По прилёте в СССР, несмотря на протесты уставших певцов, певиц и музыкантов, Пётр свозил всех в травмпункт и зафиксировал и то, что есть, и то, чего нет. Солидный список получился.

Нет, ребята, пулемёта я вам не дам — в смысле, сам поеду к де Голлю совместную экономическую и политическую ноту выставлять. Пётр и чуть большую сумму запросил бы — ведь торговаться, экономисты хреновы, начнут. Дебилы. Всю эту торговлю он намеривался после её завершения вывалить в СМИ. Ох те причешут жадненьких работников МИДа Великобритании! Ему даже Семичастный уже шпионский диктофончик выдал.

Летим в Париж. И вновь продолжается бой! На честным трудом заработанные деньги можно будет ещё одну МТС построить — с английским оборудованием. Назовём её красиво: «Куин». Потом буковку народ подправит.

Событие девятое

Можно бесконечно смотреть на три вещи: как течёт вода, как горит огонь и как правит королева Великобритании.

Пётр Тишков зашёл в кабинет, где собрались за большим столом члены Политбюро, далеко не с чувством победителя. Да, Англия пошла на все требования — и Франции и СССР — и все денежки выплатит. Победа. Ну, Пиррова. Всем членам советской делегации отныне въезд в подконтрольные Великобритании страны запрещён, а компании ЭМИ «рекомендовали» не выпускать диски и всякие другие пластинки (миньоны, например) с песнями этих проклятых комми.

Хреново. Куча денег! Конечно, есть и другие фирмы грамзаписи — и если человек захочет купить пластинку, то он её купит. Конкуренты подсуетятся. Но вот в случае с ЭМИ, не всё так просто — это законодатель мод. По любому пластинок в итоге будет выпущено меньше. Теряем денежки.

А чего хотел — после такой-то оплеухи? Представители МИД Великобритании на самом деле в Париже начали торговаться и даже немного убавили аппетиты де Голля и Тишкова. На следующий день после подписания итогового коммюнике Пётр передал плёночку представителю «Юманите». С какой радостью весь мир прошёлся по «торговцам трупами»! «А вот за этот, несвежий, пару фунтов не скинете?» Недели две все средства массовой информации упражнялись в остроумии. Королева разогнала парламент и выставила к чёртовой матери премьер-министра. Вот потом новый на «Крыльях Родины» и оттоптался. Там, в Англии, ещё маловато знают про информационную войну. Опять подставились!

Пётр снова собрал пресс-конференцию в Москве для всех аккредитованных журналистов и рассказал, как в Великобритании боятся маленькую одиннадцатилетнюю девочку. Вывел под фотовспышки Машу-Вику. Премьер подал в отставку, проработав пять дней — но запретов всё же никто не отменил. Утрёмся. Всех денег не заработаешь.

На Политбюро аксакалы хотят заслушать итоги всей этой шумихи. С политической точки зрения — победа в одни ворота, но огромный, ноющий больной зуб королеве и всяким Форин Офисам устроили на долгие годы. Война! Ну, так она и не прекращалась. Только мы всегда отбивались, ни разу сами в атаку не ходили. Вот один раз попробовали — Англии мало не показалось. Только эта вечно гадящая англичанка, она так — шавка.

А вот как со Штатами воевать? Пока даже ни одной хорошей мысли в голове нет. Если они с размаху двинут, то уже нам мало-то не покажется. А если бить их, то нужно заготовить несколько убийственных козырей.

«Будем искать», — как сказал Семён Семёныч.

Событие 10

— В чем разница между самолётом и унитазом?

— В самолёт садятся, чтобы лететь, а на унитаз — летят, чтобы сесть.

— Леонид Ильич! Отдайте мне, пожалуйста, Гагарина.

— Гагарина? Куда тебе? В певцы? — Брежнев даже дымом подавился.

— Заместителем министра сельского хозяйства.

— Ты, Петро, бесишь меня иногда. Сказанёшь чего — и стою, как дурак, думаю: то ли сам с ума сошёл, то ли ты издеваешься надо мной, — Брежнев, однако, взбешённым не выглядел. Вполне себе мирный дедушка в кресле у камина сидит. Дождь за окном, сыро — хоть и лето в разгаре.

— Я в данном случае, Леонид Ильич, совершенно не шучу. Мне действительно позарез нужен человек в заместители, и Юрий Алексеевич Гагарин — лучшая кандидатура.

— Он ведь хоть и из крестьян, но лётчик. Космонавт. Гордость нашей страны.

— А мне именно лётчик и нужен. И именно гордость.

— Ну, объясняй. По крайней мере, заинтересовал.

— Нужно развивать сельхозавиацию. Распылять над посевами всякие гербициды, пестициды, жидкие удобрения. Сейчас это всё в загоне — даже самолётов приличных нет. Довоенные кукурузники ещё летают, да и тех пять с половиной штук.

— Уел старика. Что, в самом деле, травить всё надо, и обязательно с самолёта?

— В самом деле, и обязательно с самолёта.

— Ну, допустим. И при чем же тут Гагарин?

— Так нет ведь самолётов, и почти не делают. Нужно и наших подтолкнуть, и за рубежом лучшие маленькие самолётики, пригодные для сельхозавиации, отобрать, купить — и нашим конструкторам дать в них покопаться. А американцы нас санкциями задавили. А вот лично Гагарину подарят самолёт, ну или продадут за копейки — для рекламы своего предприятия.

— Ну и жук ты! Сволочь. Как земля-то тебя носит. Добро, я переговорю с товарищами. Считай, меня ты убедил. Всё по нему?

— Маленький нюанс.

— Ох, недоброе чую! — загоготал и сигарету выкинул в камин.

— Чтобы чуть веса Юрию Алексеевичу добавить, ведь всё же замминистра, ему желательно присвоить звание генерал-майор.

— Генерал? Ну, Гагарину не жалко. Всё у тебя?

— Ещё один нюанс. Мне и ему нужны два хороших самолёта. Я на свои куплю через Бика. Страна огромная — на поезде не наездишься, и на рейсовых самолётах не налетаешься. Времени куча теряется.

— И что за самолёты?

— «Сессны» американские. Компания Cessna запустила недавно партнёрскую программу с французской Reims Aviation, так что санкции попробуем обойти.

— Всё-то у тебя всегда на два хода вперёд продумано. А чего, покупай! Вам, миллионерам, всё можно, — посмеялись вместе.

Может, так удастся Гагарина спасти? Вырвать из лап неподатливой Истории?

Глава 5

Событие одиннадцатое

Охота — это спорт! Особенно когда патроны закончились, а кабан еще жив.

— Ты чего такой грустный?

— Да вот пошли с мужиками на кабана охотиться! Кабан не пришёл… Ну мы и напились как свиньи. И тут пришёл кабан…

— Леонид Ильич, у меня мысль интересная родилась. Можно я её вам вкратце расскажу? — Тишков стоял на вышке в Заречье рядом с Брежневым. Ждали кабана. Егеря уже гнали, слышно было, но пяток минут можно улучить. И Пётр решился — когда ещё выпадет случай тет-а-тет поговорить с Генсеком, да ещё в хорошем настроении.

— Нашёл время! Об охоте думать надо на охоте, — буркнул Ильич, но, глянув в оптический прицел своей винтовки, все же проворчал: — Говори, только коротко.

— Давайте возродим проект по созданию Еврейской автономной республики.

— Эка тебя занесло! Своих проблем мало? Ты давай страну накорми, а уж про республики есть кому думать, — Брежнев снова приложился к окуляру.

— Это как раз один из кирпичиков плана, как страну накормить, — Пётр тоже посмотрел в тот сектор, где должны появиться кабаны.

— Неважное время ты, Петро, выбрал для серьёзных разговоров. Завтра воскресенье. Ты приезжай в Завидово. Прямо к обеду и приезжай. Правда, в обед ещё попасть нужно. О, слышишь, совсем близко собаки? Отстань пока от меня со своими евреями.

Брежнев не промахнулся. Когда-то давно, даже ещё не готовясь к написанию романа про мальчика попаданца, Пётр Штелле прочитал в интернете про маленькую страсть большого Генсека. Так вот там было написано, что Брежнев вёл дневник — и после каждой охоты «дорохой Ильич» записывал туда результаты. Там можно прочесть об удачных днях — например, нескольких подстреленных кабанах и утках. Не всякий охотник может, пусть и за несколько дней, положить несколько таких зверей, как кабан.

Ещё там была байка. Хотя, кто его знает… Может и правда, но тогда это был бы шок. Итак.

Однажды по приглашению в СССР пожаловал руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт, тоже любитель поохотиться — или изображал из себя такого, чтобы потрафить Ильичу. В тот раз Ульбрихт пожелал выйти на бурого медведя. Егеря не успели в Завидово мишку, и, чтобы не ударить в грязь лицом, выписали из местного цирка старого и уже больного зверя. Натяжечка, конечно — ну да продолжим.

Завели горемыку в чащу и направили в сторону гостей. Мишка бездумно брёл по лесу, боясь каждого куста — и тут его увидела местная почтальонша на велосипеде. Завопив и бросив своё средство передвижения, тётка убежала в сторону деревни. Медведь, вспомнив навыки, сел на велосипед, и в таком виде выехал к высоким гостям. Ну а вдруг правда?

Спросить Леонида Ильича? Нет, не признается. Но спросить завтра за обедом надо.

После охоты — а Брежнев ажно двух кабанов завалил — выпили по чуть-чуть, и началась любимая процедура Генсека. Он раздавал куски мяса. Петру достался здоровущий шмат в три с половиной килограмма — пришлось десять рублей почти заплатить. Этого, с охоты, мяса он никогда не ел, отдавал Филипповне. Ему же с базара помощники Мкртчяна исправно приносили паровую свининку по первому звонку — а тут вонючая жёсткая кабанятина. Нет! Нам таких изысков не надо. Мы люди простые.