Только вон Судоплатов с Герладом попивают коньячок и в ус не дуют. Но с этими-то всё понятно. Головорезы. Им что в Бразилии, что на Марсе — всё едино. А вот Сашке? И плевать, что потом придётся досдавать учебные предметы, а вот кто его непосредственные дела разгребёт? Инспекции по заводам, конфликтная комиссия при Академии Наук СССР, которая с недавних пор разбирает все кляузы учёных друг на друга. Кстати, совсем недавно Ландау [Исторический факт. Великий физик Ландау и биолог Вавилов были матёрыми кляузниками и не стеснялись подставлять своих научных оппонентов под преследования НКВД.] разродился пятью свежими доносами на соперников, а товарищ Вавилов — аж восемью.

Также на неопределённый срок подвисла вся история с Ленинской коммунистической школой, которая по аналогии с Технической школой будет готовить управленческие кадры, начиная обучение подростков с двенадцати лет.

Сфокусировав взгляд на блокноте, Александр покачал головой. На белом листе бумаги во всю пасть щерился «Чужой», как он выглядел на набросках Ганса Гигера — с лаково-блестящими латами, вытянутой пастью и жутковатого вида шипованным хвостом. И только звезда на лбу, по какой-то прихоти художника украсившая чудовище, и два ромба на плечевом щитке радовали глаз задорной шизофренией.

«Да, рисуночек-то по Фрейду», — он покачал головой и перелистнул страницу.

Нижегородский автомобильный завод имени Молотова, на который передали заказ по выпуску КБМ, совершенно не справляется с заданием и гонит такой брак, что минимум половину продукции военприёмка отправляет назад в цеха. Ну, тут взялись помочь Лаврентий Павлович и Киров, тоже желавшие заполучить в свои военизированные части мощные и подвижные машины. Ещё бы заинтересовать Берию проблемами на «Красном Путиловце», бесконечно срывающем план по выпуску новых танков… Александр снова вздохнул и начал новый набросок.

Хорошо хоть, что дела идут плохо не везде. Конрад Цузе совместно с группой немецких и советских товарищей уже испытал первую ламповую вычислительную машину — по сути, огромный калькулятор, и опытные модели уже разошлись по научным институтам, словно капля краски в бассейне воды. Но, как утверждали специалисты, за внедрением в производство дело не встанет, так как стержневые лампы и прочие узлы уже массово выпускаются на совместном заводе «Красный Сименс», а сборку планируют передать на новый завод в Казани.

Александр посмотрел в окно, где медленно проплывали Альпы.

«Эх, сейчас бы на лыжи да прокатиться с хорошей горки!» — тоскливо подумал он и парой штрихов закончил оскалившуюся рожу хищника, глядевшую прямо вперёд.

— Это где же такие страхолюдины обитают? — хмыкнул из-за плеча Судоплатов.

— Герр Шрайбер, вы же знаете, что самые страшные чудовища живут в человеческой душе, — Александр улыбнулся. — Я смотрю, вы с господином Мольтке наладили контакт?

— Так знакомы были уже, хоть и шапочно, — Судоплатов, говоривший на немецком довольно правильно, но через силу, улыбнулся в ответ и посторонился, давая пройти стройной белокурой красавице-стюардессе «Дерулюфт», которая несла зелёный чай, специально заваренный для господина Джексона — под такой фамилией Белов отправился в далёкий путь.

Ставя на столик чайник, она бросила взгляд на блокнот и, инстинктивно дернувшись, расплескала чай на ноги Александра, отчего тот, в тесноте обзорной палубы не имея никакой возможности уклониться, только тихо зашипел, переживая попадание кипятка на колени.

Девушка, увидев, что натворила, как-то сразу позеленела и, неразборчиво лопоча что-то на баварском, схватилась за салфетки, но Саша, бросив блокнот в кресле, просто встал и пошёл в санблок, а следом за ним кинулась стюардесса с салфетками наперевес.

К удивлению Александра, уже нацелившегося на туалет, стюардесса потащила его дальше, и в самой корме пассажирского отсека среди служебных помещений нашлась пусть и совсем крохотная, но прачечная со стиральной машиной и электрическим утюгом.

Девушка быстро сняла пиджак с Саши и потянула было за ремень, но резко покраснела и начала лопотать про то, как она быстро всё приведёт в порядок.

— Gut, — Александр кивнул и, ничуть не стесняясь, скинул сначала штаны, а потом и рубашку, показав на пару пятнышек в районе живота.

Довольно умело стюардесса застирала пятна и включила утюг, чтобы просушить и выгладить костюм. А Саша всё смотрел на стройную фигурку девицы с длинными ногами и на милое лицо с ямочками на щеках, и когда девушка оказалась рядом, решительно сгрёб её в объятия и впился в мягкие губы поцелуем.

К счастью, именно в корме располагался двигатель дирижабля, дававший энергию всему летающему кораблю, и под его ровный гул было не слышно девичьих стонов и вздохов.

Когда Белов, вычищенный и выглаженный, вернулся, Судоплатов бросил короткий взгляд на молодого человека и почти не глядя протянул руку, в которую Герлад, едва слышно хмыкнув, вложил пятёрку фунтов.

А сидевший в соседнем ряду мужчина, худой и высокий словно жердь, смял какой-то листок и выбросил его в урну в проходе, туда же, куда ранее отправились наброски из Сашкиного блокнота. Потом, словно спохватившись, мужчина встал, достал свой листок, прихватив и два смятых бумажных шарика, и, осторожно ступая по толстому ковру, направился в уборную.

И лишь когда дверной замок щёлкнул, он осторожно достал из кармана оба листка, аккуратно расправил их на крошечном столике в уборной и долго стоял, вглядываясь в рисунки чудовищ.

2

Берегите тишину — пользуйтесь глушителем.

Старший инструктор ОУЦ НКО Трофимов

...

Закрытие съезда французского комсомола

Париж, 23 марта.

8-й съезд французского комсомола закрылся. Центральным моментом последнего дня было появление в зале делегации социалистической организации молодежи департамента Буш-дю-Рон. Съезд приветствовал делегацию стоя, встретив ее возгласами: «Да здравствует единство». Глава делегации Герини в своем обращении к съезду заявил, что ничто больше не может оправдать отсутствия единства между организациями коммунистической и социалистической молодежи.

Съезд послал приветствие вождю германской компартии Тельману.

С приветствием съезд обратился также и к выдающимся французским писателям Ромэн Роллану и Андре Жиду.

По предложению генерального секретаря французского комсомола Раймона Гюйо, съезд принял текст обращения к организациям республиканской молодежи левого толка по вопросу об единстве.

Закрывая съезд, Гюйо еще раз остановился на вопросе о слиянии союза социалистической молодежи с комсомолом, подчеркнув необходимость и возможность немедленного слияния.

«Комсомольская правда», 24 марта 1936 года

…К сидящим в кафезинье подошёл ещё один человек в белом полотняном костюме и с элегантной тросточкой в левой руке. Он кончиком трости по-хозяйски придвинул стул и уселся, закинув ногу на ногу. Боев неодобрительно покосился на молодого человека и негромко высказал:

— Амиче Муссолини, вам бы стоило вести себя несколько поскромнее. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание.

Бруно Муссолини — а это был он собственной персоной — самодовольно улыбнулся:

— Стоит ли переживать, компаньеро? Чем богаче я буду смотреться, тем меньше шансов, что мной заинтересуются местные ликторы! — с этими словами он поднял руку, на которой сверкнули несколько бесценных перстней с крупными камнями. — Кто из здешних легавых посмеет лезть к тому, у кого на руках — целое состояние?

— Бруно, дружище, а ты уверен, что нацепить на себя перстень Сфорца из музея Ватикана — стоящая идея? — ехидно поинтересовался Сашка. — Тоже мне, граф Монте-Кристо. И вот еще перстень Борджиа — тоже как-то не того…

— Зато в нем яда — на весь Рио хватит! — с довольной улыбкой отпарировал Муссолини-младший.

— Бруно, если ты забыл, то я напомню: мы сюда приехали не отравить весь Рио-де-Жанейро, а вытащить из беды своих ребят.

— А вдруг придется кого-нибудь травить? — не сдавался Бруно, преданно глядя на своего друга. — Вот надо тебе, Алессандро, кого-нибудь отравить, а яда у тебя нет. И тут-то как раз перстень Борджиа и пригодится.

— Бруно, если мне понадобится кого-то травить, я зайду в ближайшую аптеку и сделаю такой яд, до которого обоим Борджиа — как отсюда до Аляски. Ползком, на карачках и жопой вперед. Хватит не то что на весь Рио, а на всю Бразилию.

— Научишь? — тут же спросил отпрыск первого секретаря Итальянской народной коммунистической партии. — Научи, а? А я тебе за это помогу самолет поприличнее раздобыть. И летать на нем научу, идёт?

Боев с удивлением взирал на эту пару. Двое мальчишек… ну, то есть не совсем мальчишек… или совсем не мальчишек… Лёд и пламя, причём в весьма опасном сочетании.

— Ладно, хорош трепаться, — закончил Белов. — Бруно, ты связь нашел?

— Да. Вот… — молодой Муссолини протянул небольшой грязноватый сверток и пояснил: — Это то, что я нашел в условленном месте.

— Слежки не было?

— Обижаешь. И меня еще Перруджио страховал…

— Давай посмотрим… — Белов протянул руку. — Гони свой стилет.

Бруно ловко повернул рукоять своей тросточки, и в его руке сверкнуло узкое хищное лезвие. В Италии было модно обучать фехтованию старой итальянской школы с использованием плоской шпаги и стилета, и молодой Муссолини заслуженно считался одним из лучших учеников…