— Почти сразу, в тот же день. А потом спутник отключили, потому что заглушили всю зону над городом. Лучше никому, чем всем.

— М-да, веселая ситуация, — проворчал я.

— Ни разведки, ни спутников. Кирилл, мы вдвоем, — начал перечислять Владимир, причем тоже до крайности безрадостно.

— Прорвавшиеся внутрь, невыпущенные наружу, бандиты, одичавшие животные, — продолжил я.

— А еще проломы в земле, выбитые люки с ледяной водой, разлитые технические жидкости — вероятно, ядовитые и даже легковоспламеняемые, остатки зданий, готовые упасть вам на головы, — добавил Кирилл.

— Рекламщик из тебя так себе, — я решил остановить его словоизвержение. — Знаешь, как-то не вдохновляет на подвиги.

Автомобиль тряхнуло. Я посмотрел в окно, оторвавшись от изучения пакетов с порошкообразной едой. Снаружи открывался малоприятный пейзаж. Если раньше город и прилегающие к нему районы пытались украсить какими-либо яркими строениями, то их либо не осталось вовсе, либо виднелись лишь бетонные серые стены без облицовки.

— Да и зрелище удручающее, — добавил я и посмотрел на дорогу — поперек всех трех полос бывшего скоростного шоссе то и дело мелькали трещины и небольшие провалы.

— Думаю, что до границ застройки мы доберемся на машине, а дальше уже двинем пешком.

— На вездеходе не проще было?

— Провалиться на нем будет очень весело, даже если ты умеешь плавать. И даже не в воду. А просто в груде обломков затеряться.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять — на этот раз острит не Кирилл, а Владимир. И даже не острит, а разговаривает вполне серьезно.

— Человека проще вытащить, чем пять тонн вездеходного монстра, зажатого плитами, — он начал крутить рулем и сбросил скорость, чтобы уверенно объезжать ямы, которых становилось все больше. — Поэтому едем предельно налегке. Потом, когда все будет обнаружено, пойдет зачистка, если потребуется, и лишь затем — тяжелая техника.

— И ради этого всего ждали нас, да? — уточнил я свою роль.

— От тебя ждали ответов, а ты их не дал, — напомнил Кирилл. — Вот поэтому ты и едешь сюда. Помочь и вспомнить, как ты сам говорил только что.

— Хоть у кого-то есть память, — негромко произнес я.

— А я все слышал.

Я замолчал. Володя, матерясь себе под нос, сбросил скорость еще раза в два и продолжал все усерднее крутить рулем. А мы даже не добрались до эстакад…

Глава 8

То, что мы до них доберемся, я сомневался. Но что не преодолеем образованные завалы и проломы — сомнений не было никаких. Собственно, так оно и получилось.

И если на растрескавшейся земле даже в паре километров от города еще можно было встретить лишь редкие автомобили, ближе к застройке их стало чуть больше. Но поскольку событие было практически мгновенным, я не заметил какого-то особого скопления.

Зато у многих машин остались открытыми двери, а внутри я не заметил тел — это внушало надежду на то, что в городе будет немало живых людей.

— Кирилл! — позвал я, в надежде, что спец ответит почти сразу.

— М? Чего? — последовал мгновенный ответ. — У вас уже проблемы?

— Нет, пока только вопросы.

Володя замедлился до предела, выруливая между препятствиями, а потом и вовсе остановился. Перед нами лежала опрокинутая набок плита, обвалившая с пролета одной из петель трассы. Она придавила собой пару легковушек, расплющив их настолько, что даже цвет теперь с трудом угадывался: у одной из-под обломков торчал лишь бампер и часть колеса, а другая демонстрировала сложенный гармошкой зад.

— Выходим, — не спрашивая, произнес Воронков, а Кирилл, стоило нам покинуть теплый салон внедорожника, сразу уточнил:

— Вопросы какого рода вас внезапно начали беспокоить?

— Относительно людей, — начал я. — Ты же видишь обстановку?

— Никогда не жаловался на собственную технику, — обиженно произнес спец. — Но да, вижу много машин, они пустые. Понимаю, к чему ты клонишь. Люди должны были куда-то деться. Но я тебе отвечу на этот вопрос: скорее всего, они мертвы. Даже нет. Восемь из десяти человек стопроцентно мертвы. И если ты думаешь, что в городе тебя встретит целая толпа — ты ошибаешься.

— Циник, — коротко ответил я.

— А ты хотел стать спасителем человечества? Сам только-только из мертвых восстал. Ну ладно, не из мертвых. Из состояния овоща в состояние чего ты жаждешь войти?

— Кирилл, — сдержаться от ответа было очень сложно. — Ты же понимаешь, что я рано или поздно вернусь на базу.

— И?

— И ты пожалеешь о большей части своих шуточек. Давай серьезно.

Я начал осматриваться. Отсутствие высоких зданий было большим плюсом — очень сложно найти позицию для обстрела. И задумался о том, что я прежде всего ставил безопасность, совершенно не представляя, что именно нужно делать. Может, я все-таки начал что-то вспоминать?

— Долго стоять собрался? — окрикнул меня Володя. — Давай. Пора.

Я спешно развернулся, бросив прощальный взгляд на заснеженное шоссе с брошенными машинами. Может, я когда-то и мечтал оказаться в постапе, но не в таких условиях.

Мы обошли обваленную плиту. Я утешил себя тем, что не видно людей, которые не успели выбраться из автомобилей. Как-то вид крови меня не очень привлекал. А замороженные внутренности, которые вышибает наружу ударом стотонного куска бетона смотрятся совсем уж нехорошо.

— Знаешь, ты так и не сказал мне насчет армейских баз. Что с ними не так? — вспомнил я слова Володи. — С ними нет связи, но так разве она есть в городе?

— Нет, ты немного меня не понял. Я не говорил, что с ними что-то не так. Тут я даже недоговорил мысль. Просто, согласись, что логично увидеть людей в безопасном месте.

— Логично, — согласился я.

— Вот! А логика здесь такая, что самые безопасные места — армейские базы. Как ни крути. Это же Питер!

— И? — недопонял я восклицания. — Что, в другом городе есть более безопасные места? Или здесь безопасно в принципе только на военных базах? Скажи ты такое до взрыва, местные тебя с потрохами сожрали.

— Ну нет, совсем не это имел в виду, — немного смутился Владимир. — Просто в каждом городе на случай военных действий или чрезвычайных происшествий есть свой список объектов, где можно спрятаться. Подвалы, бомбоубежища, очень прочные строения — как правило, малоэтажные, на хорошем фундаменте и с очень толстыми стенами. Много вариантов. Метро еще, к примеру.

Он шагал очень быстро, и я едва успевал за ним, но все же поторапливался, как мог — стараясь при этом не сбить дыхания. Наш поход превращался в роад-муви. Сейчас мы потреплемся, дойдем до центра города, ткнем в нужное место пальцем, сунем маяк и все. Вот оно. Готово, миссия выполнена и можно идти домой.

— Но здесь, — продолжил Воронков, — именно из-за события возникает множество нюансов. Как ты видишь, например, вот здесь.

Мы как раз шли мимо новостроя, который на моей памяти — когда я несколько лет назад по работе ездил в Питер, — выглядел более презентабельно. Сейчас же от семнадцати этажей осталось три, которые торчали голыми плитами, незначительно возвышаясь над грудой поломанного бетона. Из серости вышел и вошел в серость, подумал я с грустью.

— Вот здесь — что? Еще одна развалина. Что дальше?

— Высотка. У нее — подвал. А подвал — очень даже хорошее убежище. Что в итоге? Ничего. Видишь доступ вниз? Правильно, потому что его нет. И это еще на относительной возвышенности. Если посмотреть на старые здания, которым хотя бы пятьдесят лет и больше, то они стоят гораздо ближе к воде. Поэтому любое повреждение в фундаменте, сводах или даже простая трещина в земле неподалеку затапливает подвал. Делает его как минимум сырым и непригодным, а как максимум — вода заходит еще выше.

— Звучит логично, конечно, но почему та же самая логика по твоим рассуждениям, не применяется на военные базы, м?

— Потому что все они стоят не в центре. Там прочные здания, которые непохожи на этот новострой из разваленных плит. Понимаешь? Тут все иначе. Капитальнее, масштабнее. Почти все они строились на случай ядерной войны. И если в метро достаточно отрубить всю энергию, чтобы даже через крохотную трещину затопило тоннели, то на базах этого нет.

— Все равно не понимаю твою логику. Я вижу, что здесь свалило высоту. Там, где располагается штаб оцепления, тоже было хорошее и прочное здание. И теперь его тоже нет. Одни сваи остались. Судя по фотографиям… — я начал говорить громче, сам того не замечая. Эхо почти не отражалось от множества грубых поверхностей. — …в городе вообще почти нет ничего высокого. Максимум — это вот, — я ткнул пальцем в остатки дома, которые мы только что оставили за спиной. — А в центре и того хуже.

— Нет, должно что-то остаться. Базы дальше от эпицентра взрыва, — продолжал спорить Владимир.

— Думай, как знаешь. Вот если бы за прошедшие недели хоть кто-то запустил аварийное электроснабжение на базе и подал признаки жизни — тогда да, охотно поверю, что можно отправить кого-нибудь спасать выживших. А так — нет. К тому же Кирилл чего сказал?

— Что восемь из десяти погибли, — тут же откликнулся техник.