Событие шестое
Как назло, проходя по той же тропинке между зданием горкома и своим домом, опять наткнулся на собак, и опять был облаян. Чувствуют они, что ли, чужака? В кабинете он достал листок бумаги из ящика древнего стола и попытался набросать эскиз кухонного гарнитура. Получилось вполне прилично — правда, в стиле модерн. Нет, нам простоты не надо — нам нужно сделать его красивым. Как-то он наткнулся в интернете на фотографии мебели из Румынии — как раз приблизительно эти годы. Пётр стал дорисовывать финтифлюшки и всякие прочие арабески. Массивные лапы, резьба, где только можно. Отдельно вынес дверки, и тоже всё покрыл замысловатой резьбой, даже с фигурами греческих воинов. Крысота.
Отвлёк стук в дверь: секретарь принесла чай, он попросил приготовить за двадцать минут до строительного совещания. Принимая подносик со стаканом в подстаканнике и тарелочкой сушек (нашёл вчера дома и взял с собой), Штелле попросил:
— Вера Михайловна, пусть как придут на совещание, так сразу заходят и рассаживаются, не томите людей в приёмной.
Выдумал такое нововведение Пётр совсем не из любви к ближним. Он ведь никого из руководителей не знал — Романова только, да, может, ещё директора БАЗа Кабанова визуально помнил, но даже не имел понятия, как того же Кабанова зовут. А так люди будут заходить, здороваться, и, может быть, называть друг друга по имени отчеству — ну, в крайнем случае, только по имени. И то хлеб.
Задумка удалась. Героя Социалистического Труда Кабанова звали Анатолий Яковлевич. Директора завода ЖБиК — Сергей Михайлович Киселёв. Главный архитектор — Любан Андрей Ильич. Директор Турьинского рудоуправления — Анатолий Евгеньевич Панёв. Управляющий БАЗстроя — Пётр Евгеньевич Агафонов. Директор БРУ — Белыбин Анатолий Васильевич. Вот только это почти все успехи, а ведь пришло больше двадцати человек.
Что ж, начнём. Пётр оглядел собравшихся и прокашлялся. Перешептывавшийся народ повернул к нему головы и затих.
— Давайте мы сегодня в честь праздника сломаем наши традиции, — вот этих самых «традиций», а точнее, порядка, заведённого на этом строительном совещании руководителей предприятий города, Штелле как раз и не знал.
— Может, вообще отменим? — хохотнул высокий мужчина в щегольском узком костюме.
— Я тут вчера просмотрел подшивку газеты «Заря Урала» за прошлый год, — не поддержал его веселья Первый Секретарь Горкома КПСС.
Народ молчал. Неожиданное заявление.
— Там было целых три статьи про кирпичный завод.
— План за год мы перевыполнили на две десятых процента, — залысины, усталые глаза, серая кожа. Товарищ не производил впечатления лидера.
— Во всех трёх статьях упоминаются неработающие погрузчики, — остановил его поднятой рукой Пётр, — Это львовского завода?
— Да, ЛЗА-4000, на базе ГАЗ-51.
— Они просто старые, ломаются из-за неправильной эксплуатации — или там конструкторские недоработки? — как же его зовут, гадал Пётр.
— Пётр Миронович, вы же всё прекрасно знаете! Там и первое, и второе — к сожалению, и третье, — зло махнул рукой директор.
— Я вот прочитал статьи и задумался. ГАЗ-51 есть на всех предприятиях, — Штелле обвёл взглядом присутствующих. Народ кивнул.
— Помочь предлагаешь? — усмехнулся Кабанов.
— Помочь. Давайте я озвучу, что мне в похмельную голову пришло, а вы меня поругаете все вместе, а потом… А потом сделаете, как я напридумывал. Завод, ПАТО, автобаза № 12, автобаза № 24 выделяют с понедельника по одному самому опытному автослесарю на неделю. Училище № 41 отправляет группу автослесарей с выпускного курса с преподавателями, — народ пока молча слушал. Голос подал только кирпичный директор.
— А запчасти?
— Список запчастей известен?
— За день подготовлю, — закивал головой товарищ.
— Товарищи директора и управляющие, нужно будет помочь запчастями. Ведь из-за лихорадки с кирпичом срываются сроки строительства, а нам с вами в этом году строить шесть домов, а то и семь. Анатолий Яковлевич, там ведь кроме автозапчастей понадобятся и детальки к самому погрузчику, дадите команду в ЛМЦ?
Кабанов вздохнул, достал записную книжку, чиркнул что-то в неё и, закрыв, неодобрительно кхекнул.
— Бесплатно ведь.
— У меня есть идейка одна. Я её пару дней ещё пообдумываю и подойду с ней в заводоуправление — думаю, её осуществление с лихвой перекроет затраты на три погрузчика, — идея у Петра и вправду была.
— Но ведь там, — кивок в сторону директора Кирпичного завода, — ещё и с качеством кирпичей проблема, — внёс свою лепту и молчащий пока Романов.
— Точно, Михаил Петрович! Я из газет понял, что дело в герметичности. Нужно кроме погрузчиков и печи ремонтировать.
— Мы сейчас пытаемся своими силами чуть подлатать, — развёл руками так пока и не получивший имени директор кирпичного.
— У нас ведь есть УЦМР.
Кабанов опять неодобрительно глянул на Петра.
— Ладно, я поговорю с ними. Я так понимаю, опять за счёт завода?
— У нас есть немного денег на текущий ремонт, а капитальный предусмотрен только на следующий год, — не опроверг его плохих предчувствий кирпичник.
— Надеюсь, это всё?
— Что у вас с асбестом? — тяжело вздохнул Штелле.
— Нету асбеста! Я заявку подал, но пока рассмотрят, да пока выделят… Начало года же.
— Как в поговорке, — хмыкнул Кабанов, — Дай, тётенька, напиться, а то так есть хочется, что и переночевать негде.
— Анатолий Яковлевич, моя идейка и это окупит, — предотвратил назревающую ссору Пётр.
— Хорошо, в первый и последний раз.
— Товарищи, если есть вопросы — задавайте, а если нет, то все свободны. О строительстве поговорим через неделю, — свернул совещание Пётр.
До следующей недели и в проблемы вникнет, и людей узнает, а за неделю, да ещё в такие морозы, ничего со стройками плохого не случится.
Кабанов перед уходом напомнил про обещание.
— Заинтриговал ты меня своей идейкой, Пётр! Жду в пятницу после обеда, — пожал руку и двинулся к выходу.
Событие седьмое
За Викой Цыгановой Пётр поехал на горкомовской «Волге». Машинка была не новая, но видно было, что за ней следили, и в аварии она не попадала. Сразу бросилась в глаза дикость: диван вместо двух передних сидений. Настоящий диван из жёлтого дерматина. Сидеть было неудобно, всё время хотелось положить руки на подлокотники — а их-то и нет. Ещё раздражал жёлтый, тонкий пластмассовый (или из чего он там сделан) руль. Доехали быстро, а выезжая, Пётр попросил секретаршу позвонить в школу-интернат и предупредить завуча, что Машу надо одеть — он её заберёт, свозит в больницу на анализы и вернёт через часик. Девочка была в длинном тёмно-зелёном пальто в несуразную косую клетку и круглой цигейковой шапке, явно ей великоватой — всё время сползала на лоб. И шапка, и пальто были поношенными — скорее всего, Маша была не первой их хозяйкой, да и вообще не хозяйкой, а так, «временным пользователем».
Завуч и воспитательница стояли у ворот, вцепившись руками в воротник клетчатого пальто.
— Зоя Ивановна, вы не волнуйтесь, я отвезу Машу в горбольницу и попрошу сделать анализ на туберкулёз, — попытался успокоить педагогов Первый Секретарь.
— Им осенью делали реакцию Манту, — поспешила просветить Петра воспитатель, имени которой он так и не запомнил.
— Я тут с женой посоветовался, она всё-таки врач. Так вот, она советует сделать рентгеновский снимок. Я, если честно, не специалист, вот специалистам и доверимся.
Вика за сутки стала менее зажатой: освободилась от рук завуча и воспитательницы, и сама пошла к машине. Глядя на девчушку, Пётр скрежетнул зубами: фингал под глазом синел в половину щеки.
— Как шефы, приехали? — спросил Штелле, чтобы разрядить ситуацию.
— Сегодня в пять вечера обещали прислать комсомольцев, — улыбнулась, наконец, завуч, а то всё стояла с каменным лицом.
В больнице всё было непросто. Оказывается, снимки делают только до десяти утра. Пётр договорился, что девочку назавтра приведёт воспитательница, зато обещали вечером, часа в четыре, позвонить и сообщить результаты. Ну и хорошо. Пора было с Викой определяться.
— Вика, я тут с женой переговорил. Мы тебя возьмём к себе, пока не ясна ситуация с отцом. В детдом точно не попадёшь. Жена только опасается, не являешься ли ты носителем туберкулёза, — они вышли из машины — не при шофёре же разговаривать.
— И как вы уживаетесь с чужой женой? — полюбопытствовала девочка, состроив хитрую физиономию. Вернее, хотела это сделать — только вот здоровущий багровеющий синяк.
— Кроме жены есть дочь примерно твоего возраста и грудной сын. Отвык я от таких ситуаций. Всю ночь не спал, ворочался. Раза четыре малец плакать начинал. Даже не знаю. А ты-то как с грудничками? — теперь уже хитро прищурился Пётр.
— Как мне вас называть? А с детьми с радостью повожусь. Своих-то бог не дал, — потёрла больную щеку Цыганова.
— Называй — Пётр Миронович. Потом, если всё получится, будешь «папой» звать. Мне на момент переноса было пятьдесят восемь. Сейчас в городе живу я, брат, отец с матерью, и вообще куча родственников: дедушка, две бабушки, с десяток братьев и сестёр двоюродных, да плюс дядей и тётей тоже с десяток. Никого пока не видел и даже не знаю, стоит ли вмешиваться в их жизни. Как бы не испортить чего, — Пётр довёл девочку до крыльца школы, — Вика, как там с песнями?