Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Грабли сансары
Авторы благодарят доктора Антониса Джозефа за профессиональную консультацию и Светлану Хлебникову за идею названия книги
Часть 1. Сорок с половиной недель
Нулевая неделя. Жизнь — борщ
— А вы не обнаглели вообще? — крикнула Лариса, открыв холодильник.
Ей никто не ответил.
Лариса повысила голос:
— Я корячилась полночи, я вам борщ варила! Кастрюля третий день нетронутая!
Реакции снова не последовало. Разве что телевизор в гостиной чуть увеличил громкость.
Лариса, все еще в огромном пуховике, на котором снежинки превращались в капли, направилась в гостиную. Там лежал муж и не отводил взгляда от рекламы прокладок. Перед Алексеем стояла почти пустая миска с чипсами. Весь вид его говорил: «Давай пили меня, мне по барабану».
Лариса, гремя тапками, пронеслась через всю квартиру, ворвалась в комнату дочери и сорвала с нее наушники.
— Что ты ела? Что ты ела, я тебя спрашиваю!
— Бутеры, — ответила Ася, — не ори.
— Ты своими бутерами себе скоро наешь пузо, как у отца!
— Вот когда наем, тогда и поговорим, — вяло отмахнулась Ася.
— Встала! И иди поешь нормально! — приказала мама.
Ася закатила глаза.
— У мамы приступ заботы, — съязвил оторвавшийся от телевизора отец, — вспомнила о нас.
Все трое пришли на кухню. Лариса распахнула холодильник.
— Вот! — ткнула она в кастрюлю. — Целая кастрюля борща! Поставить на плиту и разогреть — это проблема? Или, если вы оба боитесь плиты, разлить по тарелкам и погреть в микроволновке! Это непосильная задача для двух взрослых людей?!
— Лара, — папа скривился пуще прежнего, — откуда мы знали про борщ? Ты никому про него не сказала, а теперь…
— А позвонить?! — теперь мамин голос грохотал по кухне, как артиллерийская канонада. — А заглянуть в холодильник?! Ты, писатель великий, сообразить не мог?!
— Ну всё, поняли! — сказала Ася и села за стол. — Давай уже грей свой борщ!
— Сами грейте! — Мама захлопнула дверцу холодильника так, что внутри что-то упало и, кажется, разбилось.
Теперь закатил глаза отец.
— У мамы же бизнес! — Отец вложил в слово «бизнес» все свои запасы яда. — А сегодня у нее кормление семьи по расписанию, так что терпим.
— Хватит тут мне страдать! — рявкнула мать. — Ася, тебе полгода до конца девятого класса осталось! А с твоими оценками в десятом делать нечего! Имей в виду: или ты выходишь хотя бы на четверки, или после девятого — работать! Хватит у меня на шее сидеть.
«Ну все, — подумала Ася, — понеслось… Сдохнуть бы…» Ася привычно представила, как она лежит мертвая, а все стоят вокруг и понимают, как были несправедливы к бедной девочке.
Мама тем временем разлила борщ по тарелкам. Она разогревала и метала тарелки на стол, оставляя кровавые следы. Лицо у нее было свирепое.
«Не буду!» — решила Ася. Но пахло вкусно. Она сглотнула. И снова сглотнула. Слюна наполняла рот с угрожающей скоростью. Ася схватила ложку и принялась есть.
* * *
Спала она тяжело. Переполненный живот бурлил и заставлял ворочаться с боку на бок. Сон был муторный, монотонный, что-то повторялось раз за разом — но что именно, Ася вспомнить не смогла. Это добавило раздражения от жизни.
В школе Асе очень хотелось с кем-нибудь сцепиться, но повод не подворачивался. Учителя на нее внимания не обращали, работая с теми, кто планировал учиться дальше. Вот и сейчас классная бубнила что-то про внешнюю политику СССР, обращаясь к нескольким отличницам.
Ася осмотрелась. Через проход от нее сидели друг за другом Алина и Анжела, двое из «Три А» — самые крутые девочки в классе. Настя, то есть Анастасия, третья «А», тусовалась сегодня на последней парте, кадря очередного парня.
— А чего это вы не по рассадке? — громко спросила Ася. — Типа самые хитрые? На один вариант сели перед контрольной?
Алина даже не повернула голову, Анжела лишь скользнула по Асе взглядом. Ася почувствовала себя тараканом, которого никто не замечает.
Унылый сосед по парте вообще ни на что не реагировал по жизни. Ася нагло вырвала у него ручку.
— Это моя ручка! — заявила Ася. — Ты ее у меня украл!
Сосед думал несколько секунд. Затем, не меняя сонное выражение лица, достал из рюкзака вторую ручку и принялся писать ею.
Ася с трудом подавила в себе желание заорать. Обвела взглядом одноклассников. Никто на нее не смотрел. Тогда она вскинула руку.
Классная спросила:
— Что тебе?
— Можно выйти?! — спросила Ася так, как будто милейшая Ольга Егоровна была виновата во всех ее бедах.
— Конечно. Что-то случилось?
— Ага! — Ася направилась к выходу и неожиданно для себя брякнула: — Я беременна!
Ей удалось добиться реакции класса. Кто-то захихикал, кто-то посмотрел на нее с интересом, кто-то повертел пальцем у виска.
— Не отвлекаемся! — Ольга Егоровна постучала указкой по столу. — На чем я остановилась?
Последнее, что увидела Ася, бросив прощальный взгляд на класс, — ряды затылков.
* * *
Чтобы не шататься по коридорам и не нарваться на директора (или хуже того — кого-нибудь из завучей), Ася отправилась в медпункт. Медсестре соврала, что у нее болит живот.
— Месячные? — спросила та без особого интереса.
Ася помотала головой, вспомнила вчерашнее и сказала:
— Мама борщ сварила из какой-то тухлятины!
Медсестра выдала таблетку и протянула стакан воды. Проглотив лекарство, Ася изобразила жалостливую мордочку и спросила:
— А можно я тут посижу?
— Только до звонка, — разрешила медсестра. — А с зубами у тебя что?
— С зубами? — удивилась Ася.
— Ну… у тебя лицо сейчас такое было…
— С зубами все ок, — сказала Ася.
Когда медсестра погрузилась в свой телефон, Ася осторожно повернулась к зеркалу на стене и снова попыталась изобразить жалостливую мордочку. Когда-то это выражение лица заставляло маму (и временами папу) умильно улыбаться и прощать «бедную девочку» за все. Сейчас жалостливая мордочка напоминала гримасу из фильма ужасов.
Ася отвернулась от зеркала и стала думать о ближайшем будущем.
Навалиться на учебу, чтобы исправить свои трояки на четверки? А смысл? Чтобы потом еще два года зубрить никому не нужные параграфы? Потом психовать, сдавать ЕГЭ — чтобы снова зубрить? Уходить работать, как пригрозила мать? Нет, понятно, что она сгоряча ляпнула… Или нет? И кем Асю возьмут работать? В голове почему-то возникло слово «прядильщица-мотальщица» и фотография мордатой тетки на фоне каких-то станков. Асю передернуло так, что медсестра на нее покосилась.
— Отрыжка! — объяснила Ася, и медсестра вернулась к телефону.
Был еще третий вариант, который мама не упоминала, но Ася подозревала, что именно этим дело и кончится. Колледж. Среднее специальное, чтоб оно сдохло, образование. Сочетание минусов работы с огромными минусами зубрежки.
Жизнь — борщ.
Единственное приятное ощущение за последние дни — это когда весь класс среагировал на ее прикол про беременность.
«А может, правда? — подумала Ася. — Залететь?»
Точно не придется учиться — это раз.
И работать ее никто не заставит. Сколько там длится декретный отпуск? Три года? Это целая эпоха!
А самое главное — все будут жалеть и сочувствовать. И мамочка будет вокруг нее на цыпочках ходить… Или не будет? Или потребует, чтобы Ася сделала аборт? Ася, конечно, посопротивляется, но подчинится. И потом будет так страдать, так страдать… И все — опять же — будут ее жалеть! И мамочка будет перед ней кругом виновата!
— Чего улыбаешься? — голос медсестры заставил вынырнуть из размышлений.
— Таблетка подействовала! — ответила Ася.
— Тогда дуй на уроки. Звонок уже был.
* * *
Дома Ася первым делом уселась гуглить. Подросток и беременность — эта тема оказалась неисчерпаемой и драматичной.
Больше всего было историй абортов, и, поразмыслив, Ася поняла, что этот вариант ее полностью устраивает.
На раннем сроке практически безопасно, делается под наркозом — поспала, проснулась, и все дела. А крику вокруг вагон. А главное, все статьи, которые она прочитала, заканчивались тем, что мама смотрела на дочку другими глазами, понимала, что что-то там упустила в ее воспитании, начинала уделять ей время. Одна психолог так прямо и писала, мол, беременность вашей дочки — это ваш, мамский, просчет. Все можно было бы предотвратить, если бы были вместе с ней, и ей бы не пришлось искать любви на стороне. С ней, понятно? А не с закупками и не с цветочками!
Выкусишь, мамочка! Я тебе устрою родительский позор. А главное, по всяким директорам в школе тоже будут родителей гонять — с нее-то что взять? Она дурочка несовершеннолетняя. Она могла вообще не знать, откуда дети берутся, это же информация 18+!
И наверное, эта идея так и осталась фантазией, если бы вечером не позвонила мама и не погнала ее в магазин.
— Но я только села за уроки! — взвыла Ася.
Магазин был в соседнем квартале, но погода на улице была такая омерзительная, что ни один нормальный человек дочку бы туда не отправил. Главное, мама-то на машине! Сама в тепле домой поедет, в креслице мягоньком будет сидеть, а Асе сейчас, значит, нужно встать, посреди серии «Сверхъестественного» все бросить и идти в холод и темноту?
