— Что это? — поинтересовался Пётр у собеседника, обойдя голубое чудо.

— ЕрАЗ-762. Говно машина. Хоть и новый, но ломается каждые три дня. Только что снова из ремонта. Ни черта армяне делать не умеют.

А вот тут Пётр был не согласен. Вон сегодняшний банкет — сумели. В ошибках подчинённых всегда виноват начальник: либо не тем делом заставил заниматься, либо не проконтролировал. Как-то в одном из попаданческих романов Штелле читал про эту машину. Тоже ругал афтор — начитался, видно, негатива в «википедии». А мы не будем ругать. Нам дела нет. Нам нужно Краснотурьинск сделать лучшим городом мира, а не страну спасать. Не умеют и не хотят армяне с грузинами выпускать хорошие, качественные машины — и флаг им в руки, и барабан на шею, и ноты за пазуху. Пусть мандарины выращивают. Вон дети их видят только под Новый Год — значит, мало деревьев, мало рабочих рук. Заводы надо строить в России, а мандарины выращивать в Грузии с Арменией, а не наоборот.

В принципе, понятна и основная идея, заставляющая там строить заводы. Идей-то несколько, в том числе и демографическая. Там быстро растёт население за счёт высокой рождаемости, и людей нужно трудоустраивать, но не это главное. Главное — увеличить процент «рабочих» в республиках. Именно из-за того, что на Украине при создании СССР была мала прослойка пролетариата (сельское население — крестьяне), Ленин со Сталиным и отдали «безвозмездно» хохлам Донецк, Луганск, Николаев, Одессу. Это чисто русские города, с крохотным процентом фамилий, заканчивающихся на «о», зато пролетариата там — хоть ешь одним местом. Кому лучше сделали творцы первой перестройки? И вообще, для гениев у них многовато ошибок.

— Ваши? — отвлёк от государственных мыслей Петра коммунист.

Дорогу пересекали Маша с Таней в сопровождении Макаревича и трёх похожих на коммуниста типов.

— Пётр Миронович, нас что, арестовали? — бросился к Штелле литовский еврей.

— Ну, что вы, Марк Янович! Нас Брежнев в гости зовёт.

— Приказано вас троих доставить, — пробубнил главный коммунист.

— Марк Янович — директор колхоза, в котором и создан наш ансамбль. Думаю, Леониду Ильичу будет интересно с ним познакомиться. Кроме того, там ведь будут принимать горячительные напитки, а кто в это время присмотрит за девочками? — сделал Пётр попытку повысить общественный статус бывшего зека.

— Есть приказ. Присмотрят, не волнуйтесь — там будут и внуки Леонида Ильича.

— Извините, Марк Янович, пытался. До свидания. Встречаемся завтра в половине восьмого у меня в номере.

Внутри неказистое изделие армянских автомобилестроителей выглядело гораздо презентабельней. Почти что салон «Кадиллака», только столика с висками всякими не хватает. Тёмная, почти чёрная, замша, шторки на несуществующих окнах. Уют. И кто-то поработал над шумоизоляцией, и вообще над изоляцией — и по ногам не дуло, и звука мотора почти не было слышно. Могут ведь, если заставят.

Внуков у дорогого Леонида Ильича на даче было трое (все): пятнадцатилетняя Виктория, восьмилетний Леонид и шестилетний Андрей. Невеста Виктория держалась в стороне, только холодно кивнула при встрече, пока… Пока девочки не избавились от курток. Эти модницы в музей надели сценические платья. Стиль «милитари» со стоячим воротником и десятком карманов на стальных молниях, самых широких, что нашли, плюс сам материал. Камуфляж типа американского «вудленда», то есть близко расположенные пятна коричневого, чёрного, зелёного и очень светло-зелёного цветов. Спереди шнуровка, как на ботинке, плюс чёрный кожаный ремень с довольно массивной латунной (из рандоля, чтобы не тускнел) пряжкой. Из такой же кожи узкие погоны, спускающиеся с плеча на рукав, тоже с пряжками. Ну и берцы — из чёрной кожи со вставками светло-коричневой.

Осматривать девочек бросились все — и Виктория, и Галина, и даже бабушка Виктория, и жена Юрия Леонидовича Людмила Владимировна. Пусть смотрят — для того и шили. Подошёл покрутить юных дарований и Марис Лиепа. Новая пассия Галины — и не побоялась ведь женатого мужика привести в дом родителей.

— Где это делают? Импорт? — характер внучки уже сложился. Дед с бабкой разбаловали.

— Разве загнивающие капиталисты так смогут? Материал сделан на Свердловском камвольном комбинате, а пошиты платья в ателье Краснотурьинска. У нас же и ботинки в сапожной мастерской сшили. Понравилось?

— А кто модельер? — неудобный вопрос задала Галина Леонидовна.

Пётр его с Машей-Викой обговаривали. Та открещивалась, как могла.

— Пётр Миронович, мне десять лет! Не забывайте.

Пришлось взять огонь на себя.

— Он перед вами.

— Ну надо же! Поэт, писатель, художник, модельер. Разносторонний вы человек.

— Галчонок, ты не поверишь, но Фурцева мне рассказала об ещё одном таланте Петра. Он отлично рассказывает им же и придуманные анекдоты.

— Пётр Миронович, немедленно расскажите свой анекдот, — безапелляционно потребовала «Галчонок».

— Прямо вот с порога?

— Да, не стесняйтесь, все свои, — подмигнул ему Марис.

— А можно тогда политический? Раз все свои, то не посадят ведь.

— Уже неплохо. А давай политический, — изобразил грузинский акцент Брежнев.

— Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв посетил свиноферму. Фотокорреспонденты газеты «Правда» сделали снимки и на утро обсуждают, как же их подписать. Один предлагает:

«Свиньи вокруг товарища Хрущёва».

«Отклонено!»

Другой редактор:

«Товарищ Хрущёв среди свиней».

«Ни в коем случае! Это же Первый Секретарь!»

Думали, думали… Наутро вышла газета и подпись под фото: «Третий слева — товарищ Хрущёв».

Через пять минут публика вытерла слёзы и потребовала продолжения банкета.

— Как изменил Хрущёв Ленинскую формулу коммунизма?

«Коммунизм — это советская власть плюс кукурузизация всей страны».

— Кукурузизация! Пётр Миронович, ну уморили. Сами всё придумываете? Вам надо вместо Райкина выступать. У вас смешнее, — опять пять минут слёзы и сопли вытирали. Первой вот жена дорогого Леонида Ильича отсмеялась.

— Пётр, давай ещё один, и к столу. Короткий только, — Брежнев достал платок и вытер слёзы, что скопились в уголках глаз.

— На пенсии Никита Сергеевич посылает жену в магазин за икрой. Нина Петровна сходила в обычный гастроном и ничего не принесла. Возмущается Никита Сергеевич:

«Всего две недели прошло, как меня сняли, а уже все развалили».

— Развалили! — Леонида Ильича пополам согнуло.

— «Почему после удаления Сталина из мавзолея там удвоили охрану?»

«Возле мавзолея видели Хрущева с раскладушкой».

— Всё! Всё, хватит! Нельзя же так, до сердечного приступа доведёте, — замахала на Петра руками Галина, — Пойдёмте почаёвничаем, а потом девочки нам споют пару песен.

Немного о самом Завидово. Пётр раньше там не был, хотя и слышал, что из дачи сделали музей. Гуляй — не хочу. Дача поразила — нет, далеко не роскошью. Убожеством. Само здание по шкале Рихтера получит девять балов. Человека XXI века затрясёт и повалит на землю. Двухэтажный небольшой барак из серого камня, больше всего напоминающего шлакоблок, и ничем не облицован. К нему две сросшиеся пристройки, в один этаж и с одной стороны. Какой-то неоклассицизм. Пётр в душе надеялся, что архитектора расстреляли. Дальше — больше. В двух десятках метров — небольшая баня отдельным строением. Деревянная, совершенно не вписывающаяся в композицию. И вокруг всего этого — растаявший уже луг с молодой порослью мать-и-мачехи и лопуха. Можно ведь герань посадить, колокольчики разные, ромашки — нет, обычные сорняки. Хорошо хоть борщевика нет. Или его ещё в страну не завезли горе-агрономы?

Как фамилия этого ландшафтного архитектора? Дайте адрес, чтобы случайно не зайти.

Внутри дачи — не лучше. Стоп! Перед входом в дом стоит фигурка небольшого оленя, покрашенная в золотой цвет. Другой краски не было? Или от унитаза осталась? И ведь дорогой Леонид Ильич этим всем гордится, он сюда руководителей иностранных государств приглашает. Или Брежнев чистейшей воды бессребреник, или полный идиот. А ещё в обоих случаях у него нет ни малейшего вкуса. Необразованный крестьянин.

Внутри была только одна вещь, которая выбивалась из нищей безвкусицы. Бильярдная — с хорошим массивным столом и фонарями над ним. Кии из какого-то красноватого дерева, шары из слоновой кости. Или сейчас ещё нет других? В холле на первом этаже лежал большой ковёр. Очень большой и не очень красивый. Просто большой ковёр, с низким ворсом и низкой плотности. Дешёвая поделка из Узбекистана. На стене голова кабана. Потом, путешествуя по дому, увидел ещё две головы — оленью и волчью. Головы были хороши — для охотничьего домика или дома средневекового барона, но ведь это дача. Неудобные и немягкие стулья, длинный банкетный стол. Канапушка несуразная, не в цвет остальной мебели. Кухня вообще собрана из разных по стилю и цвету предметов. И во всех комнатах на потолке висят изделия неумех-стеклодувов из Гуся-Хрустального — а ведь Чехословакия рядом и сидит на наших дотациях. Ладно сами люстры — привези мастеров и обучи этих гусей хрустальных!