сейчас положу в тарелки, — «жена» споро проделала эту операцию.

— А Бармалей — это из сказки? — уже с набитым ртом поинтересовалась Таня.

— Слышал, что сняли новый фильм. Называется «Айболит-66». Скоро показывать будут, — вспомнил Пётр замечательную картину Ролана Быкова, — Внимательно ешь, там косточки есть.

— А Бармалей и Карабас-Барабас вместе живут? — перевалила себе второй кусок «дочь».

«Стоп. Сейчас удивим народ. Ведь продолжения сказки „Буратино“ ещё не написаны. Обкатаем на родственниках», — Пётр буквально за несколько дней до попадания читал внучке сказку Леонида Владимирского «Происшествие в городе Тарабарске» про путешествие полюбившихся детям героев на пиратский остров.

Сказка закончилась только через полтора часа. «Жена» отвлеклась на ребёнка и строго наказала без неё не рассказывать. Таня поканючила, но смирилась.

— Откуда это? — поинтересовалась супруга, намыливая посуду.

— Придумал, — Пётр с интересом наблюдал за манипуляциями жены, — Напомни мне, чтобы я завтра сделал тебе моющее средство. Тоже сегодня в газете вычитал.

— Насыщенный у тебя день, — хмыкнула Лия Ивановна.

— Лия, — начал Пётр тяжёлый разговор, — Я сегодня был в школе-интернате. Там девочка одна есть. Мать у неё умерла, а отец в тубдиспансере лежит, но сама она туберкулёзом не болеет. Её там бьют старшие и еду отбирают — а девочка замечательная. Ей лет десять, а она и на пианино играет, и на гитаре. Песни хорошие поёт. Может, она у нас поживёт пока каникулы? С Таней пообщается. Научит её на гитаре играть, — «жена» хмурилась.

— Я целый день кручусь — кто ими заниматься будет? Вон даже ужин сегодня не успела сготовить, — сковородка брякнулась с полки.

«Нужно кухонный гарнитур делать, с местом под встроенный холодильник, а плиту эту сносить как можно скорее — вроде бы, в этом году газ будут проводить», — наметил себе Штелле. Вслух же сказал:

— Она девочка самостоятельная. Как раз Маша еду и приготовит.

— Туберкулёза у неё точно нет? Может, она пока только носитель? — не сильно обрадовалась «жена».

— Свожу её завтра в больницу, пусть анализ крови возьмут, на палочку Коха.

— Пусть сделают рентген, тогда и поговорим.

Точно. Новая жена ведь у него медик. Что-то такое он в будущем читал, как-то забредя на сайт про почётных граждан города. Ещё бы знать, где сейчас этот рентген делают.