Пельше икнул. Потом встал, молча всучил Петру коробочку с орденом и удостоверение. Затем, прокашлявшись, просипел:

— Спасибо, товарищ Тишков, вам за песни. И за науку, — и подмигнул.

Фу! Теперь можно и выдохнуть.

Событие пятьдесят пятое

Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко — пуля обмишулится, штык не обмишулится, пуля дура, штык молодец!

Суворов кому-то сказал. Умный, наверное, был дядька, и за счёт своего гения дурость превратил в науку. Ведь раз есть ружье, то можно сделать и митральезу. Пулемёт. И чего можно сделать с необмишулившимся штыком против пулемёта? Всего-то и нужно изобрести унитарный патрон.

Но вечная память русским воинам, сложившим головы в страшной русской штыковой атаке. Не о том речь. Речь о пуле. Выстрел один. Не потому, что этих самых унитарных патронов больше нет — они есть. Десяток. Не будет времени для второго выстрела. Нельзя, чтобы пуля обмишулилась.

Сидели в той самой пельменной недалеко от метро «Площадь Революции». Втроём. Не удержался бывший старшина и прилетел на крик о помощи Петра. Ну и хорошо — будет, кому подстраховать.

Без «Софи Лорен» столовая смотрится уныло. Наталья сейчас в Краснотурьинске, числится в «БАЗстрое» штукатуром, а работает начинающей певицей и актрисой. Между прочим, оказалась удачным приобретением. Она чемпионка Москвы по волейболу, только разругалась вдрызг с тренером, который всё норовил ей в трусы спортивные залезть — вот и бросила волейбол. Теперь подтягивает базстроевскую команду. Нельзя ведь на одном недохоккее зацикливаться — не совсем популярный вид спорта.

Разговор был непростой. Легко найти среди порядочных честных людей тех, кто согласится на борьбу с преступниками, пусть и очень незаконными методами. По крайней мере, именно так с двумя амбалами получилось. Сейчас же нужно убить не преступника, про которого точно знаешь, что преступник. Нужно убить фанатика. Не простого фанатика — очень сложного фанатика. Фанатика от коммунизма. Рьяного ленинца.

Вот. На этом и нужно сыграть. Не Ленина последователь будущий покойник, а товарища Троцкого. Переродились. Подавай им перманентную революцию. Все силы и средства на это надо бросить, а русские люди — это только дровишки, которые надо подкинуть в пожар мировой революции. Плевать новым правителям страны, что простых трусов у народа нет — нужно помогать египтянам, сирийцам, вьетнамцам, кубинцам, и прочая, и прочая. Сотне стран. Нужно тащить на себе весь соцлагерь, строить заводы и города в Польше и Румынии — в той самой Румынии, где живут румыны, которые зверствовали в Одессе и других городах, оккупированных во время Отечественной войны. Одна Асуанская плотина в Египте поглотила миллиарды рублей — тех рублей, что не хватило потом даже на элементарный хлеб. Пусть арабам будет хорошо, они ведь заявили, что пойдут строить социализм. Прямо из дикого феодализма сразу в коммунизм даже. Коммунизм — это когда всего вдоволь, каждому по потребностям. А откуда средства? Да старший брат, лопух даст. Хрущёв завалил ближний восток нашими рублями, а у самих дома шаром покати — что и привело к подавлению армией выступления голодных рабочих в Новочеркасске. Хрущёв, идиот, — главный троцкист. Нет сейчас Хрущёва, и что? И теперь самый главный троцкист — это Суслов. Ответственный в стране за идеологию. Идеологию Троцкизма. Он аскет? Так это его выбор. Почему решает за других? Почему думает, что ветерана войны можно выпихивать из автобуса, раз не хватает в этом автобусе мест для рабочих? Может быть, автобусов просто больше собирать, а не танки для египтян, которые они отдадут через неделю Израилю? И даже не зенитные установки для Вьетнама, которые не могут сбить американский самолёт — только случайным попаданием? Пётр считал, что если уничтожить Суслова и оторвать от Брежнева Кириленко, да ещё не допустить до КГБ Андропова, то, возможно, и политику государства удастся чуть подправить. Нет, не своими руками — носом пока не вышел. Расшевелить Пельше, сыграть на амбициях Шелепина. Нужно пробовать.

Ну да это во вторую очередь. Пока ясно, что Суслов затеял войну лично с ним — Петром Тишковым, и только ряд случайностей не позволяет записать его в число диссидентов, запретить песни, книги, снять с поста Первого секретаря горкома. То Брежнев заступится, то Фидель Кастро. Однако не вечно же будет везти. Лучше подстраховаться.

Вот сейчас, шёпотом, Пётр всё это и рассказал сподвижникам. Нахмурились. Даже пельмени жевать перестали.

— И какие вводные? — тёзка взял вилку и изобразил из неё пистолет.

— Есть винтовка с оптическим прицелом. Точно известен адрес троцкиста, и, конечно же, есть его фотография в любой подшивке газет в библиотеке. Теперь минусы. Винтовка в центре Москвы — вещь приметная, к тому же она не пристреляна. Адрес — улица Большая Бронная, дом 19.

— Когда на даче арендованной винтарь прятал, патроны посчитал, — наколол «пистолетом» майор предпоследний пельмешек, — двенадцать. Штук пять-шесть можно на пристрелку истратить. Один чёрт больше одного, ну, при большом везении, двух выстрелов не сделать. Даже мне понятно, что вокруг дома ребятки из «девятки» шастают. Я, может, метров с пятисот, а то и с шестисот попаду, но лучше чуть поближе — а, значит, в непосредственной близости будет их сотрудник. Нужно сделать один выстрел, попасть и, бросив винтовку, тихим, спокойным шагом покинуть место лёжки. Ехать надо на разведку, но и не засветиться.

Событие пятьдесят шестое

В том-то вся и закавыка
И особый наш уклад,
Что от мала до велика
Все у нас руководят.

(«Тёркин на том свете»)

Вечернее поедание пельменей с борцами, как бы странно это ни показалось, состоялось именно вечером — а до этого был целый день. Фурцева не обманула: из славного городу Парижу прибыл месье. Директор Парижского филиала американской компании Columbia Broadcasting System, который называется CBS France, Жак Суппле, был не просто молодец — он был богоподобен. Привёз с собой всё, что обещал, и даже больше. Привёз кучу готовых пластинок. Три сингла. На первой стороне первого «Танцы на Марсе», на второй «Шторм». На втором «One Way Ticket» и «Волшебный полёт». Третий с «Макареной» и «Танцем у экскаватора». И ещё миньон с этими же композициями. Ну и вишенка на торте — «Кабриолет» и «Карусель», тоже миньон, на второй стороне — «Шторм» и «Волшебный полёт». Вот умеют же иностранцы работать! «Мелодия» бы на год затянула, а то и похоронила бы.

Слухи ползали в начале девяностых, что Союз развалился из-за того, что на Западе производительность труда в три раза выше. Может быть. Однако обратимся к фактам. Незадолго до попадания в прошлое Пётр смотрел штатовский сериал «Хороший доктор», который те слизали у корейцев. Так вот, там чуть не в каждой серии врачи сетовали, что у них рабочая неделя от ста до ста двадцати рабочих часов. Делим на сорок — это у нас столько. Получаем три. Значит, на самом деле у них, в проклятых загнивающих странах, люди в три раза больше делают. Стоп! Стоп! Стоп! Но ведь за время, которое тоже в три раза больше. Странная математика, и не поймёшь в чью пользу.

Ещё новости привёз Ваня. Ну, Жак — ведь это Иван? Или нет? Тьфу! Это Жан — Иван. А Жак — это Яков. Так вот, новости Яшка привёз просто прекрасные, с какой стороны на них ни смотри. Суппле успел скататься в Нью-Йорк, в головной офис корпорации Си-Би-Эс, и прокрутил там во многих кабинетах русские песенки. Глазки у воротил загорелись, почувствовали наживу — и решили господа тиснуть сразу в двести тысяч экземпляров, сначала синглы, а чуть погодя — и миньон. Понятно, для начала всё это разрекламировав. Сейчас рекламная кампания в Штатах уже запущена, объявлено, что продажа синглов начнётся 1 июня. Дела!

В Париже продажи начнутся в этот же день — как, впрочем, и в Лондоне. Тут тиражи всего по сто тысяч, но Жак уверен — допечатывать придётся, и не раз. Тоже самое думают и воротилы из Нью-Йорка.

Поругали они бедного Жака за огромные деньги, что придётся заплатить русским, но потом на новеньких японских калькуляторах «Касио» (Casio 001) посчитали свою прибыль, повздыхали дружно, и махнули рукой. Дерзай, мол, Яшка.

Жак Суппле, конечно же, никаких денег не привёз. Приехал похвастать пластинками, и за номером счёта. Фурцева губы поджала.

— Только «Внешторгбанк».

— Разницы нет, — улыбнулся продюсер.

— Есть разница. Мы всяким западным банкам не доверяем. Обманут, или, пуще того, разорятся! «Внешторгбанк».

— Екатерина Алексеевна, договор заключён со мной, и я ничего не имею против «Внешторгбанка». Более того, у меня там и счёт открыт. Вот номер, — Пётр протянул Фурцевой и Суппле визитку со своими данными, в том числе и номером счётов в Сбербанке и Внешторгбанке. Подготовился. Напечатали в типографии «Зари Урала». Не ультрамарин с золотом, но потянет.

— И сколько же вы переведёте денег? — изобразила Фурцева строгую учительницу. Математичку. Даже очки надела.

— Ваш неумеренный аппетит привёл к парадоксальной вещи. Недавно новый музыкальный менеджер Аллен Клейн сумел перезаключить контракт The Beatles с EMI. Он добился для группы рекордно высоких роялти — 69 центов с альбома. У вас получается больше семидесяти. При этом все знают The Beatles, и никто даже не слышал о «Крыльях Родины». Сначала в Нью-Йорке на меня смотрели, как на сумасшедшего. Потом слушали песни. Потом стучали по клавишам калькуляторов. Потом не верили в полученные цифры и снова стучали по клавишам. Потом выгнали меня. Я уже было собрался улетать в Париж, когда снова вызвали к новому президенту Columbia Records Клайву Дэвису. Он решил рискнуть и поставить на русских — с условием, что новый сингл из двух песен будет выходить раз в два месяца, и через полгода песен наберётся на полноценный альбом. Очень хочется надеяться, господин Тишков, что качество ваших следующих песен будет соответствовать этому уровню, иначе мне конец — ну, и вам как музыканту на Западе. Теперь же получается вот что: как только приеду в Париж, то переведу на указанный счёт аванс в миллион долларов США, — как прилежный ученик ответил продюсер.