— Вот же твоя современная этика, — посмеиваясь, выдавил я из себя. — Я даже не знаю, чего ответить, чтобы оно звучало серьезно.
— Мне ты можешь отвечать все, что угодно. Что тебя беспокоит? — произнесла Аня с ощутимым нажимом.
— Ты как-то сильно в мою роль вживаешься, — неуютно поежился я. — Непривычно и сложно. Раз уж ты позволяешь говорить все, что угодно. А если говорить про дело, — я нащупал тему, которую можно развить без ущерба: — Что случилось за этот час? Что за мои методы? Расскажи! — и теперь постарался улыбнуться искренне. Девушка не задумывала ничего дурного, так что вести себя так, точно я ее в чем-то подозреваю, явно не стоило.
— Я предположила, что твои методы по-своему хороши. Выяснила, что у Белосельских должно быть мероприятие сегодня. Ничего особенного, так ужин для близких друзей. Почему бы нам туда не прийти? Постучаться и войти.
— Вежливо, но напористо, — я поджал губы. — Звучит интересно. Почему бы и нет? Значит, мне тоже стоит переодеться к ужину?
И подумал о вариантах, которые к вечеру мне обещал представить секретариат. Помощники, помощники. Не окажется ли, что варианты придут живьем и будут толпиться у двери?
— Да, стандартно, неброско. Все как всегда, — ослепительно улыбнулась Аня. — Я знала, что ты меня прекрасно поймешь!
С этими словами она направилась вниз, позволив мне переодеться в одиночестве. Похоже, неожиданности начинали меня преследовать. Не только ее отец, но и сама Аня выдавали то, чего я раньше от них не ждал.
Но глупо считать, что их поведение было естественным все это время, учитывая срок, который я провел в этом мире, а также события, в которых мне пришлось принимать непосредственное участие.
Поэтому, может, это и стоит считать нормальным? То отношение, которое проявилось лишь в последние недели со стороны Алексея Николаевича, а сегодня — со стороны его дочери.
Смирившись с новой реальностью, я переоделся. Ехать к Белосельским устраивать сюрприз было решено на крытом экипаже. Аня знала адрес, в чем не сомневался, однако событийность здесь была крайне низкой.
— Точно что-то будет? — негромко спросил я ее, а потом попросил кучера подождать нас пару минут. — Слишком тихо здесь. Я схожу?
И, получив ее молчаливое согласие, отправился к дверям. Барабанить пришлось долго, пока на пороге не показалось заспанное лицо, ни разу не похожее на Белосельского.
— Вы кто? — спросило лицо.
— Неважно, — ответил я. — Вижу, что вы не Белосельский.
— Ха! — протирая глаза, проговорил встретивший. — Ясен пень, не Белосельский! Он вчера… фьюить… — незнакомец, стоя передо мной в чистом, но пропахшем табачным дымом халате, — свинтил отсюда на свою дачу! А этот прекрасный особняк оставил мне. Здорово, да?
— Ему, наверно, нет.
— Кому — ему? Белосельскому? Пф-ф, — выдал незнакомец. — Должен был, отдал. Минус один долг. Всей семьей перебрался отсюда.
— Куда? — спросил я.
— Да почем знаю! — возмутился новый владелец дома. — Ты-то кто такой, чтобы меня спрашивать? А? Может, я тебя знаю? Ну-ка, постой, я на свет выйду…
Он, как был, в халате и тапках, вышел на улицу, сделав пару шагов прочь от порога. Проморгался, привыкая к свету, но все еще держал ладонь над глазами, которые с каждым движением век становились все больше.
— Я прошу прощения, — он слегка склонил голову.
— Скажи, куда уехал Белосельский, — попросил я.
— На свою дачу. Куда-то к югу от города. Может… под Рязань даже!
— А что, и спросить не у кого? — вздохнул я.
— Мне он точно не говорил, где у него дача. Извиняйте, — незнакомец раскланялся и скрылся у себя.
Несолоно хлебавши мы отправились домой. Каждый глядел в свою сторону, разговор не клеился.
— Ничего страшного не случилось, — первым делом произнес я, когда мы оказались одни. — Всякое бывает.
— Надо же так… — Аня была расстроена так сильно, что даже не пыталась это скрыть. — Не сработало!
— Что не сработало? — спросил я, уверенный, что ее чувства вызваны отсутствием Белосельского на месте и что ее информаторы нас подвели.
— Методы… Не повезло.
Я старательно сдерживал улыбку, но не получалось никак, и Аня это заметила:
— Ничего смешного в этом нет! У тебя получалось, у меня получится! — упрямо заявила она.
— Просто Белосельский был весь в долгах и этот дом буквально вчера оставил этому человеку за долги. Может, стоило с него спросить расписки или иные документы, но он меня узнал. И не думаю, что стал бы врать мне, — объяснил я. — Твоей вины в том, что сегодня мы никуда не попали — нет никакой.
— И что делать дальше?
— Искать дачу нашего будущего спутника, — ответил я, направляясь к почтовому ящику. — У меня тоже появились новые методы работы, которые тебе должны понравиться.
С этими словами я сунул руку внутрь, ожидая схватить несколько тонких листов, но вместо них внутри было пять толстых конвертов из плотной бумаги.
— Что это такое? — нахмурилась Аня.
— Я сегодня позвонил в секретариат, — пояснил я. — И попросил выделить мне помощника.
А потом рассказал о колебаниях и том, что мне, в общем-то, некого выбрать в помощники.
— Исключительно для работы с бумагами, документами и как посыльного. Наверно, — тут я пожал плечами. — Понятия не имею, как это работает. У меня на работе даже у начальства никого не было. Все сами.
— Помощник, — протянула Аня, глядя на пачку конвертов. — Почему бы и нет!
Мы вскрыли первый, и я тут же поморщился:
— Ну я же просил… — и показал девушке папку с фотографией человека лет сорока пяти — пятидесяти. — Чтобы помоложе.
— Не старый, с образованием, шустрый и понятливый? — уточнила у меня Аня, вмиг назвав основные параметры моего будущего помощника.
— Да. Это я в дом, который до сих пор никак не могут привести в порядок, хотел бы нанять кого постарше и поаккуратнее, — я взял в руки следующий конверт, вскрыл, развернул папку. — Вот это уже лучше.
— Из дворян? — предположила Аня, даже не взяв эту папку из моих рук. — Что я говорю, конечно… — она мотнула головой и буквально выхватила у меня данные о следующем кандидате.
— Перестань так грузиться, — снова повеселел я.
— Грузиться? Я не собираюсь пить спиртное!
— Нет же, я про твою задумчивость! — воскликнул я. Девушка отложила в сторону вторую папку:
— Это действительно неплохо, — согласилась она с моим мнением.
Так мы перебрали всю корреспонденцию, которая пришла из дворца.
— Ты действительно хочешь уговаривать Белосельского при помощи денег, как и прежде? — спросила Аня, когда мы сделали первоначальное распределение кандидатов на тех, кто нам совершенно не подходит, и тех, кого можно взять в помощники.
— Не уверен, что я готов пожертвовать ему средств на выкуп собственного дома. К тому же я и правда не видел тех документов, по которым князь передал имущество. Вероятно, лучше в это вмешаются профессионалы. А мы попробуем уговорить Белосельского как-нибудь иначе. Но ни я, ни твой отец не будем выкупать его жилье, чтобы передать обратно этому игроману, — со вздохом я снова взял в руки документы.
Осталось пять кандидатов, каждый из которых подходил на роль помощника хотя бы некоторыми характеристиками. У кого-то в списке достижений значилось хорошее образование, кто-то неплохо знал пару языков. И я решил уточнить:
— А в Штеттине основной язык какой?
— Русский, конечно же.
— А местный? — поморщился я
— Польский? По желанию. Как и в других местах.
— То есть, переводчик мне там не пригодится?
— Внутри родной страны — переводчик? — Аня впервые за весь вечер вышла из вихря мыслей, что дор сих пор крутился в ее голове. — Смешно.
— Не совсем родной, — поправил я. — И у нас в некоторых случаях переводчик бы не помешал.
— Шутишь?
— Нет, я вполне серьезно. Есть пара мест, где встретить говорящего по-русски весьма проблематично.
— Даже предположить не могу, где это!
— Не стоит, не угадаешь, — многозначительно ответил я.
— Не может быть! Прямо в…
— Угу, рядом, в некоторых районах. Но ведь во Владимире сейчас тоже много переселенцев. И в Коврове тоже итальянцы живут… — я замедлился, поняв суть разницы. Даже в итальянском квартале я почти не слышал их родной речи.
— Как можно быть переселенцем, мигрантом, — начала Аня выразительно, — как можно перебраться в другую страну, не умея говорить на местном языке? Если ты не знаешь языка, как ты можешь знать культуру? Это неуважение не только к тем, к кому ты переехал, но и к самому себе. Потому что ты себя дураком выставляешь!
— Это точно, — немного невпопад воскликнул я, продолжая рассматривать документы на помощников. Но слова Ани напомнили мне про рунглиш и жуткий бред вроде «слайсить пай». Аж передернуло. — Так, нам надо кого-то выбрать уже.
— Да, надо, — согласилась Аня, и, посматривая на меня искоса, тоже взялась за пачку документов. — А каково тебе жилось? Ты чувствовал гордость за страну?
— У нас много патриотов и…
— Я сейчас говорю только про тебя, — с легким нажимом произнесла она. — Да или нет?
— В этот раз других вариантов не предвидится?
— Только эти два, — ее глаза блестели. Аня смотрела на меня иначе, но что поменялось в ее взгляде, я объяснить не мог.