Столбик термометра показывал тридцать восемь в тени, поэтому Белов не удостоил болгарина ответом. Он поправил белую полотняную шляпу-панаму, стараясь упрятать лицо в тень. Здесь, на руа Сан-Антонио, возле замечательно красивой старинной церкви, бразильское солнце жарило с такой силой, что от ожогов мог не спасти даже индийский загар.
Наталский полицейский, так же как и все изнывавший от жары, равнодушно скользнул взглядом по двум хорошо одетым прохожим. «Верно, племянничек встречает своего дядюшку, вернувшегося из Европы, — подумал он. — Если они сейчас зайдут выпить кашасы… Я совершенно точно угадал!»
Двое огляделись и нырнули в маленькую кафезинью, прячась под её навесами от палящего солнца. Полицейский пригляделся: старший взял кайпиринья, а младший — «ледяной бразильский» [Кайпиринья — крепкий коктейль на основе кашасы (национальный бразильский крепкий алкогольный напиток) с лаймом и сахаром. «Ледяной бразильский» — легкий коктейль на основе холодного кофе с небольшим добавлением кашасы.]. «Какой я умный, — подумал постовой. — Вот что значит долгая служба в полиции. Как хорошо я умею разбираться в людях!» Он горделиво задрал голову, но тут же понурился, размышляя о том, что, несмотря на его несомненные достоинства, он все ещё простой патрульный. Хотя ему уже тридцать два года…
— Юначе, что-то этот держиморда нас так внимательно изучает. Как считаешь?..
— Пустое, Христо. Просто ему скучно, вот и пялится на прохожих…
Они молча синхронно пригубили свои напитки. Сашка погрузился в раздумья, снова и снова вспоминая все произошедшее за последние несколько дней.
— …Товарищ Белов, — Димитров поднялся из-за стола и, опершись большими сильными руками о столешницу, словно бы навис над юношей. — Товарищ Белов, и я, и мы все в Исполкоме Коминтерна понимаем: просить вас сейчас принять участие в новой операции означает просить вас рисковать добрым к вам отношением товарища Сталина. Но, если честно, другого выхода у нас нет…
— Товарищ Димитров, — Сашка, напустив на себя вид полной безмятежности, взглянул на Димитрова снизу вверх, — вы заканчивайте нагнетать, а скажите лучше толком, что от меня надо?
— Ты газеты в ноябре внимательно читал? — ответил вопросом на вопрос Димитров.
Белов честно принялся вспоминать, что же такого было в ноябрьских газетах? Перед мысленным взором, словно схваченные объективом камеры, стали пролистываться страницы прочитанных газет, сохраненные зрительной памятью. В начале ноября — сплошные славословия в честь очередной годовщины Великого Октября, дальше — отчеты о парадах и демонстрациях, а потом… Потом было провозглашено создание Филиппинской федерации — в значительной степени независимого государства во главе с президентом Мануэлем Квезоном. Там еще этого сукиного сына — генерала Дугласа Макартура — назначили ответственным за реорганизацию вооруженных сил. Еще — в Москве прошло Всесоюзное совещание стахановцев. Иосиф Виссарионович произнес свою знаменитую фразу: «Жить стало лучше, жить стало веселее»…
— Ничего не вспоминается? — поинтересовался секретарь ИККИ. — Совсем ничего?
Так, а что же там еще-то случилось? О! В Варшаве под суд отдали Бандеру! И что? Ему и в польской каталажке будет несладко, так что ликвидировать вроде необходимости и нет. А еще? Английские шахтеры забастовки устраивали — требовали повышения зарплаты и улучшения условий труда. И?.. Американский исследователь Линкольн Эллсуорт впервые пролетел на самолете через всю Антарктиду от моря Уэдделла до моря Росса. Тоже как-то не то…
— Ничего, — сдался Александр. — То есть абсолютно. Ничего такого, в чем могло бы помочь мое участие.
— Вот как? — Георгий Димитров усмехнулся. — А что насчет новостей из Бразилии?
— Откуда? — изумился Белов. И добавил: — Честно говоря, о Бразилии я знаю только то, что там растет кофе, много-много диких обезьян и проводятся карнавалы в Рио…
— Правда? — снова хмыкнул Димитров. — Надо будет поинтересоваться, как у вас в школе обстоят дела с обществоведением. А комсомольцев спросить: почему товарищи из КИМ манкируют своими обязанностями.
— Какими? — ошалело спросил окончательно сбитый с толку Сашка.
— Почему в вашей школе не прошло комсомольское собрание в поддержку восставшей Бразилии?
— Э-э-э… — Александр почесал переносицу. — Тут ведь вот какое дело: я как начальник отдела ЦК ВКП(б) считал, что для меня комсомольские собрания необязательны…
— Это, разумеется, справедливо, — задумчиво согласился Димитров. — Но ведь в вашей первичной парторганизации должно было пройти аналогичное собрание. Разве нет?
— Вероятно, — согласился Сашка. — Вот только я — ещё не член партии…
Сидевший в углу кабинета Куусинен вылупил глаза, а потом захохотал, сотрясаясь всем телом. Димитров несколько секунд осмысливал услышанное, а потом тоже взорвался раскатистым смехом.
— Светият Петок [Святая Пятница (болг.) — распространенная на Балканах божба.], — простонал Димитров, захлебываясь смехом. — Он же и у нас — кандидат в члены Исполкома Коминтерна, но — беспартийный!
— Юмаланайти [Jumalan?iti (финск.) — Матерь Божья, Богородица.], — дергаясь от душившего его хохота, добавил Куусинен. — Он же еще и корпусной комиссар…
Но когда коминтерновцы отсмеялись, они рассказали Белову о Ноябрьском восстании в Бразилии [Вооруженное выступление бразильских коммунистов и тенентистов (Союз молодых офицеров) против диктатуры Жетулиу Варгаса. Произошло 23–27 ноября 1935 года. В восстании приняли участие курсанты авиационного и артиллерийского училищ в Рио-де-Жанейро и 3-й пехотный полк, а также несколько батальонов в городах Натал и Ресифи. После подавления основных очагов восстания часть повстанцев перешла к партизанской войне.], о Луисе Карлосе Престесе [Луис Карлос Престес (1898–1990) — бразильский коммунист, революционер, полководец. Член Исполкома Коминтерна.] и его соратниках, о тяжелом положении, в котором теперь оказалась бразильская компартия.
Сашка выслушал весь рассказ с максимальным вниманием, но вопросов не задавал, справедливо полагая, что ему объяснят все необходимое. И в первую очередь — цель его предполагаемой командировки…
— К сожалению, бразильские товарищи нас не известили ни о точных сроках начала восстания, ни даже о его плане, — сообщил Куусинен. — И потому мы не смогли оказать сколько-нибудь серьезной помощи.
— Можно сказать — вообще ничем не помогли, — добавил Димитров. — Немецкие товарищи выдали из своего посольства две сотни винтовок — вот, собственно, и все. И, естественно, восстание потерпело поражение. Сейчас там идет натуральная охота за коммунистами. Товарищ Белов, мы очень рассчитываем на вас: оттуда необходимо вытащить товарищей Престеса, Лописа, Амаду, Коста и Фейшуниу. Тут есть еще одна сложность: беременная жена товарища Престеса — Ольга Бенарио-Престес — скрывается на территории посольства ГСФСР, но не имеет возможности выйти оттуда. Однако ей скоро рожать, а врач посольства может и не справиться… Кроме того, посольство сейчас фактически блокировано правительственными войсками.
Он замолчал. Куусинен было хотел что-то добавить, но воздержался. Белов тоже молчал, переваривая услышанное.
— Значит, если я правильно понимаю, — произнес он наконец, — вы предлагаете мне возглавить группу, которая без нормально подготовленного легендирования, без заранее отработанных и просчитанных путей отхода, без помощи на месте, без достоверной информации должна влезть в совершенно неизвестный для меня и для моих людей регион, отыскать и вывезти нескольких фигурантов, которые на месте находятся в розыске? М-да, задачка… Вы меня, случайно, господом богом не считаете?
Сказав это, он снова замолк, что-то прикидывая и подсчитывая…
— Значит, так, — это прозвучало как удар хлыста. — Мне сейчас же нужны все — подчеркиваю, ВСЕ! — данные о всех авиарейсах в Бразилию. Дальше: Христо Боева, Вернера Герлада [Герлад Вернер (1899–1943) — немецкий коммунист, антифашист. Член Коминтерна. С 1934 года — в СССР. Разведчик, ликвидатор. В 1943 году при попытке совершения покушения на руководителей Вермахта погиб в перестрелке.], Павла Судоплатова — сюда и бегом! Связь с Римом, конкретно — с Муссолини — немедленно! И готовьте финансовое обеспечение: мне потребуются примерно сто — сто двадцать тысяч крузейро [Сашку в очередной раз подвело незнание истории окружающего его мира. Бразильская валюта крузейро была введена лишь в 1942 году, а до того использовался реал (мн. ч. — рейс). С учетом гиперинфляции в Бразилии 30-х годов использовались монеты достоинством в десятки, сотни и тысячи реалов и банкноты достоинством в тысячи рейсов (мильрейсов), десятки, сотни и тысяча мильрейсов.], или что там у них, плюс тысяч сто долларов США и тысяч двадцать фунтов стерлингов. Мог бы и на месте собрать, да времени нет…
Сидя в удобном кресле рейсового дирижабля «Карл Маркс», следовавшего из Москвы в Женеву, Александр бездумно водил карандашом по страницам блокнота и ругался про себя последними словами.
Вспоминая весь Коминтерн и его матерей, а также их родственников из мира животных, он всё пытался понять, почему и когда он стал пробкой для затыкания дыр в чужих глупостях. Ну вот с Гитлером всё понятно. И даже пакистанско-индийскую авантюру ещё как-то можно объяснить. А вот Эфиопию — уже никак. Втрое превосходящие силы итальянцев получали от эфиопов, которые были не только меньше числом, но и совсем не имели на вооружении современных средств, включая связь и моторизованный транспорт. Потом эта Албания, якорем её в бок с присвистом в центр мирового равновесия. Тоже показательная глупость — и не только итальянцев, но и Коминтерна, который, похоже, совсем уже мышей не ловит. Артузов вон сам на себя не похож, глаза красные от недосыпу, дымит словно паровоз и, наверное, гадает, чем сегодня ему ещё товарищи из интернационала подгадят.
