Я еще немного полежал и предпринял попытку встать. Не сразу, но все-таки получилось. Пачкая кровью все попадающееся мне на пути, на гудящих ногах я добрел до лифта, ввалился в него и нажал кнопку своего этажа.

Вика в очередной раз меня удивила. Увидев меня, всего в кровище и с начинающим синеть лицом, она не стала метаться по квартире, кричать о том, что надо позвонить в полицию, издавать вопли вроде: «Да что же это такое?» или: «Кто же это тебя так?» Она быстро и деловито подперла меня плечом и повела ванную комнату, где открыла холодную воду, сунула под струю мою многострадальную голову и сказала:

— Аккуратно умойся, руками не три ничего особо, чтобы заразу не занести. Где у тебя аптечка?

— В кладовке была старая автомобильная, я особо лекарства дома не держу, — прогнусавил я. Говорить было трудно и больно — рожу мне раскроили по полной.

Вика издала звук, похожий на тот, что производит Мардж Симпсон в момент раздражения, и вышла из ванной.

К ее возвращению я уже умылся и, видимо, перестал производить впечатление человека, который вот-вот откинет коньки.

— Сейчас будет больно, — честно предупредила меня Вика. — Я у тебя перекись водорода нашла, так что терпи. Садись вон на табуретку, мне так удобней будет.

Я честно терпел, пока она обрабатывала мои многочисленные ссадины, и шипел при этом сильнее, чем сам препарат.

— Хорошо тебя отделали, от души, — заметила она в конце процедуры. — Кто хоть, ты запомнил? Надо же ментов вызывать.

— Каких ментов? — спросил у нее я. — И что значит — запомнил? Я прекрасно знаю, кто это, потому и ментов вызывать не буду.

— Я ничего не понимаю, — сказала Вика. — Ты знаешь, кто это, они тебя отмутузили так, что на тебе живого места нет, и ты ничего не будешь делать?

— И еще деньги отобрали, — дополнил я.

— Вдобавок еще и ограбили. Ты прямо какой-то Иисусик всепрощающий. Может, в следующий раз ты на них квартиру перепишешь? — В голосе Вики звучала нескрываемая злоба пополам с сарказмом.

— Да не галди ты. Я сказал тебе, что ментов не надо, но не говорил, что ничего не буду делать. Сейчас оклемаюсь за пару дней, а там посмотрим, чьи в лесу шишки.

Я попытался встать, но только охнул — по телу разлилась боль. К тому же заныли почки.

— Вот гады, по почкам-то зачем было, — схватился я рукой за спину. — И так с ними фигня…

— Какая фигня? — присела передо мной на корточки Вика.

— Обычная для служившего в армии человека. Вода у меня по месту службы паршивая была, а кипятить ее не всякий раз удавалось. Вот и подсадил почки маленько. А эти дебилы по ним еще и раза два-три берцами прошлись.

— Вот твари. Так кто это был-то?

— Да Элькин брат с друзьями своими. Потому я и в ментовку не хочу обращаться. Если я его посажу, в следующий раз пулю разрывную в голову получу, Эльвира может, она КМС по пулевой стрельбе. Хотя, конечно, и просто так это оставлять нельзя. Знаю я этот молодняк — если один раз погрелись на чужом кармане, уже не остановятся, пока им шею не свернешь. Молодые, они все безбашенные, жизнь их еще не обломала. Но это потом, ладно. Пойду лягу.

— Конечно, — ответила Вика, о чем-то задумавшись. — Я сейчас тебе йодовую сетку сделаю. И ночью меня буди, если что. Хотя я теперь вряд ли вообще засну.

Утром у меня болело все, даже то, что болеть не может. Особое опасение накануне вечером мне внушали две части моего тела. Но обошлось — и одна функционировала исправно, и крови при утреннем… кхм… ну, вы поняли, тоже не увидел, что говорило о том, что почки мне не отбили. Хотя из дома мне выходить было противопоказано — с такой физиономией все встречные полицейские мои. Да и народ в редакции пугать (а кого-то и радовать) не стоило. Я себя в зеркало не видел, но был уверен, что похож на морского зверя спрута или даже на покойного Флинта — вся рожа синяя и распухшая.

— Ты не надумал в полицию обратиться? — спросила меня Вика, одеваясь. — А еще лучше — позвонить кое-кому другому. Я тоже таких шакалов видела, они всегда возвращаются. А ты мне стал как-то дорог, не хотелось бы цветочки за твоим гробом нести.

— Ой, Вик, не парь себе мозги, я решу эту проблему, — сказал ей я, морщась от боли в губах.

— Ну да, ну да. Видел бы ты себя со стороны. — Облачко набежало на ее лицо. — Дома сиди, никуда не ходи.

— Смешно. Куда я пойду, в таком-то виде?

— Вот-вот. А если эти твари повадятся тебя так каждую неделю…

— Вик, все, пока. Я баиньки буду.

Вика, нахмурившись, вышла из комнаты, и через секунду хлопнул замок входной двери.

Конечно, я не планировал так просто спускать с рук этим поганцам ни мое избиение, ни тиснутые ими у меня деньги. Но надо было понять, с кем мне начинать на них охоту, благо выбор был — и из старых друзей еще по школе, и из новых, благоприобретенных за последние несколько лет. Когда ведешь клубный образ жизни, выполняя профессиональные обязанности, то волей-неволей обрастаешь самыми разными связями. Мечтая о мести и расправе, я незаметно для себя самого заснул.

Разбудил меня телефонный звонок. Телефон, уцелевший при вчерашнем происшествии, лежал на журнальном столике, и я, охая и подстанывая, отправился в нелегкое путешествие к нему. На экране светилось «Зимин».

— Але, Киф, это ты? — услышал я в трубке голос Зимина.

— Да, Максим Андрасович, я.

— Скажи мне, Киф, хорошо ли ты помнишь мой разговор с тобой в кабинете у твоего шефа, ну, когда мы с тобой познакомились? — Голос не предвещал мне ничего хорошего.

— Ну так, более-менее, — промямлил я.

— Может быть, в раздел «Более» отложились мои слова про то, что ты теперь под защитой корпорации?

— Да я не подумал… — Интересно, откуда он узнал. Хотя, чего тут гадать-то…

— А вот мне это ясно, причем ясно предельно. — В голосе Зимина прорезалась явная сталь, и он перешел со мной на «вы», что, наверное, было не самым благоприятным признаком. — Если бы вы подумали, то позвонили бы мне еще вчера. Ну или хотя бы сегодня. Причем, сами позвонили — это было бы проще и быстрее. Хорошо хоть ваша гражданская жена умнее оказалась, в нашу службу безопасности сообщила, а те уже мне доложили, и от них, а не от вас я узнал, что вас избили и ограбили.

— Кто оказался умнее? — Я подумал, что ослышался.

— Ну так она представилась. Мне сказали, что она так представилась.

— Ну да… — Ай да Вика. Хотя… может, и не самый поганый вариант. По крайней мере, умеет решения принимать, а после их реализовывать.

— Все вводные она по этим лиходеям дала, наши люди уже вовсю действуют. Может, заедут к тебе, если что — не пугайся, дверь открывай.

— Конечно. — Ф-ф-фу, снова на «ты» перешел. — Вы простите, что я не позвонил. Мозги совсем набекрень были.

— Да, о мозгах. Через часок приедет наш врач, посмотрит тебя.

— Да нормально все, — начал я свою песню.

— Вот он это мне и подтвердит. Тебе спокойней — и нам спокойней.

— Спасибо. — Я в самом деле был тронут. Нет, понятно, что о барашке тоже заботятся, прежде чем на шашлык пустить, но все равно приятно.

— И помни — ты под защитой. И Вика твоя, кстати, тоже, ты дай ей мой телефон. Чую, в вопросах твоей безопасности и быта ей доверия будет больше, чем тебе. И это… На свадьбу не забудь пригласить.

— Мне смеяться больно, — сказал я Зимину, тот коротко хохотнул и отключился.

Врач приехал, явно непростой врач, а очень знающий, не поликлиничного типа, осмотрел меня и сообщил, что все нормально, ребра целы, все раны и ранки обработаны грамотно, абсцессов не предвидится. Теперь сон нужен, и хорошо бы еще витаминчиков попить, хотя это вообще никогда не лишнее. Отказался от тысячи рублей и покинул меня.

А еще через час пожаловали безопасники. Не одни. С собой они приперли трех порядком измочаленных молодых людей, которых, особо не заморачиваясь, положили на пол в моей прихожей.

— Ну вот они, — кивнул головой крепкий парень, представившийся мне Евгением. — Это они вас вчера отбуцкали.

— Надо же, совсем молодые ребята. Еще моложе, чем я думал, — удивился я. — В темноте-то непонятно было.

На вид им всем было лет восемнадцать — двадцать.

— Да, вот такие молодые — самые опасные и есть, — подключился к беседе второй безопасник, невысокий крепыш, который не представился. — Таким железкой под ребро вам ткнуть — как нечего делать. В голове-то пузырьки, ветер да гадость химическая всякая — коктейли да энергетики.

— Ладно, делать с ними что будем? — спросил у меня Евгений.

— А что с ними делать? — на автомате пожал плечами я, охнув от боли. — В лес, лопаты в зубы, по пуле в затылок — и привет. Только пусть деньги вернут.

— Ага, понятно. А деньги мы у них уже забрали. — Евгений протянул мне мой же конверт, правда, уже порядком замусоленный и не такой плотный, как был. — Те, что были. Ну все, мы пошли?

И он пнул одного из налетчиков:

— Поднимайся давай, у вас выезд за город. Правда, билет только в один конец.

И я понял — елки, они их реально в расход собираются пустить. Я-то пошутил, а вот они — нет. Однако дисциплина в «Радеоне» какая!

— Стоп, — сказал я Евгению. Тот остановился, на лице было написано: «Чего, пожалел?»