— В эти унылые края меня принесло поздравить прадядю Орента с его тритыщьсемьсотлетием. А это, — Миглак набрал еще одну пригоршню пустых бутылок, — подарок.

Хрусть!

— Тритыщь-чего?

— Тритыщьсемьсотлетием! — повторил ящер. — Возраст почтенный даже для дракона, так что последние два века прадядя уже носа из пещеры не кажет. Его и добудиться-то не всякий герой сумеет… но долг младшей ветви рода велит мне хотя бы попытаться. Если, конечно, — дракон прищурился, — вспомню, где именно прадядя облюбовал себе нору. Я-то был у него в гостях всего раз и лет полтораста назад… хоть мне и понравилось, хе-хе-хе.

— Мы и не знали, что в этих краях живут драконы.

— А они тут и не живут. Один старый дряхлый хрыч, который давно закаменел не хуже тролля — это еще не «драконы живут». Верней, это уже не оно самое. Говорю же, прадядя двести лет как вообще из пещеры на своем на Карак Вире не выбирался, да и раньше слыл изрядным лентяем.

Что-то в его речи вдруг хрустальным звоном отозвалось у меня голове, заставив уже почти уснувшие мозги зашуршать колесиками-шетеренками. Что-то…

— Как ты сказал… на Карак Вире?

— Так назвали прадядину гору гномы, — сказал Миглак. — Знаешь, такие мелкие, бородатые, все время роются в земле, добывают камушки… которые мы, как известно, тоже очень любим. Гномы жили в этой горе еще до прадяди… и, откровенно говоря, из-за них он туда и влез. Захапал их пещеры, сокровищницу… тогда они еще не понаоткрывали банков, хранили все свое добро по старым обычаям, кучами, ну почти как мы. Кучи же в те времена громоздили ого-го какие, не сравнить с нынешними жалкими холмиками. Бывает, — дракон презрительно фыркнул, — заглянешь в какую-нибудь королевскую казну, а в ней сокровищ… такса королевы и то больше холмик вываливает. Это я так, к слову, — спохватился Миглак. — А Орент… он тогда еще был не старым лентяем, а хитрым лентяем. Воспользовался тем, что местные коротышки с нами дела иметь не привыкли, улучил момент, пролез внутрь сквозь боковой штрек и, хе-хе, задал коротышкам жару. Большая часть погибла, кто-то сбежал… оставшихся прадядя еще целый век по углам вылавливал, вроде как вы — тараканов, только у Орента, хе-хе, получилось.

— Забавная… история, — медленно произнес я.

— О-о, вы еще самого главного не знаете. Кстати… — оживился дракон, — вы, случаем, не на юго-запад идете? Гора прадяди совсем недалеко, и если вам по пути, я мог бы устроить экскурсию по его сокровищнице. Клянусь хвостом Первого Дракона, такого, хе-хе, вы видеть не могли!

— Увы… — полностью скрыть волнение я не мог, оставалось лишь надеяться, что дракон не сможет истолковать его правильно, — наш путь ведет в совершенно другую сторону.

— Что ж, возможно, в другой раз…

— Господин дракон, — позвала дарко. — Можно попросить вас об услуге?

— Да-да?

— Нашему пуншу недостает последнего компонента…

— Случаем, не камня из моей сокровищницы? — хмыкнул Миглак.

— Нет, ну что вы. Всего лишь касания истинного пламени.

— А-а, всего-то, — с видимым облегчением протянул дракон, выгибая шею. — Это проще простого. Расступитесь, и я дыхну.

Расступаться, конечно же, никто не стал — все стоявшие у чаши с пуншем тут бросились врассыпную, демонстрируя удивительную для столь пьяных существ проворность и ловкость. Затем дракон дыхнул.

Это была очень яркая, красочная и завораживающая картина. Узкий длинный язык слепяще-белого пламени с ревущим свистом вырвался из драконьей пасти, метнулся вперед, окутав чашу — и та вспыхнула прозрачным синим огнем… дрогнула, расплываясь, теряя очертания, и обтекла, словно восковая свеча, превратившись в холмик горячего металла.

Стало тихо, и в этой тишине отчетливо слышалось негромкое потрескивание. Звук доносился со стороны вытянутого багрового пятна на склоне, начинавшегося сразу за бывшей чашей.

— Упс, — нарушил тишину дракон. — Перебор.

* * *

В эту ночь мне снился очень красочный и детальный сон — так что спал я просто ужасно.

В этом сне я брел по длинным коридорам пещерного города, то и дело шарахаясь от странных созданий — больших летучих мышей, у которых были почти человеческие лица… бледные, сморщенные, но при этом я то и дело узнавал знакомые черты. Шериф… Нарви… повешенный в Погребальнце вампир… Док…

Но вот наконец коридоры закончились, выведя меня к массивной двери, сплошь окованной полосами серебристого металла. Я протянул руку… коснулся её… раздался чистый певучий звук, и дверь начала открываться, а из-за неё полыхнуло радужным сиянием. Там было сокровище, громадный зал, посреди которого высилась куча, нет, гора драгоценных камней всевозможных цветов и оттенков. Жемчуга, рубины, опалы, сапфиры, изумруды… и еще множество других, которых я никогда не видел и даже не слышал. Многие горели собственным, а не отраженным светом, даже на расстоянии я чувствовал словно могучее дыхание — в этих камнях притаилась до времени магическая сила. Любой из этих камней мог повернуть вспять реки, превратить горную цепь в гладкую пустыню, а затем укрыть её зеленой стеной лесов. Немыслимое богатство, могущество, власть — все это ждало меня за дверью, и оно сейчас, через миг, станет моим…

Откуда-то сзади вдруг донесся грохот, заставивший дрогнуть стены. Дверь захлопнулась, я бросился к ней, заколотил… а потом просто вжался спиной, не в силах даже шелохнуться… и оторвать взгляд от того, кто приближался по проходу, каждым шагом сотрясая, казалось, всю гору, от вершины до подножья. Мрак скрывал большую его часть, но тем ярче горели налитые кровью глаза, и вспыхивало прорывающееся сквозь клыки пламя. Хозяин горы, хозяин сокровищницы, огромный старый дракон остановился прямо напротив меня, раскрыл пасть и взревел…

— Просыпайся, компаньон. Бум-бум-бум-бум… пора.

Кто бы ни стоял сейчас рядом со мной, говорить этот кто-то либо не умел, либо не желал. Язык и глотку ему с успехом заменял тяжелый кузнечный молот, ну а моя голова со вчерашнего вечера явно настроилась изобразить церковный колокол и уже успела обрасти чугуном.

— А?

— Вставай, говорю.

— А?

Как выяснилось в следующий миг, мой утренний мучитель имел не только молот, но и другие пыточные инструменты. На меня обрушился кипящий свинец… нет, горящая смола… нет, все-таки это была просто ледяная вода из бурдюка.

— Что за на…!

Шок был так силен, что я вскочил, выхватил револьвер, изрешетил наглеца и пнул его труп — мысленно, к сожалению. Настоящих, а не воображаемых сил, хватило только на открывание глаза.

Что ж, по крайней мере это были не драконы в количестве восьми штук. Силуэтов я различил только два, причем левый был светлым, а правый — темным. Это давало некую надежду, что у меня в глазу не двоится, но полной уверенности у меня не было — очень уж разрушительными ощущались другие последствия вчерашних… гм, посиделок с Миглаком.

— Еще воды? — деловито предложил силуэт слева.

— Погоди…

Прямо перед моим носом возник третий силуэт, точнее предмет — очень знакомой бутылочной формы. Схватить его мне удалось только с третьей попытки, зато совместить пойманное со ртом — с первой.

— Ну как, — осведомилась правая фигура, в которой я уже смог опознать Сальватано, — полегчало?

— Я п-пон-нял…

— Ты сначала допей, потом говори.

— …понял, что ненавижу спиртное, — отставляя пустую бутылку, с чувством произнес я, — и отныне даже капли в рот не возьму!

— Все вы так говорите! — Не уверен, но, кажется, эту фразу дарко и китаянка произнесли хором.

— Увидите… когда поможете встать.

Сам я вряд ли смог выполнить этот фокус — подняться на ноги, пытаясь единственной свободной рукой удержать голову от раскола на дюжину-другую частей.

— Похмельный синдром, — назидательным тоном поведала дарко, — является одной из немногих болезней, против которых так и не найдено эффективно действующего магического средства. Хотя искали его и продолжают искать едва ли не активнее, чем эликсир бессмертия.

— Все потому, — простонал я, — что против божьей кары никаких средств и быть не может. А иначе что ж это за кара будет?

— Не исключено, — кивнула Сальватано. — Я не раз обращала внимание, что в некоторых своих поступках ваш бог очень похож на темного эльфа.

Моя реакция на богохульство в этот раз ограничилась возмущенно-жалобным ыканьем — раскрыть рот для произнесения более осмысленных звуков я не решился.

— Пойдем, компаньон, — нетерпеливо повторила Лисса. — Нам надо поговорить.

— Ым?

— Да, нам троим.

— Глупо.

Как обычно, я не заметил, как вампирка оказалась рядом. Впрочем, в моем нынешнем состоянии тот же подвиг могло совершить и бизонье стадо. Куда более удивительным был тот факт, что Венга озвучила мою собственную мысль, а не что-то совершенно не от мира сего.

— О, извини, подруга, — фыркнула дарко, — твое мнение мы забыли уточнить.

— Да.

Сальватано с удивлением оглянулась на китаянку. Та, отойдя на шаг, скрестила руки на груди, явно готовясь к роли стороннего наблюдателя. Ну да, Лисса-то имела на сутки больший опыт общения с вампиркой. Для темной полуэльфки же Венга, скорее всего, пока была тем, кем выглядела: кукольного вида девочкой, маленькой, неразговорчивой… очень ловко управляющейся с покерной колодой и серебряными шпагами.

— Наверно, я что-то не до конца понимаю, — процедила дарко. — Поэтому давайте-ка еще раз начнем сначала. Кто у вас вообще главный?

— Кейн.

— Мы.

— Ы-ы…

— Очень интересно, а главное, содержательно. Уточняющий вопрос — радужный ноготь почти уперся в нос вампирки, — ты — НЕ главная?

— Да.

— Отлично. Тогда последний вопрос: почему же трое вождей не могут спокойно переговорить где-нибудь в отдалении от ушей простых воинов?

— Глупо.

Глядя на личико Сальватано, я с большим трудом ограничился всего лишь сдавленным хихиканьем.

— Проблемы, подруга?

Для времени суток «шесть часов после вчерашнего», гоблин выглядел отвратительно… бодрым. Видимо, ему все же удалось исполнить свою перманентную мечту и ужраться до такой стадии, что личности Майлза Симпсона-младшего и простого гоблина нашли общую точку… а вернее, лужу.

— Вроде того, Толстяк, — ответила дарко. — Правда, я пока не решила, у кого именно.

— Точняк не у белогривки, — уверенно заявил гобл. — Что для вампира три, нет, пять бутылок розового мартини? Эта, как его… диетический бульончик.

Рот я открыть по-прежнему опасался, поэтому пришлось изобразить громко кричащего глухонемого — то есть перейти на язык жестов.

— Эй-парень, ты че, свихнулся?

Мотнув головой, я повторил свою пантомиму — но, похоже, добился лишь того, что мнение гоблина начали разделять и остальные. Удачной оказалась только третья попытка.

— Кажется, — неуверенно сказала китаянка Венге, — он хочет, чтобы ты, — я бешено закивал, — пояснила свою мысль… — от кивков у меня начала кружиться голова, — подробнее.

— Хорошая идея, — заметила Сальватано. — Итак, мы очень внимательно слушаем твои доводы, белая.

— Кейн сейчас не годится для важного разговора. У него тошнота, головная боль…

— …красноглазие и общая интоксикация организма, — закончила фразу дарко. — Или, говоря проще, жуткое похмелье.

Последнее уточнение пришлось весьма кстати — потому что, услыхав про загадочную «интоксикацию», я начал прикидывать, успею ли продиктовать завещание или мне осталась пара-тройка вздохов.

— Но ждать, пока он окончательно протрезвеет, мы не можем! Так что будем довольствоваться тем, что имеется. Еще доводы будут?

— Да. Нет смысла скрывать то, что все равно скоро станет известно всем.

— А вот здесь она, пожалуй, права, — заметила Лисса. — Слишком нас мало, да и вообще…

— При всех так при всех, — дарко дернула плечом и, обернувшись к остальным Сестричкам, крикнула: — Франка, Марти! Тащите сюда мое седло и свои задницы!

* * *

— Пропавшие гномы? — недоверчиво произнесла Марти. — Вы хотите сказать, что потащились в глубь Запретных Земель из-за каких-то жалких девяти сотен долларов?

— Нарви Эйхайм увеличил награду до тысячи ста, — уточнил я, однако, судя по взглядам Сестричек, это не добавило в нашу историю и одной унции правдоподобности.

— Конечно же, нет. — Лисса, похоже, решила выложить на стол последние козыри. — Речь идет о значительно большей сумме.

— Насколько большей?

— На пару нулей.

— Звучит заметно лучше, — усмехнулась дарко. — Но пока недостаточно убедительно. С кем у вас контракт? Если с Нарви, то сразу забудьте — у этого ублюдка обещания не стоят и воздуха, который он портит, произнося их.

— У нас договор с мистером Бернсом.

— Такой весь из себя добренький по виду толстячок из «Камней и Камней»?

— Да.

— Ну, в отличие от Нарви, этот недогном хотя бы не любит бессмысленных подлостей, — задумчиво произнесла Францеска.

— Хотя, — добавила Марти, — ради прибыли вполне готов продать оркам на суп родную мать. Если, конечно, прибыль покажется ему достаточно солидной. Эти двое полукровок друг друга стоят…

— Только вот Нарви больше похож на помесь гнома не с человеком, а с гремучей змеей, — встрял гоблин. — Или с темным эль… ай!

— В следующий раз дотянусь не каблуком, а шпорой, — пообещала ему Сальватано. — Причем до глаза.

— Что до Бернса, — развернувшись к нам и перейдя на тон тише, начала она, — думаю, тут вы не врете. А еще думаю, что коротышка и не подумал сказать вам всю правду, когда посылал в эти горы. Что вы должны были найти?! Амулет начальника колонны? Свиток портала?

— Алмазные кольца с зубьями.

— Это еще что за хрень?

— Режущая головка бура, — как я и надеялся, память у Лиссы оказалась крепче моей. — Из магически выращенного камня.

— Магически выращенного алмаза? Что за хрень! Если бы коротышки придумали такой фокус, они давно завалили бы рынок бриллиантовыми пуговицами по три доллара за комплект!

Я с трудом удержался, чтобы не поддакнуть Линде. Откровенно говоря, чем дальше мы заходили, тем более сомнительной казалась мне история с «Кротом». Начать хотя бы с вопроса: как его сюда дотащили? Толстяк уверял, что у гномов не было даже повозок, только вьючные пони. Конечно, с коротышек станется и на себе утащить больше, чем влезает в обычную повозку, но ведь им и нужно было волочь кучу разновсякого добра помимо «Крота».

Но если Бернс лгал нам, и никаких алмазных колец под горой нет, что же тогда ему было нужно? Просто выпихнуть нас в путь, помахав перед носами большой сочной морковкой? Или…

Неожиданно я понял, что про мистера Бернса мне известно не так уж и много, как хотелось бы. А ведь он явно играл далеко не последнюю роль в этой истории. К примеру, только с его слов я знал, что злосчастного стрелка нанял Нарви. А ведь двадцать пять долларов, да еще фальшивых — не такая уж большая сумма.

— Совершенно необязательно, — резко возразила китаянка. — Всем известно, что гномы как раз любят «придерживать» новые технологии.

— И старые тоже, — неожиданно добавила Францеска. — Я вспомнила одну древнюю легенду… один из Великих мечей подгорного племени был выточен из алмазной друзы, выращенной для гномов пленным эльфийским волшебником.

— Да-да-да, мне тоже как-то пришлось заучивать этот занудный эпос, — скривилась дарко. — Я так и не поняла, почему Великие мечи, если они впрямь были такими уж сильно-могучими, вырвавшись на свободу, не разнесли в пыль весь наш мир и парочку соседних за компанию. Ну да Один с ними. Сейчас меня куда больше интересует — что на самом деле лежит под горой… как там дракон её назвал? Крак Вир?

— Карак Вир, — поправила Марти. — Странное название.

— Дурацкое название, — мрачно заявила Сальватано. — Обычно все гномские именования хоть что-то да значат. Серебряная жила… Зеркальное озеро… Облачная вершина. А это, как ни крути, бессмыслица получается.

— С точки зрения известной нам Старой речи — да, — сказала Францеска. — Но если снова обратиться к легендам… есть среди них и такие, что утверждают: когда-то у гномов был не один язык.

— Я эту часть истории вообще толком не понял, — признался я. — Разве гномы до Колумба жили в… Америке?

Последнее слово я договорил почти шепотом, очень ясно ощутив, что вопрос был из разряда: а трава действительно зеленая или это её только вчера покрасили вместо забора?

— Эту землю только вы назвали Новым Светом, — сказала дарко, разом воскресив у меня в памяти похожие слова вождя троллей, — но её не-людское прошлое ничуть не короче Старого. Даже старшие расы реально знают о прошлых Эпохах не так уж много, как хотят изобразить, а нам доступны лишь крохи с чужих столов.

— То есть… дракон сказал правду?

— Неизвестно. Врать эти твари любят и умеют ничуть не хуже моих темных сородичей. Вопрос в том, насколько был пьян этот конкретный дракон…

— Он сумел взлететь, — задумчиво произнесла Марти.

— Ы-ы, с третьей попытки. И при этом едва не врезался в скалу, отвернул в самый распоследний миг. Верно, белогривка? Хотя ты, кажись, тогда спала кое-на-ком, ы-ы-ы…

— Сейчас, — усмехнулась Линда, — она опять скажет, что все это глупость.

— Угадала.

Я вдруг сообразил, что если наша мисс Парадоксальность так ловко управлялась с задачей «взбеси человека», то для темноэльфийской полукровки это будет примерно, как для быка — большой красный транспарант поперек улицы. Избыточное спокойствие никогда не числились среди достоинств дарко — зато вспыльчивость надежно прописалась в их недостатках.

Как, впрочем, и непредсказуемость.

— Внимательно. Слушаю. — Сейчас голосу Сальватано мог бы позавидовать ледяной элементаль.

— Дракон сказал, что гора совсем рядом. Надо дойти до неё — и все станет ясно.

— Поймать мышь и насыпать ей соли на хвост. Мы ведь даже не знаем толком, где именно эта гора!

— Не надо ей это говорить, — едва слышно пробормотал я. — Уже раз пробовали… кончилось плохо…

…драконом. Хотя Миглак и здорово помог нам — теперь вместо всего компаса нам предстояло иметь дело лишь с юго-западом — но рисковать еще раз… лично я слабо верил, что следующая «подсказка» ограничится в своих последствиях только лишь похмельем.

— Гномов было много. Должны остаться следы.