Но вообще так не бывает. Ну, погиб Гэлинг, упокой какой-нибудь из богов его отважную душу. Так что, в этом самом Эринбуге дядьев никаких у него нет, братьев троюродных, еще какой родни? Это же клан, родоплеменная система, они там все в каком-то смысле родственники. Нереалистично выходит, нежизненно, пусть даже дело и в игровом мире происходит. Чую, будет мне о чем с Валяевым поговорить, опять же, может, сжалится он над мной, подскажет, как от этого груза ответственности уйти.

Я еще немного повздыхал, изучил полученные от старого Орта умения, которые и в самом деле оказались не то чтобы совсем уж хламом, но и не жемчужинами — активное создавало вокруг игрока пятно света сроком на одну минуту, пассивное же добавляло к моему оружию дополнительную остроту, ибо теперь я умел затачивать клинки. Но с учетом того, что добавилось всего лишь две единицы к урону у каждого из клинков, можно сказать, что не добавилось почти ничего. Впрочем, в описании умения мне посоветовали почаще навещать кузнецов, затачивать у них клинки, и тогда умение будет расти и прогрессировать.

Я еще посидел на кровати, посмотрел на часы, встроенные в интерфейс, поразмыслил, — сходить к почтовому ящику или ну его, и рассудил, что лучше это сделать на свежую голову, к примеру, завтра. Попадется какое-нибудь письмо из не слишком приятных, а меня о таких предупреждали, я окончательно выйду из себя, и тогда, чего доброго, напишу кому-нибудь резкость или путевой лист выпишу такой, что за полгода не дойдешь… Не стоит оно того. Не убегут письма никуда, они давно в ящике лежат.

Дома никого не было, Вика, надо думать, до сих пор сидела в редакции. Надо завтра туда ехать, оно понятно, что снова возвращается безумная круговерть Большой земли, но решение, которое я принял недавно относительно редакционных дел, казалось мне верным — игра игрой, а профессия профессией.

Я похрустел суставами, потянувшись, удовлетворенно хмыкнул, не ощутив тянущей боли в спине, подошел к зеркалу в прихожей и посмотрел на свою рожу — синяки плавно покидали ее, что неплохо, и, было, собрался посетить место, безмерно чтимое мужчинами и с искренним уважением называемое ими «Храмом раздумий», как зазвонил телефон.

— Н-да, — пошагал я обратно в комнату. — Интересно, и кто на проводе? Слон?

Это был не слон. Это был Зимин.

— У-ха-ха-ха, — зловеще загрохотал в трубке какой-то просто нечеловеческий смех. — Что, смертный, испугался?

— Эммм, — проглотил я слюну. — Ну, есть маленько. А это вы чего?

— Это не «чего», — язвительность голоса моего хозяина грозила просочиться по проводам и вылиться из телефонной трубки. — Это аццкий хохот. Понимаешь, мы, силы тьмы, завсегда хохочем перед тем, как поглотить чью-то душу.

— Очень страшно, — с облегчением выдохнул я. Я уж было перепугался, что Зимина паралич мозга хватил, по причине чрезвычайных нагрузок на его умную голову. — Прямо жуть.

— Минут десять репетировал, — похвастался Зимин. — Елизу перепугал.

Я непочтительно хмыкнул в трубку. Елизу Валбетовну, по моему глубокому убеждению, и Джек Потрошитель бы не перепугал, на пару с Джейсоном Вурхесом. Вот она их — запросто.

— Ну, не перепугал, — сбавил обороты Зимин. — Удивил.

Я снова хмыкнул в трубку, еще ехидней. Удивление также не входило в каталог эмоций холодной, бесчувственной и очень красивой дамы из приемной Зимина.

— Ладно, — буркнул Зимин. — Насмешил я ее. Но вообще тебя убивать уже пора.

— Чего это? — возмутился я.

— Умный сильно стал, — снова съязвил Зимин.

— Вчера уже пытались, ~ ответил я ему тем же.

— Ладно, давай, портки натягивай и вскоре будь готов вниз спускаться — машина за тобой уже минут десять как ушла.

— Я из капсулы как пять минут, — удивился я. — Вы ее с запасом послали, что ли, чтобы, если что, она у подъезда постояла?

— Ты тупеешь, мой бедный друг, причем просто на глазах, — печально проговорил Зимин. — Я спросил у Зигмунда, что ты делаешь, он мне сказал, что тихо смеешься, как идиот, и трешь лоб, сидя в своем номере гостиницы. Я рассудил, что, видимо, после таких действий ты дальше играть точно не пойдешь, и отправил за тобой авто.

— А Зигмунд — это кто? — полюбопытствовал я.

— Зигмунд — начальник группы контроля за действиями игроков, администраторов начальник и модераторов командир, — ответил мне Зимин. — Все, жду у себя.

Я натянул на себя джинсы, как мне и велел Зимин, после, подумав, даже перевыполнил первоначально поставленную задачу, побрившись и надев верхнюю одежду.

К машине меня вели как какого-нибудь представителя иностранной державы, от двери до дверцы. Один крепкий молодой человек меня встретил у двери в квартиру, другой, придержав дверцу машины (хорошо еще не открыв), устроился на переднем сиденье автомобиля.

Все это было мило и очень трогательно, но меня порядком опечалило. Во-первых, Азов просто так ничего не делает и людские резервы зазря не расходует, а значит, кому-то мое тщедушное тельце все-таки нужно. Во-вторых, я всегда был на редкость свободолюбивым существом, и сама мысль о том, что мне теперь везде и всюду придется ходить с крепкими ребятами за спиной, меня вообще не грела.

Подъезжая к «Радеону», я пришел к выводу, что с Азовым надо по этому поводу поговорить. Ну, если в магазин они с нами ездить будут или там, к примеру, на дачу летом — то ладно, можно им сумки вручить или лопату в руки дать (вряд ли они на это согласятся, хотя, если на них Вику спустить…). Но вот если эти крепкие ребята в редакции сидеть будут — так я против. Они мне там, в здании, всех пенсионеров перепугают, всю незамужнюю и хоть сколько-то товарно выглядящую женскую часть перебаламутят, из-за чего в моей редакции двери закрываться не будут, и это я уж молчу про груды колкостей, которые выдаст в мой адрес Ленка Шелестова, она такой шанс не упустит. В общем — на фиг, на фиг.

Рыжую Дарью я заметил сразу же, как вошел в здание. Если честно, она мне как-то запомнилась по прошлому визиту, я бы не сказал, что прямо в душу запала, но некоторое приятное томление, увидев ее, я испытал. Душевное, конечно.

— Дамы, — я наклонил голову, — Дарья.

— Во-от, теперь все поняли? — горделиво сообщила товаркам Дарья, уставившись на меня своими зелеными глазюками, в которых можно было не то что мне в одиночку утонуть, в них можно было всю Кантемировскую дивизию утопить, вместе с их автопарком, чипком и самым главным генералом. — Теперь поняли, какой у нас тут расклад? Вы — «дамы», я «Дарья». Прощелкали вы свой шанс.

— За языком следи, — очаровательно улыбнулась стоящая рядом с ней девушка с короткой стрижкой и очень тонкими чертами лица, которую я до этого ни разу не видел, — если не хочешь проблем. Добрый день, Харитон Юрьевич.

— Проблемы — дело такое. — Дарья провела быстро кончиком языка по верхней губе. Розовый проблеск на перламутровой помаде — и мой пульс начинает зашкаливать. Черт, как она это делает? — Тут ведь важно, ради чего эти проблемы… Или кого?

— Ольга, проводи господина Никифорова наверх, — бесстрастно сказала девушка с короткой стрижкой. — До дверей кабинета проводи.

— Эльза, а почему она? — сузила глаза Дарья, в ней появилось что-то от кошки перед атакой. — Что-то личное? Почему не я?

— Дарья, — чуть повысила голос девушка, которую, похоже, звали Эльза. — Простите нас, господин Никифоров.

— Кхгм, — прочистил я горло, немного удивленный увиденным. — Да нет, даже где-то приятно, самолюбие мужское, то-се. За меня так уже лет десять никто не сражался, ну только врачи как-то разок.

— Прошу вас, — невысокая Ольга протянула руку, указывая мне на лифт.

— Да я знаю, куда идти, — махнул я рукой. — Мне же здесь уже как дом родной, я сюда чаще, чем к себе в редакцию, хожу.

— Порядок есть порядок, — отчеканила Эльза. — Есть определенная категория гостей, которые должны быть сопровождены до того места, куда они направляются.

— Ну, раз надо, значит, надо, — пожал плечами я.

Дарья промолчала, на верхней губе у нее появились бисеринки пота, и если бы взглядом можно было испепелять, Эльза, скорее всего, поместилась бы в сигаретную пачку.

По лицу Эльзы, в свою очередь, ничего нельзя было понять. Оно было абсолютно бесстрастно. Остальные девушки с ресепшен умело прятали ехидные улыбки — видно, Дарью здесь не очень-то и любили. Оно и понятно: когда среди красавиц все равно находится та, кто еще красивее… Куда там собачьим боям…

— И не сомневайся, Даша, я непременно доложу Ядвиге Владековне о твоем поведении в целом и в отношении господина Никифорова в частности, — услышал я, удаляясь от стойки. — Не думаю, что она все это одобрит.

— Кто бы сомневался. — Да, похоже, что этой рыжей любое болото как асфальт — пройдет и не заметит.

— Вот ведьма рыжая, — вырвалось у меня непроизвольно. Ольга, нажимавшая в этот момент кнопку лифта, с непонятной улыбкой посмотрела на меня.

— Извините, — я изобразил улыбку типа «вот не сдержался». — Но она такая… Живая.

— Не то слово, — скупо улыбнулась Ольга. — Иногда даже чересчур.

Больше девушка мне ничего не сказала, только сделала что-то вроде книксена, когда я покидал лифт.