Событие сорок третье

Плохая примета — погасла сигарета,
Погасла сигарета у меня.
Я это понимаю и задний ход включаю,
Я знаю, нету дыма без огня!

Навалились сложности сразу после празднования Первомая. Прямо вот второго и навалились. С подготовкой к визиту Брежневых и концерту с демонстрацией совсем от жизни оторвался. Вернули. Прикрепили.

Пётр сидел перед листком исчёрканной бумаги — сочинял песню «Привет», когда зазвонил телефон в прихожей. Как всегда. Сто, даже, может, и больше раз слышал, а вот бумага — и куча дыр вместо слов. Максим Леонидов выбрал настолько сложную систему рифмования строчек, что поневоле запутаешься.

Привет! Сегодня дождь и скверно,

А мы не виделись, наверно, сто лет.

В двух строчках два раза рифма. Вот как жить дальше?

Звонил из Свердловска начальник ГорОНО Трофим Ильич Сидоркин.

— 2 мая 1967 года состоялась XXXI традиционная легкоатлетическая эстафета на приз газеты «Уральский рабочий». В соревнованиях приняли участие 79 команд со всей Свердловской области. Студенты УПИ вернули себе первенство, команда «Спутника» перешла на вторую орбиту, третьими финишировала команда «Калининца», — голосом диктора на центральном телевидении прочитал главный горонист, потом сделал театральную паузу и провозгласил, — Среди школ первое место заняла команда школы номер 9 из города Краснотурьинска. Ура, товарищи!

— Поздравляю, Трофим Ильич. Есть пожелания?

— Есть! Пётр Миронович, может, нам торжественную встречу организовать? Ну там, девочки в парадной форме, с белыми передниками и белыми бантами.

— Обязательно. И родители. Вы позвоните своим помощникам и директорам школ, пусть организовывают, а транспорт и оркестр — за мной.

Чем не повод, чтобы оторваться от неберущегося стихотворения? Специально ведь Леонидов всё запутал — догадывался, что у него лучшую песню будут воровать. Стал звонить в ПАТО и дворец, организовывать. Почти закончил — осталось договориться с пельменной о торжественном завтраке, как тут позвонила Вика-Маша из дворца с репетиции.

— Пётр Миронович, я тут вспомнила об очень нужном нам человеке — это Александр Кальянов.

— И почему ты думаешь, что без него мы вымрем? Сколько ему лет-то?

— Я даже точно знаю день рождения. Можно сказать, что это мой крёстный отец. Первую песню я записала в день его рождения у него в студии, в 1989 году. Он родился 26 августа 1947 года где-то в Брянской области — города, к сожалению, не запомнила, что-то труднопроизносимое. Выходит, ему скоро 20 лет. После школы он поступил в Таганрогский радиотехнический институт, там его легко можно найти. Отчество — Иванович.

— Студент? Не рано дёргать?

— Он нам тут студию звукозаписи наладит. Да и голос с очень необычным тембром — иногда такого очень не хватает. Ну, и должна же быть на свете справедливость! В той жизни он меня вытащил на Олимп, а в этой, получается, я его должна.

— Хорошо, Маша. Давай мы так поступим. Я Фурцевой позвоню, она твои данные проверит. Сейчас уже скоро сессия начнётся, не будем его дёргать, а вот как сдаст экзамены — попросим отправить его к нам на практику. Нормально так будет?

— Спасибо, Пётр Миронович, не пожалеете.

Пришлось звонить в Москву. Фурцева нашлась у себя на квартире, собиралась в Краснотурьинск.

— Пётр Миронович, это срочно? Или может подождать пару дней?

— Может и подождать.

— Всё, пока, скоро увидимся.

Опять сел за песню, но поработать не дали — позвонили из общежития техникума. Наталья опять подралась. Избила соседку. Пришлось одеваться и нестись в эту общагу. Зачем Первому секретарю горкома КПСС разнимать дерущихся студенток? Вопрос. Да потому, что эту самую Наталью он же и привёз из Москвы.

На следующий день после налёта на гнездо молдавских бандитов всё время не покидало чувство, что что-то важное забыл сделать — а в восемь вечера как «прояснило»! Девушка из столовой. Под осуждающие взгляды Вики и Тани оделся и дошёл. Прекрасная незнакомка всё так же насыпала алкашам пельмени.

— Девушка, мне две порции — и скажите, когда с вами можно поговорить, когда вы закрываетесь?

— Командировочный? На подвиги потянуло? Седина в бороду? А твоя бабушка если узнает? — и презрительный взгляд миндалевидных чёрных очей.

— Я — Тишков. Может, слышали песню «Снегири», или «Настоящий полковник»? — нет контакта! А ведь вполне новое тело в порядок привёл, родинку Франк срезал, волосы подстрижены, брови частично выщипаны. Не Ален Делон, но и не Бельмондо.

— А я — Софи Лорен. Будешь меня в кино звать сниматься?

— Ну чё там разболтались! Плати и уматывай, — простимулировали сзади страждущие.

Пришлось сесть за столик и сжевать пельмени. Хотел плюнуть. Так обидно! И девушка хороша. Без сомнения, Вертинская — красавица, более того, она замечательная актриса, но вот эта «Софи Лорен» — лучше. И что делать?

В столовой стоял шум. Говорило одновременно десятка три человек, звякали стаканы и вилки, булькало разливаемое пиво, даже благородная отрыжка изредка доносилась. Хотелось быстрее на свежий воздух. Прожевав последний расползшийся пельмень, Штелле посидел минутку, выждал, когда к девушке подойдёт безобидный пенсионер, и протиснулся к прилавку.

— Вот паспорт. Читай. Тишков. В девять вечера жду в холле гостиницы «Россия». И да, буду снимать тебя в кино. Я женат и мне на интрижки времени не хватает. Надумаешь — приходи.

Женат? Жена его вселение в реципиента раскусила через неделю. Понятно же — другой человек. Вечером, когда Юрочка отрубился, а Вика с Таней угомонились, Лия села рядом на старый, ещё пружинный, диван и спросила:

— Петя, ты кто? Или ты не Петя? — и никаких слёз в глазах. Прокурорский взгляд.

Рано или поздно всё равно ведь начинать колоться. Рассказал — почти чистую правду. Чуть-чуть сгладил острые углы. Настоящий Петя сидит глубоко в сознании, его очень трудно оттуда достать. На прямые вопросы не отвечает, но иногда в экстремальных ситуациях подсказывает.

Посидели, помолчали. Лия не плакала и теперь.

— И что там в будущем? Коммунизм?

— Там всё очень плохо. Страна развалилась на два десятка государств, и эти осколки постоянно воюют между собой. Не все, но большая часть. Была война России с Грузией, сейчас идёт с Украиной.

— Сейчас? — недоуменный взгляд, и вот теперь слёзы.

— В 2020 году.

— А очереди? А продукты?

— Очереди только у посольств, из желающих покинуть страну. В магазинах есть всё, даже сто сортов колбасы.

— Как же так случилось? — вытерла глаза и почти зло посмотрела, — Как допустили? Что делала милиция? А КГБ?

— КГБ и разваливала Союз, — если верить интернету.

— Пора спать. Мне привыкнуть надо. Ты пока здесь поспи.

Через неделю привыкла. Перестала шмыгать носом, и даже сама убрала в гардероб простыни, что Пётр достал, собираясь вечером застелить диван. В общем, всё наладилось. Иногда просит рассказать о будущем, и не верит. Может, и не нужно. Вот уже Комарова спас, вчера вышла в «Правде» статья о разоблачении «Пулемётчицы». Антонина Макарова-Гинзбург приговорена к высшей мере. И описание её подвигов. И там же на странице — маленькая заметка: через неделю с визитом прибудет «команданте Че». Сработало письмо! И второе уже почти готово.

«Софи Лорен» пришла. Авантюристка! Вот теперь нужно расхлёбывать.